Так что же все-таки делать прямо сейчас?
И тут мне вспоминается 2008 год, который в марте сборная под руководством Гуса Хиддинка начала с удручающего поражения от Румынии – 0:3. В мае голландец пошел на серьезные перемены, перестроившись с армейской модели с тремя центральными защитниками на зенитовскую схему с двумя. А заодно для баланса на поле и за его пределами впервые за свое время в сборной пригласил опытнейшего Семака – и даже отдал ему капитанскую повязку.
Только не сравнивайте Семака с Игорем Денисовым: первый всегда был объединяющей силой в командах, за которые играл (ЦСКА, «Москва», «Рубин», «Зенит»), второй нередко становился разъединяющей. Но возможность замены схемы Черчесов, полагаю, анализирует. Потому что наличие лишнего защитника из раза в раз не приводит к плотности игры на подступах и внутри штрафной – достаточно вспомнить первый гол французов. Зато одним игроком с созидательным функционалом у команды от такой схемы становится меньше.
Июньские контрольные матчи с Австрией и Турцией покажут, останется ли главный тренер верен своей изначальной идее или травмы Джикии и Васина побудят-таки его спустя время изменить модель. Ведь лучшим таймом черчесовской сборной России был второй с Испанией, когда наша команда играла с четырьмя защитниками.
И это тоже повод для размышлений.
Немного о хорошем.
Всякий раз, когда смотрю на Юрия Жиркова, понимаю: сколько бы ему ни было лет, сколько бы у него ни было травм, когда он здоров – для России это абсолютный топ. И матч с Францией не стал исключением. Невозможно поверить, что золотой гол в финале Кубка УЕФА за ЦСКА против «Спортинга» этот человек забил 13 лет назад!
В этом сезоне он не так много играет за «Зенит», что, думаю, только радует Черчесова – учитывая жирковский травматизм. Тренеру сборной совершенно не нужно, чтобы футболист подошел к концу сезона выхолощенным. Во всех других случаях игровая практика превыше всего, но тут было уже сто подтверждений, что качество игры Жиркова от пребывания на лавке не снижается.
Кто с французами приятно удивил – так это Игорь Смольников. И не только классным голевым пасом, но и в целом острой и активной игрой. Между прочим, так же убедительно правый защитник «Зенита» смотрелся и с Испанией. А два матча с топ-командами, проведенные на высоком уровне, случайностью быть не могут. При этом нельзя сказать, что Смольников проводит выдающийся сезон в клубе, а в сборной есть еще Самедов – один из явных фаворитов Черчесова, а также (правда, пока больше теоретически) Мариу Фернандес.
И тут мы опять возвращаемся к возможности смены схемы. Если играть, например, 4–5–1, это даст возможность появиться на поле одновременно двум фланговым игрокам на каждом краю. Слева на позицию крайнего защитника можно сдвинуть Кудряшова, а в полузащиту – Жиркова; справа Смольников (или Марио) может играть в обороне, а Самедов – в полузащите. Последнему, игроку уже достаточно возрастному, работа по всей бровке в любом случае дается сложнее, чем действия на привычной позиции правого полузащитника; на ней же он сможет сохранять свежие ноги для атаки. Чего в первом тайме встречи с французами не наблюдалось.
Тут ведь еще вот какая интересная деталь: в матче с Францией все стандарты в первом тайме выполнял Самедов, а во втором – Рауш. А кто будет подавать с угловых и штрафных, если на поле не будет ни того, ни другого? Рауш в любом случае не идет в сравнение с Жирковым, он конкурирует за вторую «левофланговую» вакансию в заявке с Комбаровым. Но, глядя на игру Смольникова, и Самедова сегодня твердым игроком стартового состава сборной не назовешь. Так что это еще один повод Черчесову задуматься о перемене модели.
Достаточно успешной можно счесть попытку использовать Головина на месте опорника. С армейцем в этой роли гораздо быстрее получается переход от обороны к атаке, хотя недостаток опыта чреват «обрезами». Да, он – натуральный box-to-box, и ограничивать его действия функциями «шестого номера» непродуктивно. Но в матче с Францией Головин несколько раз и включался в атаки, а его в эти моменты страховали.
В целом он не так много забивает и отдает, чтобы команда с точки зрения, как любит выражаться Леонид Слуцкий, игровой конкретики (то есть голов и результативных передач) сильно теряла от его сдвижки вглубь. Зато ритм игры Головин регулировать способен: из-под прессинга выходит почти без брака.
И тут мы опять возвращаемся к теме перехода на схему с четырьмя защитниками! Это позволит действовать в два опорных на одной линии, и тогда компанию Головину могут составить либо Зобнин, либо Кузяев, либо Глушаков, либо Ерохин. В любом из этих случаев возможностей подключаться к атакам у Александра будет гораздо больше.
Очень прилично – и уже не в первый раз – вышел на замену Антон Миранчук. А вот где на поле был Алексей – непонятно. Удивительная нестабильность для одного из главных талантов России: с Испанией – гол плюс пас и вообще блестящая игра, с Бразилией – более или менее, с Францией – никак. При том что «трехцветные» играть в целом давали, пространство было.
И тут снова возникает парадоксальная ситуация. На фоне невзрачной игры впереди против Аргентины с двумя нападающими, Смоловым и Кокориным, выход вместе с Федором Алексея Миранчука с Испанией получился очень ярким. Но единственный российский гол в двух мартовских матчах родился в момент, когда Черчесов выпустил Заболотного, форвардов стало двое, в момент прострела Смольникова зенитовец увел своего защитника на ближнюю штангу, а Смолов замкнул дальнюю. То есть если исходить из этого гола, то России лучше играть в два чистых нападающих. А если из матча с Испанией, то два мяча были забиты при паре Смолов – Миранчук, один – Смолов – Кокорин. Прямой закономерности, словом, нет.
Ясно одно. Если мы играем с одним Смоловым на острие, то самое неэффективное – сбиваться на длинные передачи. Потому что цепляться за мячи и скидывать их партнерам – далеко не лучшее в арсенале Федора. Именно поэтому в атаке все было так уныло во встрече с бразильцами.
Когда в мае наша команда соберется вновь и поедет на сбор в Австрию, ей пора уже будет готовиться к совсем другому футболу, чем в четырех последних матчах: ведь и с Саудовской Аравией, и, скорее всего, с Египтом сборной России предстоит играть «первым номером». Поэтому и с Австрией, и с Турцией репетировать надо будет именно такую игру.
И это, на мой взгляд, еще один аргумент в пользу игры с четырьмя защитниками и сдвоенными флангами: при позиционной атаке худшее – сбиваться на игру через центр. И когда я пытаюсь представить себе состав на матч с Саудовской Аравией (при всех, понятно, условностях таких размышлений), то мне видится что-то вроде: Акинфеев – Смольников, Кутепов, Джикия (можно помечтать?), Кудряшов – Самедов, Зобнин, Головин, Жирков – Ал. Миранчук – Смолов.
Понятно, что, если Джикии не будет, любой из вариантов в центре обороны не выглядит оптимистично. Но его, по крайней мере, будет время наиграть на сборе и в матчах с Австрией и Турцией. А усиление других позиций позволит уменьшить давление на центр обороны.
…Нервная реакция на нормальные игру и результат матча с Францией говорят о том, что Черчесов принял абсолютно правильное решение – в мае увезти команду на 11-дневный сбор в Альпы. Сборной надо будет спокойно работать, и умиротворяющая горная обстановка в Австрии будет способствовать этому гораздо лучше, чем наэлектризованная – дома.
Никто футболистов, понятно, там не лишит интернета, но смена обстановки – то, что им в тот момент нужно будет больше всего. Если бы с десятых чисел мая сборная России месяц безвылазно сидела в Новогорске, ни к чему хорошему это точно не привело бы. К тому же с давних пор известно, что в среднегорье функциональный фундамент перед коротким турниром закладывается лучше, чем на равнине – по этой методе работал еще Валерий Лобановский. Последний тренер, который с нашей сборной (тогда еще СССР) в 1986 году вышел из группы на чемпионате мира.
Лобановскому, правда, и в страшном сне не мог бы присниться такой подбор игроков, как сейчас у Черчесова. Особенно в центре обороны…
Флешбэк 1
История Станислава Черчесова
Карьера 54-летнего главного тренера сборной России подходит к своей кульминации
«Когда тебе девять лет и живешь ты в горном Алагире, куда даже орлы не долетают, никто у тебя не спрашивает, где ты окажешься в будущем», – когда-то говорил мне Станислав Черчесов. Его не спрашивали – а он загадал, что когда-нибудь обязательно будет играть в московском «Спартаке». При том, что видел его только по телевизору. И однажды в тулупе приехал из Северной Осетии в дубль красно-белых, и Константин Бесков почему-то его оставил, при том, что за три игры, во время которых его просматривали, Стас пропустил двадцать (!) мячей…
А ведь наверняка парню было бы намного комфортнее дышать свежим горным воздухом и жить рядом с семьей в родном Алагаре, а не пробиваться в видные футбольные люди в Москве, Дрездене, Инсбруке, Варшаве. И сейчас швырять на кон всю свою репутацию перед домашним чемпионатом мира, когда никто не будет разбираться, что за четверть века сборная России выходила из группы на чемпионатах мира и Европы один раз – если что, проклинать, как всегда, будут главного тренера. Но он сам не думает об этом и боится этого меньше всего.
Черчесов никогда не искал легких путей. В конце 2002 года его пригласит в свой кабинет тогдашний одиозный президент «Спартака» Андрей Червиченко – и предложит новый годовой контракт, причем на более выгодных условиях, чем во второй половине 2002-го. Голкипер ответит: «Нет» и объяснит: «Потому что эти деньги не отработаю. Один мяч отобью, другой, но это ничего не изменит. Знаю, что и со мной мы не займем то место, к которому вы стремитесь». Циничный Червиченко произнес: «Первый раз вижу футболиста, который от денег отказывается».
Вот так Станислав, которому только предстояло стать Саламовичем, закончил карьеру голкипера. И начал тренерскую, отправившись получать лицензию в Австрию, где сделать это гораздо сложнее и формализованнее, чем дома. А потом тренировать сначала 12-летних, потом 14-летних, затем региональную лигу, второй дивизион и лишь далее высший, «Тироль». Ему надо – и интересно – было пройти через все.
Он ведь и уезжал играть за границу, сделав в 1993 году то, на что решались немногие, – пошел на личный разговор к Олегу Романцеву. Тот же Егор Титов, например, на подобное так и не решился. Но первый капитан сборной России (в контрольном матче с Мексикой в августе 1992-го) Черчесов чувствовал, что его мотивация играть в чемпионате России становится все ниже – и отправился к главному тренеру на трудный разговор, понимая, что для его карьеры без этого не обойтись, и не всегда в этой жизни гладят по шерстке. «Я понимал, что, войдя в конфликт с собой, автоматически войду в конфликт с Романцевым и клубом, – объяснял мне много лет спустя Черчесов. – И ничем хорошим это не закончится».
Романцев его понял, хотя проблемы уход основного вратаря создавал ему немалые.
Кстати, беседуя с Черчесовым, я нередко ловил себя на ощущениях, что те или иные его решения как тренера имеют корни в его собственной игровой биографии и наблюдениях за поступками того же Романцева, Бескова и даже Йоахима Лева. Например:
«Константин Иванович не сказал, что я буду основным вратарем. И никогда он никому не говорил: «Приходи, будешь у меня все время играть». Никаких обещаний, кроме одного: у тебя будет шанс. Я поступаю так же». Речь шла о моменте, когда Бесков – именно он, а не Романцев – звал Черчесова обратно в «Спартак». Смена власти в команде произошла уже после.
Или: «Доводилось слышать, что для опытных игроков, много сделавших для клуба, отправка в дубль – унижение. Но вратаря Черчесова в «Тироле» небезызвестный тренер Йоахим Лев тоже отправлял в резервный состав. Я получил тяжелую травму, и когда он пришел, на меня вообще не рассчитывал. Возраст, то да се…
А потом я сыграл пять матчей за дубль. В которых кое-что, видимо, ему доказал. И он вернул меня в «основу», и в том сезоне мы стали чемпионами Австрии».
Пройдут годы, он отправит в дубль «Спартака» Романа Павлюченко, потом вернет – и месяц спустя форвард войдет в символическую сборную Евро-2008. А сделает то же самое с Егором Титовым – и… С разными людьми одни и те же методы работают по-разному.
…Терпеть он умел как мало кто, а Бескову верил. Поэтому, когда в 87-м его позвали в тбилисское «Динамо», но Константин Иванович отговаривал – остался в «Спартаке». Зато, когда годом позже пригласил в «Локомотив» Юрий Семин, один из бесковских учеников, мэтр сказал: «А вот туда можешь идти!»
Так после четырех лет беспрерывной учебы у Рината Дасаева, называвшего Черчесова Бабаем, молодой вратарь получил первый шанс стать основным. Воспользовался им сполна (хотя и подчеркивает: «Нельзя сказать, чтобы в первом круге в «Локомотиве» я был Китайской стеной») – и год спустя вернулся в «Спартак» уже основным: Дасаев уехал в «Севилью». И уже к Олегу Романцеву. Чтобы в первый же сезон стать чемпионом СССР, а во второй – пройти «Наполи» Марадоны (не пропустив ни гола), «Реал» и дойти до полуфинала Кубка чемпионов.
«Когда сказали, что достался «Наполи» с Марадоной – маленький столбняк у нас был, – признается Черчесов. – Потом готовились к нему специально, конечно. Ничего страшного – пару кассет посмотрели, кое-что вспомнил, аутотренинг использовал. Когда в тоннеле встречаешься глазами – знаешь, готов или нет. Обе игры показали, что мы были готовы. И вот размышляешь – обыграли мы тогда и «Наполи», и «Реал». А ведь не было у нас никаких иностранцев. Выбирали из своих – и мозгами думали. Побеждать такие команды, оказывается, и с нашими можно было».
Тирада эта прозвучала восемь лет назад. Но перечитываешь – и проецируешь на сегодняшнюю нашу сборную. Но тогда-то совсем другие времена были. И уровень наших игроков – тоже.
В московском матче с «Наполи» решающий пенальти в послематчевой серии забил Александр Мостовой. Сосед вратаря по номеру в Тарасовке. Он первым узнал, каким будет Черчесов-тренер. И рассказал, что режим в номере с ним был жестче, чем с Дасаевым. Черчесов объясняет:
«Я не вывешивал распорядок дня в номере – боже упаси. Но если у меня бутсы чистые, лежат аккуратно, постель застелена, все убрано, книжки как следует расставлены – тут уж сосед, каким бы неряхой ни был, начинает у себя менять что-то сам. Безо всякого понукания. Ему-то кажется, что это я сказал бутсы почистить – а ничего подобного! И после обеда он автоматически начинает ложиться спать, глядя на меня. Это называется личный пример как метод воспитания».
В «Спартак» он пришел сначала на должность спортивного директора. Практическое знакомство с новой работой получилось таким. Квинси – но не Промес, а Овусу-Абейе – опоздал на сборы на три дня. Черчесов разговаривал с футболистом по-английски, сидя вместе с Владимиром Федотовым. Диалог был таким. «Откуда ты к нам пришел?» – «Из «Арсенала». – «Так вот, парень, запомни: «Спартак» – это для тебя сейчас «Арсенал», а Федотов – твой Арсен Венгер. И ответь на главный вопрос: тебе Венгер в «Арсенале» мог позволить опоздать на три дня?» Ответа не было. Зато был крупный штраф. «Не понимаю, почему кто-то называет это жесткостью, – удивляется Черчесов. – Это требование профессионально относиться к своему клубу, не более того. Почему Черенков, Родионов, Дасаев, ваш покорный слуга никуда не опаздывали? В чем я не прав?»
Когда в 2008-м Черчесов после разгрома 1:5 от ЦСКА отправил в дубль Егора Титова, Максима Калиниченко и Моцарта (вернулся оттуда в итоге только бразилец), молва списала это сверхжесткое решение на пожелание владельца клуба Леонида Федуна. Но это оказалось неправдой, и когда мы беседовали с Черчесовым для книги «Спартаковские исповеди», он подчеркнул: «Непопулярные решения, в том числе по Титову, принимал я, и только я. И я же несу за них ответственность».