Потом, когда цилиндры модулей приземлились, из нижней части их выдвинулись толстые штанги и на их концах надулись большущие колеса. Затем, универсальный транспортер – помесь колесного трактора, грузовика, экскаватора и подъемного крана – подцеплял их и стягивал на подготовленную площадку. И, наконец, «космонавты» в громоздких скафандрах, соединяли их, подключали к общим коммуникациям.
Две экспедиции полгода трудились над этим, осваивая приемы работы и ища, что бы еще усовершенствовать. Потом это повторили еще трижды, разбирая и вновь собирая конструкцию. Построили еще две такие же базы, причем, если на одной из них тренировали настоящих космонавтов управляться с оборудованием, то вторую раз за разом разбирали и собирали снова.
Ну, а эту, самую первую, отдали детишкам.
«И теперь мы тут мучаемся!» – улыбнулся про себя Славик.
Жалко только, что по-настоящему ему не придется заниматься строительством базы на Марсе.
По планам Росскосмоса первый жилой модуль доставят на Марс в сороковом. Через два года примарсианят модуль жизнеобеспечения. Еще через два года – два научных модуля. В сорок шестом их окончательно соединят. А уже с сорок восьмого начнутся постоянные экспедиции. Тогда Станиславу Бойченко будет двадцать восемь лет, и он, может быть, уже станет кандидатом в космонавты, но на новоселье космического дома явно не успеет. Придется прилетать в уже обжитую квартиру.
Но для этого необходимо как можно лучше показать себя сейчас.
И не только, как хорошего специалиста: пилота, водителя, инженера по электрохозяйству, но и как уживчивого члена экипажа. Да еще и обучиться парочке дополнительных специальностей.
Парень вспомнил об одной из них – космоботанике, и тяжело вздохнул. Пора идти к этой рыжей империалистке, учиться ухаживать за ее ненаглядными растениями.
Глава 14. Беспокойный сосед
Двадцать две минуты в одну сторону.
Только, в отличие от ребят, живущих в «Куполе», эту задержку никто специально не делает. Радиоволны пролетают огромное расстояние в четыреста миллионов километров. А оттого, что совсем рядом с линией, которая соединяет сейчас Землю и Марс, находится Солнце, связь очень неустойчивая. Ее удалось установить буквально несколько минут назад.
Киран, последние сутки не выходивший из ЦУПа дальше столовой и туалета, устало сидел в кресле возле терминала, когда динамик громкой связи ожил и раздался, прерываемый помехами, женский голос:
– Слышу плохо. Отдельные слова. По цифровому каналу… обрывки… интерпретирую… сама пересылаю длинные пакеты… надеюсь… орбита стабильная… Фобос нагревается… струи испарившегося камня… большое содержание металлов… не трещины. Как клапаны для сброса давления… начинает ослабевать… Киран, я не боюсь… не беспокойся… наблюдать… жду…
Помехи наплыли, окончательно заглушили слова Светланы.
– Телеметрия прошла? – голос Сергея Германовича напряжен до предела.
– Фрагменты! – отозвался один из диспетчеров. – Компьютер пытается вычленить как можно больше информации.
– Хорошо, работайте, – и, обратившись к сидящим рядом с ним представительным товарищам: – Сами видите, данных мизер.
– Что говорят астрономы? – осведомился пожилой генерал-полковник. – Какие прогнозы?
– Дают максимальный разогрев поверхности через полтора месяца. От девятиста до тысячи двухсот градусов по Кельвину, – ответил на вопрос директор института планетологии.
– То есть, новых уточненных данных нет? – спросил неприметный штатский, на самом деле являющийся начальником научно-технического отдела КГБ и заместителем директора сего ведомства.
– Нет, Павел Евстахович, – подтвердил ученый. – Слишком маленький срок наблюдений. По времени остывания прогнозы те же. До пятиста Кельвинов, когда можно будет пробовать высадиться людям в жаропрочных скафандрах, лет шесть.
– А что с автоматами? – продолжил выспрашивать КГБшник.
– Особых проблем нет, – сообщил присутствующий на этом импровизированном совещании генеральный конструктор автоматических систем. – На Венеру, с ее семистамипятидесятью градусами и агрессивной сверхплотной атмосферой, садились с давних времен. Я уже дал задание на проектирование зондов. Одну станцию запустим сами, и пару зондов поставим японцам. Это все очень непросто: меньше года на все работы —немыслимые темпы.
– Но успеть надо, – вздохнул Павел Евстахович. – Противостояние не только с Фобосом будет, но и с нашими соперниками.
– Несомненно, – кивнул генеральный конструктор. – Кстати, друзья тоже работают. У меня полный контакт, как вы и советовали, с японцами и индусами. По Американскому Союзу, Франции и Китаю, благодаря вашему ведомству, информация тоже приходит.
Он покосился на Кирана, вздохнул:
– Индия запустить зонды не успеет, но будет участвовать в международной программе. А вот Джакса обещает целый комплекс выслать. Того же типа, что была «Джаконэзуми», но с другой системой управления. Киран гарантирует, что создаст сеть со Светланой и нашей автоматической станцией.
– Да, я через две недели лечу в Токио, – подал голос парень.
КГБшник остро на него взглянул, кивнул и негромко сказал:
– Господин Чаудхари, думаю, вам не надо напоминать, что вас постоянно будут сопровождать наши люди. А в Японии и специалисты их спецслужб. Я знаю, что вам это не нравится, но вы и все, кто связан с происходящим на Фобосе, стали слишком важными фигурами.
– Я все понимаю, – доброжелательно ответил Киран.
– Вот и хорошо.
Глава 15. Цветы для принцессы
Элен очень нравилось работать в оранжерее. Вот уже три года для нее – это важнейшая часть жизни. Это занятие дарило француженке совершенно особенное ощущение покоя и тихой радости. Ей никогда не надоедало наблюдать, как из семян проклевываются первые росточки, как они тянутся к свету, как растения крепнут и набирают силу.
И как потом, став зрелыми, рождают новую жизнь, чтобы тихо умереть, помогая тем самым молодой поросли подняться и окрепнуть.
Или, не дожидаясь этого, быть срезанными и пойти в пищу людям. Собирать урожай было немного грустно, но в то же время это дарило девушке чувство причастности к круговороту жизни, поднимало ее на уровень Творца, распоряжающегося судьбой Божьих творений.
От этого делалось даже немного не по себе. Элен была католичкой, и стыдилась таких мыслей.
А еще ей очень нравилось изучать растения. В ее домашней оранжерее и раньше было достаточно много приборов. Но, когда по почте пришли файлы с описанием оборудования базы «Купол», девушка поняла, что толком ничего не знает о своих любимцах. Отец договорился в институте растениеводства, и Элен несколько дней ездила туда, общаясь с учеными, а после заказала себе в подвальную теплицу еще кучу приборов, похожих на те, что описывались в инструкциях.
Поэтому, оказавшись в отсеке второго научного модуля, она растерялась лишь на пару минут, пока не обошла его с Хаясэ. Приятно было видеть те же устройства, что и у себя дома. Так что передача дел свелась не к объяснениям, как что работает, а к долгим рассказам японки о том, что она делала, как наблюдала, какие эксперименты успела провести, а какие Элен предстоит продолжить.
И француженка с головой ушла в работу. Ей приходилось чуть ли не насильно заставлять себя придерживаться распорядка дня. Была бы ее воля, девушка так и устроилась здесь жить. Но станционные дела требовали ее внимания. Особенно медицинский отсек. Он был маленький, но напичкан таким количеством сложной аппаратуры, что Элен просто за голову хваталась. И всю ее надо было изучить. Хорошо, что у Элен была фотографическая память. Да и занятия у доктора Этьена сказались. Но все равно приходилось отрывать время от возни с любимыми травками и овощами.
А еще время приходилось тратить на ученика.
К Элен прикрепили этого новоросского солдафона – Станислава.
Парень ей сразу не понравился. Девушка чувствовала его ершистость и предвзятое к себе отношение. А еще отсутствие любви к живой природе. Однажды она вспылила:
– Ну почему ты такой?! Надо нежнее с растениями быть!
– Зачем? – невозмутимо пожал плечами Славик.
– Потому что живые они! Ты этого не понимаешь! Ну почему ко мне тебя дали?!
– Не знаю, – хмуро ответил юноша. – Наверное, потому, что я имел дело с овощами всякими.
– Это как? – удивилась Элен. – Ты же военный!
– У нас училище на окраине города, – принялся объяснять парень. – А рядом нам выделили землю под полосу препятствий и стрельбище.
– Вы под пулями траву растите? – поразилась француженка.
– Нет, конечно! Удумала же такое! Но, почти. Соседние участки тоже нам передали. Никто не захочет огород пахать рядом со стрельбищем. Выковыривай потом пули из дачных домиков! А нам для рациона питания продукты нужны. Так что стали мы огородничать.
– Интересно! А что сажаете?
– Да обычно овощи разные. Картоху, моркву, капусту, свеклу. Есть грядки с травой, редиской. Даже с клубникой! И малинник. Но там урожай собирают под присмотром чуть ли не старшин рот! Иначе все в рот пойдет, а не в корзинки!
– Да, это опасность! – широко улыбнулась девушка.
– Еще какая! – лицо Славика тоже озарила улыбка. От этого парень стал внезапно очень симпатичным.
– А еще у нас есть свиноферма, – продолжил он и нахмурился. – Вот туда наряд получить хуже всего.
– Почему? Свинки такие хорошие!
– Это издалека, когда их в окно своего лимузина разглядываешь, – набычился Славик.
– У нас не лимузины! У нас только «Рено»! Мы патриоты.
– Один хрен! – и видя, как француженка округлила глаза на это слово, пояснил, чуть смущенно: – Это корнеплод такой.
– Я знаю! – чуть сморщила конопатый носик Элен. – А еще ругательство нехорошее.
Славик слегка покраснел и быстро продолжил:
– А свиньи – они такие свиньи! Вонючие, грязные, тупые. И даже страшные. Когда такая громадина в полтонны весом к тебе бежит и сипло хрюкает, хочется схватить автомат и длинными очередями!..
– Бедные русские солдаты, – притворно вздохнула Элен.
– Новоросские! – поправил ее Славик. – И посмелее ваших будут.
– Со свиньями да, наверно.
Парень нехорошо сузил глаза.
– И с теми, кто любит сало тоже. И лягушек.
– А что лягушки? – не поняла Элен. – Наш повар знаешь, как вкусно готовит?! Пальчики проглотишь!
– Нет уж, я лучше эту твою траву поем.
– Траву еще вырастить надо! Хватит разговаривать. Давай работать.
Вообще, такие вот перепалки немного сближали ее с этим парнем. Но стенку в отношениях девушка все-таки ощущала. Впрочем, это было не с ним одним. Француженка не очень хорошо сошлась и с остальными товарищами. Она вообще редко бывала в компании других подростков. Дома у нее не было друзей, так парочка приятельниц из деревушки Бальёр, что расположилась вокруг замка. Но они на «принцессу» посматривали как-то не так. Ощущалась разница в положении.
Правда, когда они ездили на лето в Сен-Тропе, где был особняк семьи Бонне, она общалась там с такими же детишками аристократов и промышленников. Но они в основном были какими-то пустыми. Разговоры о моде, виртуальных играх, хвастовство родителями. Да еще парни, которые вечно пытались к ней клеиться. И всем приходилось объяснять, что она верующая и не собирается заводить никаких романов. На нее смотрели, чуть ли не как на сумасшедшую. Нравы у молодежи Французской республики были очень легкие.
Но Элен ждала принца.
Да, она сама понимала, что это глупо, но все равно порой любила помечтать о высоком и красивом парне на белом… самолете. Почему-то у нее больше всего замирало сердце именно от такой картинки. Как Он спускается по лесенке из своего истребителя, снимает гермошлем, и длинные белокурые локоны падают на плечи. Как идет к ней и улыбается.
Ах!
Кстати, у Станислава главная специальность в экспедиции – пилот. И это ужасно сильно обижало девушку. Парень разбивал на осколки столь любимый ею образ.
Невысокий, чернявый, неулыбчивый. Да и какой он пилот?! Можно подумать, это он управлял космическим кораблем, что привез их на Марс! Нет, так же, как и остальные сидел в отсеке вертолета.
С остальными.
С ними тоже было не просто. Командир – Виктор был слишком самоуверенным и напоминал тех парней, которые подбивали к ней клинья дома. Да и сам он явно на нее заглядывался. Хорошо хоть юноша понимал, что двух девушек в экспедицию взяли не просто так. И вездесущие камеры наблюдения внимательно следят, чтобы внутри экипажа не возникло каких-то романтических связей.
Виктор сам строго предупредил всех еще «на Земле». За такое сразу баллы спишут, и потом будет трудно, когда они вырастут, в отряд космонавтов поступить.
Это Элен радовало. Вот уж чего, а отвлекаться на всякую романтику она не собиралась! Хотя если бы не это, то сама может быть попробовала сблизиться с Тимуром. Спокойный и неконфликтный русский компьютерщик ей понравился. Надежностью и добротой. Жаль, только, что он больше внимания уделяет Кэйлаш.
То есть понятно, что девушку надо поддерживать. Она хоть и скрывает это, но очень беспокоится о том, что происходит на Родине. Война между Индией и Пакистаном идет жестокая. Моджахеды прут напролом, не считаясь с многотысячными потерями. Индийская армия стоит в глухой обороне, перемалывая дивизию за дивизией, непрерывно бомбя территорию противника, забрасывая врагов ракетами, но, несмотря на это, теряя людей.
К счастью, тактическое ядерное оружие у пакистанцев закончилось вслед за стратегическим. Еще только два снаряда с плутониевыми зарядами взорвались над позициями индийских войск. Сами индийцы ядерным оружием не отвечали, хотя и имели полное моральное право это сделать. Но увеличивать и так основательное радиоактивное заражение приграничных районов не стали.
В общем, Кэйлаш не сладко. Элен это понимала и тоже старалась быть с индианкой помягче. Хотя та иногда и вызывала в ней легкую неприязнь своей отстраненностью и чрезмерной тихостью. Элен уже разобралась, что это следствие характера девушки, немного робкого и замкнутого, но все же темперамент француженки протестовал.
Элен очень жалела, что оказалась в разных сменах с Хаясэ. С ней она как-то молниеносно нашла общий язык. И француженка твердо решила продолжить знакомство, как только вернется из экспедиции.
«А вот возьму и сразу же поеду в Японию! – подумала девушка. – Встречу там Новый Год! Вот здорово будет!
Глава 16. Под колпаком
Жить под наблюдением – это сущий кошмар! Хана, когда ей сообщили, что придется принять меры по ее охране, чуть не взвыла. Сквозь зубы тихо обматерила начальство, службу безопасности и проклятый Фобос. Первые дни она пыталась в упор не видеть черную «мицубиси» с тонированными стеклами, околачивающуюся возле ее дома и неотступно сопровождающую ее мотоцикл по дороге в Джаксу и обратно.
А вскоре убедилась, что все эти меры – полная чепуха.
В тот вечер она вышла после занятий из здания агентства. Погода стояла ясная, но прохладная и ветреная. Деревья пламенели желтыми и красными пятнами.
Хана с удовольствием потянулась. И поймала на себе заинтересованные взгляды компании парней в синих комбинезонах космолетчиков.
Лица были незнакомыми. Почти семейная атмосфера времен ее учебы ушла в прошлое. Тогда она знала поименно всех. Двадцать шесть действующих космолетчиков и их группу из четырнадцати человек.
А теперь… Теперь коридоры и аудитории агентства переполнены молодыми людьми. Тридцать три монтажника и двенадцать лунников, или «лунтиков», как говорит друг Игоря, Ашот. А сейчас полным ходом идет набор в операторы роботов. Еще целых тридцать девять человек!