– Вот! – обвела японка рукой свою вотчину. – Давай буду показивать геде что.
– Давай! – радостно отозвалась француженка. – Я дома читала, да! И у меня такая в подвале оранжерея! Даже больше! Но тут все так… замечательно, да!
К сожалению «старички» улетели уже через три дня. На Марсе передача дел заняла бы недели полторы, но тут эту процедуру решили подсократить. Элен и Кэйлаш галантные ребята из прошлой экспедиции разместили в «каютах»: двухъярусных лежанках, закрывающихся раздвижными дверцами. Еще две каюты продолжали занимать «девушки-старушки». А парень из пятого бокса в знак солидарности с остальными ребятами тоже устроился в спальнике на полу жилого модуля.
Элен было так непривычно и весело от такого большого количества народа. Ей редко приходилось бывать в компаниях сверстников. Ну, кроме как летом в Сен-Тропе, где у них была вилла. Но там состав был совсем не тот: в основном такие же, как она детишки преуспевающих родителей.
Так что девушка даже расстроилась, когда трое ребят и две девушки, облачившись в скафандры, покинули станцию. А еще пообещала Хаясэ и Юле, что обязательно будет общаться с ними в социалках.
Глава 12. Романтика под вспыхнувшей звездой
Ну почему все мои друзья невзлюбили Рому?!
Ладно, Хана – она просто и без затей меня ревнует.
Мне вот интересно, а будь она парнем, какие бы у нас сложились с ней отношения? Боюсь, что как у кошки с собакой. Так что хорошо, что обе мы девушки, и без каких-либо ЛГБТ поползновений.
Впрочем, к «разноцветным» я отношусь совершенно спокойно. Как к немного больным, в чем-то несчастным, но безобидным людям. Иногда мне их даже жалко. Нелегко им в России приходится. Конечно, не так, как в некоторых республиках Новороссии, где могут запросто посадить или лишить гражданства, но совсем не так вольготно, как в «странах свободного мира».
Ну, да квазары с ними, розовыми-голубыми.
А вот то, что капитан обеспокоился моей частной жизнью, неприятно. Игоря понять можно, он переживает, не выкину ли я фортель и не уйду ли из отряда космонавтов детей рожать. Не дождется! Я так ему и сказала. Он немного поуспокоился, но все равно поглядывает косо. И это тоже я могу понять. Все-таки у него достаточно паршивый личный опыт был, и с тех пор он чурается матримониальных связей, как электрон отрицательного иона.
Больше всего меня удивил Киран.
Он очень мило с нами поужинал, но на следующий день в центре подошел и тихо предупредил:
– Настя, будь осторожна с Романом.
– А тебе-то что в нем не понравилось?! – я даже голос подняла от такой засады.
– Он очень сильный и самолюбивый человек, – серьезно начал объяснять индиец. – Пока ты движешься в русле его интересов, все будет чудесно, но, если выйдешь из него, начнутся проблемы. Возможно, начнутся проблемы. Он все-таки тебя любит. Но, мне кажется, что свою любовь к тебе он любит сильнее.
– И что мне делать? – даже растерялась я.
– Жить, – широко улыбнулся парень. – И не обращать внимание на советы других.
– Тогда зачем ты мне все это сказал?
– Чтобы ты была предупреждена, и не наделала каких-нибудь глупостей, о которых потом будешь жалеть.
– И ты туда же! Да не уйду я из космоса!!!
– Я не совсем об этом, но рад такое слышать, – еще раз по-доброму улыбнулся Киран.
Поэтому сегодня, когда Рома позвал меня поужинать в ресторан, я забеспокоилась. Он наверняка сделает мне предложение, а я со всеми этими переживаниями теперь не уверена, будет ли правильно сразу же соглашаться. Наверное, лучше попрошу его дать мне подумать.
А вечер прошел хорошо. Удивительно романтично и уютно. С чудесной едой, негромкой музыкой, под которую мы даже немного потанцевали. С вкусными коктейлями – безалкогольными у меня, и легкими у Романа.
Я почти все время смотрела на своего мужчину. Он все-таки очень красивый. Настоящей мужественной красотой. Ну, где и как я еще найду себе такого? Нет, надо соглашаться и не раздумывать!
Я чувствовала, что момент предложения «руки и сердца» приближается, и наслаждалась этим, когда внезапно пропел сигнал моего коммуникатора.
Я со вздохом достала его из сумочки, привычно распахнула тонкий лист экранчика и озадаченно уставилась на него.
Под иконкой со знакомой фотографией было написано «Ваня», а сбоку помигивал красный огонек защищенной кодированной линии.
Я подтвердила режим шифрования и нажала на прием.
На экране появилось лицо старого друга. Иван заметно пополнел и поднабрался солидности. Сейчас он смотрел на меня с каким-то непонятным беспокойством и даже тревогой.
– Здравствуй, Настя. Можешь говорить?
– Конечно! – улыбнулась я.
– Только, пожалуйста, отойди от других людей, чтобы никто не слышал. И гарнитурой не пользуйся. Ее легко перехватить.
– Ладно… – я удивилась таким шпионским ухищрениям. – Рома, я на минутку выйду.
Мужчина кивнул с легким неудовольствием.
Я быстро поднялась и вышла на улицу.
Было прохладно, и я поежилась. Буркнула Ивану, поднеся комми к самому лицу и уменьшив громкость:
– Я слушаю.
– Настя, у меня для тебя закрытая информация. Наверное, ты об этом через какое-то время и так узнаешь, но лучше я сам тебе скажу прямо сейчас.
– Да, Ваня? – в животе заворочался холодный комок непонятного страха.
– Я два года как перебрался в Крымскую астрофизическую, – начал он издалека. – Ты знаешь, она большая. И Солнце смотрим, и за планетами приглядываем, и я со своими нестабильными звездами при деле. Сейчас Марс на обратной стороне Солнца. Он выше него почти на четыре градуса, так что наблюдать очень трудно, но можно.
– Что там? – встревожилась я не на шутку. – Что-то со Светланой?
– Не знаю, мы с ней связь не держим. Но соседи из центра космической связи несколько дней назад жаловались, что радиосвязь через фотосферу Солнца проходит отвратительно. Но я не о том. Беда с Фобосом.
Я закусила губу. Ваня кивнул:
– Я не знаю, что на самом деле у вас там произошло. Но явно не то, о чем говорится в официальных отчетах. Просто так автоматические станции не теряются, а космонавты не гибнут. И спутники не раскаляются.
– То есть? – озадаченно переспросила я.
– Резкое повышение температуры поверхности, прорывы раскаленных газов через трещины. Такое ощущение, что внутри спутника все расплавилось, а теперь он весь прогревается.
– Ох, ты! Он взорвется?!
– Не похоже. Раз не бабахнул с самого начала, то теперь, вероятно, останется целым. По тем моделям, что мы успели обсчитать, видимо, что все ограничится прогревом градусов до восьмиста, максимум тысячи. Произойдет это не быстро, месяца за три. Реголит плавится более чем при полутора тысячах Кельвинов, так что не растечется. Но, вообще, то что происходит, противоречит всем законам физики. Вернее, современная физика даже приблизительно не в состоянии объяснить, как это было проделано. Энергия, которая там задействована, равноценна нескольким тысячам водородных бомб. Но, если бы внутри что-нибудь взорвалось, Фобос бы разнесло на осколки. И тогда прощай Светлана и до свиданья марсианские экспедиции в обозримом будущем. А так, как будто изнутри подогрели его хорошенько. Так, чтобы все оплавилось, но спутник не разрушился. Даже и не представляю, как это возможно, и какие технологии за этим стоят.
– Я тоже, – тихо проговорила я.
– Вот, я тебя предупредил. Думаю, тебя возьмут в оборот в самом скором времени, так что будь готова.
– Спасибо, Ваня!
– И, – он немного замялся, – я тебе вечер не испортил? Мне показалось…
– Ага. Его зовут Роман, – улыбнулась я. – Ладно, пока. Передавай привет Эльмаре и чмокни от меня Всеволода!
– Обязательно! Пока, и береги себя!
Я отбила связь и пошла обратно.
Рома настороженно посмотрел на меня. Я покачала головой, уселась на стул. Романтика улетучилась, и теперь я не ощущала ничего, кроме беспокойства.
Роман сжал губы в линию, тяжело вздохнул.
– Прости, – виновато сказала я. – Наверное, нам стоит еще раз повторить такой вот вечер.
И в этот момент опять зазвонил коммуникатор.
Незнакомый номер, сигнал принудительного включения криптования канала. Никакого изображения, только официальный голос:
– Анастасия Сергеевна, вы только что разговаривали с Иваном Михайловичем Скворцовым?
– Да, – сухо подтвердила я, не видя смысла препираться.
– Так что вы, вероятно, в курсе произошедшего на орбите Марса. Вы сейчас в ресторане «Звездный путь»?
– Вы за каждым моим шагом следите?
– Разумеется, нет. Но мы умеем быстро находить таких важных для страны людей, когда в этом возникает необходимость.
– Может быть, вы все-таки представитесь?
– Охотно. Глеб. Мое звание не существенно. Мы выслали за вами машину. Серую «Ассоль». Сопровождающий предоставит вам документы. И пусть при вас позвонит мне.
– Понятно.
– До свидания.
Я нажала кнопку. Экранчик втянулся внутрь цилиндрика коммуникатора. Посмотрела на Романа, вздохнула:
– Извини, что испортила такое чудесное свидание. Но с этими товарищами не спорят.
– Что-то очень серьезное? – очень обеспокоенно спросил мой кавалер.
– Да, но большего я сказать наверняка не имею права. Не беспокойся, со мной это связано лишь косвенно. И… ты очень скоро и так все узнаешь.
– Да, я уже догадался. Это ведь из-за твоей экспедиции к Марсу и гибели Владимира?
Я только кивнула. И в этот момент с улицы раздался приглушенный автомобильный гудок.
Глава 13. Вдали от Земли
– «Бриз», Земле, как меня слышно? Готов передавать данные по энергетике станции.
Славик поудобнее угнездился на легоньком стульчике в закутке связистов, достал трубку нотика, растянул экран на полную высоту и принялся за чтение «ужасно интересной» документации по электрооборудованию второго научного модуля.
Вообще-то Станислав проштудировал ее еще в училище, пока готовился к экспедиции, но тогда это был абстрактный набор схем и описаний, а сейчас все можно и нужно пощупать руками и осмотреть глазами. И сделать это надо как можно скорее. А то Элен наезжает, что ей, видите ли, надо сильнее подогревать грядки с помидорками, а стоящий рядом лоток с салатом она, наоборот, хочет подвергнуть издевательствам, уменьшив отопление.
Славик, вспомнив о француженке и о том, что после сеанса связи ему идти к ней в рабство, загрустил. Эта неугомонная особа основательно напрягала юношу. Как-то не ладились у них отношения. Юный дзержиновец до сих пор не отошел от осознания того, что эта девчонка получила место на станции за денежки своего отца олигарха. У парня, воспитывавшегося в духе идей Ленина-Сталина, это вызывало приступы классовой ненависти.
Ладно, двигать в оранжерею, где он обучался третьей корабельной специальности – космобиологии, еще через час. А пока надо подумать, как бы исполнить прихоти этой капиталистки.
Он опять углубился в мануал. Но заметил, что тупо не воспринимает того, что читает. Станислав с шелестом загнал экран в тонкий цилиндр нотика, где тот свернулся в трубку. Откинулся на хлипкую спинку стула, уставился в низкий потолок технического модуля.
«Жалко, что личное время у нас только вечером, – вздохнул про себя юноша. – Ну не идет сейчас учеба. Запустил бы „Контр-террор“ и побегал пару боев. Но нет, надо ждать завершения трудового дня».
Впрочем, это он так, из общей вредности подумал. На самом деле дисциплина на станции была не строже, чем в училище, а свободного времени участникам экспедиции выделялось даже больше, чем курсантам.
По вечерам «космонавты» рассаживались в жилом модуле и, нацепив на головы легонькие шлемы, углублялись в свои виртуальные миры.
К сожалению, интересы у них не совпадали.
Славик предпочитал бегать в шутерах, отстреливая врагов коммунистического Отечества, злобных террористов или жутких пришельцев. Ему очень не хватало командной игры, как в училище, но приходилось сражаться плечо к плечу с ботами.
Тимур вечно просиживал за своими стратегиями. Виктору нравились симуляторы самолетов и космических кораблей.
– Как Хане Хаякаве, – чуть смущенно сказал он однажды Славику.
Тот понимающе кивнул. Что-что, а влюбленность в одну из участниц второй марсианской он очень даже понимал.
Тихая и скромная Кэйлаш всегда играла в фэнтезийные ролевушки. А Элен так вообще не любила игры. Она предпочитала смотреть фильмы, особенно с элементом взаимодействия. Прикольно было, сняв шлем, слышать, как она бойко о чем-то разговаривает по-французски, активно жестикулируя. В ее голосе были такие живые эмоции, что даже как-то немного не по себе делалось. И становилось почему-то обидно, что она проявляет чувства к каким-то нарисованным персонажам, а не к нему.
«Хм, интересно, а как выгляжу я, когда бегаю по развалинам с автоматом в руках?»
Вообще, проблема движений и выкриков во время игры в виртуалке была той еще. Не очень приятное зрелище: дергающийся в кресле человек с нахлобученным на голову шлемом. Славик старался ограничивать свою реакцию на происходящее в игре, но порой забывался.
По ассоциации он вспомнил, что недавно в новостях промелькнула информация, которая, дескать, просочилась от японцев. У них идут исследования настоящей виртуальной реальности! Похоже, что этим пока занимаются военные и космическое агентство. Понятное дело – применение этой технологии даст такие возможности! Но, наверняка, падкие до наживы японские капиталисты используют ее и в игровом бизнесе.
«Скорей бы! Хотя… Может быть, они поделятся разработками с Российскими военными, а те, как всегда, с нашими? Ведь это так классно – обучаться в виртуалке реальному бою!»
– Земля, «Бризу». Слышим вас удовлетворительно, – внезапно раздалось из динамика пульта связи. – Готовы принимать отчет о состоянии энергетики станции.
Славик вздохнул, опять растянул экран нотика и принялся диктовать данные. Глупая и ненужная работа – они ведь и так непрерывно передаются на «далекую Землю». Но положено.
Разумеется, юноша не ждал немедленного ответа или уточняющих вопросов. «Купол» притворялся, что на самом деле находится на Марсе. А сейчас красная планета на другой стороне от Солнца и задержка связи составляет целых двадцать две минуты в один конец!
В таких условиях разговаривать с Центром – одно мучение. Тем более, что «вспышки на Солнце» то и дело прерывают радиообмен.
Так что вахты у аппаратуры связи – одно из самых нудных и нелюбимых занятий у «Бризов». Вот и теперь Славик, закончив доклад, опять уткнулся в пособие для инженеров-электриков.
Приятно, конечно, звучит, но юноша прекрасно осознавал, что до настоящего инженера ему как до Марса пешком. Никто всерьез и не собирался предоставлять пятерым подросткам право управлять сложнейшими приборами базы. Да и невозможно за считанные месяцы по-настоящему разобраться в хозяйстве четырех модулей.
«Купол», вообще-то, куполом не был. База состояла из четырех толстеньких цилиндров по четыре метра в диаметре и одиннадцати в длину, лежащих на боку в форме вытянутого прямоугольника. Каждый модуль соединялся с двумя соседними. Двери были в торцах и в одной из боковых стенок. Переходы между модулями представляли собой толстые овальные гофрированные трубы, метра по полтора длиной.
Конструкция переходов казалась бы не очень надежной, если бы вся станция не была засыпана курганом грунта, так, что наружу торчали только два шлюзовых отсека: из жилого модуля и из технического.
Славик с интересом посмотрел фильм о том, как эту базу строили. Модули первоначально раскидали в нескольких километрах один от другого. Так же, как это будет на Марсе. Ведь там они будут спускаться на огромных парашютах, а последние сотни метров тормозиться посадочными двигателями. Так что впритык посадить их трудно, да и опасно.