Мы наперебой начали ему объяснять и показывать, что нам надо. Вот только путались в вершках, саженях и прочих аршинах. На что он заметил, что сам является приверженцем новой европейской метрической системы мер и весов. Тут дело пошло ещё веселее. Он собрал все эскизы и решил сегодня же отправиться в Гатчину для привязки на местности. А на завтра после обеда уже обещался быть снова у нас. Архитектор нам очень понравился – внимателен, собран, молчалив, понятлив и сразу уловил суть дела.
Сами мы решили отправиться снова на прогулку, снова в цивильном платье и снова на извозчике. А то в форме, да в гербовой карете замучаешься козырять всем встречным. Да и проколоться можно. Мы же ещё не всех вспомнили из этой жизни. И Питер надо узнать получше. Раньше-то мы бывали в Ленинграде, но проездом и по делам – всё бегом, бегом. А теперь можно и полюбоваться городом-музеем под открытым небом.
– Ну пошли дела кое-как! – процитировал я Жоржа Милославского, когда коляска покатилась.
– Андрей, а не слишком ли ты торопишь события? – спросил брат: – Не гони картину!
– Да как же не гнать то, кормилец? У нас же с тобой планов громадьё, но в любой момент может всё закончиться. Ведь впереди у нас критические дни.
– Это в каком смысле? – удивился брат.
– Да в прямом смысле! В том нашем мире мы же с тобой дали дуба и наши помутненные души или сознания перекочевали сюда. Сейчас сознания прояснились. А ну как на девятый день или на сороковой нас злой рок хвать за шиворот и на сковородку? Так что для нас с тобой самые что ни на есть критические дни – это девятый и сороковой. Или я не прав?
– Прав конечно. Но почему сразу-то на сковородку?
– А ты вспомни чего мы за целую жизнь накуролесили? И после этого, ты что, в райские кущи захотел?
– Ну не в кущи, конечно, но куда-то между!
– Вот мы и попали в эти самые между! И при чем в эти самые между мы удачно зашли! – сказал я и подмигнул брату.
– Пошляк! – только и ответил он.
А тем временем коляска мягко покачиваясь, катила по набережной Невы. Вот и Медный всадник.
– Наш пра-пра-дедушка между прочим! – заметил брат: – Уж и не соображу, сколько раз «пра-» мы его внуки!
– Да и Екатерина Великая была та ещё пра-, или «про-»? Как правильнее?
– Ты в эти дебри истории лучше не лезь, а то на раз спалимся! – предостерёг меня брат: – Дальше-то что предпримем?
– А что дальше, на днях появимся на службе, выправим бессрочные отпуска, переживём девятый день и будем ждать окончания стройки в Гатчине. Тем временем наш батюшка подсунет Государю документы, чтобы нас в офицеры произвели. И надо бы подумать, как к кузену Николаше подкатить? Ведь он какой ни есть, а всё-таки царь!
– Ну с Николашкой, думаю, просто будет. Насколько я помню из истории, он ведь очень мнительный был. Во всякую мистику верил. Вот мы и будем свои идейки ему подбрасывать, как вещие сны или пророчества. Чем мы хуже Гришки Распутина? – предложил Кондрат.
– Точно! Вот только надо бы, чтоб хоть одно предсказание поскорее сбылось. А то ведь мы ничего наперёд не знаем.
– Почему не знаем? Знаем. Когда царица будет в тягостях, то мы лучше любого УЗИ предскажем, что будет дочка?
– А когда царица залетит?
– Откуда я знаю. Когда животик будет виден, тогда и предскажем!
– Да по-другому и не получится. Будем косить под Настрадамуса – согласился брат: – А пока до завтрашнего вечера мы свободны. Архитектор-то только после обеда обещал вернуться. Вот и давай накупим всех газет и журналов, что бы быть в курсе событий в России и за рубежом. А то телика-то нету, программу «ВРЕМЯ» не посмотришь!
Так мы и поступили. Вернувшись во дворец, разошлись по своим кабинетам, обложились прессой и углубились в чтение. И я сладко задремал.
Пробуждение было приятным. Зинуля нежно гладила меня по щеке. Много ли надо человеку для полного счастья? Великокняжеские покои, любимая женщина рядом, двести тысяч годового дохода золотыми рублями и всё.
А тут и Марина с Комрадом пожаловали.
– Барышни наши дорогие! – начал я: – А не пойти ли нам сегодня поужинать в ресторацию?
– Нет! Не пойти! – тут же возразила Мариша.
– Это почему же?
И тут Зинуля и Мариша в один голос, будто репетировали заранее, воскликнули извечную женскую фразу:
– Нам нечего надеть!!!
И это был не каприз. До этого мы видели их или в наряде Евы, или в скромненьких серых платьях с белыми фартучками, как у гимназисток.
– Ну это поправимо, но только вот ужин тогда переносится на завтра, а пока пригласите-ка сюда вашу домомучительницу! Как её зовут-то напомните!
– Анна Марковна! – так же хором ответили девушки.
И как ни странно, дверь тут же отворилась, и на пороге появилась высокая, стройная дама, бальзаковского возраста, со следами неувядающей красоты на лице.
– Позвольте войти? – спросила она.
Мы с братом тут же встали:
– Проходите пожалуйста, присаживайтесь, баронесса.
– Досточтимая Анна Марковна! – продолжил я: – Есть у нас с князем Кириллом к Вам одна просьба! Не могли бы Вы оказать нам любезность и завтра с утречка с Зинаидой Павловной и Мариной Владиславовной (отчество Марише я придумал по ходу) отправиться по модным дамским магазинам и там купить им по нескольку готовых вечерних платьев. Но сразу хочу предупредить – хороших и дорогих не покупайте, а только самые лучшие и самые дорогие. А уж потом заехать в модное ателье и заказать им по дюжине бальных платьев на каждую и по полдюжины лёгких летних сарафанов. Ну и что там ещё положено по женской части и обязательно туфелек побольше. Денег тратьте без меры – отчёта никто не спросит. Да и себе обязательно накупите обнов, а то мы с князем Кириллом запамятовали поздравить Вас с Пасхой, уж не обессудьте. Все счета ко мне на стол!
– Всё будет исполнено, господа, как Вы пожелаете.
– И вот ещё что! Знаю, что по долгу службы, Вы обязаны доложить обо всем нашей маман, так вот докладывайте всё без утайки, но только вскользь упомяните, пожалуйста, что все счета будет оплачивать не она, а мы с братом. Вот, пожалуй, и всё! – завершил я.
– И это будет исполнено! – встала Анна Марковна: – Позволите удалиться?
– Не смеем Вас больше задерживать, баронесса! – ответил Кондрат, тоже вставая.
Когда дверь за нею затворилась, пришло время нам с братом принимать восторженные благодарности от наших пассий. Вы видели когда-нибудь в зоопарке площадку для игр молодняка? Так вот у нас началось примерно то же самое, но в человеческом обличии. Одного не могу понять – как только люстра удержалась? Спать разошлись поздно. И тут уж начались игры молодняка поприятнее. Надо просто почаще доставлять любимым женщинам радость. А уж они отплатят сторицей – проверено веками.
На утро девушки поднялись и упорхнули, наверно, ещё затемно. В предвкушении предстоящего шопинга. А мы, позавтракав насухую, снова углубились в чтение газет. А к обеду и архитектор приехал.
– Здравствуйте, дорогой Александр Степанович! С чем пожаловали?
– Да с хорошими вестями пожаловал. Чертежи и проект терема у нас давно уже лежит от другого заказчика невостребованный и неоплаченный. Луг ваш батюшка определил огромный и ровнёхонький. Все строения будут в лесочке на краю луга. А вот с амбаром есть неясности. Мы глянули в развернутую им карту, а брат звякнул в колокольчик и велел накрыть обед на троих у него в кабинете. На карте всё было, как и заказывали, а в чертежах терема оставалось уточнить мелочи.
– А на втором этаже, что будет? – спросил брат.
– Посередине малая гостиная с балконом над парадным, справа и слева Ваши кабинеты, а за ними ваши спальни. Из каждой выход в отдельную туалетную комнату с ванной. Внизу же ещё одна, но большая гостиная, и несколько гостевых комнат.
– Кажется всё, как и было задумано. Только в туалетных поставьте ванны пошире, да кроме унитазов ещё и вот такие фаянсовые вазоны с краником и фантанчиком – бидэ называется. Баню соедините с задним крыльцом галерейкой. А вот амбар выдвиньте на треть корпуса прямо на луг. И двери пусть не открываются, а раздвигаются на колёсиках на всю ширину амбара.
Заднюю дверь сделайте пошире. И вот в малом амбарчике пусть и передние и задние двери тоже раздвигаются. А с освещением что?
– Так в Гатчине давно уже электрическое освещение. Кинем оттуда кабель и будет ночью светло как днём.
– Вот только кабель кидайте помощнее! – сказал Кондрат: – А при входе в малый амбарчик установите пару больших вентиляторов. С флотскими я договорюсь. Возьмём те, что на вытяжку из корабельных труб работают.
– И это не сложно сделать! – ответил архитектор.
– А теперь, Александр Степанович, извольте с нами отобедать чем Бог послал. За обедом и продолжим обсуждение! – предложил я.
– С удовольствием составлю Вам компанию! – ответил архитектор.
Уже за столом он сообщил нам, что лес туда уже завозят, и что застройщик мужик правильный и исполнительный.
– А не могли ли Вы, Александр Степанович, за всем этим строительством пронаблюдать. Мы не торопим, но уж больно надо побыстрее.
– Можно и пронаблюдать. Самому спокойнее будет, – ответил он.
– А строительный лес у кого закупаете? – спросил я.
– У купца Первой гильдии Шароглазова, У него лес первостатейный и без обмана. А в амбаре-то что поставить хотите? Какие закрома?
– А вот закромов нам и не надобно. Амбар-то будет пятьдесят метров длинною. Так вот первые двадцать метров ничего ставить не надо, а только по верху небольшую кран-балку с лебёдкой пустить. Далее три широченных дубовых стола метров по десять длиною, а за ними четыре столярных верстака. А что ещё – потом скажем! – уточнил я.
– Тогда благодарю за вкусный обед – повар у вас отменный, и позвольте откланяться!
– В добрый путь!
– Честь имею, господа!
Когда архитектор Коряков ушел, мы разошлись по кабинетам, что бы на диванчиках вздремнуть по паре часиков после обеда.
Пробуждение было бурным и восторженным – девчата вернулись с коробками и пакетами и сразу начали хвастать обновами. Молодые ещё, не опытные. Не понимают, что мужчина смотрит не на то, как женщина одета, а на то, как наоборот. Мы попросили барышень побыстрее наряжаться и собираться, а сами отправили посыльного в «Асторию», заказать столик в отдельном кабинете, но с видом на общий зал. И часа не прошло, а карета уже ждала нас у парадного подъезда. Когда подъехали к «Астории», глаза у девушек загорелись от блеска зеркальных витрин. А я подумал, что это они не видели ещё Пятой авеню и Таймс-сквер на Манхэттэне. Вот уж воистину – лепота!
Нас проводили в наш кабинет, усадили за стол, раздали меню и метрдотель застыл в ожидании заказа.
– Вот что, любезный! – сказал я: – Здесь ведь не библиотека и мы сюда не читать приехали. А накрой-ка нам поляну всего вкусненького, на своё усмотрение, да чёрной икорки не забудь!
– Какую икру предпочитаете? Зернистую, паюсную или стерляжью?
– Да вот всех их и неси, лишь бы не заморскую баклажанную!
– Такого не держим-с! Из заморских у нас только устрицы и вина!
– Тогда бутылочку водочки «Балинофф» и шампанского «Дом Периньон»!
Но тут возмутился Комрад:
– Что ты всё водку, да водку! Знаю я, что ты только её пьёшь, но я-то коньяк люблю!
– А какие коньяки у вас есть?
Метродотэль начал перечислять:
– Камю, Курвазье, Хеннэсси, Мартель, Наполеон, Шустовский! Вы какой предпочитаете в это время суток?
Брат даже немного растерялся, но я его выручил:
– Голубчик, Вас обманули! Армянский Шустовский ни как не может называться коньяком. Это лишь коньячный брэнди. Коньяком может быть лишь тот благородный напиток, который сделан из винограда, произрастающего в провинции Коньяк во Франции. А великому князю Кириллу принесите бутылочку Мартеля. Я думаю ему понравится!
– Будет исполнено, ваше высочество!
– Вот и исполняй!
Вокруг нас засуетилось сразу трое официантов, и уже через несколько минут мы чокнулись по первой. Надо отдать должное, что осетрина была наисвежайшая да и всё остальное тоже – даже Воланд остался бы доволен.
День был будничный, а потому и посетителей было не много. Приглушенно лилась музыка, бесшумно передвигались официанты, да и сияние хрустальных люстр было не очень ярким. И тут моё внимание привлек один молодой мужчина, плотного телосложения. Он сидел за одним из близких столиков. Вместе с ним была молодая и очень красивая женщина. Они о чем-то оживлённо беседовали. Я подозвал метрдотеля и поинтересовался, не знает ли он кто они?
– Да как же не знать! Это Барон фон Ядушливый с сестрицею. Они почитай каждый вечер по будням у нас ужинают. Что-нибудь ещё желает ваше высочество?
– Желает, да ещё как! Отнеси-ка им бутылочку коньячку Хэннэсси и сообщи от кого!
– Будет исполнено, Ваше Высочество!
Уже через несколько минут, к нам подошел молодой мужчина и представился:
– Барон фон Ядушливый Марк Николаевич!
Мы с братом встали и тоже представились.
– Рады новому приятному знакомству! Барон, не откажетесь ли Вы с Вашей спутницей пересесть за наш стол и завершить ужин вместе? – предложил я.
– Отчего же, почту за честь представить Вам и мою сестру баронессу Жанну Николаевну!
Уже через несколько минут обоюдных знакомств и комплиментов, мы продолжили ужин вместе. Когда официант разливал коньяк, то Барон, как бы невзначай, шепнул тому:
– Мне не в рюмку, мне в фужер!
Ко времени подачи десерта, Барон приканчивал уже вторую бутылочку коньяка, но при этом оставался почти что трезв. Расставались мы уже, как добрые друзья. Уже в карете брат спросил меня:
– А зачем тебе нужен этот фон-барон?
– Не мне, а нам! Мы же большое, серьёзное дело затеваем! А как обойтись без пресс-атташе, референта, советника и верного собутыльника? Ты заметил, как он пьёт и не хмелеет? Это редкое качество! И его сестра – она же настоящая светская львица и в нужный момент подскажет нашим барышням, как поступить в том или другом случае в высшем свете. Не собираемся же мы всё время держать их в спальне и в ванне! Опять же она будет в курсе всех сплетен в высшем обществе. А когда потребуется, то и сама вбросит нужную нам информацию в виде сплетни. Так что барон и баронесса – это наше всё! Да и сами по себе они очень милые, образованные и интересные люди. Матушке ихней, Анне Марковне, будет приятно почаще видеть их у нас в гостях.
– Что же – вполне резонно! – заметил Комрад.
Когда мы уже входили в парадное, нас встретил мажордом и сообщил, что утром батюшка и матушка ждут нас к завтраку. Уже у своих комнат мы пропустили девушек вперёд, а сами задержались в коридоре.
– Ох, не к добру это приглашение! – заметил брат.
– Так ясен пень – их напугало то, что платьев-то мы поназаказывали именно бальных. А это значит, что мы собираемся ввести девушек в высший свет! Не заморачивайся. За ночь я что-нибудь да придумаю и так отмажемся, что они сами будут настаивать, чтобы мы показывались всюду с нашими дамами!
– А как ты это сделаешь? – спросил брат.
– Пока сам не знаю, но сделаю! – сказал я и пожелал ему не спокойной, но приятной ночи.
На следующее утро, слегка подправив здоровье, мы отправились на завтрак. Маман опять слегка поморщилась, ощутив от нас амбрэ, но промолчала. Зато папенька был уже в полном градусе и начал учинять нам разнос:
– Слыханное ли дело любовниц по балам в высшем свете таскать!!! Ведь никогда такого не было, и вдруг опять!!! – прогрохотал он и на этом его словарный запас иссяк.
В фильме «Театр» Джулия Ламберт сказала: – Чем больше артист, тем дольше у него пауза! – ну или как-то так. Я хоть вообще не артист, но решил потянуть паузу. Над столом нависла угрюмая тишина. И тут меня как прорвало монологом:
– Папань! Дело в следующем. А что же вы ещё хотели? Ну, посудачат кумушки, что молодые Великие князья завели любовниц из мелкопоместных дворяночек. Зато каких красавиц! Им же завидно, что их дочек-образин никто не то что замуж, а даже в будуар к себе не зовёт. А нам-то эти сплётки только на руку. Последние время мы с князем Кириллом стали очень дружны и много времени проводим вместе. Так разве это плохо, когда родные братья к тому же ещё и друзья-товарищи? А если и на балах мы будем появляться только вдвоём, вот тут-то и поползут слухи, да куда пострашнее. Или вы желаете для нас репутации Фильки Юсупова? Или как адыгейский князёк, пёс смердящий Хакимов – полный содомит? Ему даже из Майкопа мальчиков привозят. А отставной полковник Корзинов? – так его за глаза иначе как гандурасом и не называют. Так Вы желаете, что бы и про нас так говорили? Ведь мы же РО-МА-НО-ВЫ! К лицу ли нам опускаться ниже плинтуса? А на чужой роток не накинешь намордник! А так всё по чесноку – ну завели себе молодые князья фавориток, ну разъезжают с ними по балам в высшем обществе. Так и пращур наш Пётр Великий свою фаворитку Анну Монс по ассамблеям возил и польку-бабочку с нею отплясывал. И это при живой-то жене! А Екатерина Первая вообще была чухонской прачкой, однако стала императрицей. Мы же скромные, аки агнцы небесные – просто спим с молодыми красавицами. Но они нам не любовницы. Это у брата нашего князя Бориса любовницы из балеринок. А наши – фаворитки. В этом-то и мудрость нашей маман, что она выбрала именно этих (тут маман просияла) из множества кандидатур. Вон в Зимнем полно фрейлин из знатных родов, которые аж выпрыгивают из панталончиков, что бы заскочить к нам под одеяло. Но возьми мы хоть кого, и сразу вокруг них завяжутся сообщества, чтобы через них давить на тебя, а то и на самого Государя. А на наших некому давить кроме нас с братом, в переносном, да и в прямом смысле. Посудачат кумушки и забудут. Ведь в высшем свете каждый день у кого-нибудь новая любовница. А наши же – фаворитки! Мы же помазанники Божии – улавливаете разницу? А ведь ты, отец, второе лицо в государстве, а по уму, так и первое. И нам ли бояться досужих сплёток?