Начиная с X–XI веков на Руси получили хождение книги в переводах со многих языков. Среди них – греческий, латинский, древнееврейский, позднее немецкий, чешский, польский и некоторые другие. Без перевода ввиду близости древнеболгарского и древнерусского языков распространялись болгарские книги[6]. То же касалось и иных изводов церковнославянского (чешского, сербского). Не было переводов только с азиатских языков – турецкого и татарского, а также с языков народов Средней Азии и Кавказа. Устным путём, в основном уже от западноевропейских народов, проникли к нам несколько сюжетов из грузинских и татарских произведений – это «Повесть о царице Динаре», «Повесть о разуме человеческом». В летописях Киева и Галицко-Волынской Руси обнаруживаются следы половецкого эпоса, что связано с интенсивными политическими и династическими связями русских князей с половцами.
Среди переводных книг, получивших широкое хождение на Руси в XI–XII веках, стоит назвать Прологи, Минеи, торжественники, триоди, хроники, Палеи разных типов, космографии, Физиологи, Шестодневы, апокрифы[7], отдельные жития, а также «Александрию», «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Троянскую историю», «Повесть об Акире Премудром», «Пчелу», «Стефанит и Ихнилат» (известный в арабском варианте под названием «Калила и Димна»[8]) и некоторые др.[9]
На первых этапах, после принятия крещения, в церквях использовали Евангелие, Псалтырь, Минеи (сборник служб на календарный год) в основном в болгарском переводе; Триоди постные (сборники праздничных служб до Пасхи), Триоди цветные (сборники послепасхальных служб) и требники. От XI века до нас дошли в болгарском переводе служебная месячная Минея (собрание служб в календарном порядке на весь год), Триоди (постная и цветная), а также иные богослужебные тексты[10]. Указанные книги обычно снабжались и песнопениями. Дольше всех остальных книг переводилась Библия. До 1499 года славянской Библии как единого кодекса не существовало. Тексты Священного Писания имели хождение на Руси в извлечениях, как правило, снабжённых детальными комментариями. Как указывал Д. С. Лихачёв, «библейские книги заключали в себе обильные фольклорные мотивы, сказочные сюжеты, полулегендарную историю еврейского народа, проповеди, космогонические мифы, биографические повествования, богословские трактаты, лирические песнопения и т. д.»[11].
Уже в XI веке древнерусские переписчики ступили на путь адаптации переводной литературы к русским культурным традициям, благодаря чему появились многочисленные компиляции из книг богословского содержания, снабжённые развёрнутыми комментариями. Как отмечал А. И. Соболевский, уже в первые века после крещения на Руси были почти все южнославянские переводы IX–X веков. Однако в первые три столетия распространения христианской книжности работа над переводом и написанием книг велась с большим трудом. Русь ещё не знала бумаги, книги писались на пергамене, что значительно усложняло работу[12]. Только в середине XIV века на Руси появилась бумага, в основном привозная из Италии и Франции. При этом из-за дороговизны привозной бумаги ещё долгое время для написания книг использовался пергамен. Для создания одной книги на пергамене использовалось порядка 120–150 шкур животных, однако это обходилось дешевле, чем приобретение бумаги.
После приобщения к христианской литературе на Руси начался новый этап создания оригинальной литературы. Сначала оригинальные сочинения во многом повторяли сюжеты известных переводных книг. Русские авторы включали в свои произведения значительные заимствования отдельных фрагментов или целых сюжетных линий из переводных сочинений. По этому поводу известный историк И. Н. Данилевский отмечает: «Древнерусские авторы воспринимали победу над врагом как обретение “пространства”, а поражение – как потерю “пространства”, несчастье – как “тесноту”. Прошлое находится впереди какого-то причинно-следственного ряда, настоящее и будущее в конце его, позади. “Передние князья” – это давние, первые князья. “Задние” события – “последние”, “последнее” становилось первым, так как прошлое было самым важным, как начало событийного ряда, как его объяснение, первопричина. Вместе с тем именно отражение сакрального смысла истории являлось первостепенной задачей летописца, важно было подчеркнуть, что земля Русская – богоизбранная, а князья русские – её устроители и охранители»[13]. Вероятно также, что данная «система координат» выстраивалась не только на основании христианской традиции, но и на основании опыта и знания архаической культуры, где устойчивая система бинарных оппозиций характеризует структуру физического, психического и социального миров. Как совершенно справедливо указывает Т. Н. Джаксон, «одна из особенностей мышления человека – представлять все явления и процессы окружающей жизни в виде антиномических пар[14], что имеет своё основание в таких действительно существующих и важных для человека оппозициях, как жизнь и смерть, мужчина и женщина, Солнце и Луна, свет (день) и тьма (ночь), холод (зима) и тепло (лето) и т. д.»[15].
Русь до крещения и после
Вопрос о выборе христианства в качестве государственной религии является дискуссионным вот уже несколько столетий. Исследованию данной проблемы посвящены многочисленные труды как отечественных, так и зарубежных историков, и их результаты сегодня хорошо известны широкому читателю. В связи с этим в своей книге мы коснёмся этого вопроса ровно настолько, насколько это будет необходимым для объяснения значения христианства в процессе формирования русской словесности.
Процесс христианизации Руси прошёл длинный и тернистый путь, и, конечно, его никак нельзя вместить в 988 год – очень условную дату, под которой в русских летописях и обнаруживается статья о выборе веры Владимиром I. Вообще, условность летописных датировок XI–XII веков давно доказана историками и не требует здесь дополнительных разъяснений. Обращу внимание читателя только на то, что этот факт в книге взят за первооснову для всех рассуждений о сюжетных линиях и образах, переданных летописцем в Повести временных лет. Центрами распространения христианства и христианской книжности на Руси стали крупные города – Киев, Ладога, Новгород, Чернигов, Переяславль, Полоцк, Ростов, Любеч и некоторые другие, в то время как в деревнях ещё долгое время сохранялось язычество.
Знакомство Руси с христианской религией, очевидно, состоялось ещё в начале IX века. Историки владеют информацией о двух свидетельствах крещения «росов». Первое свидетельство относится к 867 году и обнаруживается в «Окружном послании» патриарха Фотия Восточным патриаршим престолам. Послание посвящено созыву Собора в Константинополе (867 год). В данном документе Фотий указывает на то, что Русь, причинившая немало бед христианам, крестилась! Дошедшее до нас «Окружное послание» представляет собой письмо Фотия патриарху Александрийскому Михаилу I[16]. Известно, что в 860 году росы действительно ходили на Константинополь. «Откуда нашла на нас эта северная и страшная гроза?»[17] – восклицает Фотий в «Беседе на нашествие росов». Нам и сейчас неясно, откуда действительно нашла «гроза» и кто эти кровожадные «росы». Некоторые исследователи отождествляют сказанное Фотием в отношении крещения росов с теми росами, которые напали в 860 году на Константинополь. По «официальной» версии, нападение на Константинополь приписывается славянам, будущей Руси. Данное предположение строится на информации летописца под 862 годом о том, что Русская земля получила своё название от варягов-руси, а раньше народы, населявшие Русскую землю, прозывались славянами. Местоположение загадочной земли варягов-руси, несмотря на все предположения, не определено до сих пор. Неопределённость по данной проблеме затрудняет решение вопроса о том, какая русь была крещена в 867 году. Сам Фотий не указывает, в каком году и при каких обстоятельствах была крещена Русь. Он пишет только о том, что в русские земли был отправлен епископ, при этом не уточняя, когда именно был отправлен епископ и в какой город[18]. Данный факт, вероятно, мог иметь место где-то между 861–867 годами. Некоторые исследователи считали, что это был Киев, где тогда правили Аскольд и Дир. Однако информации о создании епархии в Киеве у Фотия не обнаруживается.
Ещё одно свидетельство о крещении «росов» находим в византийских хрониках, где указывается уже другая дата – 886 год. В тех же хрониках начиная с IX века встречается упоминание и о Русской митрополии, что подтверждает факт крещения Руси. А с конца X века в тех же хрониках появляются упоминания о некой Киевской митрополии. Затем вплоть до XII века на страницах хроник обнаруживаются поочерёдно упоминания то о Русской митрополии, то о Киевской. Возможно, речь идёт именно о двух митрополиях, а не о разных названиях применительно к одной митрополии. Некоторые историки предполагают, что в хрониках, когда речь идёт о Русской митрополии, имеется в виду митрополия Восточного Крыма и Таманского полуострова – Русь Тмутараканская. А митрополия, учреждённая в Киевской Руси, получила название Киевской митрополии[19]. Другая версия строится на предположении о том, что в IX–X веках земли, расположенные в низовьях Дуная, могли также называться «Русь». Именно в этих землях находился Переяславец, куда переехал из Киева князь Святослав[20].
Большой интерес для изучения культурно-нравственного наследия и верований древнерусского общества представляют русско-византийские договоры. Тексты договоров Руси с Византией, составленные по различным спискам, дошли до нас в составе Повести временных лет. Эти договоры представляют собою копии со списков, сделанных на древнерусском языке с греческого экземпляра. Несмотря на то что исследованием русско-византийских договоров учёные занимаются вот уже более ста лет, при этом они по-прежнему остаются малоизученными, особенно с религиозной точки зрения.
Итак, в летописи обнаруживается четыре русско-византийских договора: договор 907 года – Олега с греками, договор 911 года – Олега с греками, договор 944 года – Игоря с греками и договор 971 года – Святослава с греками. Договоры приводятся нами в переводе А. А. Зимина. При этом большинство учёных склоняется к тому, что первого договора 907 года Олега с греками на самом деле не было, а в Повесть временных лет он попал благодаря летописцу, который его и создал на основании данных договоров 911 и 944 годов. Под сомнение ставятся и сами датировки всех указанных в летописи договоров. В связи с этим построение каких-либо выводов только на данных русско-византийских договоров без привлечения других источников невозможно.
Поход Олега на Константинополь (907). Миниатюра из Радзивилловской летописи
Однако для нашего исследования важна не столько фактология происходящего, сколько логика автора – составителя того или иного документа или сочинения. Постараемся в общих чертах рассмотреть эти договоры с точки зрения интересующей нас логики. Возможно, это позволит нам отчасти пролить свет на вопрос о верованиях в Древней Руси до крещения.
Так, договоры 907 и 911 годов, приведённые в летописи, не содержат никаких указаний на наличие христианских общин на Руси. В договоре 907 года русские язычники клянутся в мирных намерениях к грекам именами своих языческих богов – Перуна и Велеса, а в договоре 911 года появляется загадочная фраза – «по обычаю и по установлению нашего народа», после чего следует описание «церковных красот», якобы по приказу царя Леона показанных греками русским послам.
Вот что читаем в договоре 911 года: «Мы же клянёмся вашему царю, поставленному (на царство) милостью бога, по обычаю и по установлению нашего народа, что ни мы, ни кто-либо из нашей страны не (будет) нарушать (этих) утверждённых пунктов мирного договора. И этот письменный экземпляр договора дали вашим царям на утверждение, чтобы этим договором был подтверждён и укреплён существующий между нами мир… Царь же Леон почтил русских послов дарами, золотом и шелками и драгоценными тканями, и приставил к ним своих мужей показать им церковную красоту, золотые палаты и хранящиеся в них богатства: множество золота, драгоценные ткани, драгоценные камни, а также чудеса своего бога и страсти господни: венец, гвозди, багряницу, мощи святых, уча их своей вере и показывая им истинную веру. И так отпустил их в свою землю с великою честью. Послы же, посланные Олегом, пришли к нему и поведали все речи обоих царей, как установили мирные отношения и заключили договор между Греческою землёю и Русскою, и (решили, чтобы впредь) не преступать клятвы – ни грекам, ни русским»[21].
Давно доказано, что описание «церковных красот» было добавлено к статьям договора самим летописцем. Возможно, для связи с предыдущим текстом летописи, где под 898 годом повествуется о миссионерской деятельности Кирилла и Мефодия и о крещёных странах. Данная вставка отчасти поясняет читателю, почему русские в 944 году приносят клятву не только Перуном, но и в христианской церкви. Другими словами, летописцем подчёркивается, что за период с 911 года – момента знакомства с христианством – и до 944-го – времени подписания договора – часть русского населения приняла христианскую веру, о чём и говорится в тексте договора 944 года.
Попробуем теперь связать рассказ о «церковных красотах» из договора 911 года с предыдущим рассказом, помещённым в летописи под 898 годом, – о крещёных странах и деятельности миссионеров Кирилла и Мефодия по распространению славянской азбуки и переводу на славянский язык христианских книг, в первую очередь Псалтыри. В этом рассказе подчёркивается, что славянский язык и русский – едины. Затем в летописи следует короткая статья о пленении болгар уграми, после чего помещён договор Олега с греками 907 года, где Русь ещё языческая и русские клянутся Перуном и Велесом.
Как мы видим, в договоре 911 года описание «церковных красот» следует после неопределённой и уклончивой фразы о клятве – «по обычаю и установлению нашего народа». При этом нет конкретных указаний на то, какими являлись эти обычаи и какой веры придерживались князь и его дружина. Из чего можно сделать вывод о том, что Русь ещё не была крещёной. Однако уже в следующем договоре, Игоря с греками 944 года, встречаем указание, что русские христиане были приведены к присяге грекам в церкви Святого Ильи, а сам князь Игорь, его дружина и все язычники клялись на холме Перуном: «И сложили своё оружие, щиты и золото, и присягнул Игорь и его дружинники и сколько ни есть русских язычников, а русских христиан приводили к присяге в церкви Святого Ильи, что стоит над Ручьём…» Из текста договора очевидно, что в 944 году часть населения Руси была крещёной, при этом сохранялось и язычество. Вероятно, если вспомнить свидетельство Фотия о крещении росов, Русь крестилась задолго до 944 года, но об этом факте летописцу ничего не известно.
Теперь приведём здесь фрагмент договора 944 года: «Наш великий князь Игорь и его бояре и все люди русские послали нас к Роману, Константину и Стефану, великим греческим царям, укрепить дружбу с самими царями и со всеми боярами и со всеми греческими людьми на все годы (до тех пор), пока сияет солнце и существует самый мир. А если (кто-либо) из Русской страны замыслит нарушить эту дружбу, то пусть те из них, которые приняли крещение, получат от вседержителя бога возмездие и осуждение на погибель и в этом мире и в загробном; а те из них, которые не крещены, пусть не получат помощи ни от бога, ни от Перуна, да не защитятся они своими щитами и да погибнут они от своих мечей, от стрел и другого своего оружия и да пребудут рабами в этом мире и загробном… Мы же этот договор написали на двух хартиях: и одна хартия находится у нашего царского величества – на ней же изображён крест и написаны наши имена; а на другой (написали имена) ваши послы и ваши купцы. Отправляясь (назад) вместе с послом нашего царского величества, пусть (они) препроводят её к великому князю русскому Игорю и к его людям; и те, получив хартию, пусть присягнут, в том что будут истинно соблюдать то, о чем мы договорились и что мы написали на этой хартии, на которой написаны наши имена. Мы же (клянёмся): те из нас, кто крещён, клянёмся в соборнои церкви церковью Святого Ильи, предлежащим честным крестом и этой хартией соблюдать все, что на ней написано, и ничего из того (что в ней написано), не нарушать; а если это нарушит (кто-либо) из нашей страны, князь ли, или кто иной, крещёный или некрещёный, да не получит он помощи от бога, да будет он рабом в этой жизни и в загробной, и да будет он заколот собственным оружием. А некрещёные русские, слагая свои щиты, обнажённые мечи, обручи (?) и остальное оружие, клянутся, что все написанное на этой хартии будет исполняться Игорем, всеми боярами и всеми людьми Русской страны всегда, во все будущие годы… И заутра призвал Игорь послов и пришёл на холм, где стоял Перун; и сложили своё оружие, щиты и золото, и присягнул Игорь и его дружинники и сколько ни есть русских язычников, а русских христиан приводили к присяге в церкви Святого Ильи, что стоит над Ручьём[22] в конце Пасынчей беседы (в конце вечевой площади Пасынков, или Пастушечьей площади). Это была соборная церковь, ибо многие варяги и хазары были христианами. Игорь же, утвердив мир с греками, отпустил послов, одарив их мехами, челядью и воском. Послы же пришли к царям и поведали все речи Игоря и о дружбе его к грекам»[23].