Но она не знает, что состояние Володи ухудшилось, а может быть, просто гонит от себя эту мысль. Так или иначе, в ее планы не входит ехать к нему. Ей надо быть осторожной, ведь она тайно сбежала из мест ссылки. Ей надо держаться подальше даже от Александра, которого обвинили в революционной деятельности, он пережил массу неприятностей и сидел в тюрьме. Власти выпустили его, однако запретили жить вблизи больших городов; тогда старший сын Армандов попытался управлять своими текстильными фабриками, которые, к удивлению, выжили и даже давали прибыль, из Дмитрова, что в шестидесяти километрах от Пушкино. Но это оказалось невозможным, и тогда он решил изменить жизнь. Он покинул Россию, большой семейный дом, многочисленное семейство и с двумя старшими сыновьями перебрался во Францию, где поселился в городке Рубэ, в округе Лилля. Этот город называется французским Манчестером из-за огромного количества текстильных фабрик. Здесь сыновья могут начать строить свое будущее, работая управляющими семейными фабриками.
Беглянке закрыта дорога и в Пушкино, где находится дом родителей мужа и всей родни и где живут трое младших детей. В городке она всем известна, а дети слишком малы, чтобы хранить тайну. Анонимное пребывание в Москве гарантирует ей бóльшую безопасность. На самом деле Инессе нравится ее новое одиночество: так ей легче восстановить силы, сосредоточиться, разобраться в своей жизни. Месяц, проведенный в Москве после ссылки – она сама скажет это позже, не испытывая угрызений совести перед детьми, – был «одним из самых счастливых в моей жизни». Впервые за многие годы она живет без всяких обязательств по отношению к мужчине или семье.
С изрядным риском она едет в Петербург, где присутствует на Всероссийском женском съезде, на котором впервые тысячи женщин просят у правительства и у Думы прав, которых у них пока нет. Из-за своего нелегального положения она не может публично выступать на съезде, но это событие станет важной вехой в формировании ее сознания, она станет лучше понимать сложные отношения между социал-демократами и женским движением. Действительно, в эти дни в Петербурге возникают различные объединения, с которыми сторонницы большевизма и их руководительницы в последующие годы будут серьезно сводить счеты.
Инесса ясно осознает, что у партии права женщин вызывают если не враждебность, то безразличие. Не только консерваторы, но и социал-демократы, от которых в Третьей Думе было представлено лишь девятнадцать депутатов, с недоверием относились к женскому движению и предпочли бы, чтобы представительницы этой партии не принимали участие в съезде. Они опасались, что «ее женщины» находятся под влиянием «буржуазных феминисток» и тем самым отдаляются от законов классовой борьбы. Инесса с сочувствием наблюдает за безуспешными попытками Александры Коллонтай, самой яркой женщины этой партии, убедить их в том, что как раз наоборот, для организации было бы полезно вовлечение женщин, сторонниц социал-демократии. Раскол между большевиками и съездом стал очевидным, когда группе из сорока трех женщин было предложено покинуть зал. Это был демонстративный жест, подчеркнувший враждебность и конфронтацию.
Инесса думает, что «хорошо было бы лучше организовать женский пролетариат, но это очень трудно, до сих пор это было неисследованной территорией». Ей кажется, что женщины оказались в замкнутом пространстве. «С одной стороны, есть страстное желание свободной любви, с другой – у них столь смехотворный доход, что для большинства из них свобода невозможна или им нужно отказаться от материнства. На съезде бесконечно поднимали вопросы на эту тему и крутились вокруг нее как белка в колесе», – пишет она.
Она все еще находится в Петербурге, когда в середине января 1909 года узнает, что Володе стало хуже: туберкулез неумолимо делает свое дело. Ей ничего не остается: она идет еще на один рискованный шаг. Нелегально она пересекает финскую границу и приезжает к нему в Ниццу. В феврале, через двенадцать дней после ее приезда, он умирает. Их любовь длилась семь лет, все это время молодой человек не раз выказывал ей свою бесконечную преданность. Хотя Инесса и знала о слабости его здоровья, она была потрясена его смертью. Она не ожидала, что это произойдет так быстро. «Для меня, – пишет она подруге Анне Ашкенази, – это невосполнимая утрата: с ним было связано мое личное счастье, а без личного счастья жить очень трудно». Несколько лет спустя она скажет дочери Инне: «Я думаю, моя дорогая Инночка, что со смертью все кончается. Знаешь, мне кажется, ты это понимаешь, когда кого-то теряешь. Трудно убедить себя, что что-то закончилось и ты никогда больше не увидишь любимого человека. Я помню, что, когда твой дядя Володя умер, я почувствовала, насколько это тяжело, и позавидовала твоей бабушке, верящей в другую жизнь и полагающей, что смерть – всего лишь временное расставание».
Оставшись одна, Инесса начинает странствовать по Европе. Она переезжает из одной страны в другую, полностью посвящая себя политике и мечтая о встрече с детьми. Она снова делится с Анной Ашкенази: «Что касается работы, я ничем не занимаюсь. Чтобы что-то делать, нужна храбрость и энергия, а у меня их нет. Сейчас я погрузилась в одиночество. До Пасхи поживу в каком-нибудь маленьком городке во Франции. Потом поеду в Париж, где надеюсь найти какое-нибудь занятие. Мне хотелось бы получше узнать социалистическую партию Франции. Если мне это удастся, я получу какой-то опыт и знания, которые будут полезны, когда я вновь приступлю к своей работе».
Новая жизнь
Она горестно носит свой траур. И снова ей помогает Александр. Зная, как сильно Инесса скучает по детям, он понимает, как ей нужно сейчас их общество и любовь. И вот она приезжает к ним в Сабль-д’Олонь, маленький приморский городок на Кот-де-Люмьер в Вандее. Рядом с морем муж снимает большую виллу под названием «Фаворитка», где семья, столько времени жившая порознь, смогла наконец соединиться и провести вместе два месяца отпуска. В Сабль-д’Олони живут Федор, Александр, Варвара, Инна и Андрей – ребенок, рожденный от связи с Володей, которого Александр усыновил и считает своим.
Как все и мечтали, они много гуляют, купаются в море, ведут семейные разговоры. Наконец-то Инесса может немного успокоиться. Утром ее будят детские голоса – дети строят планы, во что будут играть и куда отправятся на прогулку, а днем она погружается в чтение. Мучительные мысли еще одолевают ее, но смерть Володи хотя бы отчасти компенсируется радостью, с которой она смотрит на маленького Андрея, когда он прыгает на волнах, или открытием, что Инна и Варвара уже стали маленькими женщинами, с которыми можно разговаривать, и что ее старшие дети постепенно становятся хозяевами своей жизни. Боль смягчается присутствием дорогих людей, их любовью, скромными знаками внимания Александра, отдыхом, морем. Однажды, сидя в лучах солнца и слыша отдаленные детские голоса, она понимает, что смерть Володи может сосуществовать с жизнью, и медленно уходит в воспоминания.
Александр наблюдает за ней: она задумчива, но спокойна. Он замечает, что, когда она с детьми, лицо ее становится даже веселым, и начинает надеяться, что после любовной истории с Володей и глубокого горя из-за его смерти, после тюрьмы, ссылки и одиночества Инесса сумеет вернуться к семейной жизни, которую оставила. Он никогда не оставлял ее и, когда Инесса выбрала другого мужчину, понял ее и не переставал поддерживать и любить, он по-прежнему готов начать все сначала. «Давай вернемся все вместе в Рубэ и снова начнем жить семьей», – предлагает он ей однажды. Инесса испытывает к нему сильную нежность, и у нее щемит сердце, но она знает: то, что он ей предлагает, – невозможно. Она не может представить себе семейную жизнь в маленьком французском городке. А что будет с Россией? С революцией? Она уже никогда не будет той Инессой, которой была раньше. Прошедшие годы полностью ее изменили. Она пережила крайне тяжелые обстоятельства, но также ощутила полноту жизни, силу и энтузиазм революционной борьбы. Она ответила ему нежной запиской: «Да, дорогой Саша, мы с тобой очень близки. Мы друзья в истинном значении этого слова и останемся таковыми навсегда». Хотя слова эти очень ласковые, сомнений быть не может: она не поедет с ним и после этого совместного отпуска пойдет своим путем; она будет изучать экономику и политику в брюссельском университете.
Этот город не так наполнен жизнью, как Париж, и грандиозностью беспорядка, как Москва, а в Сабль д’Олони и Ницце лучше климат и растительный мир, но Инесса с младшими детьми едет в Брюссель и прекрасно себя чувствует. В бельгийской столице только что открылся второй университет, прогрессивное учебное заведение, основанное на свободе мысли; она записывается на курс социальной экономики и политики и принимается за учебу. В свободное время она посещает русских социал-демократов, живущих в Брюсселе, проводит с ними вечера. Она получает диплом через десять месяцев вместо обычных двух лет; восхищенные профессора вручают ей диплом. В нем записано: «С отличием по экзаменам: политическая экономия, основной курс и углубленный курс по денежной экономике и кредиту, история социальной экономики (теория и практика), финансы, статистика, рабочее законодательство, экономическое расширение европейских наций и социология». Ее есть с чем поздравить, и Александр с сыновьями приезжает к ней в Брюссель. Вся семья снова вместе, правда, всего лишь несколько дней.
Во время напряженной учебы Инесса ездит и в соседний Париж. И на Рождественские праздники она снова туда поехала. И снова встречалась с русскими ссыльными в кафе, находящемся в Четырнадцатом округе. Ничего не изменилось с тех пор, как она год назад встретила здесь Ленина: то же кафе «Де Манилер», тот же гранатовый сироп, пиво, все те же споры. Она снова встречает здесь Владимира Ильича, они говорят о России и революции: он ей кажется доброжелательным и открытым. Ленин же, разговаривая с ней, неожиданно для себя получает особое удовольствие. Она так отличается от многих революционеров, с которыми он был знаком во время ссылки. Он очарован ее энтузиазмом, ее жизненными силами, естественностью в поведении, и все это после жизни в аристократической семье, после того, что она перенесла в тюрьме, ссылке и изгнании. Ему нравится и ее элегантность, ее яркие шляпки, то, как она укладывает свои чудесные волосы. Ему кажется, что Инесса – это целый мир, который интересно изучить.
Она появилась в его жизни, когда вождь большевиков находился в полном одиночестве, без друзей.
Его жестокость, цинизм и то, как он строил отношения в партии (особенно касательно финансов), отдалили от него многих людей, бывших ему когда-то близкими. Ему остались верны лишь Каменев и Зиновьев. И конечно, Надя.
Инесса относится к происходящему с некоторой осторожностью. Она замечает в нем политическую страстность, граничащую с одержимостью и непоколебимой волей. Это правда, думает она, у него неровный характер, он угрюмый, раздражительный, но сквозь суровость проглядывает мягкость и неожиданная нежность. Ее это и привлекает, и немного смущает, и, когда она решает отправиться в Копенгаген, где будет проходить съезд Социалистического Интернационала, за приглашением она обратится не к нему, а к «товарищу Котляренко», чиновнику с авеню д’Орлеан, с которым она едва знакома. Но Ленин перехватывает запрос и пишет своему доверенному лицу в Дании, чтобы «товарищ» была занесена в список приглашенных на съезд.
На съезд в Копенгагене приехали известные социал-демократы: Роза Люксембург, Троцкий, Мартов, Плеханов, Клара Цеткин. Предстоит тяжелая политическая борьба. Ленин приехал без Надежды Константиновны, и, что бы ни происходило вокруг него, он никогда не упускает из виду Инессу.
Большевичка-энтузиаст
Осенью 1910 года Инесса решает переехать в свой родной город Париж. С нею младшие дети: Инна, Варвара и Андрей, – а старшие сыновья, Федор и Александр, остались в Рубэ, где они учатся. Ей тридцать шесть лет, но она выглядит моложе, и, по мнению многих, она очаровательна и жизнерадостна. Грусти на лице как не бывало, на ней снова платья ярких расцветок, а в волосах опять появилось смелое красное перо. Успех в учебе в университете окрылил ее, помог ей избавиться от тоски по Володе и устроить жизнь так, чтобы учеба совмещалась с революционной работой и заботой о детях. Александр ее по-прежнему поддерживает и помогает ей.
В городе царит belle époque, волшебные годы под знаком оптимизма и свободы. Научные открытия, расцвет новых художественных направлений, горожане открыты всему новому, – все это делает его необыкновенным: заполненные публикой бульвары, элегантные женщины, кафе и рестораны, открытые до поздней ночи, экспериментальные театры. Символом времени становится Moulin Rouge, увековеченная Тулузом Лотреком.
Но не этот манящий Париж бульваров, кафе и художников посещает «товарищ Арманд». Ее влечет в другой город, скрытый от взора, тот, где проходит авеню д’Орлеан, где живут русские эмигранты и где снимают квартиру Ульяновы; там, в доме 110 печатается газета «Социал-демократ»; там же находится и кафе «Де Манилер», по-прежнему главное место встреч большевиков, где слышны пламенные речи Владимира Ильича.
Жажда деятельности и энтузиазм Инессы взрывают серую атмосферу, созданную ностальгирующими и ленивыми эмигрантами, мелодраматично хранящими память о далекой родине. Целыми часами обсуждают они новости о репрессиях в России. Здесь ведутся ожесточенные споры о революции, хотя никто не знает, когда она произойдет и произойдет ли вообще. Надежда Крупская сразу понимает, что Инесса сделана из другого теста. «В 1910 году, – пишет она в мемуарах, – в Париж из Брюсселя приехала Инесса Арманд, которая сразу стала активным членом нашей парижской группы…она была избрана в руководство группой и вела постоянную переписку с другими группами эмиграции. У нее было две дочки и сыночек. Она была большевичкой, полной энтузиазма и очень умной, неудивительно, что вокруг нее быстро образовалась группа наших парижских сторонников».
Надя и Инесса познакомились и стали ходить друг к другу в гости. Они такие разные, но испытывают взаимную симпатию и скоро становятся подругами. Их дружбу усиливает любовь Нади, у которой нет детей, к детям Инессы. В маленькой парижской квартирке, где жили Ульяновы, две эти женщины проводят дни напролет, занимаясь партийной работой: Надя поддерживает связь с Россией, Инесса – с европейскими социал-демократами: благодаря ее французскому, которым она владеет значительно лучше, чем русские эмигранты и Ленин, она может заниматься помощью коммуне эмигрантов; благодаря знанию английского и немецкого она поддерживает корреспонденцию и контакты с заграницей.
В эти парижские дни Инессу покоряла простота и уравновешенность Нади. Жена вождя без устали работает бок о бок с мужем; она сочувствует его тревоге и терпит переменчивое настроение; выслушивает его долгие душевные излияния; знает, когда надо удалить чрезмерно настойчивых посетителей; она его секретарь и наперсница. Конечно, думает с улыбкой Инесса, ее способности домохозяйки весьма посредственны: шитье и приготовление пищи не самые сильные ее стороны, а одевается она, как, впрочем, и Ленин, безвкусно. Инесса замечает, что все ее усилия по хозяйству ограничиваются бесконечным приготовлением чая, который должен помочь при усталости, головной боли, нервах, депрессиях и взрывах ярости ее Володи.
Но Надя экономна и внимательна: она без конца ставит заплаты на свою и Володину одежду, старается хоть что-то ему приготовить. Ее служба делу революции, как она ее понимает, – это забота о Владимире Ильиче.
Между этими двумя женщинами устанавливаются доверительные отношения. Надя рассказывает ей, как они с Владимиром Ильичом познакомились в России на собраниях революционной молодежи и как она в сопровождении матери поехала в Сибирь, чтобы быть с ним рядом: там она вышла за него замуж и разделила с ним жизнь ссыльного. Ленина арестовали за подпольный выпуск «Рабочей газеты», для которой он писал все статьи, и выслали в Шушенское. Надя была осуждена за участие во всеобщей забастовке 1896 года и была сослана в Уфу, в Башкирию. Но она добилась от властей перевода, чтобы выйти за него замуж. Надя с удовольствием вспоминает это время: тогда в их жизни было все, что угодно, кроме уныния. В Шушенском они свободно могли читать, учиться, получать и отправлять почту, ездить по соседним деревням, ходить к кому хотели. Ленин, если не читал и не давал юридические консультации местным жителям, ходил на рыбалку или совершал долгие прогулки по дикой и бескрайней земле. Именно в эти годы они много работали вместе, рассказывала она Инессе, переводили «Историю профсоюзов» Сиднея и Беатрис Вебб. Еще будучи молодой женой, Крупская была прежде всего верной соратницей. Домашнее хозяйство вела ее мать, которая всегда помогала ей и Ленину в решении практических вопросов.