Предельный реалист был этот сэр Уинстон.
А если?!
Давайте представим себе на мгновение, что Сталин отказался «делить мир с Гитлером». Не будем даже о реакции Запада, который мгновенно начал бы выяснять через все агентурные каналы, в своем ли уме глава Советского государства, не падал ли он с высокой кремлевской башни и не кушал ли салат из подмосковных поганок.
Представим себе: Прибалтику заняли не мы, а нацисты. От Восточной Пруссии до Ленинграда – около тысячи километров. Нацисты появились под Ленинградом 6 сентября, через 77 дней после начала вторжения.
Но от границ Эстонии до Ленинграда – лишь 120 километров. За первые 18 дней наступления 4-я танковая группа вермахта с боями прошла более 600 километров (с темпом 3035 км в сутки). Если бы враг ударил с этой позиции, тогда он мог бы оказаться под Ленинградом не в сентябре, а в конце июня, причем враг свежий, с полными бензобаками танков и еще не расстрелянным боезапасом.
Бравые дивизии вермахта, которые наваливаются на Ленинград на 10-й, если не 5-й день войны, – вот цена, которую мы заплатили бы за игры в «независимость Прибалтики». Нет-нет! Представьте себе это поярче, поподробнее: танки с крестами на броне катят по Невскому проспекту… Веселые ребята в форме с орлом и в характерных касках танцуют на набережной Невы, повесив на шеи готовые к употреблению «маузер-гевер»…
Много «веселого» можно представить. Хочется верить, что и в этом случае город удалось бы отстоять. Но я лично – не верю. Равно как не верю, что тогда бы нам удалось остановить немцев у Москвы. Может, у Куйбышева, а может – и у Урала.
Конечно, мы бы все равно победили.
Победили не потому, что мудрый Сталин вел нас в бой, а потому – что очень быстро эта, как зовут ее сегодня некоторые горе-историки, «нацистско-советская война» превратилась в Великую Отечественную.
Гитлер полагал, что он будет воевать со сталинским режимом? Глупец! Наивный глупец, повторивший ошибку куда более талантливого человека – Наполеона. Воевать ему пришлось не с режимом, а с НАРОДОМ. Народом, который защищал не государство, а Родину, Отечество. А когда наш народ защищает свое Отечество, победить его можно, только уничтожив в принципе. Поголовно. В этом, наверное, самая большая наша тайная сила. Такая Россия странная страна. Ей можно нанести ряд поражений, можно даже выиграть у нее военную кампанию – и даже целую войну. Но только до той поры, пока эту войну ведет государство. Пока она, как сказал бы Ленин, «не перерастает»… только не из империалистической в гражданскую, а из обычной войны – в Отечественную.
Вот такую войну у России выиграть нельзя. Никакой ценой.
В Рижском порту приветствуют советские военные корабли
Так что Победа все равно была бы, даже если бы мы не заняли тогда Прибалтику, не отодвинули границу по итогам финской войны от Ленинграда.
Только цена той победы была бы еще страшнее.
Цена, которую заплатил бы наш народ за придурочную политику своего правительства: мол, мы такие либералы, руководствуемся общечеловеческими ценностями – и Прибалтику не возьмем.
Цена для Прибалтики
Если бы в 1939-м не пришли русские – пришли бы немцы. О страшной цене немецкой оккупации Прибалтики 1941–1944 гг. я сказал. Что ж, еще на два года больше были бы они под немцами.
Боюсь, если бы война затянулась, дальнейшее существование прибалтийских народов оказалось бы под вопросом. Присоединив страны Прибалтики, СССР дал всем населяющим его народам дополнительный шанс на дальнейшее историческое бытие. В одинаковой степени и русским, и эстонцам, и латышам, и литовцам.
Прирезанная Молдавия
Молдавия в этой истории с изменением границ – страница особая. Во-первых, там не было впоследствии никаких «национальных» частей СС. Молдаване, считай, все, как один, воевали в Советской армии.
На юбилейное 9 Мая 2010 года президент Молдавии Гимпу решил было устроить «национальное примирение» – собрать вместе всех, кто воевал в 1941–1945 гг. по разные стороны фронта. И тут выяснилось, что из воевавших на стороне Румынии молдаван осталось ветеранов всего десяток-другой. А ветеранов Красной армии – тысячи. Если в Прибалтике латыши с эстонцами были разделены линией фронта примерно пополам, то здесь никакого разделения не было. Молдаван призвали в Красную армию, и они хорошо воевали – за новую Родину. Приехавшие в резиденцию президента Молдавии ветераны с удивлением вертели в руках странный Железный крест, который им в честь «65-летия» вручал Гимпу. Уж больно похож на немецкий.
К тому же если Эстония и Латвия с натяжкой, но могут присочинить себе какую-то историческую государственность, то у молдаван это совсем не получается. Ну не было такой страны никогда в принципе – Молдавии. Она всегда куда-то входила.
Как-то на телемосту «Москва – Кишинев» я вверг аудиторию на той стороне в шок, показав большой такой, солидный, формата А2, «Картографический альбом командира РККА» выпуска 1938 года. Всё как полагается: портреты Сталина и Ворошилова на первой странице… Я развернул политическую карту Восточной Европы и попросил молдавских коллег показать, где же тут исконна-многая-века «молдавское Приднестровье». Ах вот оно – часть Украинской ССР!
Да и сама Молдавия – это только кусок российской Бессарабии, которую в бардаке Гражданской войны втихую заняли румыны. Без всяких договоров. Такой самозахват – как отодвинуть забор на даче в сторону бывшего колхозного поля. Все, что сделал Сталин в 1939-м – под шумок шедшей общеевропейской перекройки границ, – ровно этот кусок потребовал себе назад. А потом – прирезал от кремлевских щедрот новой Молдавской ССР еще и часть Украины – то самое Приднестровье.
Для солидности, что ли.
Так какой миф нам нужен?
Очень простой: о единой исторической судьбе народов бывшей Российской империи. Только какой же это миф? Это реальность.
В советское время в эстонском городе Тарту (немецком Дерпте, русском Юрьеве) стоял памятник. Изображал он крепостную стену, на стене стояли двое: один невысокий, круглоголовый, почему-то с арбалетом в руке. Другой, в кольчуге русского витязя, показывал первому – куда стрелять. Так сказать, братья по оружию.
В 1991 году националисты встрепенулись: фигуры-то развернуты лицами на ЗАПАД! В кого же это собрался стрелять эстонец из арбалета?! И развернули фигуры на 180 градусов, лицами на восток. Возникла просто комедийная ситуация: русский витязь указывает эстонцу направление огня – Россия.
Может, пора развернуть фигуры в прежнем направлении?
Лицами туда, куда они и были поставлены?
Часть 2
Забытые войны
Май 2010 года. 65 лет Победы. МГИМО, четвертый курс. Спрашиваю студентов: каковы потери Советского Союза во Второй мировой войне?
Сколько получаю правильных ответов? Ни одного. Кто-то сказал – семь миллионов, кто-то – тридцать, кто-то – двадцать. Кто что где-то слышал…
Опять же – май 2010 года. Журналистка отдела политики известного издания берет у меня интервью. В намечающейся дискуссии о вкладе в Победу союзников задаю ей тот же вопрос. Пауза… Пытается вспомнить… Сам уточняю: 27 миллионов. Следующий вопрос: вторая страна на нашей стороне по потерям – Великобритания. Воевала с Германией на два года дольше, чем СССР, – с сентября 1939 года. Спрашиваю: а какие потери, как вы думаете, были у англичан? Чтобы сравнивать вклад в общую победу, наверное, важно знать, кто сколько потерял на этой войне? И эта взрослая женщина с высшим гуманитарным образованием отвечает:
– Ну, раз Англия воевала на два года дольше, чем мы, то, значит, миллионов сорок. Правильно?
Неправильно. Неправильно то, что даже «лучшие из лучших» – претенденты на роль интеллектуальной элиты – настолько дремучи. То, что настолько наплевательски относимся мы к памяти своих предков.
А ведь это Великая Отечественная, про которую хотя бы в школе и по телевизору рассказывают… Что уже говорить о тех наших войнах, которые ей предшествовали и которые почти официально называются «забытыми»?
Глава 1
Испания. 1936—1939
В победе испанского народа заинтересованы все те, кто не хочет в своей стране фашистского варварства.
«Но пасаран!», «Пятая колонна», «Пассионария»
Война в Испании даже для тех из нас, кто интересуется историей, словно обрывки смутных воспоминаний…
…Франкисты у стен Мадрида. Правительство сбежало в Валенсию. Но глава защитников столицы старый генерал Хосе Миаха настроен решительно. Лично для себя он сжег пути к отступлению, вступив в компартию. Он тогда сказал: «No pasaran!» («Они не пройдут!»). Мадрид франкисты в тот раз действительно не взяли. Не прошли.
Но пытались. Франкистский генерал Мола сказал, что помимо четырех армейских колонн, которыми он наступает на столицу, у него есть и пятая, в самом Мадриде. Колонна тайных сторонников. В решающий момент она ударит по республиканцам с тыла. Выражение осталось: «Пятая колонна»…
Пассионария… Партийная кличка Долорес Ибаррури – дословно – «Пламенная». Как-то будущий лидер испанских коммунистов вошла в тюрьму и выпустила всех заключенных. Охрана просто не посмела остановить депутата парламента «Пассионарию» Ибаррури. Выйдя из тюрьмы к толпе, она подняла над головой ржавый ключ и выкрикнула: «Темница пуста!»…
В 1918 году в рабочей газете «Бискайский шахтер» появляется первая статья за подписью «Пассионария». Как раз накануне католического праздника «Pasion de Cristo». Слово «pasion» в основном значении – вовсе не «пламенная страсть», а синоним слова «dolor» (боль, страдание). Подпись «Пассионария» («Мученица») в этой связи как нельзя лучше подходила к имени «Долорес».
В 1936-м на выборах в Испании победил Народный фронт, альянс левых партий. Ответом военных стал мятеж Франко. Ему на помощь пришли Гитлер и Муссолини. О масштабах их военной помощи можно судить по тому, что за заслуги в Испании фюрер наградил 26 тысяч германских военнослужащих. Дуче отправил туда 150 тысяч солдат.
Коммунисты не играли в Народном фронте главной роли, хотя входили в состав правительства. Но все равно СССР стал единственной страной, которая пришла на помощь законной власти. Делалось это при полной поддержке народа: у советских людей события в Испании вызвали большой энтузиазм. Мы отправляли туда самолеты, танки, добровольцев и военных советников.
…Советский летчик Павел Рычагов, сражаясь в небе Мадрида, был подбит – и приземлился на парашюте прямо на мадридскую улицу. Восхищенные испанки бросились к пилоту с поцелуями. Подоспевшие товарищи решили, что Павел ранен – все лицо его было в красной помаде.
13 ноября 1936 года над Мадридом был сбит лейтенант Карп Ковтун. Ветер отнес его парашют на позиции франкистов. Нашего летчика пытали, а ящик с изуродованным телом сбросили на базу его эскадрильи с запиской: «Подарок от Франко». Ковтуну было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
Над всей Испанией безоблачное небо
В Испании воевало не меньше 300 советских истребителей И-16 – «ишачков» по-нашему. Или Rata – «крыса» – как их назвали франкисты. Это испанское прозвище, как ни странно, – довольно почетное. И-16 сближались с эскадрильями врага, идя на бреющем полете очень низко над землей, а потом неожиданно атаковывали снизу. Испанцам это напоминало дьявольских крыс, выскакивающих прямо из-под ног.
Еще одна необычная тактика боя, разработанная нашими летчиками, называлась «соколиный удар». Его придумал герой испанской войны и будущий первый в СССР дважды Герой Советского Союза Сергей Грицевец. Все то же самое, но только наоборот: И-16 обрушивались на бомбардировщики сверху, атаковали – и уходили свечой вверх. Оставаясь неуязвимыми.
А. И. Покрышкин писал: «Летчик, имея преимущество в высоте, атаковал цель сверху, на большой скорости. «Соколиный удар» требовал повышенного мастерства, умения точно поразить врага в короткие мгновения. Скорость спрессовывала секунды, она властно диктовала свои условия»[39].
С началом гражданской войны безоблачное испанское небо[40] монопольно захватили немцы и итальянцы – как летчики, так и самолеты. Истребители – «хейнкели» и «фиаты», бомбардировщики – «юнкерсы» и «савойи». Гитлер и Муссолини сразу пришли на помощь Франко. Хотя испанские ВВС сохранили верность республиканскому правительству, они ничего не могли сделать – техника устарела. Франкисты безнаказанно бомбили Мадрид. Но осенью 1936-го из СССР по морю прибыла первая партия «ишачков» И-16 тип 5 – и в первом же бою наши сбили четыре «хейнкеля». Без потерь.
Бардак испанской гражданской войны не дает возможности для точной оценки наших воздушных побед и потерь (плюс секретность, которую соблюдали все стороны[41], плюс пропаганда). Немцы, почуяв неладное, тут же начали поставлять Франко более совершенные самолеты, в то время как у наших И-16 обнаружились конструктивные недостатки. Самое неприятное – на больших перепадах скоростей в бою (учебные полеты показать этого не могли) распушались концы крыльев, и И-16 тип 5 терял управляемость.
Все это, подчеркну, можно было выяснить только в реальной боевой обстановке. Слава богу, наша первая воздушная война была небольшой и действительно – на чужой территории. В 1937 году в Испанию поступили И-16 тип 6 с более надежными моторами и (с учетом южных условий) открытой кабиной. Кончики крыльев у них теперь не разрушались. А с 1938-го пошла модификация тип 10, с большим вооружением и еще более мощным двигателем. Этот самолет получил у веселых испанцев прозвище Super Mosca – «супермуха».
Из воспоминаний командира эскадрильи И-16 Антонио Ариаса: «На этот раз навстречу нам шли «мессершмитты». Особенно не по нутру была для них лобовая атака. Причина понятна – на наших моторах защитная броня (радиальный двигатель «ишачка» придавал профилю этого самолета характерный высокий «лоб» и защищал летчика. – В. М.). У немецкого Ме-109 нос был остроконечный и каким-то щитом летчику служить не мог. Как мы и предполагали, лобовой атаки «мессеры» не выдержали. Они начали отворачивать в стороны, подставляя под огонь свои бока, и нам оставалось лишь нажать на гашетки своих пулеметов».
Компаньеро Ариас сумел после поражения республиканцев добраться до Советского Союза (большинство летчиков испанских ВВС были расстреляны франкистами). Он воевал в Великую Отечественную, доведя общий счет воздушных побед над немцами до 24. В Испанию вернулся только после развала СССР.
И-16 тип 10 успешно противостоял новым «мессершмиттам» Bf.l09C и Bf.l09D. Один 109-й был тогда доставлен с испанских фронтов в СССР, и над ним долго колдовали наши конструкторы. Однако вскоре немецкие авиаконструкторы сделали следующий рывок – и с новой модификацией «мессера» наши «ишачки» уже не справлялись. Поставлять его в Испанию немцы начали в 1939-м, в самом конце войны. В гонке вооружений наши не успели дать адекватный ответ: к этому моменту советские поставки в Испанию уже были запрещены.
Опыт Испании, Китая, Хасана доказывал: в грядущей большой войне техника сыграет небывалую роль. И мы готовились