Своими же словами скажу: для уяснения сути каждого социума необходимо «побегать» по различным граням этого общества, некоторые из которых в самом исследуемом обществе могут быть и не осознаны, во всяком случае, им не придаётся столь должного значения. Учёт же их, вероятно, поможет увидеть картину, может быть, и не столь однозначно, но она окажется более отражающей действительность.
В биологии есть понятие спаренного гена, когда какому-то наследственному признаку преобязательно сопутствует ещё как минимум один[15]. При селекции животных такое явление в генетике называется сцеплением. Явление сцепления заключается в том, что при задаче выведения нового какого-нибудь признака, скажем по окрасу шерсти или глаз, вместе с ним автоматически наследуется один или несколько генов с другими свойствами. Например, кошки белого окраса с голубыми глазами зачастую оказываются глухими, так как ген глухоты сцеплен с генами, отвечающими за окрас шерсти и радужки глаз. Этот феномен влияет и на поведение, между типом которого и окрасом также существует генетическая связь[16]. Есть видимые спаренные свойства, а есть те, предполагать которые при наличии одного из них не только очень возможно, но порой жизненно важно.
Представляется, что и в социальных организмах есть нечто подобное: можно по, казалось бы, несущественному явлению[17]с большей или меньшей вероятностью утверждать наличие или отсутствие чего-то, привычно считающегося весьма значимым, но не явно выраженное. Скажем, по преимущественному упоминанию представителями властных структур слова государство можно с большим основанием говорить об имперских амбициях данной страны, о главенстве государственнической идеологии в данном обществе, а стало быть, об игнорировании на её территории прав личности. Мне представляется, что ситуация с тем, что называется феминизмом, также может быть весьма характеризующей, включённой в определение социально-политического строя конкретного социума.
Вообще-то, первый источник, подтолкнувший меня к размышлениям о так называемом женском вопросе в Китае, был сборник дацзыбао 大字报[18] рабочих и служащих Шицзиншаньского металлургического комбината во время движения «за исправление стиля работы партии», проводимого в КНР во второй половине 1957 года[19]. КПК интересовалась мнениями рабочих и служащих по самым разнообразным вопросам. Дацзыбао весьма различались по содержанию, грамотности и чёткости изложения мысли. Сборник был скомпонован и срочно опубликован Пекинским горкомом КПК практически сразу же после окончания первого этапа проведения кампании на этом предприятии (поскольку кампания только начинала разворачиваться во всекитайском масштабе, и этот сборник был отчасти необходим партии для выработки методов более эффективного проведения движения). Данные материалы предоставляли возможность оценить отношение шицзиншаньцев к аграрной политике КПК, к работе профсоюзов, понять взаимоотношения партии и масс, и ещё многое можно было вычитать из этого источника[20]. Из анализа содержания дацзыбао можно было представить, к примеру, как воспринимались справедливость и право в сознании рабочего класса Китая. Однако я, к моему большому удивлению, не обнаружила в рубрикаторе раздела, посвящённого условиям женского труда и жалобам работниц, да и просмотр листовок не помог обнаружить, вычленить «женский вопрос». Конечно, можно было предположить, что на металлургическом предприятии процент работающих женщин невелик, а наличие женсоветов могло канализировать все женские проблемы именно в этом направлении. Но можно было посмотреть на это и иначе[21].
В нашем случае представлялось не столь важным, было ли женщин на предприятии в целом много или мало. Главное – осознавали ли они, что их пол является значимым, необходимым или достаточным для образования особой специфической группы со своими только им присущими проблемами и интересами (ведь в любой стране человек осознаёт свой пол и может отличить особь противоположного пола, но отнюдь не в каждой стране есть женское движение и собственно женские организации).
При этом сколь бы ни принято было обращаться по женским проблемам (естественно, имеются в виду проблемы социального плана) в женсоветы, при ситуации, когда в дацзыбао обсуждались буквально все стороны жизни общества, в них не могли не быть затронуты, хотя бы по касательной, работа самих женсоветов и вопросы, по которым обращались туда женщины.
Я смела предположить, что отсутствие подчёркнуто женских дацзыбао – по тематике, по отсутствию указания пола пишущих (при сложности определить таковой по именным иероглифам) свидетельствует скорее о некоторой особенности «женского вопроса» в Китае в тот период. Мне представляется, что женщина на данном предприятии в тот период была одной из занятых и осознавала себя таковой без относительности к своей половой принадлежности, могущей служить основанием для специфических требований. Это – с одной стороны.
С другой – также, на мой взгляд, законное предположение, что и партийное руководство (во всяком случае, на уровне Пекинского горкома) в те годы думало так же. Ведь перед публикацией была определённая первичная обработка: дацзыбао были прочитаны, разнесены по шести, вероятно, сформировавшимся в ходе обработки рубрикам и по дням написания, иногда с внесением (в скобках) недостающих данных об авторах (имя, если таковое отсутствовало или было заменено псевдонимом, профессия, цех). Но нигде не уточнён пол, если автором была женщина[22]. Если бы это имело какое-то значение, составители имели возможность получить соответствующие сведения. И это невнимание к вопросам пола мне представляется значимым. Суть отмеченного явления, на мой взгляд, в том, что у партии в целом как одного из существеннейших (если не единственного) институтов общества, в задачи которого входила не только выработка экономических, политических, социальных и прочих мероприятий, но и выявление и формулирование существующих в обществе проблем любого плана, в исследуемый период ещё не было осознанной необходимости вычленения проблем, связанных со специфическими женскими вопросами (вероятно, и вследствие не сложившейся в предшествующий период устойчивой традиции таковыми вопросами заниматься). И это – несмотря на наличие соответствующих, скопированных с чужого опыта статей в Конституции.
Конечно, без упоминания проблем, связанных с полом, в самих дацзыбао не обошлось. Например, при сетовании на отсутствие душевых в каких-либо подразделениях не могли не подчеркнуть, что особенно это чувствительно для женщин. Но более интересна дацзыбао одной девушки из занятых на землекопных работах[23]. Она пишет о тяжести работы и о том, что не учитывается физическое состояние женщины при распределении работ («даже нет послаблений во время менструаций»). Бригадир не оставляет без внимания пол работниц, но исключительно по старинке: как пишет автор этой дацзыбао, он подбирает в свою бригаду молодых и хорошеньких. Но сама девушка видит во всей этой ситуации лишь только то, что её бригадир – плохой, ей хотелось бы перейти в соседнюю бригаду, где бригадир хороший. Качество бригадира и его пол она не увязывает, также не говорит она ни о чём таком, что могло бы быть оценено как право быть свободной от сексуальных домогательств на работе. Как и в других дацзыбао, где так или иначе фигурируют женщины (в том числе и в качестве авторов, что можно иногда понять по содержанию дацзыбао), ни в одной из них не поднимаются женские проблемы как таковые, нигде не выдвигается специфических требований и проблем, отличных от проблем рабочих и служащих – мужчин, нигде обвинения начальника или коллеги не сводятся, прежде всего, к несоблюдению прав женщины, то есть не увязываются с принадлежностью их 一 начальников или коллег – к мужскому полу. Ведь «женский вопрос» исторически решался как бы в двух руслах: 1) положение женщины в обществе и защита её (и в этом случае разговор идёт о льготах) и 2) наличие (или отсутствие) равных прав и равных возможностей. В обоих этих случаях на определённом этапе решения поставленных целей происходит обособление и противопоставление мужчин и женщин (порой очень резко проявляющееся). Намёка на подобный подход в исследуемых мною дацзыбао не обнаруживается[24].
Впечатления от неудавшейся попытки использовать сборник дацзыбао для освещения «женского вопроса» в Китае, вероятно, предопределили ракурс, под которым я прочла переведённую в начале 1990-х годов в России книгу двух молодых китайцев – журналиста и писательницы «Пекинцы: 100 рассказов простых людей о себе»[25]. Мне бросилось в глаза специфическое отношение китаянок к браку в 1980-х годах. Брак – это институт, чрезвычайно значимый в мировом перечне женских проблем, в феминистской идеологии. Право женщины на выбор, зафиксированное в Конституции КНР с 1954 года, касается отнюдь не только социально-политической стороны вопроса. Даже в разгар революционной борьбы в России известная деятельница социал-демократического женского движения А. Коллонтай, резко отмежёвывавшаяся от чисто «буржуазного феминистского» движения, считала важным говорить об одном из факторов становления женщины как свободной, независимой личности – её праве свободно выбирать себе мужа «лишь по влечению сердца»[26]. В КНР закон о браке (фиксирующий таковое право женщины) был издан сразу же после провозглашения новой власти, но, по воспоминаниям профессора Л.П. Делюсина, на местах ганьбу в то время сетовали, что проще провести земельную реформу, чем реализовать этот закон – уж очень он противоречил традиционно сложившимся семейно-брачным отношениям. Что проблемы с осуществлением женщинами своих прав сохранялись и позднее, свидетельствует активная законотворческая деятельность в КНР в этой области, начавшаяся с 1990-х годов, при том что большинство новых законов является, в сущности, требованием соблюдения ранее опубликованных законов[27]. В «Пекинцах…» практически во всех случаях, когда женщина рассказывала о замужестве (а чаще на эту тему говорят, естественно, именно женщины), звучали слова сосватали, познакомили и даже упоминается термин знакомство с общественнополезными намерениями[28] (аналог нашего выражения «знакомство с серьёзными намерениями»). Именно таким образом выходят замуж (во всяком случае, те, у кого брали интервью) и старые (что было бы понятнее), и молодые, и социально активные, и «обывательницы». При этом женщины могут говорить о любви к мужу (или не к мужу, или о нелюбви), могут выступать лидерами в семье. Но именно так описывали своё замужество в конце 80-х годов и горожанки, и крестьянки, и женщины с высшим образованием и почти без него. Этот традиционный способ заключения браков (если обобщение правомерно) без предшествующих личных отношений с предполагаемым брачным партнёром, казалось бы, говорит, что женщины Китая жили (и живут, ибо паттерны в семейно-брачных отношения весьма живучи) при определённом ограничении (с западной точки зрения) уж одного-то права точно – права свободного выбора семейного партнёра. Но, как явствует из приведённой выше книги, они так не считают (или просто не задумываются об этом)[29]. Можно утверждать, что брак (как и рождение детей) в сознании китаянки (и китайца тоже) всё ещё не выступает делом частным, сугубо личным.
История феминизма в Китае отнюдь не коротка, она состоит из нескольких очень неравномерных по времени и интенсивности этапов развития. Однако мне представляется продуктивным, прежде чем говорить о том, как образовался феминизм в отдельно взятой стране под названием Китай, остановиться на самом явлении, традиционно называемом феминизм. По причине в некотором смысле неадекватного восприятия этого социального, идеологического, в конце концов, философского явления в обывательском (и к большому сожалению – не только в обывательском) общественном сознании представляется необходимым определиться, во-первых, с терминами (феминизм, эмансипация, женское движение, гендер) и, во-вторых, рассмотреть это явление на фоне мировой истории данного вопроса, дабы иметь возможность оценивать этот феномен в китайском его преломлении. Рассматривать любой, а этот вопрос – особенно, в узких рамках отдельной страны непродуктивно, ибо не создаётся должной картины пропорций общего и частного. Отсюда и предпринимаемая мною попытка представить краткую хронологию мирового женского движения, развития феминизма с периода, когда в европейской культуре происходит разрыв (некоторые учёные, я бы сказала – сгоряча, даже считают его окончательным) с традицией, и европейское общество становится нетрадиционным, секуляризованным (что обычно датируется началом XVIII века).
Глава I
Феминизм как таковой
История женского движения, история феминизма – тоже история, которая существует, является частью истории человечества. Она не менее драматична и интересна, чем история бесконечных войн, классовых битв, революций, разгромов, смены друг другом правящих мужей и тому подобное. Эта (так называемая некоторыми – мужская) история почитается и изучается пока что как основная, а «на самом деле является всего лишь историей организационных структур, рассчитанных на мужчин в военное время»[30]. «Феминизм – одно из ведущих направлений в борьбе человечества за свободу. Умалять его значение, представляя современный феминизм чистым капризом горстки недовольных, – значит демонстрировать поразительное незнание истории половины рода человеческого»[31]. Подавляющему большинству, в том числе и женщинам, неизвестны важнейшие феминистские публикации прошлых лет, как неизвестна и борьба, и успехи женских движений, широко распространённых с XVIII века, неизвестны научные исследования (каковых, к сожалению, не так много), освещающие роль женщин в годы Великой французской и Американской революций, в аболиционистском движении, в развитии организованного рабочего движения, в нашей революции 1917 года. (Представляется, этот в некоем смысле «ликбез», который я предлагаю осуществить, небесполезен, ибо о феминизме в мире у каждого, если он соблаговолит задуматься, имеется сложившееся мнение, но нередко оно является лишь искажающим суть явления «феминизм»).
Итак, определим, прежде всего, сам термин феминизм. Мне представляется, феминизм, прежде всего, – борьба за снижение цены, которую приходится платить женщине за право чувствовать себя полноценным членом в своей семье, в своей стране и в целом мире[32]. Во все времена сильная женщина в цивилизованном окружении минимально страдала от отсутствия равных для неё прав. Всё то общественное движение, которое развивается в мире в течение уже далеко не одного столетия, направлено на помощь негероиням и в нелучшем окружении получить возможность осуществлять свои собственные жизненные планы и намерения с минимальной социальной платой за это.
Вообще под феминизмом понимается некое триединство, включающее в себя и женское движение, и женские исследования (создающие теоретическую базу для формирования идеологии движения), и собственно новый, общественно значимый стиль мышления в обществе или определённой его части, а также в определённой, весьма существенной степени, – стиль жизни. Все составляющие весьма тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены, но в силу исторических условий в разных странах могут развиваться каждый по своим законам и срокам. Понятие феминизма имеет и сугубо научное содержание, и широко употребляется в политической практике, и просто на бытовом уровне.
Тем не менее определений феминизма столь много и порой они столь запутаны, что захотелось найти справку, наиболее, предполагалось, сжато и просто объясняющую данный термин.
Казалось бы, что как не интернет-сайт OWL[33], главный интернет-ресурс российского феминизма, должен оказать помощь в раскрытии термина. Но тем не менее авторы, выступавшие там, сокрушались, что в докладах на конференциях или в актуальных статьях в прессе, написанных политологами, социологами или лидерами женского движения, поднимающими важные и интересные проблемы, не всегда раскрывается точное содержание используемых понятий. Даже в информационном поле, к которому традиционно обращаются участницы женского движения (женские журналы и сайты, научнопопулярные издания), справочная информация встречается очень редко и представлена фрагментарно. Прежде задача трактовки терминов «женского вопроса» решалась настолько, насколько это было необходимо для самого научного сообщества, занятого разработкой феминистской (или гендерной) тематики. Однако, как явствует из научной литературы, существует не менее семнадцати определений феминизма, рождённых в этих сферах. Популяризация для широкой аудитории в приоритеты научных исследований, естественно, не входит. Но когда же эти термины попадают на страницы СМИ, звучат с экранов телепередач или в свободном обмене мнениями – «начинается “самое интересное”： язык практики женского движения не понимает язык науки и наоборот – с лёгкостью даются новые определения, неверно трактуются уже устоявшиеся, невзначай создаются “новые” понятия, процветает “народная этимология” А всё вместе это производит впечатление почти всеобщей неграмотности в сфере феминизма и гендера. И это притом, что женские (и мужские) проблемы обсуждаются в разных контекстах – политическом, социологическом, правовом, культурном, психологическом – и постепенно эта информация охватывает всё больший круг людей»[34].