Берег был скалист, безлюден и неприветлив. О присутствии людей говорила только еле заметная тропинка, ведущая в горы; она и приняла шаги северного гостя.
К пещере
Первый же костёр собрал всех, кто хотел подивиться страннику и услышать голос неубоявшегося бросить вызов морю на столь хрупком судёнышке. Уже только одно это делало северного гостя почти богом в глазах окружающих.
Никто не торопил события, не торопил их и Заратуштра, совсем не замечая, что путь от одного костровища до другого был всё меньше, теперь и полдня не занимая.
К тому времени по горам пронеслась весть о пришельце разума необычайного, о пришельце, который время от времени заводит разговор о непонятном, – о сверхчеловеке.
*
«К объединению родов – только один путь: путь силы власти», – так думал Виштаспа, царь горских племён. Переодетый, он однажды присел у костра в полной уверенности остаться не узнанным, но стал узнаваем потом всеми, когда объединил подданных под флагом новой веры, тем флагом, под которым только и можно было собрать людей, ещё не знавших до того понятия государство.
Уходя, царь Виштаспа оставил своего верного помощника, который усердно записывал за гостем гор. Записанным соединялось в единое всё, что царь пытался собрать сам, но не смог объединить в единое верование. Как нетрудно было догадаться, его же распоряжением все новые друзья странника были одарены пищей и новой одеждой, а через них и он.
Уже очень скоро собирающиеся у костров с гордостью стали называть себя учениками Заратуштры, один из которых прибавил к его прозвищу и его новое имя: Спитама.
*
Путь всё реже и реже пересекал людские жилища, склоны гор становились всё менее лесистыми.
Однажды вечером Заратуштра почувствовал, что дальше ему надлежит идти одному – предстояла встреча; троп больше не было, и поутру он направился к вершинам гор.
Уже вскоре он услышал свист закрученного ветра. Взгляд в небо поймал орла, на шее которого свилась змея. Явно не замечая тяжесть этого «ожерелья», орёл радостно приветствовал Заратуштру грудным клёкотом, полуслепая змея показывала головой направление пути к пещере.
Мудрость идиотов
Вход в пещеру обволок туман; за спиной Заратуштры мирно спала змея и дремал орёл. Ученики принесли пищу для Заратуштры, для его костра и для его зверей.
Потянулись долгие разговоры.
– Скажи, Спитама, какой дар нужно считать бескорыстным? – начал беседу один из пришедших.
– Только тот, который для украшения сознания. Все остальные семь типов даров – от лукавого. Например, дар ради обретения славы – это когда богач использует своё состояние на благодеяния и милостыню. Ведь если он нажил своё состояние неправедным путём, то его благосостояние принадлежит только тому, у кого оно похищено, но не тому, кому он дал милостыню.
– Скажи, – обратился другой к Заратуштре, – кого из людей можно считать славными?
– Тех, кто славен благомыслием мысли, благословием слова и благодеянием дела.
– А какова обязанность ремесленников? – спросил третий из учеников.
– Обязанность ремесленников заключается в том, – отвечал Заратуштра, – чтобы к тому делу, которое они не знают, они не прикасались, а то, которое знают, делали хорошо и внимательно и по справедливости просили плату. Поскольку случается, что если тот, кто не знает дело, возьмётся за него, то это дело будет испорчено и исковеркано. А если к тому же этот человек, кто его делает, очень доволен собой, то тогда уже это станет основой его греха…
Слова Спитамы отражались гулким эхом от сводов пещеры. Для одного из учеников – Неопознанного Совестью – они на время стали неразличимы, затмившись собственными размышлениями: «Неспроста Заратуштра всё время пристально смотрит на огонь: наверное, именно в нём он черпает секрет своей мудрости. Тот плохо отплачивает учителю, кто навсегда остаётся только учеником. Я сам стану Учителем, я построю храм в горах; огонь в нём будет гореть всегда и я стану так же славен, как и он, но я не буду отказываться от дорогих подарков… Мне не сравниться с ним в красноречии, но достаточно и того, что я запомнил; да и царский писец оставит мне возможность не забыть услышанного.
И вот ещё что: нужно обезопасить себя от сложных и каверзных вопросов моих будущих последователей, моей паствы. Сделать нужно так, чтобы люди воспринимали не смысл моих слов, но только тон речи, поэтому проповеди стоит вести вообще на новом языке, который я назову сакральным языком жрецов Храма Огня, языком «священных книг», и который вообще никто из мирян не будет понимать8; тогда можно будет смело говорить с амвона всё что угодно, оставляя людей в уверенности, что именно так разговаривают боги, и им ничего не останется, как и меня считать пришедшим к ним из уделов Богов.
Я принесу народу новую Веру Огня, а во время службы новым богам призову в помощь хаому9. Напиток будет уводить паству в миги блаженства, но глухие душой будут думать, что этим блаженством они обязаны мне, лично мне, но не пойлу Ахримана и его дэвов. Так я стану Первым жрецом Храма Огня – мобедом. И ничто мне не будет мешать сменить коллегию богов-ипостасей верховного бога Добра – Ахура-Мазды-Создателя: я придумаю образ бога-Хаомы, а воинственного Митру возведу на главный престол точно также, как только ещё намереваются сделать с Перуном исходившиеся по миру племена на землях Спитамы. Хватит Митре маяться на периферии пантеона богов, хватит забияке Перуну плестись в обозе богов Храма Макоши! Я, тем самым, опережу время, опережу Историю всего мира! А эти… Этим не долго владеть душами людей, и пусть даже царь Виштаспа им будет покровительствовать. И пусть родину Заратуштры люди ассоциируют с Адом веры маздаяснийской. Мне не нужен соперник, а народу всегда нужен образ врага. И да будет так!»
Пройдут годы. Последователи Неопознанного Совестью будут продолжать опыты с огнём. В итоге сущность их религии фактически составят ритуалы, которые и сложатся в результате этих бесконечных и бессмысленных опытов. То была мудрость идиотов.
Своим остановившимся в плёсах самодоволья сознанием Неопознанный Совестью застал только обрывок ответа Заратуштры:
– … да, это так.
Меж тем беседа, только недавно угасавшая вместе с костром, снова разгорелась. И самый способный ученик Спитамы спросил:
– Ты говорил, что наш верховный бог Добра Ахура-Мазда и злой дух Ахриман на Период смешения заключили договор о перемирии на девять тысяч лет. Но может ли Добро вымотать силы Зла и победить его силой Разума Ахура-Мазды?
Заратуштра отвечал так:
– Люди при первоначальном творении были так мудры, что когда они только задумывали совершать деяния, они своими глазами ещё загодя видели награду за благодеяния и наказание за грехи, они видели не только свои мысли, но мысли всех, и ни один грех не исходил тогда от людей. Но затем лживый Ахриман скрыл награду за благодеяния и наказание за грехи, он скрыл четыре вещи: вознаграждение за благодеяние, за грех наказание, сами мысли людей и конец их дел. Теперь ему не в тягость распространять по миру псевдо-религии и греховные верования, чему из-за незнания добрых дел каждый будет очень верить и считать хорошей ту религию, которой обучен, и особенно сильной ту религию, благодаря которой у него будет власть… Победа Добра будет не скорой, но неотвратимой, и будет это в четвертой четверти отпущенного людям века.
– Скажи, Спитама, где родина твоя? – задал вопрос кто-то из новых друзей, чем вызвал всеобщую улыбку: история Заратуштры уже давно была всем известна.
– Моя родина и родина моих предков – Север, там, где десять месяцев зима, а два – лето. Но даже в те два летних месяца там холодная вода, холодная земля и холодные растения, и зима – их враг10. Когда зима идёт к концу, там большое половодье. Когда же луга высыхают, то становятся для наших домашних животных тем, что вы называете паиридааэза – отгороженный парк, сад или, сокращённо, Парадиз, Рай.
– Скажи, Заратуштра, кто спас людей от Потопа в наших краях? У нас нет единого мнения.
– Имеющий, или Йима на вашем наречии. Но не всех ему было предписано спасти. Йима построил высоко в горах глинобитную крепость размером в бег11 на все четыре стороны. Потом принёс туда семя всех мужчин и женщин, самцов и самок животных, семя всех растений, которые на земле величайшие, лучшие и прекраснейшие. Так хотел от него бог Добора Ахура-Мазда.
– А что есть душа человеческая?
– Душа-фраваши12 – живёт ещё до рождения, изначально. Она соединяется с телом в момент его появления и покидает его в момент смерти. Затем фраваши умерших предков покровительствуют своему роду. Фраваши есть и у всех богов.
– Для сохранения тела и спасения души что лучше и важнее? – спросил ещё кто-то.
– Самое лучшее – разум, так как землю можно обустроить разумом и небо подчинить себе силою разума. Ведь и земля и небо управляются силой врождённого разума бога. И на пути разума главное – не печалиться, так как тот, кто печалится, лишается радости земной и небесной и наносится ущерб его душе и телу.
– Как связаны между собою Добро и Зло?
– Ничто не исчезает и не появляется без причин, – отвечал Заратуштра. Соотношение сил Добра и Зла описывается простым соотношением:
Если прирастает Зло, то, как следствие, прибавляются в своей мощи Страдания людские, что человечество может предупредить лишь одним способом – приростом Добра. В противном случае, Постоянная Стабильности Земли (const.) не допустит нарушения основного закона Мироздания и даст волю всем пагубным страстям и страданиям, в конце концов, сведя материю в исходную Единицу, которая распакуется во Вселенную с Чёрным солнцем!
Значит, в первую голову, нужно набирать не опыт страданий и их терпения, но опыт Добра в борьбе с ними, орлиным взглядом отслеживая малейшие потуги Зла к приросту своего могущества и с мудростью змеи отправляя причины страданий в небытие; при неизменности же мощи Зла только прирост Добра может привести к уменьшению людских горестей! И только когда Добро войдёт в свой абсолют, только тогда наступит на земле благоденствие, сведя материю-время в исходную единицу, которой суждено распаковаться уже в иной Вселенной. Но борьба двух Вселенных может показаться вам бесконечной лишь постольку, поскольку человек не состоянии осмыслить конечность времени; лишь поэтому итог Космической сечи кажется неопределённым.
И вот что ещё, – продолжал Заратуштра. – Друзья мои! Не слишком увлекайтесь поиском начал, – можно сделаться раком. Смотреть только вспять; в конце концов, и верить тоже вспять.
Тут Спитама умолк на время, пытаясь заглянуть в будущее. Повсюду, и на просторах Макошевой Руси, и на холмах Руси Масок, на берегах рек Руси Рода, и в Волосовой Руси он увидел блистающие купола. Что это за маковки? Символ боевого шлема?
Так далеко унесло Заратуштру.
*
Надвигался рассвет, ученики засобирались.
«Чем была наша беседа? – спросил себя Заратуштра. – Один искал акушера для своих мыслей, другой – человека, которому он мог бы помочь разрешиться ими; так возникла наша добрая беседа»
Прощаясь, друзья поведали:
– Твои слова слышали от нас люди нижнего города. Они смеялись. Они думают, что ты подобен идущему по канату: им смешно смотреть, как ты опору ищешь в воздухе, там, где её нет. Теперь они натянули канат над площадью и ждут тебя, чтобы ещё раз посмеяться.
– В их смехе правду услышать можно, – отвечал Заратуштра. – Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью. Опасно прохождение, опасно быть в пути, опасен взор, обращённый назад, опасны страх и остановка. В человеке важно только то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель… Я уже иду по канату, но не знаю, когда смогу увидеть шутов, меня передразнивающих: ещё не получил я весть.
*
Проснувшись после тревожного сна, Спитама не застал уже никого: ученики ушли, зверей также не было.
Но вот показался орёл. В глазах своих он принёс отражение носимого морем погребального челна.
«Я прочёл твою скорбную весть, – проговорил орлу Заратуштра. – Жрец уже в царстве Яви. Теперь я один. Пора в путь. На завтра мне обещано зрелище – плясун на канате».
Следы взгляда
Спускаясь одаль крайних домов селения, Спитама увидел разлагающиеся трупы и обглоданные кости людские, лежащие открыто солнцу в чуть откопанных ямах; трупы были закреплены за волосы и за ноги верёвками к вбитым в землю кольям.
– Кладбища – полигон трофеев Смерти; всяк входящий в этот «музей» слышит её хвастливые речи. Но какова цена за вход? – остановил себя Заратуштра, вопросом взглянув на встречного.
– Их всегда переносят на погост два нагих мужчины, иначе дух смерти может вселиться в людей. Потом эти мужчины должны пройти тщательное омовение. Собаки и дикие звери должны очистить в течение года трупы от плоти, – пояснил встречный. Увидев удивление на лице Спитамы и предвосхищая его вопрос, встречный быстро продолжил: «Осквернение огня мёртвой плотью карается у нас смертью, а огнесеяющее дерево, которое могло бы использоваться для сожжения трупа, должно выноситься прочь от жилищ. Но, как видишь, их немного свалено поодаль; а с помощью верёвок мы не даём диким зверям растащить части трупов по горам – тогда была бы осквернена вся наша земля!»
И так думал Заратуштра:
«Откуда такая жуткая похоронная традиция в этих краях? Ну, конечно же! Ведь и я с трудом в окрестностях жилищ находил здесь топливо для костра. Превратить тело в первоэлементы и отдать их Создательнице несколько часов горения требуется, пищи для которого и на подогрев жилищ не хватает. Люди здесь давно поняли: не будет деревьев – не будет тени, не будет тени – не будет лужиц, не будет лужиц – не будет ручейков, воды не будет! Но и другое: облака, приносящие влагу в горы, могут легко породить и погребальный для людей плод воды и земли – плод мести людям, и только деревья могут встать стеной их охраны, а через листья свои отправить в небо часть гнева воды13. Отдать же тело на потребы червям – так те ленивы, да и не по зубам им кости. Мудрый народ. Они наверное знают, что кости отстроены с использованием восьми основ земли, но также и атомов, что свет помнят14 – Земля ослепнет без них. Голодным же диким собакам кости – в радость; через их желудки элементы и возвращаются в свой дом. Всё здесь по-иному. Облака меня не обманули.
Но я слышу, тут путник недавно был! Я чувствую след его взгляда и след его мощного духа. Это – тот, что недавно ушёл в хождения из царской семьи и о котором мне шептали вечные странницы, гонимые ветром от востока и юга. Но что искал он здесь?»
Сердце речаря
Заратуштра спустился в город Пёстрой коровы и нашёл там множество народа, собравшегося на базарной площади. Его ждали.
– Смотрите! Заратуштра! Для него, сидящего в горах, мы как плевательницы для плевков его учения! – истошно заголосил один из торговцев.
– Так может, ты уже утопленник? – отозвался, смеясь, другой.
– Я ещё на плаву – не видишь разве?! Но, быть может, Заратуштра – тот спасительный круг, который сброшен нам с неба?
Тут в перепалку двух торгашей встрял третий:
– Да! Это он! – И, бегая подскоками вокруг Заратуштры, мерзко захихикал: – Хи-хи, ха-ха! Я к вам ползу в припляске корч, одетый язвами порч! Хи-хи, ха-ха!.. Начинается учение лесного дурака. Учитель! Мы слушаем!
И так говорил Заратуштра к народу:
– Я учу вас о сверхчеловеке. Человек есть нечто, что дóлжно превзойти. Но что сделали вы, чтобы превзойти его? Все существа до сих пор создавали что-нибудь выше себя; а вы хотите быть отливом этой великой волны и скорее вернуться к состоянию зверя, чем превзойти человека? Взгляните на обезьян! И вы увидите, что эти примитивные твари, лишённые способности говорить в нашем смысле слова, неспособные сделать даже примитивный каменный топор, не имеющие ни письменности, ни искусства, тем не менее, показывают прекрасные способности к борьбе за власть и к политическим интригам. Вам также не трудно будет подметить, что эти твари умеют строить заговоры, создавать тактические альянсы и комбинации, льстить и обманывать, «подставлять» других.