– А сам-то лучше? Придём в контору – отмоемся.
Через час, переходя по упавшему дереву небольшой ручей, Володька сорвался, упал и, пробив тонкий лёд, провалился по пояс в воду. Валерка кое-как вытащил его на берег.
– Раздевайся, снимай валенки, штаны! – кричал он, принимаясь рубить сухие сучья с деревьев. – Доставай у меня из рюкзака запасные носки и брюки. Но сначала сухой портянкой ноги разотри. Быстрее, быстрее!
Володька в точности выполнил всё, что требовал приятель. Теперь необходимо было высушить валенки у разгоревшегося костра. Но тут ему послышался далекий лай собак.
– Тихо! – сказал он подошедшему Валерке. – Вроде бы где-то собаки лают.
Валерка прислушался и, не говоря ни слова, начал карабкаться вверх по склону оврага, проваливаясь по колено в снег и цепляясь за редкие кусты. Через минуту он был наверху, а еще через минуту скатился обратно вниз.
– Володя, наш посёлок! – крикнул он. – Сразу за леском. Пройти совсем ерунда осталась. Эх, знать бы, что он так близко, и ночевать бы в лесу не надо было. Не поверишь, но я, кажется, даже магазин видел, где тётя Груня работает!
– В таком случае, как договаривались, в контору после пойдём, а сначала в магазин за молоком и булочками, – сказал Володька, торопливо натягивая на ноги мокрые валенки…
В открытую дверь магазина первой прошмыгнула Векша. За ней Валерка с Володькой. Сдобные белые булочки и топлёное молоко в железных банках стояли на полках. От увиденного у Володьки закружилась голова, и он прислонился спиной к стене.
– Тёть Грунь, – сказал Валерка, – нам, пожалуйста, три булочки и три банки молока. Пожалуйста.
– А деньги у вас есть? – недоверчиво спросила продавщица.
– Нет. К сожалению, нет. Но мы отдадим, поверьте. Завтра всё до копеечки отдадим.
– Без денег не могу товар отпустить, – отрезала тётя Груня.
– Вы нас не помните? – чуть не расплакался от обиды Валерка. – Мы студенты. Осенью у вас отоваривались перед заброской в тайгу. Еще помогали машину с дровами для магазина разгружать. Нас забыли из тайги вывезти, вот мы сами и пришли. Володька болеет. Пока к вам шли, только о булочках и думали. Мы заплатим, вы не волнуйтесь. Вот и пушнина у нас есть. – Дрожащими руками он стал выкладывать из рюкзака на прилавок добытых куниц.
– Ребята? Так это вы? – Лицо продавщицы смягчилось. – Не узнала – богатыми будете. Да вы и на себя-то сейчас не похожи. А я, глядя на вас, сначала подумала, что в посёлке бомжи появились. Конечно, конечно, берите! – И она торопливо сняла с полок три банки молока и три булочки.
– Спасибо большое, – обрадовался Валерка. Он достал нож и пробил в крышке одной из банок две дырки.
На полу стояло пустое блюдце, из которого питался живущий в магазине кот. Туда Валерка и вылил содержимое банки. Потом искрошил туда же одну из булочек. Векша терпеливо наблюдала за его действиями и только после команды хозяина приступила к еде.
Пробив дырки в оставшихся банках, Валерка вместе с булочкой отдал одну Володьке, вторую бережно поднёс к своим губам. Набрав в рот топлёного молока, немного подождав и испытав огромное наслаждение, сделал глоток. Отщипывая от булочки маленькие куски, стал есть, запивая их молоком. Тётя Груня молча следила за ним и за Володькой.
– Может, ещё по булочке и по молоку? – спросила она и, не дожидаясь ответа, выложила на прилавок «добавку».
– Давайте! – не раздумывая, согласился Валерка и стал распихивать всё по карманам. – Мы сейчас в госпромхоз. Пушнину сдадим и сразу деньги занесём.
Директор госпромхоза был в своём кабинете. Валерка, аккуратно постучав в дверь, зашёл к нему, таща за собой Володьку, который еле держался на ногах.
– Вот и мы, товарищ директор. Возвращаемся с преддипломной практики…
– Ребята! Живые? – от удивления директор раскрыл рот.
– Врезать бы вам! – Валерка сжал кулаки. – Но не сейчас… Вот отъемся немного, может, и врежу!
– Будете так себя вести, я вам плохие характеристики в институт напишу, – сказал директор, нервно перебирая лежащие на столе бумаги.
– Дайте машину. Володьку надо до больницы довезти, – грозно сказал Валерка. – А свою характеристику сверните трубочкой и засуньте себе… Так лучше будет!
– Конечно, отвезём, – сразу засуетился директор. – Я сейчас же сам его в больницу доставлю. Ну а ты отдыхай, отдыхай! Я ведь за вас отвечаю.
Директор выскочил из кабинета, и через несколько минут Володьку увезли, а Валерка так и заснул на диване в директорском кабинете.
Утром, с трудом разбудив практиканта, директор стал оправдываться:
– Валер, ты пока приводи себя в порядок, а я уже баньку истопил. Жена стол накрывает. Помоешься, переоденешься во всё чистое. Володька-то простудился сильно, но врачи обещали через неделю его на ноги поставить. А сейчас пошли ко мне. Ты только не обижайся. Я ведь летал к вам на участок два дня назад. В избе вас нет, следов нет. Сделали облёт – не нашли вас. Что было делать? – Директор вздохнул. – Не поверишь – все эти дни не спал, думал, что погибли мои практиканты. Хорошо, что в институт не успел сообщить. А что было бы, если б телеграмма о вашей гибели в деканат ушла? Представить страшно!
В бане Валерка сидел несколько часов. Никак не мог прогреться. Помывшись, заложил в печь всю свою грязную одежду, которая горела, словно пропитанная бензином. Чистое бельё приятно облегло тело.
– Помылся? Пошли! – Директор позвал Валерку в дом. Усадил за стол, достал бутылку водки, разлил по стаканам. – Давай выпьем за ваше возвращение!
Валерка, молча чокнувшись с директором и его женой, выпил. Голова сразу закружилась, телу стало тепло.
– Ты ешь, ешь! – подбадривал директор. – Когда в последний раз сытно ел?
– Давно. Вы собаку мою покормите, пожалуйста, тоже голодная.
– Сейчас, сейчас покормим. Не волнуйся! – Директор вместе с женой вышли во двор, где сидела привязанная Векша.
Валерка стал медленно накладывать в свою тарелку еду со всех стоящих на столе блюд. Начал есть, но через минуту у него сильно разболелся живот.
– Ты что не ешь, не вкусно? – удивился вернувшийся за стол директор.
– Вкусно. Готов всё съесть, но вот не могу. Вы меня извините, я лучше пойду. Мне ещё к Володьке в больницу заглянуть надо.
– Ну хорошо, иди, – сказал директор, а Валерка, улучив момент, когда тот отвернулся, быстро сунул себе в карман пару бутербродов и приличный кусок недоеденного мяса…
Целую неделю Валерка собирал в госпромхозе необходимые ему и Володьке материалы для дипломных работ. Сидел в конторе, писал, чертил графики. Каждый день ходил в больницу навешать больного друга. Приносил ему купленные в магазине продукты. Чаще всего это почему-то были белые сдобные булочки и топлёное молоко в консервных банках. Володька поправлялся быстро…
В поезде ребята весело смеялись, вспоминая своё возвращение из тайги, но только каждый раз во время еды они почему-то машинально рассовывали по карманам продукты.
– Валерка, ты не знаешь, зачем мы так поступаем? – однажды поинтересовался Володька.
– Не знаю, – сказал тот и, немного подумав, добавил: – С поездом ведь тоже всякое может случиться…
Охотничьи инспектора
В годы моей учёбы в Кировском сельхозинституте действовала одна из самых авторитетных студенческих дружин по охране природы. Она носила имя Виктора Волошина – студента-охотоведа, отдавшего свою жизнь в борьбе с браконьерством.
Многие студенты, поступив учиться на факультет охотоведения, вступали в ряды дружинников, становясь общественными охотничьими инспекторами. Будничные выезды на инспектирование в леса и на реки Кировской области, составление протоколов на нарушителей правил охоты или рыбной ловли – всё это давно позади. Многое стёрлось из памяти, но кое-что и запомнилось.
Собрание волошинцев, на котором принимали в дружину студентов-первокурсников, закончилось поздно вечером. Ребятам объяснили их права и обязанности и вручили по именному удостоверению с их фотографиями внутри красных корочек. Имея такое удостоверение, они могли на вполне законных основаниях охранять природу родного края «от алчности бездонного кармана». Правда, всем сообщили, что приняли их пока только с испытательным сроком. И если в ближайшем будущем они не будут активно работать, то их могут исключить из рядов дружинников-волошинцев.
Выйдя из красного уголка, где проходило собрание, Серёга ещё раз прочёл свою фамилию на только что полученном удостоверении. Усмехнулся лицу на фотографии. Закрыл корочку и убрал в карман брюк.
– Ну, Мишка, как ты считаешь, ксивы обмыть бы не мешало?
– Я только за. Плохо, что народ может увидеть, что пьём, и настучит в деканат. Неприятности могут быть. Да и с деньгами сейчас туговато. Степуху, сам знаешь, мы не получаем. Экзамены в зимнюю сессию нужно было без троек сдавать.
Беседуя, ребята шли по коридору общежития.
– Серёга, а лучше ну её, пьянку! Я вот что придумал. Через неделю весенняя охота начинается. Рванём на природу, наловим браконьеров. Протоколов на них напишем. Премиальных огребём немерено. Слышал, что начальник сказал? Всем, составившим протоколы на нарушителей, положены премиальные. Вот тогда погуляем. Что думаешь?
– Мишаня, ты, как всегда, прав. Но только ты уверен, что мы наловим этих самых браконьеров? Ещё и много. Где их взять в нужном для нас количестве в вятской тайге? По лесам здесь иногда целый день проходишь и ни одного человека не встретишь.
Они вошли в комнату.
– Ерунда! – Мишка достал из своей тумбочки окурок, заботливо спрятанный «на потом», после того как сигарета была затушена об угол этой самой тумбочки. Чиркнул спичкой и затянулся едким дымом «Примы». – Как говорится, свинья везде грязь найдёт. С такими удостоверениями, как у нас, мы теперь до любого столба докопаться сможем и составить на него протокол о нарушении правил охоты или рыбной ловли. Ты, Серёжа, просто никогда не думал этим заниматься, теперь же будет в самый раз. Пусть дрожат местные вятские охотники. – Мишка улыбнулся и продолжил: – Сразу в передовики выйдем. Только уговор. Никому из ребят о нашей идее ни слова. А то им тоже захочется лёгких денег.
– Согласен с тобой на все сто процентов. И с пьянкой лучше подождать, а то залетим и на весновку нас декан не пустит. Оставшуюся до охоты неделю нужно не попадаться.
Он взял у Мишки недокуренную сигарету и пару раз глубоко затянулся, пока окурок не обжёг пальцы. Серёга незлобно выругался и бросил в пепельницу всё, что осталось от сигареты. Обожжёнными пальцами взялся за мочку уха.
– Пошли, братан, по общаге пошатаемся, всё равно сейчас делать нечего. Спать в такую рань не хочется. А повезёт, и поедим у кого-нибудь…
Жизнь в общежитии в это время «била ключом». Всё было как всегда: кто-то спал на своей кровати, а кто-то на чужой; кто-то пил чай с сахаром, а кто-то без сахара; кто-то курил, а кто-то ждал, что оставят покурить; кто-то мечтал…
– Серёга, вот ты чем заниматься будешь после окончания института? – спросил Серёжку один из его сокурсников.
– Я чем? – Серега посмотрел на парня. – Как чем? Глупый вопрос. Охотоведом работать собираюсь.
– Это и ежу понятно, что охотоведом. Все мы, здесь сидящие, хотим после института по специальности устроиться. За тем и поступали. Я тебя немного о другом спрашиваю. Жить-то на что будешь? Где деньги брать? Зарплата у охотоведа копеечная. Читал небось, что царь Пётр I про нас говорил: «Одеть их во всё казённое, а оклад им положить маленький, ибо должность у них воровская». Что воровать станешь?
– Отстань, Сашка, – усмехнулся Серега. – Я пока не думал, как после института жить буду. Этот самый институт ещё окончить надо. Сейчас бы подзаработать. Мы с Мишкой прикинули. Хотели на весенней охоте…
Мишка перебил товарища:
– Мы хотели поехать птиц на чучела пострелять. В охотничий магазин недавно зашли, так там чучело весеннего крякового селезня целое состояние стоит. А чучело токующего тетерева – целая наша стипендия. Вот мы и собираемся в лес поехать и настрелять воз тетеревов, вальдшнепов и селезней. В общаге наделаем из них воз чучел, как-никак курс таксидермии мы прослушали. Сдадим все изделия в магазин и получим воз денег.
Мишка торжественно оглядел всех, прикидывая, понравилась ребятам его идея или нет. Ответил за всех Сашка:
– Хорошо, конечно. Но это всё временное явление. Добудете вы этих птиц, а может, ещё и не добудете. Это большой вопрос. Тут бабка надвое сказала. А я вот думаю, что лучше всего всем нам после окончания института пчёлок развести. Буду я, например, на крылечке у домика своего сидеть, а пчёлки пусть себе вокруг летают. Чего им мешать? Пусть работают. «Ж-ж-ж» – раз копейка. «Ж-ж-ж» – раз и ещё копейка. – Сашка замахал руками, показывая, как пролетают мимо него пчелы.
– Раз – и пчелиная болезнь – варратоз. Все твои пчёлки подохли!
– Тогда, к примеру, можно кроликов развести. Я и над этим думал. Вырыть в саду большую яму. Посадить в неё с десяток крольчих и пару кролей. Пусть себе любят друг друга. Кто из вас знает, сколько у кроликов в год помётов? – Сашка замолчал, ожидая ответа на вопрос.
– Кажется, что-то около шести или восьми, а может, и более.
– А крольчат сколько рождается?
– По шесть или девять. Иногда доходит и до четырнадцати.
– Мы берём по четырнадцать, и если мне не изменяет память, то крольчихи уже в четыре месяца достигают половой зрелости.
– А затраты на содержание? – спросил Мишка.
– Минимальные, – не задумываясь, ответил Сашка. – Всего один кочан капусты и буханка хлеба в день.
После своих слов Сашка задумался, уставившись в одну точку. В его голове шли сложные математические расчёты, проведя которые он должен был вывести для ребят одну цифру чистой прибыли. В комнате на это время установилась тишина. Тут открылась дверь, и в комнату вошло ещё несколько студентов с их курса.
– Чего притихли?
– Не мешайте. Сашка деньги от разведения кроликов подсчитывает. Как-никак кролиководство – дело доступное не только жителям села или рабочего посёлка, но и всем будущим охотоведам. – Ребята засмеялись.
– Чего смешного? – обиделся Сашка. – Даже очень неплохо получается. Цифру прибыли, правда, я до конца не подсчитал. Эти оболтусы помешали. – Он кивнул на вновь пришедших. – Врываются в комнату, орут! Чего вам нужно? Тут хорошие люди делом занимаются, решают для народа экономические проблемы. А вы…
– Что мы? Просто хотели увиденным поделиться. Сегодня в кинотеатре кино смотрели про американских полицейских. Всем советуем сходить, кто ещё не смотрел. Главное в фильме то, что там много хорошего можно почерпнуть для нашей будущей охотоведческой работы. Например, как толпу народа резиновыми пулями разгоняют. Вот бы и нам такие пульки на «бреках» попробовать. Сопротивляется браконьер, а мы ему – бац! – по животу резинкой. И человек живой, и сопротивление сломлено. Ну как?
Все, кто был в комнате, одобрительно загалдели. И уже через минуту, полностью забыв о пчеловодстве и кролиководстве, парни обсуждали, из чего можно изготовить такие резиновые пули под калибр охотничьих ружей. А также применение на практике таких нужных, по их мнению, спецсредств не только в Кировской области, но и по всей стране. Разошлись студенты далеко за полночь…
Последняя неделя перед открытием весенней охоты пролетела незаметно. Прошла в делах, учёбе, заботах по сбору в лес. Студенты бегали по магазинам, закупая на последние деньги всё необходимое для их будущей лесной жизни. Им предстояло провести по нескольку дней у костра. Весенние дни, а особенно ночи, все ещё были очень холодные. В первую очередь ребята покупали продукты, конечно, всё по минимуму. Затем гильзы, порох, дробь, пыжи. Позволить себе купить снаряженные патроны могли немногие.
А собравшись и отпросившись в деканате, студенты стали разъезжаться по районам области. Общежитие опустело практически на весь сезон весенней охоты. Жить там остались только его отдельные обитатели, но таких были единицы.
На железнодорожном вокзале к Серёге и Мишке подошёл их сокурсник Юрка и, хитро улыбнувшись, прошептал:
– Вот, смотрите, зарядил несколько пуль. Руки так и чешутся опробовать.
– Дай одну! – Мишка потянулся к Юркиному патронташу.
– Дай будет при коммунизме, – оттолкнул тот руку. – Сами могли сделать. Лень? Всё, мне тут трепаться с вами некогда. Мы с ребятами едем на север.