Он резко повернулся и побежал к поезду, который с минуты на минуту должен был отправиться.
– Дан приказ ему на север, нам в другую сторону. Так, кажется, в песне поётся? – произнёс Серёга.
– Дан приказ ему на запад, – поправил Мишка.
– А нам нужно на восток. – Сергей поднял с земли объёмный рюкзак и забросил за плечи. – Пошли, друг. Скоро и наш поезд.
Через несколько часов ребята вышли на нужной станции. Подождав, когда отъедет поезд, перешли железную дорогу и направились к видневшемуся невдалеке лесу. Ночевать остановились на берегу ручья, текущего по краю лесной опушки. Летом ручей пересыхал, но весной, когда земля перенасыщалась влагой от тающего снега и воду в себя больше не принимала, ручей становился весьма полноводным. От этого течение усиливалось, и вода с шумом текла по руслу, превращая ручей в небольшую речку с относительно чистой водой.
– Здесь и заночуем. – Мишка скинул рюкзак и присел на пень. – Серёга, как хорошо, что мы из города на природу вырвались!
– Конечно, хорошо. А если ещё и весновку проведём, как задумали, вообще отлично будет.
Сергей достал топор и стал рубить для костра мелкие сухие сучья. Вскоре огонь горел. Провозившись с приготовлением ночлега ещё с час, ребята наконец уселись ужинать на свеженарубленный лапник, разложенный толстым слоем с двух сторон от костра. Темнело. Они слышали, как, хоркая, пролетел вальдшнеп. Пару раз было слышно, как вдали гоготали дикие гуси, летя по известному только им маршруту. Кряковый селезень прошваркал в полной темноте.
– Сейчас бы грохнуть кого-нибудь из птиц на шурпу. А то ужинаем чаем и сухарями. – Мишка покрутил головой, всматриваясь в чистое звёздное небо.
– Нельзя, Миш. Мы теперь охотничьи инспектора, а открытие охоты только завтра. Будет день, и будет пища. Давай-ка спать.
Сергей допил чай. Разложил на лапнике спальник, снял сапоги и телогрейку и, как был в свитере и брюках, полез внутрь мешка. Через минуту усталость взяла своё, и он засопел. Мишка ещё долго лежал у костра и слушал звуки весенней ночи.
Выбираться утром из тёплых спальных мешков ребятам не хотелось. Костёр давно догорел, а от ручья и снега в лесу тянуло холодом. В конце апреля до настоящего тепла ещё ой как далеко. Сергей и Мишка проснулись, лежали и слушали, как за лесом «булькали», токуя, тетерева.
– Слышишь, токуют! – Мишка чуть высунулся из спальника.
– Слышу, – буркнул Серёга, – не спят птички.
– Весна. Хочешь, не хочешь, а токовать нужно. Природа своё возьмёт, – философски изрёк Мишка. – И нам подниматься пора.
– Что, тоже природа?
– Конечно. Давно встать хочу. В спальник же не будешь по нужде ходить. – Мишка выбрался наружу и стал натягивать сапоги.
– А я ещё посплю, меня природа не беспокоит. Вот когда ты костёр разложишь, тогда и мне вставать.
– Чёрт с тобой, лежи.
Мишка оделся и пошёл к ручью. Умывшись и распалив костёр, собрал ружьё. Скоро закипела вода в котелке.
– Чай готов. – Сняв с огня котелок, Мишка насыпал в кипящую воду заварку. – Завтракать вставай, – обратился он к Сергею. – А то браконьеры по домам разойдутся. Солнце уже высоко.
– Не разойдутся. Откуда им тут взяться?
И как бы с ним споря, в верховьях ручья прогремел выстрел.
– Ну что, я не прав? – Мишка прислушался. Раздался второй выстрел. – Выстрел там же, где и первый. Вот тебе и браконьеры.
– Это ещё нужно уточнить, кто там палит. – Сергей вылез из спальника и стал быстро одеваться.
– Что, даже чая не попьёшь? – Мишка отхлёбывал горячий чай из кружки и хрустел сухарём.
– Почему? Сначала поедим, а потом пойдём туда, где стреляют. Наливай.
Ещё один выстрел прозвучал, когда ребята заканчивали завтракать.
– Хватит дурака валять. Собираемся. – Мишка стал убирать вещи в рюкзак, костёр залил остатками чая. Через минуту охотоведы двинулись вверх по ручью в сторону выстрелов.
Охотник стоял на поляне. Что это один из местных мужиков, ребята определили сразу. Одет он был в засаленную и рваную во многих местах телогрейку, заляпанные грязью штаны и короткие кирзовые сапоги. Его одностволка в области приклада была перетянута медной проволокой, а цевьё крепилось к стволу изолентой. Убитый им рябчик, охота на которых весной запрещена, болтался, прицепленный за лапки бельевой верёвкой, на поясе охотника. Мужик улыбался.
– Вот тебе и самый настоящий браконьер! А ты говорил… Тут, видно, весь лес кишит нарушителями правил охоты. Сейчас его оформим, и премия наша. – Мишка потёр ладони.
– Ну что, мужик? Рябчика грохнул? Весной охота на таких птичек запрещена законом. Как тебе не стыдно! – Ребята подошли к охотнику. Тот не делал никаких попыток сопротивляться или убегать.
– Здорово, дядя! – обратился к нему Серёга. – Браконьерствуешь! Давай-ка лучше свои документы.
– Здра… здра… здра… – Открывая и закрывая рот, мужик пытался говорить. Ребята уставились на него.
– Притворяешься?
– Здра… здра… здра… – Мужик тряс головой, выговаривая слово.
Ребята переглянулись.
– Миш, ну его к чёрту! Намучаемся мы с ним с таким красноречием.
– Здра… здра… – повторял и повторял охотник.
– Ты прав, братан. Пойдём. – Мишка махнул рукой.
– Здравствуйте, – наконец-то выговорил мужик, когда ребята отошли от него метров на пятьдесят. Они остановились и обернулись.
– Во вятич даёт! Всё-таки родил своё «здравствуйте». Может, хоть рябчика у него отнимем? А, Михаил? – Сергей сделал шаг обратно к охотнику.
– Ррре… ррре… – затряс головой мужик.
– Пошли. – Мишка повернулся и зашагал дальше.
Через полчаса опять прозвучал выстрел, примерно там, где остался охотник.
– Гад! Стреляет опять по рябчикам, – плюнул Сергей.
– Пусть охотится. Судя по его виду, у него одна радость в жизни и осталась…
– Что делать будем? Инспектировать?
– Как получится. Пойдём пока по угодьям пошатаемся. Мы же ещё и на охоту приехали. Зря, что ли, путёвки брали! Помнишь идею про чучела? Попробуем её в жизнь воплотить. – Мишка зарядил ружьё.
Грузный кряковый селезень, одетый в брачный весенний наряд, с шумом поднялся из-под нависшей над водой ивы. Первый выстрел Мишки пришёлся по веткам. Порубанные дробью, они полетели в разные стороны. После второго выстрела шея селезня подломилась, и он упал.
– Вот и первое чучело! – крикнул Мишка.
– А я и выстрелить не успел. – Сергей снял с плеч порядком надоевший ему рюкзак и сел на землю. Закурил.
– Чего сидишь?
– Чего, чего! Твой трофей, Михаил. Ты и ищи. Мне как-то неудобно вперёд стрелка лезть.
– Ишь, какой правильный. – Мишка полез в кусты, долго трещал там ветками и чертыхался. Наконец закричал: – Нашёл! – Он прикинул вес селезня, держа его за зелёно-оливковый клюв. – Примерно килограмма два будет.
– Дай мне! – Сергей взял в руку оранжевые лапы птицы, несколько раз поднял и опустил перед собой. – Ты прав, дружище, где-то около двух килограммов. Хорошо, чтобы ещё и вкусный был. А то голодное общажное детство вон как на нас сказывается! – Он похлопал себя ладонью по животу.
– Вечером попробуем на вкус! – Мишка аккуратно, чтобы не помять перья, положил птицу в рюкзак.
До вечера ребята проходили по лесу и не встретили больше ни одного человека. Выстрелов тоже не было слышно. Расположившись лагерем и заготовив дров, сняли с селезня шкурку, присыпали её солью. А когда поели приготовленную на костре утиную похлёбку, разошлись от лагеря в разные стороны искать места для предстоящей вальдшнепиной тяги.
Вальдшнепы в этот вечер тянули активно. Но то ли ребята неправильно определились с выбором мест, то ли переволновались, увидев в небе первых птиц, или охотничьего опыта у них ещё было маловато, только стрельба по вальдшнепам была практически безрезультатной. Лишь к концу тяги, уже в полных сумерках, Сергею всё же удалось сбить одного куличка. После выстрела птица упала к его ногам. Он нагнулся и поднял вальдшнепа.
– Хорошо, что под ноги свалился, а то в темноте и не найти. Интересно, что там у Мишки?
Включив фонарик, он не спеша двинулся к лагерю. Костёр ярко горел, освещая небольшое пространство вокруг. Мишка разогревал остатки утиной похлёбки.
– Привет, дружище! – поприветствовал он Сергея. – Как охота?
– Взял одного. – Сергей показал добытого вальдшнепа. – А ты?
Мишка хитро улыбнулся:
– После моих выстрелов все помирать улетели. Одного вроде зацепил покрепче. Но и он за деревьями скрылся.
– Что же ты, Миш, так жидко…
– Понимаешь, друг, промысловики они влёт не стреляют.
Мишка взял у Сергея вальдшнепа и принялся его рассматривать.
– Тоже по-своему птица красивая. Глянь, клюв какой. Длинный-длинный. А глаза большие-большие. Обдирай трофей, Серёга. Вроде не разбит и на чучело пойдёт.
– В темноте? А может, завтра?
– Неужели не знаешь? Не нужно откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня.
– А можно после чая?
– После чая? – Мишка смотрел на костёр. Вода в котелке закипала. – После чая, я думаю, можно. Тем более вода уже кипит.
Спать легли поздно. На рассвете их опять разбудило тетеревиное токование. Не так далеко, в редколесье, несколько косачей слетелись на токовище. Их голоса, очень похожие на голубиное воркование, в тихую погоду были слышны за несколько километров.
– Вот тетерева дают! – Мишка выбрался из спального мешка и сел на него. – Серега, слышишь, что делают? Знал бы, что тут ток, вчера шалаш бы построил.
– Ага, шалаш. Так они тебе у него и будут токовать! Тетерева не такие дураки, как ты думаешь. Им к шалашу привыкнуть нужно. – Сергей лежат на спальнике и курил.
– Может, попытаться с подхода по ним разочек грохнуть.
– Брось, Миш, пусть живут. – Сергей не успел договорить, как в лесу раздались выстрелы.
– Давай туда, где пальба. За премией! – крикнул Мишка.
На сборы ушло всего несколько минут. Перепрыгивая через поваленные деревья, они бежали в том направлении, где стреляли. Наконец показалась узкоколейка.
– Скорее всего, шли по железке и стреляли.
Сергей полез по насыпи на рельсы. Мишка за ним. Остановились, чтобы осмотреться. Полотно железной дороги хорошо просматривалось только в одну сторону. В другом направлении дорога делала резкий поворот и скрывалась за деревьями.
– Нужно пойти и посмотреть, что там, за поворотом.
– Стой. Давай хоть минуту отдышимся! – Сергей снял рюкзак, ружьё и уселся на рельсы.
– Ладно, ты отдыхай, а я всё-таки схожу, – сжалился Мишка. Он положил рядом с ним свой рюкзак и ружьё. – Я скоро.
– И чего этот дурак ружьё не взял? А вдруг на «бреков» нарвётся? Одному же не справиться.
Сергей поднялся на ноги, посмотрел на вещи, прикидывая, как всё это тащить. С минуту раздумывал, потом махнул на всё рукой, взял своё ружьё, остальное оставил лежать на шпалах. Пошёл догонять Михаила.
– Ну, чего?
– Ни следов, ни выстрелов, ни гильз. Наверное, в другую сторону ушли. – Мишка смотрел на товарища. – А вещи где?
– Там, на дороге. Что им будет! Не тащить же всё на себе. Говори лучше, что нам делать?
– Пошли назад. Другую сторону дороги проверим. Может, ещё успеем кого-нибудь поймать.
Громкий гудок они услышали, не доходя до поворота.
– Что это? – Мишка удивлённо смотрел на Сергея.
– Кажется, паровоз. С рельсов сойти нужно, а то задавит. – Сергей сделал несколько шагов в сторону.
– Кого задавит? Тебя? Да он же сейчас по нашим рюкзакам едет! – Мишка смотрел на показавшийся впереди поезд, тащивший за собой несколько вагонов.
Они кинулись к вещам. Мишкино ружьё со сломанным прикладом валялось рядом с его раздавленным рюкзаком и с абсолютно целым рюкзаком Сергея. Тот наклонился и поднял ружьё.
– Стволы целые. Повезло. А дерево ерунда. Думаю, что можно будет отремонтировать.
– Думает он! Думать нужно было, когда уходил! – злобно кричал Мишка.
– Я же помочь хотел, – обиделся Сергей.
– Он ещё и обижается. – Мишка выругался, и ребята ещё с полчаса ругались и матерились друг на друга.
Затем понемногу успокоились.
– Ладно, с кем не бывает. Это и есть жизнь. А ремонт ружья – пополам. Не отремонтируют, я тебе своё отдам. – Сергей примирительно похлопал Мишку по плечу.
Тот улыбнулся. Молодость! Она отходчива и бесшабашна.
– Вот только пацаны над нами в общаге ржать станут. По-моему, такого ещё ни с кем не было. – Теперь Мишка смеялся.
Смеялся и Серёга, крутя в руке раздавленный поездом котелок. Насмеявшись вдоволь, они приняли решение возвращаться в общежитие. Вечером уже были в городе…
Первым к ним в комнату вошёл Сашка. Поставил рюкзак посреди комнаты, зачехлённое ружьё положил на кровать. Сел, достал сигарету и, не спрашивая у ребят разрешения, закурил. А сделав пару глубоких затяжек, сказал:
– Рассказывайте, как ваше инспектирование прошло. Или охотились?
Друзья переглянулись.
– А что рассказывать, – замялся Мишка. – Нормально всё. Ни одного составленного протокола. Из дичи добыты селезень и вальдшнеп. Чучела будем делать.
Сашка заметил на столе сломанное ружьё:
– А это что?
– Ружьё!
– А с ним что случилось? У него вид, будто оно под поездом побывало.
Глаза ребят расширились.
– Ты как узнал?
– Никак. Просто сказал. А что, правда?
– Правда! – И Мишка рассказал, что с ними произошло.
После его рассказа Сашка выдержал необходимую паузу, чтобы осмыслить услышанное, произнёс:
– Ну, вы оба даёте!
– Кому сейчас легко! – вздохнул Мишка и спросил: – А у тебя как?
– Как и у вас. Лазил я по лесу, лазил. Ни людей тебе, ни зверей. Из продуктов с собой только соль и сигареты. Наконец через пару дней охоты увидел белку. Шлепнул её, бедолагу. Не помирать же с голоду. Потом добыл горностая. Варил его, варил, есть всё равно не смог – вонючий, зараза. А вчера иду, слышу – собаки лают. Смотрю, а это местные мужики зайчих беременных по озимым с гончей гоняют. Всё у них по-взрослому, у одного даже рог охотничий на груди висит. Тоже мне, мелкотравчатый! Вот я под гон их и подстроился.
Конец ознакомительного фрагмента.