В советское время социологические исследования журналистики и массовых коммуникаций осуществлялись в форме проектов, участие в которых объединяло академические, вузовские и управленческие структуры. Например, московские исследователи участвовали в реализации таких масштабных проектов, как «Таганрог» (рук. Б. А. Грушин) или изучение редакций районных газет (А. И. Верховская, Е. П. Прохоров, Л. Г. Свитич, А. А. Ширяева), которые вряд ли могли осуществиться без качественной организационной централизации. Базируясь на знаниях, полученных в ходе проектных исследований, и разработанных методах, ученые факультета журналистики МГУ в 1981 году сделали первую концептуальную заявку о научной дисциплине в книге «Социология журналистики: теория, методология, практика»223.
Опыт Ленинграда, с одной стороны, подтверждал общую тенденцию кооперации усилий академической социологии, университетской науки и партийных органов. В то же время, имел свою специфику непосредственной вовлеченности социологии в практику редакционного производства, жизнь журналистского сообщества и в профессиональное образование. Отделение журналистики на филологическом факультете ЛГУ открылось в 1946 году. С течением времени получали свое развитие новые технологии производства СМИ и каналы массовой коммуникации, журналистика структурировалась тематически, что приводило к типологическому обособлению различных видов прессы, внутри самих редакций возникала своя организационная специализация. Подобные процессы соответственно воздействовали на профессиональное образование: на базе отделения был создан факультет журналистики с развитой кафедральной структурой, в городе функционировали партийные, комсомольские и профсоюзные школы224. С конца 1950-х годов под руководством В. А. Ядова в ЛГУ начинает работу Лаборатория социологических исследований.
В развитии теоретических предпосылок социологии журналистики в 1960‒1980 годы обнаружились новые грани дифференциации, связанные с поиском, объяснением и регулированием систем отношений института журналистики с общественными интересами и запросами, с профессиональным образованием и с потребностями редакционного производства. Исследования общественного мнения с использованием методик и техник массовых опросов проводились по инициативе Ленинградской студии телевидения, директором которой в 1962‒1966 годы был Борис Максимович Фирсов. По его инициативе в редакционную деятельность была введена практика формирования, модификации и коррекции сетки вещания Ленинградского телевидения с учетом мнений, интересов и потребностей аудитории, выявленных с использованием результатов эмпирических исследований225. В 1964 году Ленинградская студия телевидения и Лаборатория социологических исследований ЛГУ провели совместное изучение эффективности телепередач, а в 1967 году ленинградский филиал Института конкретных социальных исследований АН СССР, образованный в 1968 году (сейчас – Институт социологии РАН), организовал первое исследование ленинградской телевизионной аудитории. В 1969 году на философском факультете ЛГУ Б. М. Фирсов защитил кандидатскую диссертацию «Социальные проблемы телевидения» (научный руководитель – В. А. Ядов)226, а в 1979 году – докторскую диссертацию по теме «Массовая коммуникация в условиях различных социальных систем». На основе разработок телевизионных инженеров (М. И. Кривошеева и др.), исследователь представил объяснительную модель развития коммуникационных технологий в контексте социальных характеристик аудитории, уровня ее технических компетенций и целей использования СМК227.
В одном из своих интервью Б. М. Фирсов рассказывал о смысле, который он вкладывал в свою работу на телевидении: «Суть идеи – “человекоцентризм”, ориентация любого канала массовой коммуникации на наиболее актуальные интересы людей, а не на прагматические сиюминутные цели политики и идеологии. Развивая эту идею, я исходил из некоторого социологизированного представления о телезрителе (радиослушателе, читателе газет), которому должно служить человекоцентричное ТВ. Я видел, этого зрителя (1) умеющим сопротивляться любым попыткам манипулировать его мнением; (2) обладающим особым чутьем на правду, которую не сможет заглушить даже самая изощренная телевизионная риторика; (3) способным отличать культурные суррогаты от подлинных произведений искусства; (4) понимающим и тонко чувствующим специфику и природу телевидения»228. В идеях Б. М. Фирсова, имеющих основание в эмпирической практике общения с аудиторией, лежат куда более глубокие нормативные представления о миссии телевидения и журналистики в целом, заложены структурные направления медиаобразования, обоснованы предметные цели социологии журналистики.
Помимо изучения аудитории, в советский период закладываются основы методологии социологической работы с редакциями и организациями профессионального журналистского образования. В 1966‒1967 годах по инициативе отдела пропаганды Ленинградского обкома КПСС было проведено первое подобное исследование кадрового состава редакций газет Ленинграда и области. Заместитель заведующего отделом Владилен Иванович Кузин разработал «карточку журналиста», с описанием профессиональных, социальных и демографических характеристик, которая была использована в анкетировании работников редакций. По результатам исследования были выявлены мотивы выбора профессии, определены профессиональные ориентации журналистов и инструментальные особенности их работы, представления о задачах прессы и требованиях к начинающему специалисту, приходящему работать в СМИ со студенческой скамьи229. Опрос журналистов и редакторов выявил ряд проблем взаимодействия с читателями, которые послужили отправной точкой комплексного исследования аудитории районной прессы Ленинградской области, проведенного в 1968 году230. Выводы, полученные в ходе опросов читателей, изучения писем в редакции и материалов массовой работы с участием городских и районных газет, послужили основой нового цикла редакционных исследований в 1969‒1970-е годы231.
Результаты эмпирических исследований редакций и аудиторий не оставались материалами «для внутреннего использования» в отделе пропаганды, а становились поводом для дискуссий, площадкой для которых выступили страницы журнала «Журналист». В своих публикациях В. И. Кузин поднимал проблемы трансформации журналистских функций, противоречий между идеальными представлениями о профессии и реальностью редакционной работы, фундаментальным университетским образованием и ремесленническим технологизмом труда. Широта профессионального кругозора и глубокое понимание проблем журналистики послужили основой успешной деятельности В. И. Кузина и на посту директора Ленинградской студии документальных фильмов, и в университетских аудиториях.
Одним из источников, повлиявших на формирование социологии журналистики как научной дисциплины, стали работы в области методологии исследования текста. Изучению его структурной организации посвятил свои труды выдающийся ленинградский ученый В. Я. Пропп, по праву занимающий свое место в ряду основоположников современного структурализма. С Ленинградом, отделением Института этнографии АН СССР, также связана научного деятельность Ю. В. Кнорозова, известного по дешифровке письменности майя, но также внесшего и значительный вклад в описание систем коммуникации и предложившего типологические способы анализа ее агентов.
Не отрицая значение внешних по отношению к исследованиям журналистики научных направлений, главная роль в ее изучении принадлежит университетской научной школе. В советский период в качестве научной дисциплины была оформлена теория журналистики, в рамках которой изучались ее социальные функции и роли (П. Я. Хавин, Л. Э. Варустин, А. Я. Гребенщиков). Социологические методы в труде журналиста тематически были представлены в практико-ориентированных учебных дисциплинах, в исследованиях редакционной деятельности рассматривались проблемы обратной связи с аудиторией и научной организации труда (А. Н. Васильев, М. С. Куртынин, А. К. Варсобин, А. А. Юрков). Социологизм как способ предметного познания с критических позиций органично присутствовал в исследованиях зарубежных СМИ и социальных функций зарубежной журналистики (В. С. Соколов, С. М. Виноградова, А. А. Дубровин, А. А. Чесанов, П. Я. Рыкованов). Проблемы социальной обусловленности профессиональной деятельности анализировались в исследованиях по истории отечественной журналистики (В. Е. Евгеньев-Максимов, В. Г. Березина, А. В. Западов, Н. П. Емельянов, Х. С. Булацев, Г. В. Жирков, Л. П. Громова). Тем не менее, до начала 1990-х годов в содержании журналистского образования традиционно преобладал лингвистический компонент, поскольку университетские факультеты и кафедры выделялись из филологических подразделений. Вплоть до настоящего времени большинство диссертационных советов по направлению «Журналистика» присуждают ученые степени по филологическим наукам. Однако в системе самих лингвистических исследований со временем все большее значение приобретают направления, имеющие кросс-дисциплинарный характер, такие как структурная семиотика, лингвокультурология и когнитивистика.
Таким образом, к началу 1990-х годов сложились объективные условия для выделения социологии журналистики как особой предметной научной области и учебной дисциплины, а также формирования организационных подразделений, осуществляющих подобную научно-педагогическую деятельность. Перестроечные процессы вынесли в публичную сферу массовой информации обсуждение проблем о роли прессы в социальном управлении232, трансформации социальной структуры отразились на типологической системе СМИ, продекларированный лозунг «гласности» привлек к журналистике массовое внимание и обеспечил рост интереса к профессии.
Институционализация дисциплины и эмпиризм. 1990-е годы стали временем обоснования и обособления предметных полей в рамках теории журналистики, в том числе, (а по времени, и прежде всего) социологического. В образовательные стандарты и учебные планы специальности «Журналистика» была введена дисциплина «Социология журналистики», в 1990 году открывается кафедра социологии журналистики в МГУ (зав. кафедрой – Е. П. Прохоров), в 1991 году – в СПбГУ. Кафедру в Санкт-Петербурге возглавил Сергей Григорьевич Корконосенко, с именем которого с этого времени неразрывно связана история петербургской научно-педагогической школы журналистики. В 1993 году кафедра участвовала в организации и проведении исследования региональной печати по заказу Леноблсовета233. В 1994 году на факультете журналистики была открыта научно-исследовательская социологическая лаборатория («Лаборатория функционирования СМИ»). В этом же году начал работу научно-практический семинар «Журналистика и социология» 234, непосредственным организатором которого была кафедра социологии журналистики СПбГУ. Также в 1994 году вышли первые сборники и пособия, посвященные социальному функционированию журналистики и ее социологическому анализу235.
Институционализации социологии журналистики также способствовало формирование системы воспроизводства научных кадров через диссертационные советы по специальности «Журналистика», как в области филологических, так и политических наук. Научно-педагогические школы журналистики, формировавшиеся в 1990-е годы, складывались преимущественно по географическому принципу с привязкой к конкретному вузу или его подразделению (институту, факультету, отделению, кафедре). Далее такие школы посредством работы диссертационного совета, организации конференций, выпуска научных журналов и тематических сборников, деятельности сайтов создавали дискуссионное поле единомышленников, что формировало сетевое пространство отношений уже не по географическому, а по теоретико-методологическому принципу (функциональному, историографическому, структурно-семиотическому, коммуникативному)236.
Для начального периода становления школы социологии журналистики характерно увлечение эмпирическими исследованиями. В использовании возможностей прикладной социологии виделось решение многочисленных проблем, возникающих в редакционной деятельности в 1990-е годы, в первую очередь, привлечения аудиторий и рекламодателей. В этот период возникают исследовательские центры изучения аудиторий («Экро», «Гортис», Comcon, Gallup Media‒TNS‒«Медиаскоп») и отрабатываются методики изучения потребительских характеристиках аудитории и рыночных свойств СМИ как каналов коммуникации. Противоречия между рыночными принципами удовлетворения потребностей, профессиональными ценностями просвещения в образовании и поиска истины в науке не могли не сказаться на журналистике. В ее теоретическом анализе вновь обострилась проблема нормативности, но в отличие от XIX века в дискуссии оказались вовлечены формирующиеся научно-педагогические школы журналистики, связей с общественностью и рекламы. В социальном анализе журналистики в 1990-е годы сформировалось два основных подхода. Первый – в рамках теорий массовой коммуникации, второй – в рамках теории журналистики. Научно-педагогическая школа массовых коммуникаций в Петербурге сформировалась на факультете социологии СПбГУ (И. П. Яковлев, Д. П. Гавра, Д. П. Шишкин), но в начале XXI века она органично влилась в структуры факультета журналистики, обеспечивая направления связей с общественностью и рекламы.
Увлечение эмпиризмом наблюдалось не только в коммерческом и университетском секторе, но и в академической науке. В петербургских отделениях Института социально-экономических проблем и Института социологии РАН развивались направления, связанные с изучением общественного мнения и эффективности массовой информации. В ряду петербургских исследователей этого периода следует выделить Бориса Зусмановича Докторова, заслуга которого состоит в описании и анализе системы прикладных социологических исследований в России и зарубежных странах237.
Наряду с эмпирическим ренессансом для периода 1990-х годов характерно обращение к социокультурным и культурно-антропологическим закономерностям, возникающим в массовой коммуникации. В социологической науке шла дискуссия о соотношении количественных и качественных методов, в структуре теории журналистики выделилось социально-психологическое направление. Первые опыты теоретического анализа читательской психологии связаны с идеями Валентина Павловича Таловова о тождестве субъекта и объекта коммуникативного взаимодействия и об антропоморфном механизме этого тождества238. Филологический базис науки о журналистике в большей степени влиял на обращение к личности автора, чем адресата, но в социологии и психологии журналистики эти действующие лица получили равные права на исследовательское внимание.
Кризис 1998 года привел к сокращению объемов аудиторий периодических изданий и стал первым сигналом, угрожающим существованию профессиональной журналистики. С. Г. Корконосенко диагностировал состояние профессии, используя многоуровневый подход к анализу (впоследствии, данная методология будет использована при описании журналистских функций). «Разрушение журналистики… пойдет по нескольким направлениям. В организационном плане отмирают устойчивые формы ее существования, радикально преобразуются типы и структура СМИ. В методическом отношении ломаются системные методы и стиль деятельности. В институциональном измерении журналистика трансформируется в службу с иными социальными ролями и статусом»239.
В 1998 году вышло в свет учебное пособие «Социология журналистики: очерки методологии и практики», в котором нашли свое отражение такие приметы времени, как увлечение эмпиризмом («Социология рынка и маркетинг СМИ») или разделение методов на количественные и качественные. В создании пособия приняли участие известные петербургские социологи – Владимир Тимофеевич Лисовский (директор НИИ комплексных социальных исследований СПбГУ) и Татьяна Захаровна Протасенко (ИСЭП, СНИЦ, «Мегаполис», ИС РАН). В книге были представлены различные исследовательские направления: культура социологического мышления (В. И. Кузин), изучение журналиста и редакций (Л. Г. Свитич), социолингвистический анализ текста (И. П. Лысакова). Мультипарадигмальность социальных наук не могла не сказаться (и сказывается до сих пор) на обсуждении проблемы об объекте и предмете дисциплины. В пособии на первых страницах отмечалось, что социология изучает «поведение людей и функционирование общественных институтов»240, то есть изначально определялась принципиальная многоуровневость проявления функций журналистики. Учитывая всю многомерность социологического знания и тяготение к универсальным определениям, оттачивалась формулировка объекта дисциплины: журналистика как пространство (институт, система, структура, поле, либо их сочетания) социального (коммуникативного) действия.