Александр Широкорад
Секретные операции царских спецслужб
1877–1917 гг.
© А.Б. Широкорад, 2016
© ООО «Издательство «Вече», 2016
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2016
Сайт издательства www.veche.ru
К читателю
9 января 1905 г. многотысячная толпа рабочих с иконами и портретами Николая II двинулась к Зимнему дворцу, желая подать петицию царю. Их залпами из магазинных винтовок встретила гвардейская пехота.
Этому событию посвящены десятки книг и кинофильмов. Но, увы, везде делается акцент на жестокость властей, а в тени остались действия царских спецслужб. Рабочих вел священник Георгий Гапон, агент Третьего отделения Особого отдела Департамента полиции. Мало того, в ряде мест толпы рабочих сопровождали конные полицейские, ну прямо как в Англии. Как минимум двое полицейских из числа сопровождавших – Жолкевич и Шорников – у Нарвской заставы были убиты стрелками 93-го пехотного полка.
Трагедия 9 января – это не расправа царя над народом, как утверждали большевики, и не попытка экстремистов прорваться сквозь ряды солдат и устроить погром в Зимнем дворце, как утверждают современные либералы. Главная причина гибели многих сотен невинных людей – конфликт интересов различных спецслужб.
Почему-то никто не пишет о том, что демонстранты шли к пустому дворцу. Над Зимним гордо реял императорский штандарт – «царь всегда на своем месте». Кто-то из маститых историков написал, что де Николай II накануне 9 января уехал. Да никуда царь не уезжал! Николай II вообще боялся жить в столице, равно как и его отец Александр III.
В конце XIX – начале XX века сложилась уникальная ситуация, которой не было никогда ни в одной стране мира. Все самые громкие террористические акты – убийства великого князя Сергея Александровича, министров внутренних дел Сипягина и Плеве, премьер-министра Столыпина, покушения на экс-премьера Витте – были организованы… агентами полиции.
Два самодержца, неограниченные владыки огромной Российской империи, 36 (!) лет отсутствовали в своей столице, и 150 миллионов подданных не знали, где в данный момент находится их любимый царь.
А главное, как могла сильнейшая в мире политическая полиция, имевшая сотни секретных сотрудников во всех без исключения политических партиях и группах, окружившая филерами даже умеренных деятелей искусств, допустить внезапное и мгновенное крушение великой империи?
К сожалению, наши историки в событиях конца XIX – начала XX века видели только деревья и не сумели оценить состояние леса в целом. Это стало следствием инертности мышления с одной стороны, а с другой – неуемных политических пристрастий. Мы же отбросим идеи марксизма, либерализма, монархизма и прочих «измов» и попробуем разобраться в ситуации чисто технически, чтобы выяснить, как действия полиции влияли на жизнь империи и привели Россию к трагедии.
Глава 1
Как выстрел Веры Засулич изменил жизнь Российской империи
Рассказ о тайных операциях спецслужб царской России волей-неволей придется начать с охраны царя. Ну, во-первых, охрана царя в течение десятилетий была сама по себе грандиозной спецоперацией. Все, что касалось охраны царя, за исключением разве что полуопереточного Его Императорского Величества конвоя и камер-казаков, было строго секретным не только для простого народа, но и для всех высших сановников империи, если, разумеется, не касалось их служебных обязанностей.
Ну а главное в том, что охрана царя к началу XX века стала основной задачей спецслужб империи. А содержание царской семьи и охраны (разделить финансовые расходы на них невозможно) достигло фантастических величин. Точную сумму пока не посчитал никто, но она сопоставима с содержанием Черноморского флота в 1900–1910 гг. И уж существенно превышала расходы на Сибирскую или Каспийскую флотилии вместе взятые. На содержание и охрану семейства Романовых в 1894–1914 гг. в России тратилось больше денег, чем во всех монархиях Западной Европы в совокупности.
Что же случилось в России на рубеже 80-х годов XIX столетия?
C XVIII века и до начала 70-х годов XIX века уровень террористической угрозы для российских монархов был крайне мал. Под террористической угрозой автор подразумевает нападение иностранцев и собственных подданных их числа частных лиц. Наибольшую же угрозу монархам представляла именно их охрана, то есть гвардейские полки.
Именно стрельцы (тогдашний примерный аналог гвардейцев) привели к власти Софью Алексеевну, Петра Алексеевича, гвардейцы – Екатерину I, Елизавету Петровну, Екатерину II и Александра I. При этом были убиты три императора – Петр III, Иван Антонович и Павел I.
В какой-то мере гвардейцы защищали страну от сумасбродств самодержавия. Недаром на Западе говорили, что русское самодержавие ограничено удавкой.
В такой ситуации император Александр I зорко следил за гвардейскими офицерами и сановниками. Так, лишь заподозрив в заговоре, без каких-либо реальных улик, он отправил в почетную ссылку в Тверь свою собственную сестру Екатерину Павловну, а ее фаворита князя Петра Багратиона – в Молдавию. С другой стороны, Александр I один, без охраны, ходил по центральным улицам северной столицы, а в Царском Селе по вечерам, театрально завернувшись в плащ и надвинув шляпу на глаза, спешил на свидание. Надо ли говорить, что сей маскарад не мог обмануть никого из встречных, включая лицеистов.
После 1825 г. целым рядом мер Николай I и его преемники выдавили из гвардии дух вольнодумства и превратили гвардейских офицеров в нерассуждающих вояк. Вспомним того же графа Алексея Вронского, блестяще описанного Львом Толстым. Скачки, адюльтер, карты и вино – четко очерченный круг интересов, и никакой политики.
Казалось бы, угроза жизни царей миновала. Вот, к примеру, в ходе коронационных торжеств в Москве в 1856 г. руководство охраны Александра II было куда более озабочено внешним видом царского конвоя, нежели безопасностью царя. Так, перед коронацией конвою выдали новые ружья и пистолеты новой системы, которыми они владеть толком не научились.
Коронация Александра II с точки зрения безопасности прошла без сучка и задоринки. Александр II продолжал периодически гулять по улицам Петербурга, правда, по предполагаемому маршруту его движения выставлялись многочисленные полицейские посты.
Но вдруг 4 апреля 1866 г. во время прогулки императора в него выстрелил из старого однозарядного пистолета 25-летний Дмитрий Каракозов. Интересно, что в момент покушения все чины полиции стояли навытяжку, глядя на царя и спиной к стрелявшему. Царь отделался легким испугом, террориста повесили, а императорские прогулки по Летнему саду продолжались.
И вот все изменил один выстрел Веры Засулич в петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова. Всего один (!) выстрел, после которого градоначальник оправился сравнительно легко. Нонсенс! Этого быть не может! Ну так начнем все по порядку.
13 июля 1877 г. градоначальник Трепов решил объехать подотчетные «богоугодные» заведения и начал с Дома предварительного заключения, нечто типа современного следственного изолятора. По тюремному двору гуляли арестованные. Один из них, как показалось Трепову, не снял перед ним шапку. Им оказался студент Боголюбов (Емельянов А.С.), арестованный 6 декабря 1876 г. за участие в демонстрации молодежи на площади у Казанского собора в Петербурге, а затем приговоренный к каторжным работам.
Оцените нравы 70-х годов XIX века: за мирную демонстрацию совершеннолетним – каторга, а несовершеннолетним – монастырь, где они провели больше времени, чем старшие товарищи на каторге.
На самом деле Боголюбов снял шапку перед градоначальником, встретив его первый раз. Но когда тот пошел обратно, студент уже шапку снимать не стал – на Руси принято здороваться один раз в день.
Разгневанный Трепов приказал высечь студента, несмотря на то что телесные наказания в пересыльной тюрьме запрещены законом. А собственно, что такое закон перед волей градоначальника? И 30 лет спустя имели место случаи, когда гимназисты начальных классов не замечали на улице градоначальника, катящегося в коляске, и не успевали отдавать ему честь, за что заточались на несколько дней под арест.
Боголюбова высекли. В тюрьме начался бунт, жестоко подавленный. Ну а с Трепова, как говорится, как с гуся вода. И вот революционерка Вера Засулич решила отомстить за избитого студента, которого она раньше никогда не видела.
Любопытно, как сама Вера Ивановна попала в революцию. 30 апреля 1869 г. ее арестовали за письмо, полученное из-за границы для передачи другому лицу. Около года она провела в «Литовском замке» и Петропавловской крепости, в марте 1871 г. была освобождена, но сослана в село Крестцы Новгородской губернии, а затем в Тверь. Каково «преступление» и каково «наказание»!
И вот утром 24 января 1878 г. Вера Засулич пришла в здание Управления петербургского градоначальства на Гороховой улице на прием к Трепову и выстрелила ему из пистолета в грудь.
За пять лет (с 10 апреля 1873 г.) на должности градоначальника Петербурга генерал Трепов сколотил огромное состояние. В высшем свете он получил прозвище Федька-вор.
Ранение Трепова вызвало злорадство и в обществе, и даже в полиции. Сразу после покушения дом на Гороховой был оцеплен жандармами. На вопросы прохожих «Кого убили-то?» жандармы отвечали: «Кого надо, того и убили, господа, проходите и не останавливайтесь».
В самиздате ходило стихотворение:
Согласно высочайшей воле, прокуратура и МВД решили вести дело Засулич судом присяжных, причем, по словам А.Ф. Кони, «всякий намек на политический характер из дела устранялся с настойчивостью, просто странною со стороны министерства, которое еще недавно раздувало политические дела по ничтожнейшим поводам». Из следствия было тщательно вычищено все, имевшее какой-либо политический намек.
Заседание Петербургского окружного суда по делу В.И. Засулич под председательством А.Ф. Кони при участии судей В.А. Сербиновича и О.Г. Дена открылось ровно в 11 часов утра 31 марта 1878 г. Усиленный наряд полиции охранял все входы и выходы в здании суда. Пропускали только по пригласительным билетам.
Небольшой зал заседаний уголовного отделения окружного суда на Литейном проспекте был полностью заполнен. Места для публики занимали в основном дамы из высшего общества. За судьями, на стульях, поставленных в два ряда, сидели должностные лица судебного ведомства, представители высшей администрации.
Среди публики находились канцлер империи князь А.М. Горчаков, военный министр граф Д.А. Милютин, государственный контролер Д.М. Сольский, светлейший князь А.А. Суворов, петербургский губернатор И.В. Лутковский.
В состав присяжных вошли 9 чиновников, 1 дворянин, 1 купец, 1 свободный художник; старшиной присяжных был избран надворный советник А.И. Лохов.
Тут я нарочно обращаю внимание на социальный состав суда присяжных и публики в зале. Там не было не то что революционеров, но и обычных студентов.
Защитник Засулич Александров ничего не опровергал и не оспаривал, а просто объяснял, как и почему у подсудимой могла возникнуть мысль о мести. В зале раздались бурные аплодисменты, послышались крики: «Браво!» Подсудимая Вера Засулич плачет, слышится плач и в зале. Председатель А.Ф. Кони прерывает защитника и обращается к публике: «Поведение публики должно выражаться в уважении к суду. Суд не театр, одобрение или неодобрение здесь воспрещается. Если это повторится вновь, я вынужден буду очистить залу».
И вот после перерыва присяжные ушли в совещательную комнату. Длительное ожидание. Как писал очевидец: «Присяжные вошли в залу, теснясь, с бледными лицами, не глядя на подсудимую. Наступила мертвая тишина. Прошло немного времени, и старшина присяжных заседателей дрожащей рукой подал председателю опросный лист. Против первого вопроса крупным почерком было написано: „Нет, не виновна!“ Посмотрев опросный лист, А.Ф. Кони передал его старшине для оглашения. Тот успел только сказать „Нет! Не вин…“ и продолжать уже не мог.
Крики радости, истерические рыдания, отчаянные аплодисменты, топот ног, возгласы „Браво! Ура! Молодцы!“ – все слилось в один треск, стон и вопль, все было возбуждено… После того как шум стих, А.Ф. Кони объявил Засулич, что она оправдана. Боясь отдать ее в руки восторженной толпы, он сказал: „Отправьтесь в дом предварительного заключения и возьмите ваши вещи: приказ о вашем освобождении будет прислан немедленно. Заседание закрыто!“ Публика с шумом хлынула внутрь зала заседаний. Многие обнимали друг друга, целовались, лезли через перила к Александрову и Засулич и поздравляли их»[1].
Замечу, что и высшие сановники империи присоединились к овациям.
На следующий день после освобождения приговор был опротестован, и полиция издала приказ о поимке Засулич, но она успела скрыться на конспиративной квартире и вскоре, чтобы избежать повторного ареста, была переправлена друзьями в Швецию.
Так блестяще началась в России эпоха террора. Террор «Народной воли», а позже партии социал-революционеров физически не мог существовать без поддержки «общества», то есть десятков тысяч образованных людей России. Из них рекрутировали террористы и многие тысячи добровольных помощников. «Общество» собирало деньги и, замечу, совсем немалые, на нужды революционеров. И только дурак или жулик может считать всех недовольных царизмом невежественными людьми, начитавшимися западной либеральной, анархической и марксистской литературы.
Самое забавное то, что главными революционерами у нас были «товарищи» Романовы. Например, сколько катастроф принесло России проклятое крепостное право? О социальной и нравственной несправедливости крепостничества не писал только ленивый. О том, что крепостное право привело к экономической отсталости России, тоже писали десятки серьезных авторов. Но крепостное право – это и проигранные войны 1904–1905 гг., 1914–1917 гг. Это и войны с националистическими формированиями в 1917–1921 гг. и в 1941–1950 гг. И, наконец, распад России в 1991 г. Не исключено, что мы и в XXI веке заплатим страшную цену за глупость наших царей.
Спору нет, в XV – первой половине XVIII века крепостное право имело и ряд преимуществ. Вспомним, что помещик должен был защищать своих крестьян от внешней угрозы, кормить их в случае голода и т. д. Однако крепостное право приносило пользу только тогда, когда и крестьянин, и помещик находились на службе государству и выполняли множество обязанностей, включая очень тяжкие.
Наши историки называют захудалым род князей Пожарских. На самом деле предки Дмитрия Михайловича Пожарского были природными Рюриковичами, потомками удельных независимых князей Стародубских. А вот Иван Грозный взял да и послал два десятка князей Стародубских и Пожарских осваивать Казанскую землицу. И пошли князья Рюриковичи на восток вместе со своими дворами, тиунами, боевыми холопами и крестьянами. Так они и стали «захудалым родом».
От нас скрывают, что, захватывая новые земли, Иван III, Василий III, Иван IV каждый раз отправляли туда десятки тысяч людей: бояр с крепостными, богатых купцов, городских обывателей, которых в XV–XVII веках называли «переведенцами» и «сведенцами».
Историки уверяют нас, что, покорив Господин Великий Новгород, Иван III казнил или отправил в Москву всего лишь несколько десятков бояр и богатых купцов. На самом деле были депортированы десятки тысяч бояр вместе с дворней, богатых купцов, горожан. Причем не только из Господина Великого Новгорода, но и из Старой Руссы, Приневских земель (Водской пятины), Старой Ладоги и т. д., то есть со всей огромной территории бывшей Новгородской республики. Вывод их и заполнение переведенцами из Низовых земель занял свыше 20 лет.
Вспомним, как Петр Великий десятками тысяч переводил «людишек» из Москвы в Архангельск, в Азов, в Санкт-Петербург и т. д., невзирая на их родословные.
И вот уже у Екатерины II в огромной России возникла острая проблема нехватки людей, как образованных, так и просто рабочей силы. Кто должен был осваивать огромную Дикую степь, огромное Дикое поле, названное Потемкиным Новой Россией? Иван Грозный и Петр Великий, не мудрствуя лукаво, росчерком пера отправили бы туда несколько тысяч помещиков с «людишками». А Екатерина не рискнула пойти по этому пути и начала собирать с бору по сосенке на эти земли немцев, сербов, малороссов и т. д. и т. п. И получилась Россия Новая, но не очень русская.