С детства я была приучена ценить деньги. Любимая мантра матери – «денег нет» – пелась ей с утра и до ночи в лучшем виде раздела «Византийские распевы» на «Яндекс. Музыке», стоило лишь оторвать голову от подушки. Любимое занятие отца – верстка бюджета и маниакальные записи расходов с накоплением чеков на все, даже на маленький сникерс, не просто создали в доме идеологию нищеты – они основали культ в ее честь и исправно приносили жертвоприношения в виде скандалов по поводу времени поступления зарплаты и ее размера. Пока мать работала продавцом и носила домой просроченные списанные продукты, отец ходил по квартире и выключал везде то воду, то свет, то газ для колонки, дабы скостить пару рублей в расходах на коммуналку.
Итак, работала я с 13 лет – достойная заявка для того, чтобы стать одним из тех бизнес-тренеров, гласящих о сложном, но раннем трудовом пути к успеху в виде наличия своей фирмы, дистанционной работы, яхт и эскортниц, купающихся в джакузи с шампанским Cristal.
Первая работа сводилась к выполнению функции уборщицы на мясном рынке. Чтоб вы понимали, на дворе стоял суровый 2004 год. Компьютеры и интернет едва входили в прочный жизненный уклад, и то каждый выход в интернет был платным с поминутной тарификацией. Скорость его оставляла желать лучшего – обычная песня mp3-формата и весом в 3,5 Mb скачивалась 30 минут, каждая из которых стоила денег. Это сейчас не успеешь ресницами взмахнуть, и у тебя скачан целый альбом инди-попа «Избранное за лето – 2018», а тогда… Хочешь в интернет? Заработай на интернет! И пока еще там не было так интересно и просторно, как сейчас. Знания я по старинке брала в библиотеке или из частных книжных накоплений старшего поколения.
То есть не было возможности у молодых людей, как сейчас, заработать в интернете smm-щиком (очень перспективная и интересная профессия, советую тебе, дорогой друг, если ты сейчас находишься на этапе поиска), продвигая страницы в соцсетях и продавая рекламу. Не было возможности раздавать даже флаеры – все сделки в сфере торговли совершались на центральных рынках, не требовавших рекламы. О да, я помню эти потрясающие впечатления от покупки пары джинсов зимой, в минус 30, в окружении 8–10 представителей Кавказа, в один голос орущих, что эта дыра – дизайнерская, а «Дольче и Гиббон» – последний писк моды в том ауле, откуда был сам маэстро-дизайнер.
Итак, ничего не было развито, плюс место моего рождения и дислокации – самая провинциальная провинция в ее лучших традициях с гусями на улицах, хаотичными рынками из бабушек-дачников и гуляниями всем городом. Со стороны земляков это определяло повышенную скорость реагирования на любую новую вакансию и силу бульдожьей хватки за текущее рабочее место каждого. А посему предложенное место уборщицы на мясном рынке было лучшим вариантом за неимением альтернатив и моего чересчур юного возраста, который с лихвой компенсировало пламя желания работать в глазах.
Конечно, отмывание от кафеля прилавков провинциального места жертвоприношения Золотому тельцу и низменной природе людского голода (это я о мясном рынке) кровь, останки и внутренности когда-то живых существ – такое себе клеймо на детской психике. Однако семье требовались деньги, ибо в то время профессия милиционера была самой низкооплачиваемой на уровне санитарки в больнице, а мать была в декрете по причине рождения моей сестры. В общем, было нелегко, и, как на войне, требовались усилия всех участников быта, способных к труду.
Но не подумайте, я не жалуюсь. На том же центральном рынке городе Бор Нижегородской области, где центр формировал «мясной» алтарь, мне довелось работать еще очень долго, впервые в том же юном возрасте вкусив надежду на риск предпринимательства. Проще говоря, постоянно в ягодно-грибной сезон ваша покорная слуга занималась промыслом предков-неандертальцев, а именно – примитивным бортничеством в окрестных лесах. Как говорится в народе, «собиралось все, что было не приколочено, а приколоченное – отдиралось и туда же – в корзину». Черника, земляника, грибы, клюква – летом и осенью в период каникул это была хорошая прибавка к основному «кровавому» месту работы, даже несмотря на тот факт, что такого природного добра на хаотичных «бабушкиных» рынках было навалом, благодаря все им же. Добавим плюсом незаконную предпринимательскую деятельность и торговлю несертифицированной продукцией в неположенном месте, что постоянно держало на взводе при виде любого представителя закона и поддерживало уровень адреналина в крови похлеще, чем валяющиеся повсюду копыта, рога и секции кишок убиенной свинины и говядины. В голове играет столь любимый родителями шансон «Хоп, мусорок, не шей мне срок», глаза на стреме выискивают в толпе обладателей погон, отпечатки пальцев забиваются грязью от постоянного пересчета мелочи, а ноги дрожат от переизбытка норадреналина в надпочечниках. Бурная смесь эмоций в крови, будто «все смешалось в доме Облонских», «Беги, Лола, беги!».
Ввиду того что мать всю жизнь работала продавцом и имела много знакомых в продуктовых магазинах, однажды моя карьера резко скакнула вверх, а именно в 15 лет, когда появилась вакансия фасовщицы продуктов питания. Это, можно сказать, была первая серьезная работа, ибо для постановки на нее мне даже трудовую книжку завели, для чего пришлось завести ИНН. А поскольку весь этот бюрократический процесс в то время был сложен и необуздан, как степной мустанг, это сильно повышало ЧСВ вашей покорной слуги ввиду самостоятельного получения всех «бумажек» в разных муниципальных инстанциях маленького провинциального города с ярчайшими представителями госслужащих типа «Куда прете, у меня обед» или «Здесь нет подписи, здесь – печати, приходите через год, а лучше – никогда».
Итак, второе мое рабочее место – (фасовщица) в магазине. Хлебное, могли бы сказать вы, но не тут-то было. Работа с продуктами – не самое тривиальное дело, как оказалось. Чуть проглядел по срокам, и кефир вообразил себя творцом, создав внутри емкости свой мегаполис с блэкджеком и известно чем, а ты попадаешь на штраф. Или вскрываешь, казалось бы, новую коробку с фисташками, а там царство моли. Знаете, что может быть хуже названия «Мир дверей»? Правильно, «Царство моли»! «Черт возьми! Час от часу не легче! Сначала отмываешь кишки, теперь моль!» – в цензурном переводе для данной книги выдаешь ты на рабочем месте фразу в сердцах не так интеллигентно. С коллективом никогда не было проблем. Никогда только после того, как выяснялся факт моей половой принадлежности в формате: «В смысле Юля зовут? Ты девушка? А, спортсменка…тяжелая атлетика… ладненько!» Залог успеха в любом коллективе – чувство юмора и способность к конформизму в роли собутыльника. Сплетя воедино эти вещи, ты будешь своим везде. Ну а внешний вид и проблема идентифицировать половую принадлежность со стороны социума – это, согласно увещеваниям коллег, женщин бальзаковского возраста, «легкая милая придурь» и «юношеская дурь, выйдешь замуж – станешь нормальной».
«О боги Олимпа, Зевс, ну что за?..» – восклицаю всегда я в сердцах, но продолжаю улыбаться, ибо женский коллектив – мираж дружелюбия. Стоит проколоться и попасть в опалу – тебя подставят и ликвидируют. А деньги для семьи нужны. А терпение не железное. «Как закалялось терпение» – нужно было написать книгу-пособие раньше этой, ибо Терпение, Аскетизм и Воздержание – моя религия и святая Троица. Мужское мировоззрение, сформированное в ходе сурового воспитания, со всеми его прелестями в виде рационального мышления, аналитического ума и главенства логики привели к внутренней политике «развитого атеизма». Созвучно политике «развитого социализма», не правда ли? Спасибо отцу, члену КПСС, за проведенную политподготовку и мою любовь к истории СССР, за 20 дней до развала которого я успела родиться (а посему порой претерпевать приходится так называемый «Юмор за 300» – «Не из-за твоего ли рождения он распался, Юля?»). Но несмотря на «развитой атеизм», человек нуждается в объекте веры, и для меня им стали «Т.А.В.» (Терпение, Аскетизм, Воздержание).
Третья работа недалеко ушла от продуктовой сферы бытия человеческого, ибо звучала как «кухонный работник» ресторана «Магеллан». Работа, конечно, почище первой, но не самая сахарная, учитывая необходимость быть всем и вся на кухне ресторана, что пользуется популярностью в городе. Мытье посуды, инвентаря, полов, да даже потолков! Я чистила овощи и вела разгрузочно-погрузочные работы по приемке продуктов, а поставщик-джигит непременно приветствовал: «О, Юлек, опять ты сегодня за мужика! Какой женьщин, вах!» В целом ничего примечательного отметить не могу, кроме как бонусы в виде возможности испробовать различные блюда авторского меню. Это было похоже на искусительный плод под шипящее «Ну, попроообуууй» шеф-повара, похожего на мудрого Каа из мультфильма «Маугли», гипнотизирующего бандерлогов заклинанием «Ближеее». Ты смотришь в глаза этому внушающему доверие дяденьке, кроваво-красный сочнейший бифштекс дымится на безгрешном полотне белой тарелки, ты голоден, а дома ждут только котлеты по акции из «Пятерочки»… Изнывающие от физической нагрузки мышцы жаждут белка, и руки вот уже сами тянутся к грехопадению, на очи опускается темный занавес… и на пути в ротовую полость красиво и профессионально приготовленного кусочка мяса, чьи останки я недавно отмывала на рынке, мозг отключается, едва рецепторов коснулась подсоленно-подперченная, побывавшая в объятьях духовки плоть… Я открываю глаза и вижу, как ранее чистое полотно заснеженной глади тарелки отмечено красным пятном лишения девственно чистого состояния от куска мяса.
Грехопадение свершилось, меня можно изгнать из рая, как Адама и Еву в свое время, а религия «Т.А.В.» отныне должна предать меня анафеме, но. Есть одно огромное, плотное, центнероподобное «НО». Любой грех, равно как и любая исповедь, – процессы хоть и противоположные, но абсолютно одинаковые с точки зрения таинства свершения (и вот, наконец, прозвучало слово «исповедь»[3]). Только я и мой кулинарный Каа-искуситель знаем о свершившемся, и таинство становится единством, продолжая длиться на протяжении всего периода моей занятости на голгофе под названием «Магеллан». Далее, как по накатанной, я прихожу домой, в эту обитель нелакшери-пищи, будучи сытой различными деликатесами и яствами, материально недоступными нашей семье, потупив взор и отказываясь от предложенного матерью ужина в виде картофельного пюре и сельди. Дома я прихожу в себя и свою Т.А.В.-религию – с помощью физических упражнений, направленных на устранение калорийных последствий бифштексов/картофеля «по-французски»/медальонов и так далее. Водой с лимоном орошаю полость искушенного ЖКТ во благо жиросжигательного эффекта и молюсь, чтобы учебный год скорее начался и эта работа поскорее закончилась (желудок издает недовольное бурчание, ибо привык и не хочет возвращаться к овсянке на воде, крупам и тушеной капусте с вкраплениями куриного мяса).
Следующая работа в корне отличается от предыдущих и выходит на качественно новый уровень обязанностей, ответственности, требуемых знаний, умений и навыков. И с нее начинается новый пласт моей жизни в плане коммуникабельности, способности устанавливать взаимоотношения с людьми и быть полезной как работодателю, так и обществу в целом.
Организм мой вкупе с количеством извилин и мышечной массой вырос до отметки 16 лет, а это означало, что можно было вводить материальную ответственность и допускать к работе с кассой и вожделенными билетами банка России.
Итак, я становлюсь продавцом канцтоваров в одноименном отделе магазина подруги моей матери, которая в свое время предоставила работу на мясном рынке. «Продавец канцтоваров» – следующее звено эволюции, как кроманьонец по сравнению с неандертальцем. Более разумный, более быстрый, способный, выносливый и близкий к социуму. Чувствуете амбре гордости сквозь уста радости от смены грязи и останков пищи на школьно-офисные объекты материи? Конечно, от физического труда далеко уйти не пришлось, ибо магазину требовался грузчик, и в такие моменты от работодателя звучало коронное: «Юля, можно использовать тебя как женщину?» Под «использовать как женщину» подразумевалось, что пришла партия товара, которую требовалось разгрузить. А тетрадки, ручки и ластики – далеко не самые пушистые носители материи, в связи с чем попотеть приходилось изрядно, ибо вес «коробочек» достигал 15–20 кг. Но это все прелести жизни для бодибилдера, коим я являлась на тот момент, я воспринимала любую нагрузку как тренировку, способствующую развитию физики тела.
Из чистого и теплого магазина канцтоваров в августе мы плавно переместились на центральный рынок, в чреве которого вы, как помните, находилась «мясная голгофа» моего первого рабочего места. А посему дрожь пробегала по телу каждый раз, когда я несла из машины коробку тетрадок с изображением «Смешариков»[4] на фоне зеленой лужайки и радуги, переступая стекающую в водосток струю бурой субстанции, некогда поддерживавшей жизнь в чьей-то любимой буренке.
Новая локация в простонародье называлась «Школьной ярмаркой» и представляла собой площадь с палатками ипэшников, рискнувших быть предпринимателями в стране с тяжелым налоговым бременем. Куча всякой всячины, казалось бы, одинакового свойства, но каждый привносил в свой ассортимент нотку индивидуальности. Кто-то за счет реализации канцтоваров трендовой тематики, а кто-то за счет внутреннего обустройства своего торгового пространства под удобство нужд покупателей. Например, в этом углу – все для творчества, в этом – для начальных классов, детского сада и так далее. Моим работодателям удавалось сочетать и то, и другое. Это были хорошие люди, не лишенные чести и искренности, как принято думать о «торговцах», у них я научилась очень многому. Например, уважать клиента (клиент не всегда прав, но уважать его нужно); не цепляться за прибыль и делать скидки нуждающимся (например, бабушке, собирающей внука в школу, если мы знаем, что она единственная, кто у него есть). Относиться к каждому клиенту как к другу, обратившемуся за помощью к профессионалу, – искреннее желание помочь ему и правда сближает, и клиент возвращается к тебе вновь, приводя к тому же других в соответствии с принципом сарафанного радио. Ценить минуты отдыха и под лучами уходящего в осень летнего солнца созерцать полет стрекозы, решившей проведать нашу палатку, что всегда у торговцев считалось хорошим знамением к прибыли. А главное, что «Всех денег не заработаешь, Юля. Люди не запомнят то, что ты им сказала, но запомнят то, что они почувствовали рядом с тобой». Поэтому каждый клиент, как лучший друг, находил в нашей палатке то, что искал, и даже больше (улыбку, просто приятный разговор и пожелание отличной учебы и деятельности).
Мне нравилось работать в канцтоварах. Поскольку основные потребители на «Школьной ярмарке» были все-таки дети, это развивало навык коммуникабельности и установления контакта до небес. Дети – самые непредсказуемые существа и самые требовательные клиенты и по уровню запроса на внимание, и по ассортименту товара. С ними я научилась терпимости и уважению к каждому, несмотря на капризы, крики, требования «мама, я хочу эти тетради с трансформерами, а не с природой». Главное, что с детьми все просто – как ты поступаешь с ними, так и они с тобой. Над этим стоит задуматься многим родителям.
После ярмарки – возвращение в стационарный магазин. И вот меня снова повышают, переориентируя параллельно мои способности к торговле и коммуникации в сторону рыбаков. Отдел «Рыболов» этих же хозяев, в этом же месте прельщал многих жителей нашего города не только вышеупомянутым уютом оформления и душевностью обслуживания, но и очень широким ассортиментом товаров. Казалось, здесь было все! Пневматическое оружие – пожалуйста! Японская леска на хитромудрую щуку – сильвупле! Даже, на секундочку, африканский опарыш имелся в наличии… Чем он отличается от нашего, русского, спросите вы? Что ж, я тоже так вопрошала, пока не увидела этот новый «хит продаж»! Помимо того, что он был очень мясист и плотен, как спринтеры Африканского континента на Олимпийских соревнованиях по бегу на 100 м (эдакие Усейны Болты среди опарышей), они были подвижны и очень оранжевы, будто вместо крови у них свежевыжатый апельсиновый сок. И вспомните наших опарышей-беляков, суровых и холодных блондинов, будто они приползли из Сибири. Естественно, что рыба, привыкшая к виду этих побитых суровой жизнью в холодной стране опарышей, как обезумевшая кидалась на горючий коктейль африканского наполнения! Рыбаки были в восторге, мы были в восторге от прибыли и рассказов, все были на одной волне восторга!