Согласно Сократу, следование нравственным ценностям приносит благо, а в основе беспокойства и страха лежит отсутствие знаний. Изучая объект, вызывающий страх, человек реально оценивает потенциальную опасность, учится её избегать, и тогда страх уходит. Получается, что самоконтроль – это не слепое следование моральным заповедям и не волевое подавление негативных эмоций и желаний, а обретение знания о сути правил, исследование последствий опасных желаний и изучение явлений, провоцирующих беспокойство.
На этом этапе сложно найти принципиальные противоречия между взглядами Шакьямуни и Сократа на внутренний мир. Вернее было бы сказать так: то немногое, что мы знаем о взглядах Сократа о душе, никак не противоречит гармоничной системе буддийских концепций о внутреннем мире.
Платон
ведник должен умереть? Посмотрите, насколько это «быть или не быть», которое Платону пришлось сказать над трупом законно и явно отравленного Сократа, глубже и значительнее гамлетовского «быть или не быть», вызванного беззаконным и тайным, в сущности случайным отравлением его отца?[6]
Как же жить в этом царстве зла, как жить там, где пра
С подачи Сократа европейская мысль обратила взор на внутренний мир. Платон, бывший его преданным учеником, развивал взгляды учителя и сформировал идею самоконтроля, повлиявшую на становление христианской морали и европейского подхода к нравственности. Сократ оказал на Платона столь большое влияние, что тот утверждал, будто бы ни одно его положение не является собственным, но лишь повторением мыслей учителя. Безусловно, это не так – невозможно представить демократа и весёлого добряка Сократа вдохновителем идеи тоталитарного государства, развиваемой Платоном. Но несомненно, что трактовки «блага», «истины», «справедливости», понятие нравственности и гносеология Платона сформировались под влиянием учителя. Сократ создавал универсальные описания исследуемых явлений, объект исследования представлялся в своей очищенной и абстрагированной форме. Общаясь с ним, воспринимая изящные умопостроения, Платон проникался любовью к утончённым мыслительным конструкциям.
Убийство Сократа оказалось катастрофой – этим свершением мир, о котором праведник поведал нам столь универсально и достоверно, проявил свои самые отвратительные черты. Возможно, именно в этот момент зародилось платоновское отстранение от грубого и материального, от мира чувственных наслаждений и телесных желаний. Сравнивая этот мир с тем, который возникал в идеализированных умозрительных абстракциях, Платон склонялся к тому, что реальным является как раз тот – идеальный. В итоге он провозгласил, что наш физический мир – всего лишь отражение, иллюзия, игра теней.
Платон говорил, что любому явлению соответствует определённое представление, понятие. Каждый столяр знает, как сделать стол – если бы такого понятия, как «стол», не было, то и создание стола оказалось бы невозможным. Все столы – разные, каждый из них отличается от другого размерами, цветом, пятнами, царапинами, неровностями досок, но в идею заложен некий идеальный образ стола, лишённый всех огрехов – мы представляем стол как предмет, идеальным образом соответствующий своему предназначению. Реализуя эту идею, каждый столяр делает свой собственный стол – с индивидуальными украшениями, высотой, шириной… Без идеи не было бы всего этого разнообразия столов. Однако каждый из этих столов можно уничтожить, но идею стола уничтожить невозможно. Материальный предмет появился благодаря идее, и он может исчезнуть, а идея – нет. Следовательно, область, в которой находятся идеи всех явлений, является истинной реальностью, неуничтожимой и настоящей. А наш мир – всего лишь игра теней, отражения, отбрасываемые миром идей.
Платон считал, что Вселенной управляет некий высший разум, который породил идеальные формы (образы) всего существующего, а любая вещь нашего мира проявляется лишь как отражение идеальных вечных форм. Он полагал, что страсти и чувственные желания беспорядочны и противоречат цели человеческой жизни, состоящей в том, чтобы привести себя к покою и, созерцая Высшее, постепенно приближаться к Нему.
Одним из наиболее характерных и повторяющихся на разных этапах принципов в главнейшей традиции эллинской мысли было представление о том, что во Вселенной присутствует и управляет ей некий всеобъемлющий регулирующий разум, и в то же время этот разум находит отражение в человеческом мышлении, наделяя его способностью познавать космический порядок[7].
Согласно Платону, разум человека способен понять идеальные формы, и в момент понимания он сливается с вселенским разумом. Созерцание идеальных форм вызывает в созерцателе любовь к гармонии и порядку. Силой этой любви душа сама по себе приходит к гармонии – она как бы приближается к своей исходной идеальной форме. То есть владение собой и внутренний покой появляются как следствие правильного понимания сущности Вселенной. В соответствии с этим Платон утверждал, что разум должен руководить желаниями, а если происходит наоборот, то человек теряет управление собственной жизнью, привязывается к удовольствиям и тонет в чувственных страстях материального мира. Такой разумный контроль приходит благодаря познанию, а не вследствие подавления одной частью личности (волей) другой её части (эмоций).
Природа представлялась Платону не только этической и рациональной, но также и эстетической реальностью. Добро, Истина и Красота объединялись в Верховный творческий принцип, одновременно утверждающий нравственность, надежность разума и эстетическую чуткость[8].
При всей схематичности теории Платона-Сократа её влияние на западную цивилизацию переоценить невозможно. Наша действительность: отношения между людьми, развитие общества, понимание цели жизни – всё это несёт оттиск мысли Сократа. Мы можем не осознавать это – но мы, как и вся череда наших предков, являемся платониками. Понимание развития как движения к недостижимому идеалу, формирующее идею прогресса как бесконечного поступательного движения; стремление к возвышенному, к утончённому вкусу, ценность высоких чувств – всё то, что двигало западную цивилизацию, оставаясь возвышенным идеалом, противостоящим потребительству, нигилизму, низменности – всем этим мы обязаны Платону. Мир, в котором могли появиться образы «прекрасной дамы и благородного рыцаря», в котором развивалась лирика, романтические отношения и понятие внутренней чести, был бы невозможен без понятий «идеального», «платонического», без признания высшей ценности жертвенной любви, чистых чувств, не омрачённых эгоизмом, меркантильностью и собственничеством.
Платон описывал Бога как некий безличный активный разум, выступающий источником блага. Эта трактовка перекочевала во многие раннехристианские секты, и сегодня христиане верят в Бога, описанного категориями Платона, совмещая эту веру с ещё одной идеей Платона о стремлении к высшему, возвышенному. Высочайший философ патристики, святой Августин, признавал Платона как наиболее близкого предшественника христианской философии.
Теория идей стала основой рациональности, сформировавшей европейскую науку и во многом религию, она породила экономику, общественные устои, ценности западного общества и создала тот тип человека, к которому себя относит большинство европейцев.
Платон считал что, «самоконтроль возникает из правильного понимания сущности вещей и вселенной, то есть человек создаёт причины для самоконтроля, но сам не является действующей силой (агентом) самоконтроля»[9]. Таким образом, Платон вкладывал в понятие самоконтроля смысл, отличный от нашего понимания. По Платону, самоконтроль являлся побочным эффектом познания: по мере того как человек открывает всё более утончённые универсальные понятия, описывающие Вселенную, у него развивается естественное отвращение к безнравственности и грубости. Самоконтроль Платона – это сдержанность в желаниях и поведении, происходящая из понимания идеи «блага». Самоконтроль приводил к спокойствию, тогда как истинный душевный покой возможен только в момент прямого созерцания мира идей.
При том, что Платон говорил, будто лишь транслирует мысли Сократа, «самоконтроль» Платона отличается от сократовского. Сократ был погружён в исследование внутренних явлений, Платон же ушёл от сократовского обращения внутрь себя, но, как и его учитель, продолжал считать истинное знание причиной внутреннего покоя.
Августин
Идеи самоконтроля и поиска гармонии получили развитие у гностиков и ранних христиан, воспринявших древнегреческие концепции. В качестве вселенского разума христиане рассматривали Бога-творца и пытались понять его природу.
Величайший христианский философ раннего периода, неоплатоник и основатель философии истории Августин Иппонийский определил развитие европейской мысли вплоть до периода Ренессанса. В диспутах с гностиками и манихейцами он сформировал тот христианский подход к самоконтролю, который являлся доминирующим вплоть до новейшего времени. Августин полагал, что Бог управляет миром даже в мельчайших деталях: «Не надо слушать тех, кто учит, что высшими сферами управляет Провидение, а низшие сферы потрясают обстоятельства и случайные движения».
Св. Августин предложил исследовать самого себя, чтобы познать Бога. Поскольку Бог проявляется даже в малом, значит, вглядываясь в себя, мы можем приблизиться к Нему.
Добро абсолютно, поскольку создано Богом, зло временно и появляется только тогда, когда люди забывают о добре. Таким образом, зло – это всего лишь отсутствие добра. Зло существует только как проявление свободной воли существ, сотворённых Богом. Получается, что в нас не существует глубинного злого умысла; есть только относительное зло, которое является отходом от высшей цели – познания Бога. Когда мы забываем о высшей цели, то начинаем творить относительное зло. Мы созданы Богом и божественно добры по своей природе, только наша воля порождает зло, и оно необходимо как контрастная противоположность, чтобы на его фоне мы могли увидеть добро и понять, что такое истинное благо.
И потому становится ясным: божественную природу необходимо познавать, а проявления злого умысла можно и нужно подавлять. Поскольку зло не является чем-то абсолютным и постоянным, но только временным и мимолётным – его можно радикально, и с надеждой на полное искоренение, угнетать.
Христианский подход к самоконтролю вылился в волевое подавление всего, что подпадало под определение греха. Самоконтроль зависел от человека и выражался в наружном спокойствии, в то время как внутри могли бушевать эмоции, тогда как душевное умиротворение давалось Богом в качестве благодати. Человек мог только надеяться на благодать, поскольку она зависела исключительно от милости Божьей. Религиозное воодушевление, вызванное снисхождением благодати, превращало самоконтроль из тяжелой обязанности в возвышенную идею, – и именно благодаря этому в истории осталась память о примерах искреннего самопожертвования и служения ближнему. Однако для многих понимание смысла религиозной морали оставалось недоступным, даже несмотря на все положительные последствия, к которым вело соблюдение правил – и самоконтроль у таких людей держался на чувстве вины и страхе посмертного наказания.
Христианский самоконтроль совершенно отличен от того разумного контроля и покоя, о котором говорили греческие мыслители. В понимании Сократа и Платона источник контроля – разум, охватывающий всё более высокое знание, что приводит к естественному, ненасильственному затуханию опасных страстей, результатом чего и является внутренний покой.
Картезианство
Следующий этап в развитии представлений о самоконтроле и спокойствии связан с Рене Декартом. Для торжества современной технократической цивилизации этот человек сделал больше, чем кто-либо другой. Если Платон был прародителем западного мировоззрения, а Аристотель – предтечей научного мышления, то Декарт возвестил приход технократии.
Прослеживается чёткая преемственность: согласно Августину, мир есть результат божественной воли. Замысел Бога и есть образец идеального мира Платона. По аналогии с Платоном Августин устанавливает два мира: идеальный – в божественном замысле, и материальный, который появился в результате вдыхания божественной идеи в материю.
В свою очередь, идеи Декарта восходят к учению Августина: Декарт искренне верил в Бога и считал себя последователем христианского философа. Известное изречение: «Я мыслю, значит, существую!», которое стало визитной карточкой Декарта, есть всего лишь цитата Августина: «Знаешь ли ты, что ты существуешь? Знаю… Знаешь ли ты, что ты мыслишь? Знаю… Итак, ты знаешь, что ты существуешь, знаешь, что живёшь, знаешь, что познаёшь»[10].
Августин считал, что достоверное знание может быть только о самом себе. Ту же самую отправную точку избрал Декарт: единственное достоверное знание – это то, что «я существую». Раз мысль о собственном существовании – единственное неоспоримое знание, значит, мышление – единственный достоверный источник познания. Познавая окружающий мир, мы оттачиваем мышление до совершенной ясности, тем самым приближаясь к Богу. По мнению Декарта, Бог является бесконечной и безначальной разумной субстанцией, он порождает конечные субстанции – дух и материю. Основным свойством духа является мышление и познание.
«Современная философия начинается с Декарта, для которого основным бесспорным положением являлось положение о существовании лишь самого себя и своих собственных мыслей, из чего следует заключать о существовании внешнего мира»[11].
Удивительно, но, разрабатывая систему доказательств существования Бога, Декарт одновременно создавал методы, приведшие к торжеству научного мировоззрения и атеизма!
Основываясь на рационализме[12], Декарт утверждал, что человек (обладающий духом) может господствовать над природой (чистой материей). Данным постулатом был спровоцирован будущий технологический прорыв и потребительское отношение человечества к природе. При этом была забыта исходная посылка Декарта о том, что господство над природой – это устремление человека к божественной духовности, и человечество стало эксплуатировать природу в угоду своим желаниям – без всяких моральных терзаний и рефлексий.
Развивая рационализм как способ познания скрытых природных законов, Декарт обосновал важность эксперимента и критической оценки опытных данных, критерии достоверности и необходимость сомнения… Важнейшее убеждение Декарта состояло в том, что любое знание должно быть обосновано, а любые сомнения в его достоверности исключены. Для этого он сформулировал обязательность математической проверки знаний.
Вытекающие из философии Декарта взгляды определили отношение к материи: её можно познать и ею можно управлять. Материя состоит из частиц, а происходящие в ней физические процессы объясняются их взаимодействием – явления окружающего мира перестали быть таинством и превратились в логическую загадку. Прямым следствием стало появление механистических моделей вселенной, определивших развитие научной мысли.
Поскольку тело также относится к материи, значит, его тоже можно познать и считать механизмом. Идея о том, что можно управлять частью себя – телом, привела к разделению личности на то, ЧЕМ можно управлять, и то, ЧТО управляет. В согласии с механистическим подходом, Декарт первым сформировал представление о рефлексах, чтобы проиллюстрировать, как мозг управляет мышцами. Следствием картезианства стало отношение к частям личности как к инструментам – тело, интеллект и эмоции превратились в инструменты, которыми можно управлять ради достижения поставленных целей.
Взгляды Декарта, признававшего важность ясного мышления и механистичность личности, сформировали понимание самоконтроля как управление со стороны некоего «я», имеющего высшую природу, остальными частями индивидуальности, имеющими механическую природу. «Я» было определено как способность самоосознавать: «Мыслю, значит, существую»; всё остальное: тело, воля, память, эмоции, логика – используемые инструменты. Соответственно, управляя эмоциями и желаниями, можно вызывать ощущение покоя.