– Давайте, проходите, выпейте чего-нибудь, очень рад, что вы пришли, – произносит Том на одном дыхании, когда мы входим в комнату.
Брат неуклюже похлопывает меня по плечу, бросает на Лорен долгий томный взгляд, после чего разворачивается на каблуках и спешит в направлении лестницы. Там торопливо манит рукой одного из своих друзей с отросшими засаленными волосами, и тот мигом бежит вслед. Мне хорошо известно, куда они направляются: убегают от всех, чтобы укрыться в комнатке у Тома с какой-нибудь видеоигрой и больше уж назад не возвращаться. Оставляя меня разбираться со всем этим самой. Даже не верится, что моему братцу двадцать пять! Клянусь, застрял он на пятнадцати.
Стоит мне пересечь комнату, и я сразу чувствую, как за мной с разных сторон внимательно следят по орлиному оку отца и матери. Жаждут увидеть, с кем из них я поздороваюсь первым. И от любого своего выбора я огребу целый взрыв пассивной агрессии. Слава богу, это мы заранее предусмотрели – так что у нас имеется стопудовый план действий.
– Готова? – шепотом спрашивает меня с улыбкой Уилл.
Я утвердительно киваю, и он добавляет:
– А после мы с тобой пойдем возьмем по жирному бургеру, слопаем их дома на диване в одних трусах, а потом со вспученными животами займемся сексом. Вот уж что здорово у нас выходит – так это секс. Даже после жирного бургера. Ты не находишь?
Я отвечаю веселым смешком, а Уилл продолжает:
– И вообще, Лайла, если ты и правда «за», я даже прочешу твой мобильник и удалю оттуда все помеченные на потом аудиоподкасты, которых у тебя там накопилось выше крыши. Я понимаю, ты чувствуешь себя виноватой, что до сих пор их не прослушала, но мы-то оба знаем, что единственное, что ты на самом деле хочешь слушать – так это самые что ни на есть чернушные сюжеты про убийства.
Уилл меня слишком хорошо знает.
Хотя я все-таки всегда прослушиваю заголовки новостей.
Ну ладно, положим, иногда.
– Так, расходимся! – шепотом командует Уилл, и они с Лорен дружно от меня отрываются.
Лорен спешит к моей матушке, а Уилл – к отцу. «Отвлечь и победить!» – таков и есть наш план, и именно поэтому я прихватила с собой двоих телохранителей. Я испускаю вздох облегчения и направляюсь к кухне. За это однозначно стоит выпить!
Когда я возвращаюсь с пластиковым пол-литровым стаканом, доверху налитым вином, Уилл с азартным видом присоединяется ко мне. Он донельзя проникся ролью спецагента на задании. Пытался даже подбить нас с Лорен использовать особые кодовые слова и пароли, но подруга сразу велела ему перестать валять дурака.
Уилл оживленно склоняется к моему уху.
– Я сказал твоему отцу, что в спальне наверху лежат старые выпуски Loaded[10], – приглушенно сообщает он. – Он пошел пролистнуть по-быстрому. Так что теперь твой выход – иди-ка поздоровайся с Элис. Только поторопись: он явно отчалил не надолго.
Благодарно улыбнувшись Уиллу, я поднимаюсь на цыпочки, чтобы его поцеловать. Его мгновенно кидает в краску – целоваться на публике, а уж тем более в окружении моих родственников, совсем не в духе Уилла. Но все же он быстро чмокает меня в ответ и расплывается в своей фирменной, на пол-лица, ухмылке Гуфи. Когда Уилл чего стесняется, в улыбке у него приподнимается лишь половинка рта – и это одна из моих излюбленных в нем черточек.
Ну ладно, так и быть, если пообещаете мне не делать выводов и не смеяться, я расскажу, как мы с Уиллом познакомились.
Готовы? Только без выводов, помните?
Произошло это полтора года назад в бесплатной клинике, где мы с ним оба ждали результатов анализов на венерические заболевания.
Ничего такого особенного. Клянусь, просто обычная процедура!
Ну, почти обычная.
В смысле, мне все равно требовалось рано или поздно сдать анализы, но тут как раз, за неделю до этого, у меня был секс с одним парнем, которого я подцепила на сайте знакомств. И несмотря на то, что мы пользовались презервативом, я все же беспокоилась, что что-то кое-куда, понимаете, могло попасть. К тому же, когда мы закончили, парень его стянул, но мы еще какое-то время… как бы это… ласкали друг друга. И я все думала: а вдруг на руках у него оказалась сперма, и она попала ко мне в вагину? На уроках по половому воспитанию я не слишком-то прислушивалась ко всяким эвфемистическим маразмам, однако главное впечатление, которое я вынесла со школы, точнее со слов нашего крикастого физрука, – что «ежели шариться по гениталиям, то будет гепатит».
Короче говоря, я сидела в холле ожидания, прикидывая, что скажу, когда окажусь в этом крохотном кабинетике и медсестра у меня спросит, занималась ли я когда-нибудь анальным сексом («Хмм… ну, может, однажды… Случайно получилось. Просто хотелось впечатлить одного парня, привыкшего встречаться с гламурными моделями»). Я и не сознавала, что при этом делаю какие-то гримасы, пока сидевший напротив парень – которого я вскоре узнала как Уилла Ханта, – не начал хихикать. Потом, смутившись, он помахал мне рукой со своего пластмассового стула, и мы друг другу улыбнулись. Я – широкой улыбкой, означающей, мол, «ты мне нравишься, и я готова дарить тебе ее каждый день». И он – забавной кривой улыбкой Гуфи, что я увидела тогда впервые. Когда я спустя несколько минут вышла из кабинета, он неловко переминался за дверями, чтобы куда-нибудь меня пригласить. Мы отправились в бар выпить и в итоге проговорили там не один час. Каждый рассказал о своей жизни, он – о его работе в благотворительной сфере, я – о моей, совершенно еще новой для меня в ту пору должности – ассистента режиссера-постановщика дневной телевикторины.
А когда спустя восемь дней мы оба получили на руки совершенно «чистые» результаты анализов, то отметили это дело бурным незащищенным сексом.
Просто потому, что такая вот я – совершенно неразумная, пропащая девица!
Долой презервативы – милости просим дурные болезни! Всем подружкам расскажите!
Поскольку об истории нашей с ним встречи на свадьбе не слишком-то расскажешь, я просто стала говорить, что мы, как и все, нашли друг друга на сайте романтических знакомств.
– О, Лорен! Лапочка! Как это замечательно! – с заметной прохладцей говорит моя мать, неодобрительно разглядывая помолвочное кольцо, когда я подхожу к ним с Лорен. – Надеюсь, вместе вы будете очень счастливы. Чарли уже давно пора сделать тебе предложение. Сколько лет вы уже вместе? Пять? – И не дожидаясь ответа, театрально продолжает: – Некогда и у меня была возможность стать счастливой! Но твой отец, – бросает она взгляд на меня, – взял все и испортил! Жирный недоумок!
Игнорируя мамины слова, я наклоняюсь ее обнять и поцеловать в щеку.
– Привет, мам, рада тебя видеть.
Она рассеянно поглаживает меня по спине.
– Впрочем, это нисколько не отвратило меня от брака вообще, – кокетливо хихикает она. – Если хотите, даже напротив – я куда более склонна в один прекрасный день еще раз выйти замуж. После предыдущего моего опыта любой мужчина, что мне только попадется, покажется просто абсолютно потрясающим. Добрым, любящим, щедрым – и уж как минимум не омерзительным дегенератом. – И она безразлично взглядывает на лестницу, где как раз показывается мой отец с пустыми руками и обездоленным взором. Похоже, с Loaded ему не повезло.
Увидев его, мама прочищает горло и добавляет громким театральным шепотом:
– А еще, с кем бы я дальше ни встречалась, у него по-любому будет намного, просто несравнимо больший пенис!
Я испускаю долгий, медленный и очень терпеливый вздох. Мне нет нужды оборачиваться к отцу, чтобы убедиться: он это расслышал. Как и сгорающие от любопытства приятели моего брата, умолкшие все разом.
Мама открывает уже рот, чтобы продолжить, однако Лорен решительно делает шаг вперед.
– Хватит, Элис, достаточно, – твердо говорит она. – Нет надобности говорить подобные вещи при дочери, и уж тем более на всю комнату. Никому не надо знать таких подробностей о приятеле нашего Гарри, а в особенности тем, кому сам Гарри приходится отцом. Ни в коем случае. – И Лорен оберегающе обхватывает меня рукой, вызывая во мне теплую волну благодарности. А еще волну страха, что мама от ее увещеваний отбрыкнется.
– Ой, да я лишь вскользь-то и обмолвилась о его крохотуле! – вновь начинает мать, и Лорен снова вперивает в нее суровый взгляд. Фыркнув на это, мама продолжает петушиться: – Я только говорю, что замужество – это чудесно и что тебе невероятно повезло, что тебя ждет этот прелестный опыт с нормальным мужчиной, а не отстоем рода человеческого. – Тут, прежде чем что-то добавить, она долго и проникновенно смотрит на меня. – А еще, когда будешь с ним заводить детей, Лорен, то твердо определись с их именами до того, как пойдешь рожать.
О да! Вот уж за что спасибо так спасибо тебе, папочка!
Итак, полное мое имя – Делайла Мэри Фокс. Да, знаю сама, звучит это ужасно, напоминая персонажа из сериала 90-х годов «Животные Фартингского леса». Или, может, из какой-нибудь порнухи. Смотря что первым придет на ум.
Мой отец – буквально одержимый фанат Тома Джонса, и когда они регистрировали мое рождение, мама еще пребывала в состоянии эйфории от кислорода и дыхательного газа и совсем не понимала, что происходит. До нее дошло это лишь через неделю. То же самое произошло и с моим младшим братом, которому с еще меньшей утонченностью отец дал имя Том Джонс Фокс.
Не хотела бы показаться неблагодарной – но я просто неописуемо не благодарна ему за это! Я терпеть не могу это имя! Куда бы я ни пришла, оно вечно привлекает ненужное внимание и вызывает смех. И всю свою сознательную жизнь я пытаюсь убедить людей, что зовут меня Лайла, а не Делайла – или, еще хуже, Делли[11]. Именно так меня прозвали в школе придурочные мальчишки, и я чертовски ненавижу, когда меня так называют. Иногда эти идиоты даже проявляли креативность и звали меня Делли-Пузелли – словно считали, будто я могла забыть, что очень толстая, и мне необходимо об этом напоминать.
Впрочем, все это было уже целую вечность назад и превратилось в давно, давно забытую историю. И я нисколько не держу в себе сотни всевозможных обид, за которые все равно никогда не смогу расквитаться.
Абсолютно, ну нисколечки не держу!
На худой конец, в Фейсбуке всегда можно убедиться, как паршиво сложилась у многих из них жизнь.
Лорен между тем неодобрительно качает головой.
– Элис… – с грозными нотками в голосе произносит она. Все эти речи она слышала уже не раз. Равно как и я.
Мама с досадой хмыкает.
– Ну что ты все придираешься ко мне, Лорен! Я и не собираюсь во что бы то ни стало рассказывать всем об отце Лайлы, просто… – И умолкает, заметив, что непреклонное выражение лица у моей подруги нисколько не смягчилось. – Поздравляю тебя с помолвкой! Надеюсь, ты будешь очень, очень счастлива.
Просияв, Лорен принимается живо обсуждать с ней фату да вуаль, а я тем временем через комнату встречаюсь глазами с Уиллом. Мы здесь всего каких-то двадцать минут, а вид у него уже полностью разбитый. То и дело морщась, он слушает, как мой отец ему что-то оживленно втолковывает, при этом яростно жестикулируя. Мне и вслушиваться не надо в их разговор, дабы понять, что папа в данный момент возмущенно отстаивает перед моим молодым человеком размеры своего пениса. Бедный Уилл! Переглянувшись, мы оба беспомощно пожимаем плечами, и я пытаюсь без слов донести до него мысль, что чуть позднее я возмещу его страдания, оказавшись сверху. Обычно я этим не заморачиваюсь – у кого хватит на то энтузиазма и энергии, особенно после обжираловки с бургерами, – но он сегодня это явно заслужил. Уилл приободренно кивает, показывая, что он меня понял, и я снова поворачиваюсь к матери, которая рассказывает Лорен о собственной свадебной фате – которую она торжественно сожгла в специально разведенном символическом костре, когда получила в суде решение о разводе.
Да уж… пожалуй, разговор о пенисе в другом конце комнаты мне был бы интересней…
Глава 4
– Боюсь, нам уже прямо сейчас здесь нужен человек, если это вообще возможно. У нас экстренная ситуация, – стараюсь я говорить в трубку самым что ни на есть вежливым, профессиональным тоном, жалея, что не могу мобилизовать в себе побольше авторитетности. Хотя сильно сомневаюсь, что таковая есть во мне вообще.
– Да, понимаю. Но это вряд ли сейчас возможно, – отвечает девица на другом конце линии, которая явно держит меня на громкой связи и под мои настойчивые просьбы набирает на своем мобильнике какой-то текст. Мне слышно, как тенькают кнопочки на клавиатуре ее сотового, поскольку она даже не потрудилась отключить там звук.
– Я разве не сказала вам, что звоню по поручению Рекса Пауэрса с «Супер-Мега-викторины»? – делаю я еще одну попытку, однако девицу это, похоже, ничуть не пронимает. – Он говорит, что вы обычно делаете это у него на дому и даже в последнюю минуту способны удовлетворить его требования.
Опять слышно, как набирается текст.
– А могу я еще с кем-нибудь у вас поговорить? – пытаюсь я добавить твердости в свой голос, но тут же «сдуваюсь», так и не сказав ужасающее: «с вашим начальником».
– Не-а, – не столько даже отвечает, сколько фыркает в ответ девица. – Остальные уже спускаются к выходу, так что я не могу никого позвать, а спускаться за кем-нибудь не собираюсь. Я могла бы заняться Рексом в четверг у него дома.
Я опускаю голову на стоящий передо мною стол. От телефона горит ухо, я даже чувствую, как ко мне в мозг проникают зловещие канцерогенные волны.
– Видите ли, проблема в том, – объясняю я приглушенным деревянной столешницей голосом, – что через полтора часа у нас эфир, а Рекс говорит, что ему надо привести в порядок грудь, прежде чем запустят камеру. И он утверждает, что вы, девочки, всегда точно знаете, где подконтурить и подвыщипать, чтобы подчеркнуть его мужское декольте. Это его собственные слова – сама я не очень в курсе, что это означает.
Долгое мгновение девица ничего не отвечает.
– О да, это мы умеем, – наконец говорит она. – Очень многие мужчины это любят. Но обычно на работу где-то по вызову меня подвозит мой парень, а он сегодня на футболе.
– Пожалуйста, – снова прошу я, ненавидя это неприкрытое отчаяние в собственном голосе. – Мы пришлем вам машину. Роскошную машину. Заплатим вам вдвое больше обычных расценок. Только, пожалуйста, приедьте! Неужто вы не понимаете, что Рекс не даст запустить съемку, пока его грудь не будет такой, как надо, а если мы снова застрянем тут на всю ночь, то режиссер будет винить во всем меня.
Девица испускает вздох.
Давя на сочувствие, я пробую еще один довод:
– Меня могут даже уволить.
Мобильник тут же прекращает тенькать.
– Ну ладно, хорошо. Куда мне надо ехать?
Я уже трижды успела ей это сообщить, однако объясняю еще раз, еле сдерживая в себе нетерпеливый вопль.
Едва я вешаю трубку, как в комнату шумно врывается Рекс.
– И что, она уже едет? – громко рокочет он своим знаменитым «викторинным» голосом. Незастегнутая рубашка болтается на нем по сторонам, выставляя напоказ выше упоминавшуюся грудь с буйной и «неоконтуренной» растительностью.
– Ну да, – бодро отвечаю я, выставив большие пальцы, словно все вышло без сучка и без задоринки.
– Так скажи ей, пусть поторопится, черт подери! – раздраженно требует он. – С каждой минутой эти окаянные кучеряшки выпирают еще сильнее. – Он указывает ладонями себе на грудь, и мой взгляд нечаянно задерживается на его кудрявой, как на лобке, поросли. Сглатываю подступившую к горлу тошноту.
– Даже представить себе не можешь, дорогуша, как тяжело приходится с такой роскошной, густой растительностью! – с патетикой сетует мне Рекс, плюхаясь на диван в углу. – Тебе-то повезло, у тебя там тонкие и неприметные волоски, до которых зрителям и дела нет. – Он накрывает себе лицо фланелевой салфеткой. – Не принесешь мне немного горячей водички? Хочу, пока дожидаюсь, распарить себе поры.
Мне хочется ему ответить, что для этого у нас имеются стажеры и посыльные. Хочется указать ему, что раковина находится как раз недалеко от его тупой башки. Хочется послать его ко всем чертям… Но я этого не делаю. Просто иду наполнить миску горячей водой.