У нее учащается дыхание.
– Хорошо. А у тебя?
– Спасибо, хорошо. – Да, действительно хорошо. Я сделал сегодня больше дел, чем за всю предыдущую неделю. Я целую ее пальцы, потому что этим обязан ей. – Ты отлично выглядишь.
– Ты тоже.
Ох, малышка, у меня просто смазливая рожа.
Кстати, о смазливых рожах:
– Твой босс, Джек Хайд… он хороший работник?
Она хмурится, и мне хочется поцеловать маленькую букву «v» между ее бровей.
– А что? Это имеет какое-то значение? Влияет на дальность струи?
– Парень хочет залезть тебе в трусики, Анастейша, – предупреждаю я, стараясь говорить как можно безразличнее. На ее лице шок. Господи, она такая невинная. А ведь это было очевидно мне, да и любому, кто был в баре.
– Ну, мало ли что он хочет… зачем вообще говорить об этом? – интересуется она строгим тоном. – Ты ведь знаешь, что он мне неинтересен. Он просто мой босс.
– В этом все дело. Он посягает на то, что принадлежит мне. Мне нужно знать, хороший ли он профессионал. – Если нет, я уволю этого мерзавца.
Она пожимает плечами и опускает глаза.
Что? Неужели он уже пытался к ней приставать?
Она говорит мне, что считает его хорошим работником, но мне кажется, что она пытается убедить прежде всего себя.
– Ну, пускай он оставит тебя в покое, иначе в два счета вылетит на улицу.
– Ой, Кристиан, что ты говоришь? Он не сделал ничего дурного…
Почему она хмурится? Или ей не по себе рядом с ним? Скажи мне, Ана. Пожалуйста.
– Если хоть раз попробует, скажи мне. Это называется грубое попрание общественной морали или сексуальное домогательство.
– Мы просто пили пиво после работы.
– Я не шучу. Одна попытка, и он вылетит.
– У тебя нет такой власти, – хмурится она. Но ее улыбка исчезает, и она удивленно смотрит на меня. – Или есть, Кристиан?
Вообще-то есть. Я улыбаюсь.
– Ты покупаешь фирму, – с удивлением шепчет она.
– Не совсем. – Я ожидал от нее не такой реакции, да и наш разговор зашел куда-то не туда.
– Ты уже купил ее. Уже. – Ее лицо бледнеет.
Господи. Она сердится.
– Возможно, – уклончиво отвечаю я.
– Купил или нет? – допытывается она.
Не молчи, Грей. Скажи ей.
– Да.
– Зачем? – спрашивает она пронзительным голосом.
– Потому что я могу себе это позволить, Анастейша. Ради твоей безопасности.
– Но ведь ты сказал, что не будешь вмешиваться в мою карьеру!
– Я и не буду.
Она вырывает руку из моих ладоней.
– Кристиан…
Черт.
– Ты злишься на меня?
– Да. Конечно. Злюсь! – кричит она. – Разве в серьезном бизнесе так делают? Разве так принимают решения? Под влиянием траханья? – Она нервно косится на Тейлора, потом сердито сверкает глазами. На ее лице – застывший упрек.
Мне так и хочется предупредить ее, чтобы она не лезла не в свои дела, и я уже раскрываю рот, но потом решаю, что пока не время. Ее губы сложились упрямой трубочкой, так хорошо мне знакомой… Но я скучал и по ней.
Ана скрестила руки на груди.
Черт.
Она в самом деле разозлилась.
Я тоже тихо злюсь. Сейчас мне больше всего хочется положить ее к себе на колени и отшлепать – но, увы, пока у меня нет такого права.
Проклятье, ведь я делал то, что казалось мне разумным.
Тейлор останавливает «Ауди» возле ее дома. Она выскакивает на тротуар, кажется, еще до полной остановки.
Черт!
– Пожалуй, подожди меня здесь, – говорю я Тейлору и тороплюсь за ней.
Возможно, мой вечер сложится совсем не так, как я планировал. Возможно, я уже все испортил.
Догоняю ее возле двери. Она шарит в сумочке, отыскивая ключи. Я беспомощно стою у нее за спиной.
Что мне делать?
– Анастейша, – говорю я, стараясь не злиться.
Она преувеличенно громко вздыхает и поворачивается лицом ко мне. Ее губы плотно сжаты.
Продолжая разговор, я пытаюсь шутить.
– Во-первых, я давно тебя не трахал – уже целую вечность. Во-вторых, я давно собирался войти в издательский бизнес. В Сиэтле есть четыре компании этого профиля, из них SIP – самая прибыльная, но сейчас оказалась на пороге стагнации. Ей нужно расширяться.
Я продолжаю говорить о компании, но на самом деле хочу ей сказать одно… Пожалуйста, не ссорься со мной.
– Так, значит, ты теперь мой босс? – рычит она.
– Технически я босс босса твоего босса.
– И технически это грубое попрание общественной морали – факт, что я трахаюсь с боссом босса моего босса.
– В данный момент ты с ним пререкаешься. – Мой голос звучит громче, чем следует.
– Потому что он такой осел.
Осел. Осел!
Она меня обзывает! Единственные, кто так делал, – Миа и Элиот.
– Осел? – Да. Пожалуй.
Внезапно меня разбирает смех. Анастейша назвала меня ослом – Элиот бы одобрил.
– Да. – Она хочет злиться на меня и дальше, но уголки ее губ ползут кверху.
– Осел? – повторяю я, не в силах сдержать улыбку.
– Не весели меня, когда я на тебя злюсь! – кричит она, пытаясь оставаться серьезной.
Я одариваю ее своей фирменной улыбкой в тысячу ватт. На ее лице расцветает улыбка и тут же переходит в веселый смех. Я чувствую себя выше на десять дюймов.
Успех!
– Не придавай значения моей дурацкой улыбке – я все равно зла как черт, – заявляет она и тут же хихикает.
Я наклоняюсь к ней, утыкаюсь носом в ее волосы. Их запах и ее близость будят мое либидо. Я хочу ее.
– Вы неожиданны, как всегда, мисс Стил. – Гляжу на нее, любуясь ее порозовевшим лицом и сияющими глазами. Она прелестна. – Так ты приглашаешь меня к себе? Или я поеду, чтобы реализовать демократическое право американского гражданина, предпринимателя и потребителя на покупку всего, что взбредет мне в голову?
– Ты говорил об этом с доктором Флинном?
Я смеюсь. Еще нет. Он офигеет, когда я скажу.
– Так ты пустишь меня к себе или нет?
Она нерешительно глядит на меня, и у меня замирает сердце. Она прикусывает губу, потом улыбается и открывает для меня дверь. Я машу рукой Тейлору и иду следом за Аной наверх, наслаждаясь фантастическим видом ее попки. Нежное покачивание ее бедер, когда она поднимается по ступенькам, запредельно соблазнительно – более того, думаю, она даже не догадывается об этом. Ее врожденная чувственность выгодно сочетается с ее невинностью, готовностью экспериментировать и умением доверять.
Проклятье. Я надеюсь, что не утратил ее доверия. В конце концов, я увез ее. Мне придется работать изо всех сил, чтобы его восстановить. Я не хочу терять ее снова.
В квартирке опрятно и чисто, как я и ожидал, но вид какой-то нежилой. Напоминает галерею: старые кирпичи и дерево. Бетонный кухонный островок – эффектный и новаторский шаг в дизайне. Мне нравится.
– Приятная квартира, – одобрительно замечаю я.
– Ее купили для Кейт родители.
Имон Кавана побаловал свою дочку. Стильное место – выбрано с толком. Надеюсь, Кэтрин это ценит. Я поворачиваюсь и гляжу на Ану, стоящую возле островка. Интересно, каково ей жить рядом с такой богатой подружкой. Уверен, они нормально ладят… но, пожалуй, трудно играть вторую скрипку рядом с Кэтрин Каваной. Может, это ей нравится, или, может, тяжело. Она определенно не тратит деньги на одежду. Но я уже это исправил; в «Эскале» я приготовил для нее полный шкаф. Интересно, что она скажет? Вероятно, устроит мне разнос.
Не думай сейчас об этом, Грей.
Ана пристально смотрит на меня; у нее потемнели глаза. Она облизывает нижнюю губу, и в моем теле взрывается фейерверк.
– Э-э… хочешь чего-нибудь выпить? – спрашивает она.
– Нет, спасибо, Анастейша. – Я хочу тебя.
Она сжимает руки, вероятно, в растерянности и кажется чуть испуганной. Неужели я все же заставляю ее нервничать? Эта девушка способна заставить меня ползать перед ней на коленях, и она еще нервничает?
– Чем ты хочешь заняться, Анастейша? – спрашиваю я, глядя ей в глаза и направляясь к ней. – Я-то знаю, чего хочу.
Мы можем делать это здесь, или в твоей спальне, или в ванной, мне без разницы – просто я хочу тебя. Немедленно.
Она приоткрывает рот, у нее учащается дыхание.
О, этот умопомрачительный звук.
Ты тоже меня хочешь, малышка.
Я это знаю.
Я чувствую.
Она пятится и пятится, пока не упирается в кухонный островок.
– Все-таки я сердита на тебя, – заявляет она, но ее голос звучит нежно и даже дрожит. Совсем не от злости. Скорее от страсти. Но не от злости.
– Знаю, – соглашаюсь я и сопровождаю свое признание кривой, виноватой улыбкой. Ее глаза раскрываются еще шире.
Ох, малышка.
– Хочешь есть? – шепчет она.
Я медленно киваю.
– Да. Тебя.
Стоя над ней, глядя в ее глаза, потемневшие от желания, я ощущаю жар, исходящий от ее тела. Он обжигает меня. Я хочу купаться в нем. Хочу, чтобы она стонала, кричала, повторяла мое имя. Хочу снова завоевать ее и стереть из ее памяти нашу размолвку.
Хочу сделать ее моей. Снова.
Но все по порядку.
– Ты ела сегодня что-нибудь? – Мне нужно знать.
– Сэндвич во время ланча.
Что ж, неплохо.
– Надо есть.
– Я, честное слово, не хочу сейчас… есть.
– Чего же вы хотите, мисс Стил? – Я наклоняю голову, и наши губы почти соприкасаются.
– Вероятно, вы догадываетесь, мистер Грей.
Она не ошиблась. Я подавляю стон и изо всех сил держу себя в руках. Мне хочется бросить ее на этот кухонный островок. Но я не шутил, когда сказал, что ей придется меня умолять. Она должна сказать мне, что ей хочется. Она должна облечь в слова свои чувства, потребности и желания. Я хочу узнать, что ей требуется для счастья. Я наклоняюсь, словно хочу поцеловать ее, но вместо этого шепчу ей на ушко:
– Хочешь, чтобы я поцеловал тебя, Анастейша?
– Да. – Прерывистый вздох.
– Куда?
– Везде.
– Говори конкретнее. Я уже сказал, что не дотронусь до тебя, пока ты не попросишь меня об этом и не скажешь, что я должен делать.
– Пожалуйста, – просит она.
Ну нет, детка. Я не намерен облегчать тебе задачу.
– Пожалуйста – что?
– Трогай меня.
– Где, малышка?
Она протягивает ко мне руки.
Нет.
Внутри меня взрывается тьма и хватает когтями за горло. Я инстинктивно отступаю на шаг назад, мое сердце бешено колотится, страх наполняет все тело.
Не дотрагивайся до меня. Не дотрагивайся до меня.
Черт.
– Нет, нет, – бормочу я.
Вот почему я устанавливаю правила.
– Что? – Она ничего не понимает.
– Нет. – Я качаю головой. Ведь она знает. Я вчера говорил ей. Как заставить ее понять, что она не должна дотрагиваться до меня.
– Совсем?
Она приближается ко мне на шаг, и я не знаю, что она собирается сделать. Мрак гложет меня изнутри, я снова отступаю, выставив перед собой руки, как бы для защиты.
Но улыбаюсь и умоляю ее.
– Смотри, Ана… – Но я не могу найти нужные слова.
Пожалуйста. Не касайся меня. Я не могу с этим справиться.
Проклятье. Как это мешает.
– Иногда ведь ты не против, – протестует она. – Может, я найду маркер, и мы отметим те места, которые не надо трогать?
Что ж, почему-то это никогда не приходило мне в голову.
– Идея интересная. Где твоя спальня? – Мне нужно срочно переменить тему.
Я киваю влево.
– Ты приняла таблетку?
У нее вытягивается лицо.
– Нет, – лепечет она Что!
После всех страданий, через которые мы прошли, не буду злиться на нее из-за этих чертовых таблеток! Но мне просто не верится, что она просто перестала их принимать.
– Понятно.
Это катастрофа. Что же мне теперь с ней делать, черт побери? Проклятье. Мне нужны презервативы.
– Ладно, давай что-нибудь поедим, – говорю я, решив, что мы пойдем куда-нибудь, и я пополню свой запас.
– Я думала, что мы ляжем в постель! Я хочу. – В ее голосе слышится обида.
– Знаю, малышка.
Но у нас два шага вперед и один назад.
Этот вечер пройдет не так, как я планировал. Возможно, я хотел слишком многого. Что ей делать с этим чертовым идиотом, который не выносит прикосновений? И что мне делать с растрепой, которая забывает принимать свои чертовы таблетки? Я не терплю презервативы.
Господи. Может, мы просто несовместимы.
Хватит негатива, Грей. Хватит!
Она кажется ужасно подавленной. Вдруг ловлю себя на том, что в глубине души доволен тем, что она сделала. По крайней мере она хочет меня. Я хватаю ее за запястья, завожу руки за спину и прижимаюсь к ней. Мне приятно ощущать всем телом ее стройную фигурку. Но она худая. Слишком худая.
– Тебе надо поесть, да и мне тоже. – К тому же ты совершенно выбила меня из колеи, когда пыталась прикоснуться ко мне. Мне надо прийти в себя, малышка. – К тому же предвкушение – ключ к соблазнению, и сейчас я наслаждаюсь отложенным удовлетворением. – Тем более без контрацептивов.
Она смотрит на меня несколько скептически.
Да, я знаю. Я все придумал.
– Я уже соблазнилась и хочу получить удовлетворение немедленно. Ну, пожалуйста, – хнычет она.
Она настоящая Ева: воплощение соблазна. Я крепче обнимаю ее, чувствую, что ее стало меньше. Меня это огорчает, тем более что винить в этом надо меня.
– Поешь. Ты слишком худая. – Я целую ее в лоб и разжимаю руки, размышляя, где бы нам поужинать.
– Я уже и так злюсь на тебя за приобретение издательства, а теперь к этому добавляется то, что ты заставляешь меня ждать, – бурчит она, надув губы.
– Маленькая злая мадам, – говорю я, зная, что она не понимает моего комплимента. – Ты почувствуешь себя лучше, когда хорошенько поешь.
– Я знаю, после чего я подобрею.
– Анастейша Стил, я шокирован. – Я изображаю возмущение и прикладываю руку к сердцу.
– Перестань меня дразнить. Это нечестно. – Неожиданно Ана меняет позу. – Я могу что-нибудь приготовить, – сказала она, – только нам придется купить…
– Купить?
– Да, что-нибудь.
– У тебя тут вообще нет ничего? – Боже мой, неудивительно, что она ничего не ела! – Тогда пошли в супермаркет.
Я резко поворачиваюсь, иду к двери и распахиваю ее перед Аной. Для меня такая ситуация кстати. Надо только найти аптеку.
– О’кей. О’кей, – бормочет она и выскакивает из квартиры.
Мы идем по улице, держась за руки. Сам себе удивляюсь. Рядом с ней я испытал целый спектр эмоций: от злости до страсти, страха и веселья. До появления Аны я был спокойным и уравновешенным, но жизнь моя текла монотонно. Все изменилось в ту минуту, когда она споткнулась и упала на пороге моего кабинета. Быть рядом с ней – все равно что оказаться в бурном море; мои чувства сталкивались, рассыпались, прибывали, убывали. Я едва различал право и лево, верх и низ. С Аной никогда не соскучишься. Мне лишь оставалось надеяться, что мое очерствевшее сердце справится с этим.
Мы проходим два квартала до супермаркета «У Эрни». Магазин маленький, набит покупателями. Судя по содержимому корзинок, это в основном одинокие мужики. И рядом с ними я, больше не одинок.
Эта мысль мне нравится.
Плетусь за Аной, тащу металлическую корзинку и наслаждаюсь видом попки в джинсах, такой крепкой и округлой. Особенно мне нравится, когда Ана наклоняется над прилавком с овощами и выбирает лук. Джинсовая ткань натягивается, из-за пояса выбивается блузка, обнажая кусочек безупречной бледной кожи.
Ох, что бы я сейчас сделал с этой попкой.
Ана озадаченно глядит на меня и интересуется, когда я в последний раз был в супермаркете. Она хочет приготовить жаренные с перемешиванием овощи, потому что это быстро. Ага, быстро? Я с усмешкой хожу за ней, с удовольствием глядя, как умело она выбирает все необходимое: сдавливает пальцами помидоры, нюхает перец. Когда мы идем на контроль, она спрашивает меня про моих сотрудников, давно ли они работают у меня. Зачем ей это надо?
– Тейлор – года четыре вроде бы. Миссис Джонс – тоже около того.
И спрашиваю: