– Почему у тебя дома шаром покати?
– Ты знаешь почему, – мрачнеет она.
– Это ведь ты ушла от меня, – напоминаю я. – Если бы ты осталась, мы бы скорее всего выяснили все спорные вещи и избежали нервотрепки.
– Знаю, – неохотно отзывается она.
Стою в очереди рядом с ней. Впереди нас женщина с двумя малышами, один из них непрестанно хнычет.
Боже. Как люди с этим справляются?
Мы могли бы просто поужинать где-нибудь. Вокруг достаточно ресторанов.
– Что мы будем пить? У тебя найдется что-нибудь? – спрашиваю я, потому что после погружения в реальную жизнь мне требуется алкоголь.
– Пиво… вроде…
– Я куплю вина.
Стараюсь держаться как можно дальше от орущего мальца, обвожу взглядом магазинчик и понимаю, здесь не продаются ни алкоголь, ни презервативы.
Проклятье.
– Хорошее вино продается тут рядом, – говорит Анастейша, когда я возвращаюсь с пустыми руками в очередь, которая даже не продвинулась. По-прежнему доминирует ноющий ребенок.
– Посмотрим, что у них есть.
Испытывая облегчение, что выбрался из адской дыры под названием «У Эрни», замечаю рядом с винной лавкой маленький магазинчик, торгующий мелочами. Захожу и покупаю две оставшиеся упаковки.
Слава богу. Две упаковки по две штуки.
Четыре раза, если мне повезет.
Не могу сдержать усмешки. Этого будет достаточно даже для ненасытной мисс Стил.
Я хватаю презервативы, плачу старику за прилавком и ухожу. В винном мне тоже везет. Там отличный выбор вин, и я обнаруживаю в холодильнике приличное пино гриджио.
Когда я возвращаюсь, Анастейша выходит из супермаркета.
– Дай-ка понесу. – Я беру обе сумки, и мы возвращаемся к Ане.
Она немного рассказывает мне, чем занималась на этой неделе. Ей, очевидно, нравится новая работа. К моему облегчению, она больше не заговаривает о моем приобретении SIP. В свою очередь, я не вспоминаю про ее козлоногого босса.
– Ты выглядишь совсем… одомашненным, – говорит она с плохо скрытым удивлением, когда мы входим на кухню.
Она смеется надо мной. Опять.
– В этом меня до сих пор никто не обвинял.
Ставлю сумки на кухонный островок, и Ана выкладывает продукты. Я хватаю вино. Хочу поскорее запить тоскливый привкус, который остался у меня от этого супермаркета. Ну-ка, где тут штопор?
– Я здесь недавно и не все знаю. Возможно, штопор лежит вон в том ящике. – У нее заняты руки, и она показывает на ящик подбородком.
Я смеюсь и нахожу штопор, довольный тем, что в мое отсутствие она не топила свое горе в спиртном. Ведь я видел, что бывает, когда она напивается.
Оборачиваюсь к ней, и она краснеет.
– О чем задумалась? – спрашиваю я, снимаю пиджак и бросаю его на диван.
– О том, как мало я тебя знаю.
– Ты знаешь меня лучше кого бы то ни было. – Она точно умеет читать меня так, как никто другой. Мне даже делается жутковато. Открываю бутылку, подражая лихому официанту из Портленда.
– Не думаю, что это так, – возражает она, продолжая разбирать сумки.
– Так, именно так, Анастейша. Я очень и очень замкнутый. – Мое прошлое виновато в том, что я так делаю. Что я так делал.
Наливаю вино в два бокала и один протягиваю ей.
– За нас… – Я поднимаю свой бокал.
– За нас. – Она отпивает глоток и продолжает хлопотать на кухне. Она в своей стихии. Я вспомнил, как она говорила, что готовила своему отцу.
– Тебе помочь?
Она косится на меня взглядом женщины, привыкшей все делать самостоятельно.
– Нет, все нормально… посиди.
– Я с удовольствием помогу.
Она не скрывает удивления.
– Тогда нарежь овощи.
Сказано так, словно она делает огромное одолжение. Пожалуй, она права, не доверяя мне. Я совершенно беспомощен на кухне. Моя мать, миссис Джонс, мои сабы – с тем или иным успехом – выполняли эту миссию.
– Я не умею готовить, – признаюсь я, разглядывая острый, словно бритва, нож, который Ана мне вручила.
– Тебе это и не нужно. – Она кладет передо мной доску и пару стручков красного сладкого перца.
Что мне делать со всем этим, черт побери? Какая у них странная форма.
– Ты никогда не нарезал овощи?
– Никогда.
Неожиданно ее это веселит.
– Тебе смешно?
– Оказывается, есть что-то, что я могу делать, а ты нет. Согласись, Кристиан, это забавно. Вот, я покажу тебе, как надо резать.
Она прижимается ко мне плечом, ее рука касается моей, и мое тело оживает.
Господи.
Я отодвигаюсь.
– Вот так. – Она разрезает стручок пополам и одним плавным поворотом ножа очищает от семян и перепонок.
– Хм, оказывается, все довольно просто.
– У тебя не должно возникнуть сложностей. – В ее тоне звучит шутливая насмешка.
Неужели она думает, что я не сумею нарезать овощи? Старательно берусь за дело.
Черт побери, эти семена не так-то просто вычистить. Труднее, чем я думал. А казалось, что так просто. Она протискивается мимо меня, чтобы взять вок, и трется ляжкой о мою ногу. Нарочно, не сомневаюсь, но изо всех сил игнорирую действие этого прикосновения на мое либидо и продолжаю аккуратно нарезать перец. Лезвие такое непослушное. Она идет обратно и на этот раз задевает меня бедром, потом снова, еще раз. Мой орел ликует и одобряет.
– Я знаю, что ты делаешь, Анастейша.
– Кажется, это называется приготовлением ужина, – отвечает она с невинным видом.
А-а. Игривая Анастейша. Неужели она наконец осознала свою власть надо мной?
Схватив другой нож, она присоединяется ко мне – чистит и режет чеснок, лук-шалот и зеленую фасоль. При этом использует любую возможность, чтобы прижаться ко мне.
– Ловко ты орудуешь, – бормочу я, принимаясь за второй стручок.
– Нарезаю? – Невинный взмах ресниц. – У меня многолетняя практика. – И она опять трется о меня, на этот раз попкой.
Вот так. Хватит.
Она берет овощи и кладет их рядом со слегка дымящейся сковородой.
– Анастейша, если ты проделаешь этот трюк еще раз, я овладею тобой прямо здесь, на полу кухни.
– Сначала ты должен попросить меня об этом.
– Это вызов мне?
– Возможно.
Ну-ну, мисс Стил. Продолжайте в том же духе.
Я кладу нож на доску и медленно иду к ней, пригвоздив ее своим взглядом. Ее губы раскрываются, а я останавливаюсь рядом с ней, буквально в дюйме, но не касаясь ее тела. Протягиваю руку и выключаю газ под сковородкой.
– Пожалуй, мы поедим позже. – Потому что прямо сейчас я собираюсь затрахать тебя до потери чувств. – Положи курятину в холодильник.
С трудом сглотнув, она берет миску с нарезанной курятиной, кое-как накрывает тарелкой и убирает. Я тихо встаю позади нее, чтобы оказаться прямо перед ней, когда она обернется.
– Так ты будешь просить меня? – шепчет она.
– Нет, Анастейша. – Я качаю головой. – Не буду. – Я гляжу на нее с высоты своего роста и сгораю от страсти.
Черт возьми, я хочу зарыться в нее.
Я вижу, как у нее расширяются зрачки и пылают от желания щеки. Она хочет меня. Я хочу ее. Она кусает губу, и я больше не выдерживаю. Схватив ее за бедра, я прижимаю ее к моей растущей эрекции. Она запускает руки мне в волосы и тянет к себе, к своему рту. Я толкаю ее к холодильнику и властно целую.
На вкус она такая сладкая, такая милая.
Она стонет прямо мне в рот, ее стон звучит для меня как призыв к пробуждению. Моя плоть твердеет еще сильнее. Я хватаю Ану за волосы, откидываю назад ее голову и еще глубже всовываю язык ей в рот. Ее язык сплетается с моим.
Блин – это так эротично, пронзительно, горячо. Я отстраняюсь от нее.
– Чего ты хочешь, Анастейша?
– Тебя.
– Где?
– В постели.
Меня не надо подталкивать. Я подхватываю ее на руки и несу в ее спальню. Я хочу видеть ее голой и пылающей страстью. Там осторожно ставлю ее возле кровати, включаю лампу и задергиваю бледно-кремовые шторы. Потом гляжу в окно на улицу и сознаю, что это та самая комната, на которую я смотрел во время моих безмолвных бдений из своего укрытия.
Она была здесь, одинокая, свернувшаяся в клубочек.
Я поворачиваюсь, и она глядит на меня. Глаза широко раскрыты. Она ждет. Пылает страстью.
– Что теперь? – спрашиваю я.
Она вспыхивает.
Я стою абсолютно тихо.
– Занимайся любовью, – говорит она после крошечной паузы.
– Как? Ты должна мне сказать, малышка.
Она нервно облизывает губы, и меня захлестывает новая волна желания.
Черт возьми – сосредоточься, Грей!
– Раздень меня, – говорит она.
Да! Запустив загнутый крючком указательный палец в вырез на ее блузке, стараясь не прикасаться к ее нежной коже, осторожно тяну на себя, вынуждая ее сделать шаг ко мне.
– Молодец.
Ее дыхание учащается, груди шевелятся под тканью. Ее потемневшие глаза полны страсти, как и мои. Я принимаюсь медленно расстегивать блузку. Она хватается за мои руки – вероятно, чтобы не упасть, – и смотрит на меня.
Да, так нормально, малышка. Только не дотрагивайся до моей груди.
Закончив возиться с пуговицами, я стягиваю блузку с ее плеч, и та падает на пол. Заставляя себя сдерживаться и не приласкать ее прекрасную грудь, я берусь за пояс ее джинсов, расстегиваю пуговицу и тяну вниз «молнию».
Я перебарываю желание швырнуть ее на кровать. Поиграю в ожидание. Она должна говорить со мной.
– Скажи мне, Анастейша, чего ты хочешь.
– Поцелуй меня отсюда досюда. – Она проводит пальцем от уха до ямки на горле.
С огромным удовольствием, мисс Стил.
Хватаю в горсть ее локоны, ласково тяну набок ее голову, наклоняюсь к шейке и ласкаю губами мочку уха. Она извивается от неги, а я уже оставляю сладкие и нежные поцелуи вдоль проведенной ею дорожки, а потом двигаюсь обратно. Она издает тихие горловые стоны.
Это страшно возбуждает.
Боже, я хочу раствориться в ней. Снова открыть ее для меня.
– Джинсы и трусики, – смущенно лепечет она, и я усмехаюсь возле ее горла. Удачная мысль.
Говори со мной, Ана.
Я в последний раз целую ее горло и встаю перед ней на колени, удивив ее. Запустив в джинсы большие пальцы, аккуратно стягиваю их, а потом и трусы. Любуюсь ее длинными ногами и восхитительной попкой, пока она сбрасывает с ног туфли и перешагивает через одежду. Ее глаза встречаются с моими. Я жду новой команды.
– Что теперь, Анастейша?
– Поцелуй меня, – отвечает она еле слышно.
– Куда?
– Ты знаешь.
Я прячу улыбку. Она в самом деле не может произнести это слово.
– Куда? – настаиваю я.
Она смущается еще сильнее, но с решительным и все же застывшим лицом показывает пальцем на свое сокровенное местечко.
– С огромным удовольствием, – смеюсь я, наслаждаясь ее смущением.
Медленно провожу пальцами вверх по ее ногам, потом хватаю ее за бедра и тяну их кверху, к моему рту.
Черт, я ощущаю запах ее возбуждения.
Мне уже и так было некомфортно в джинсах, но тут они вдруг стали малы на несколько размеров. Я веду языком по волосам на ее лобке (сумею ли я когда-нибудь убедить ее избавиться от них?), нахожу цель и начинаю лакомиться ею.
Господи, какая она милая. Офигенно милая.
Она стонет и вцепляется мне в волосы. Я не останавливаюсь. Мой язык гуляет вокруг ее клитора, дразнит, пробует.
– Кристиан, пожалуйста, – молит она.
Я замираю.
– Что «пожалуйста», Анастейша?
– Займись со мной любовью.
– Я и занимаюсь, – отвечаю я и тихонько дую на ее клитор.
– Нет, я хочу, чтобы ты вошел в меня.
– Точно?
– Пожалуйста.
Нет. Мне слишком нравится. Я продолжаю медленную, сладкую, похотливую пытку моей драгоценной, изысканной девочки.
– Кристиан… пожалуйста, – стонет она.
Я отпускаю ее и встаю; на моих губах осталась ее смазка, я гляжу на Ану затуманенным взором.
– Ну? – спрашиваю я.
– Что «ну»? – Она тяжело дышит.
– Я все еще одет.
Она в смущении открывает рот, не очень понимая, что я хочу от нее. Я поднимаю руки кверху: мол, сдаюсь.
Бери меня – я твой.
Она тянет руки к моей рубашке.
Черт побери. Нет. Я пячусь назад.
Я и сам забыл.
– Нет, нет, – протестую я.
Я имел в виду джинсы, детка. Она моргает, когда понимает, чего я прошу, и внезапно опускается на колени.
Ой! Ана. Что ты делаешь?
Неумело, неловкими пальцами она расстегивает ремень и ширинку и спускает джинсы.
А-а! Теперь у моего орла достаточно места.
Перешагиваю через джинсы и снимаю носки, а она стоит на коленях в позе повиновения. Что она придумала? Я стягиваю с себя трусы. Она протягивает руку, берет мое орудие и крепко сжимает, как я ей показывал.
Блин!
Она двигает рукой. Оу! Слишком резко. Почти болезненно. У меня вырывается стон, я напрягаюсь и закрываю глаза. Она стоит передо мной на коленях, я чувствую, как она держит меня… Это запредельно… Внезапно я чувствую на нем ее теплый, влажный рот. Она сосет. Слишком старательно.
– Ах… Ана… Ой, мягче. – Я ласково держу ее за затылок, и она глубже берет меня в рот, обхватывает губами, сильно сосет.
– Хватит, – шиплю я, у меня вырывается ругательство. Я выгибаю бедра, чтобы еще глубже войти в ее рот. Как хорошо.
Она делает это снова и снова, и это божественно. Она лижет язычком головку, дразня меня. Сегодня она все делает превосходно. Я нежусь под ласками ее умелого ротика и языка.
Боже. Как она хороша. Она снова берет меня глубоко в свой рот.
– Ана, хватит. Больше не надо, – говорю я сквозь стиснутые зубы.
Она лишает меня самоконтроля. Я не хочу сейчас кончать. Я хочу взорваться внутри ее, но она игнорирует меня и продолжает свои ласки.
Дразнит меня, блин!
– Ана, ты увлеклась. Так ты всего меня проглотишь, – рычу я.
Но она все-таки меня не слушается.
Хватит, женщина.
Схватив ее за плечи, я ставлю ее на ноги, быстро подхватываю и швыряю на кровать. Лезу в джинсы, вытаскиваю из заднего кармана презерватив, стягиваю через голову рубашку и бросаю рядом с джинсами. Ана распростерлась на кровати. Соблазнительно.
– Сними лифчик. – Она сразу садится и торопливо выполняет мою просьбу.
– Ляг. Я хочу посмотреть на тебя.
Она снова ложится на простыни, устремив на меня взгляд. Ее волосы растрепались и лежат на подушке, окружив голову восхитительным каштановым ореолом. От возбуждения ее тело окрасилось нежно-розовым. Соски затвердели и зовут меня; длинные ноги раздвинуты.
Она восхитительна.
Я рву фольгу и натягиваю резинку. Учащенно дыша, она наблюдает за моими действиями. Ждет меня.
– Красиво смотришься, Анастейша Стил.
И ты моя. Снова.
Забравшись на кровать, я целую ее лодыжки, коленки, ляжки, бедра, нежный животик, щекочу языком ее пупок. Она вознаграждает меня громкими стонами. Я лижу языком одну ее грудь, потом другую. Беру в рот сосок, ласкаю его, тяну, и он твердеет в моих губах. Я тяну еще сильнее; Ана, обезумев, извивается подо мной, кричит.
Потерпи, малышка.
Отпустив этот сосок, дарю свое внимание его близнецу.
– Кристиан, пожалуйста.
– Что «пожалуйста»? – бормочу я, уткнувшись в ее груди и наслаждаясь ее жаждой.
– Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
– Прямо сейчас?
– Да-да, пожалуйста.
Она задыхается и отчаянно молит меня, как мне и хотелось. Я раздвигаю коленом ее ноги. Ах, я тоже хочу тебя, малышка. Я замираю над ней, готовый к действиям. Я хочу подольше насладиться этим моментом, когда я снова возвращаю себе мою прекрасную девочку, ее волшебное тело. Ее потемневшие, затуманенные глаза встречаются с моими, и я медленно, медленно вхожу в нее.
Блин. Какая она чудесная. Такая тугая. Такая сладкая.
Она приподнимает навстречу мне свои бедра, запрокидывает голову, выпячивает подбородок и беззвучно раскрывает рот. Она хватает меня за плечи и стонет, стонет без умолку. Какие прекрасные звуки. Я обхватываю руками ее виски, выхожу из нее и снова скольжу внутрь. Ее пальцы находят мои волосы, погружаются в них, а я медленно двигаюсь, наслаждаясь ее тесным теплом, наслаждаясь каждым ее дюймом.