– Ну конечно. Ты не хуже меня знаешь, что это мой последний сезон.
Эрик смотрит на меня с явным недовольством.
– Шарлотта Гастингс, ты – лучший хиттер [14] в нашем дивизионе, и у тебя лучшие показатели среди всех молодых кэтчеров штата. У тебя столько же шансов попасть в Высшую лигу, как и у каждого из нас, только вот ты заслуживаешь этого гораздо больше, потому что работаешь усерднее, чем все мы, вместе взятые.
Это неправда. Эрик работает так же усердно, как и я. Папа тренирует нас с тех пор, как нам исполнилось четыре года. Найти хорошего питчера-левшу не так-то просто, так что за Эриком уже охотится целая толпа спортивных скаутов. Если он закончит этот сезон без серьезных травм – его ждет блестящая карьера в бейсболе.
А вот у меня совсем другой случай. Это просто суровая реальность. И все же, если Эрик хочет сделать комплимент моим спортивным талантам, то кто я такая, чтобы его останавливать? Дело в том, что это не просто слова: он правда верит, что я могу попасть в Высшую лигу. Я всегда была реалисткой, а вот Эрик искренне удивится, когда ни одна университетская команда ни проявит ко мне никакого интереса.
Он кладет руку на спинку моего сиденья и сжимает мое плечо. От этого объятия мне хочется растаять. В моем рейтинге объятий Эрик занимает второе место, сразу после моего папы.
– Не расстраивайся раньше времени, – говорит он. – У тебя все получится. Вот увидишь.
Он еще раз сжимает мое плечо, но не убирает руку со спинки моего сиденья. Мое сердце начинает биться еще сильнее. Раньше он никогда так не делал! Может, у меня все-таки есть шанс. Кстати говоря… Я делаю глубокий вдох. Сейчас или никогда.
– Слушай… – я прочищаю горло, – это совсем не в тему, но…
Эрик искоса смотрит на меня, дожидаясь, пока я закончу предложение. Я мысленно ругаю себя за трусость и, небрежно пожав плечами, говорю:
– У тебя есть какие-нибудь планы насчет выпускного?
Он ухмыляется.
– Ага. Я иду с Шелли Тернер.
Он бросает эту фразу с таким безразличием, как будто это обычная беседа, а не драматичное признание в любви.
Мысли путаются у меня в голове. У него уже есть пара. Я наклоняюсь вперед, и его рука соскальзывает со спинки моего стула.
– Шелли Тернер? – спрашиваю я. За все школьные годы мы с ней не обменялись и парой слов, но я ее уже ненавижу.
Эрик улыбается еще шире.
– Она красотка, да?
– Конечно, она красивая. Если тебе нравятся идеальные рыжеволосые секс-бомбы вроде Джессики Рэбит или Скарлет Йохансон, – ворчу я. Мне приходится одновременно справляться и с ревностью, и с разбитым сердцем.
Эрик смотрит на меня так, словно я сошла с ума.
– Еще бы. Всем парням нравятся такие девушки.
Я закатываю глаза и сосредотачиваюсь на игре. Запасному питчеру «Пиратов» следовало бы поучиться у наших противников (не говорите папе, что я так сказала).
И, словно новостей о Шелли было недостаточно, Эрик решает окончательно испортить мне вечер:
– Несколько парней из нашей команды решили скинуться и заказать лимузин.
От удивления у меня открывается рот, а в груди вспыхивает ноющая боль.
– А Диего и Кевин?
Заметив мое недовольство, Эрик тоже хмурит брови.
– И они тоже.
Я не знаю, как на это реагировать. Мои товарищи по команде – мои лучшие друзья – вместе строят планы на выпускной, и никто из них не сказал мне ни слова. Это задевает меня куда больше, чем мысль о том, что Эрик пойдет на выпускной с другой девушкой.
– Так, значит, вы обо всем договорились и решили не приглашать меня?
Я не могу скрыть обиду в своем голосе. Этого оказывается достаточно, чтобы Эрик оторвался от игры и уставился на меня удивленным взглядом.
– Мы думали, что ты не захочешь идти.
Они думали, что я не пойду на свой выпускной? Все хотят пойти на свой выпускной.
– Почему?
Эрик растерянно моргает, а затем с его губ срывается тихий смешок.
– Да ладно тебе, Гастингс. Ты не похожа на человека, который горит желанием пойти на танцы.
Боль в моей груди разгорается еще больше, и я сглатываю ком, вставший поперек горла. Я складываю руки на груди, стараясь не смотреть на него с явным упреком. К сожалению, мне это не удается.
– Что это значит?
Эрик улыбается и качает головой.
– Ты же понимаешь, что тебе придется надеть платье? Сделать прическу и макияж – все эти девчачьи штучки. А еще там нужно будет танцевать. К тому же придется найти себе пару. На выпускной нельзя приходить одному.
Он словно не понимает, как оскорбительно звучат его слова. Боль пытается поглотить меня целиком, но теперь я еще и злюсь. Злость – это хорошо. Я знаю, что с ней делать. Злость не позволит мне убежать с трибун и плакать в туалете до конца игры, как самая настоящая неудачница.
– Думаешь, я не смогу найти пару?
Эрик пожимает плечами и возвращается к игре.
– Честно говоря, я не хочу об этом думать. Диего был прав. Ты для меня как сестра. Не хочу видеть, как ты обжимаешься с парнями или что-то вроде того.
Я хмурюсь но он лишь одаривает меня очередной усмешкой.
– К тому же ни один парень тебя не достоин. Пусть кто-нибудь только попробует пригласить тебя на свидание. Мы с парнями и твоим отцом будем гоняться за ним с ружьями. Прости, но у тебя нет шансов.
Я ужасно зла и обижена, мое сердце разбито на части, но какая-то извращенная часть меня немного тронута его словами. Эрик думает, что ни один парень меня не достоин? Это достаточно мило, чтобы удержать меня от слез. Но когда он поворачивается ко мне с шутливой улыбкой на губах – я отвечаю искаженной гримасой.
Я больше не хочу на него смотреть. Отвернувшись, я пытаюсь сосредоточить все внимание на игре, и это помогает мне не разрыдаться. Эрик точно не ответит на мои чувства взаимностью. В глубине души я была готова к такому повороту, но я и подумать не могла, что будет так больно.
– Эй, Гастингс. Ты в порядке?
Я съезжаю по спинке своего сиденья и опускаю бейсболку до самых бровей.
– Все нормально.
– Ты на меня злишься?
Я не смотрю на Эрика, но чувствую, как его глаза прожигают дырку в моей голове.
– С чего бы мне на тебя злиться?
Если он не понимает очевидных вещей – я не собираюсь ему объяснять.
– Не знаю, но ты выглядишь взбешенной.
– Все нормально, – огрызаюсь я. Да уж, очень правдоподобно.
Не сводя с меня напряженного взгляда, Эрик откидывается на спинку стула.
– Боже мой. Расслабься. Я правда думал, что ты не хочешь идти. Но если это не так – найди себе пару и присоединяйся к нам. Ты же знаешь, что мы всегда рады твоей компании. И не надо обижаться.
Я стискиваю зубы и прилагаю все усилия, чтобы не сказать лишнего.
– Ага, ладно. Я скажу, как только кого-нибудь найду.
Кажется, это успокаивает Эрика, и он возвращается к игре, пока я пребываю в безмолвной агонии. Моя жизнь никогда не будет прежней. Я хочу лишь одного: пойти домой, взять из морозилки банку мороженого и рыдать под какую-нибудь романтическую комедию. «Простушка» идеально подходит для такого случая. Сейчас мне как никогда понятны чувства главной героини.
Хорошо, что я дождалась восьмого иннинга. Осталось потерпеть совсем немного. И даже несмотря на то, что эта игра была ужасно скучной – «Пираты» одержали победу. Хоть для кого-то этот день стал удачным.
Глава 3
Весь остаток выходных я почти не ела и не спала. Как я могла, после того как Эрик разбил мне сердце? К утру понедельника я чувствую себя настолько уставшей, что просто выключаю будильник и снова проваливаюсь в сон. Папа будит меня в последний момент, чтобы я успела к началу уроков. Не успев даже умыться или позавтракать, я выбегаю из дома и врываюсь в класс прямо перед звонком. Сегодня чудом избежала наказания за опоздание.
Плюхнувшись на свой стул, я сталкиваюсь с любопытными взглядами соседей по парте, которые по счастливому совпадению оказываются моими товарищами по команде. Я не очень общительный человек. Эрик, Диего и Кевин – мои единственные друзья. Из всех учеников моей школы я знакома только с ребятами из бейсбольной команды. К счастью, трое из них оказались в моем классе по химии, так что у меня никогда не возникало трудностей с поиском партнера для лабораторных работ. Но прямо сейчас их присутствие больше раздражает, чем успокаивает, ведь как только миссис Кендрик объяснит тему урока и позволит нам приступить к работе, они накинутся на меня с бесконечным потоком вопросов.
Сначала я не понимаю, в чем дело, ведь обычно они не уделяют мне много внимания. Я вхожу в их компанию, но почти не принимаю участия в общих беседах, а они и не пытаются меня разговорить. Дело не в стеснительности, просто я – самый настоящий интроверт. Мне гораздо комфортнее просто наблюдать за разговором, в то время как Рейнольдсу, Кабрере и Спрингеру больше нравится в нем участвовать.
Я не знаю, почему они пялятся на меня с таким видом, словно чего-то ждут. Рейнольдс улыбается и начинает разговор с фразы:
– Выглядишь паршиво, Гастингс.
Я закатываю глаза, но все же улыбаюсь в ответ. Марк Рейнольдс – универсальный аутфилдер [15] и главный шутник команды, но его подколы никогда не бывают злыми. Кроме Эрика, Диего и Кевина, Марк и его лучший друг Джейс Кинг – единственные ребята, которые пытаются со мной общаться. Джейс – капитан команды, и, наверное, он не хочет, чтобы я чувствовала себя изгоем. Думаю, именно поэтому он старается вовлекать меня в разговор и просит Марка делать то же самое.
Не могу сказать, что я не нравлюсь товарищам по команде, просто мы не особо близки. А) Я – девушка. Парни уже привыкли к моему присутствию, но иногда мне все еще бывает неловко, когда они устраивают соревнование по пусканию газов или отпускают шутки о девушках. Б) Так как я почти все время молчу, парни относятся ко мне довольно дружелюбно, но мы не друзья.
Скорее знакомые. Обычно мы встречаемся только на бейсбольном поле.
Я бы возразила Марку насчет моего внешнего вида, но у меня и правда темные круги под глазами и растрепанные волосы. Он прав. Выгляжу я паршиво.
– А ты умеешь делать девушкам комплименты, Рейнольдс. К твоему сведению, я всю ночь не спала.
В воздухе повисает непонятная для меня пауза.
– Непростая выдалась ночка? – спрашивает Рейнольдс, явно ожидая услышать от меня какие-то подробности. Все трое не сводят с меня выразительных взглядов. Это очень странно.
– Пожалуй, – соглашаюсь я.
И тогда Спрингер произносит фразу, от которой я едва не падаю со своего стула.
– Тяжелое расставание, да? Ты в порядке?
– Расставание? – Я понятия не имею, о чем он говорит.
Кабрера толкает его локтем, но Спрингер просто не умеет держать язык за зубами.
– Ты и Салливан. Он идет на выпускной с Шелли Тернер. Вся команда пытается выяснить, кто кого бросил.
Марк пинает Спрингера под столом.
– Чувак, заткнись. Это грубо.
Спрингер краснеет и бросает на меня виноватый взгляд.
– Прости.
Его слова звучат как гром среди ясного неба, и у меня не сразу получается их осознать. Полагаю, меня не должно удивлять, что все считали нас парой. Мы с Эриком все время вместе. И все же я удивлена. Мы никогда не держались за руки, не целовались, не делали ничего романтичного. Еще меня поражает тот факт, что команда обсуждала наши отношения. Странно, что это их так волнует. Эрик всегда держался немного на расстоянии от товарищей по команде – совсем как я. Словно мы с ним живем в своем собственном мире.
– Эм. – Мое лицо горит от смущения. Я качаю головой, чтобы хотя бы немного прийти в себя. – Мы с Эриком… никогда… Конечно, мы лучшие друзья, но…
Теперь настала их очередь удивляться.
– Так вы никогда не встречались? – спрашивает Спрингер. – Правда?
– Все это время? – недоумевает Рейнольдс.
Я качаю головой.
– Ты лесбиянка?
Типичный Алекс Кабрера. Я ни капли не удивлена бестактностью его вопроса. Он никогда не задумывается перед тем, как сказать какую-нибудь глупость, и является постоянным зачинщиком конфликтов – случайных или намеренных.
Я немного смущена этим вопросом, но не могу винить Алекса за любопытство. Я увлекаюсь мужским спортом, не ношу ничего, кроме джинсов и маек, мои волосы всегда затянуты в хвост, у меня нет косметики, и я никогда не была в отношениях. Меня ни разу не приглашали на свидание.
Трое парней наклонились вперед, ожидая моего ответа. Им и правда интересно. Я не знаю, как к этому относиться. Очевидно, что женственный или мужественный вид человека не определяет его ориентацию, но мне немного обидно, что у них вообще возник этот вопрос. Это еще один удар по моему самолюбию.
Мне хочется провалиться сквозь землю, но я не могу допустить, чтобы они знали, как меня это задевает. Мне не нужна их жалость.
– Нет, – отрезаю я. – Я не лесбиянка.
Кабрера поднимает руки, давая понять, что у него больше нет вопросов, Спрингер краснеет, словно ему стыдно за меня, а Рейнольдс задумчиво кивает, обдумывая мой ответ. Когда я бросаю на Марка вопросительный взгляд, его хитрое выражение сменяется широкой улыбкой.
– Если Салливан идет на выпускной с Шелли Тернер, то с кем пойдешь ты?
А я-то думала, что вопрос про мою ориентацию был неловким. Любой ответ – положительный или отрицательный – не выставлял меня в дурном свете. А теперь мне нужно признаться им, что никто (парень или девушка) не пригласил меня на танцы. Вместо этого я оборачиваю сложившуюся ситуацию против Рейнольдса.
– А сам-то с кем пойдешь?
На секунду мне кажется, что он хочет пригласить меня. Может, поэтому он выглядел таким задумчивым, когда я рассказала про свою ориентацию, и сразу же спросил, с кем я пойду на выпускной. Но я ошибаюсь. На лице Марка появляется очаровательно самодовольная улыбка, и он буквально надувается от гордости.
– Я иду с Рейчел Джадж.
Я не сразу понимаю, о ком он говорит.
– С чирлидершей?
Он улыбается еще шире и кивает в ответ.
– Рейчел дружит с Лейлой, сестрой Джейса. Она сама меня пригласила.
Я искренне впечатлена. Рейчел – очень симпатичная и популярная девушка. Не то чтобы Марк ее не заслуживает, но он скорее школьный клоун, чем звезда спорта. Может, я мыслю слишком стереотипно, но мне казалось, что чирлидерша скорее пойдет на выпускной с кем-нибудь из футбольной команды.
– Поздравляю. – Я говорю это от всего сердца. – Она очень милая.
– Супергорячая штучка, – соглашается Кабрера. – Я удивлен, что она решила пойти на танцы с таким лузером.
Марк хмурится и открывает свою тетрадь. Я и забыла, что у нас лабораторная.
– Чувак, заткнись, – говорит Марк. – Мы же спортсмены. Скоро мы станем чемпионами штата. Мы ничем не хуже этих тупых футболистов.
Громко фыркнув, Кабрера тоже открывает свою тетрадь.
– Ага. В твоих мечтах.
Наш стол накрывает тень, и когда миссис Кендрик прочищает горло, я быстро хватаю свою ручку.
– Приступайте к заданию, или вам придется доделывать эту лабораторную во время обеда.
Мы погружаемся в работу, и вопрос выпускного отпадает сам собой.
Весь следующий урок я не могу перестать думать о выпускном. Или скорее о том, что никто из парней не посвятил меня в свои планы. Эрик пригласил Шелли, а Диего и Кевин просто не рассказали мне о том, с кем они собираются пойти на танцы. Только теперь я начинаю понимать, что парни никогда не обсуждали девушек со мной или при мне. Мне казалось, что мы знаем друг о друге абсолютно все, но, видимо, это не так.
Я не могу поверить, что никто из них не спросил, есть ли у меня пара и хочу ли я присоединиться к ним за ужином или покататься на лимузине. Они пригласили Марка и Джейса, но даже не подумали позвать меня. Потому что я недостаточно женственная для выпускного. Никто из них не выглядит как заядлый любитель танцев, и тем не менее они с нетерпением ждут этого события. Что за двойные стандарты? Почему они могут готовиться к выпускному, а я нет?
К третьему уроку я совершенно убеждена, что со мной что-то не так. Что я какая-то странная. Я не парень, но при этом никто не воспринимает меня как девушку. Я не нравлюсь Эрику. Диего и Кев не могут сдержать смеха от одной мысли, что мне можно сделать комплимент. Товарищи по команде думают, что я лесбиянка.
Мне ужасно не хочется этого признавать, но они правы. Я не похожа на нормальных девушек, но при этом я никогда не считала себя пацанкой. Дело не в том, что мне не нравятся женственные вещи. Просто я всегда окружена парнями. Моя мама умерла, когда мне было шесть. Меня вырастили отец, его бейсбольная команда и мой дедушка. Никто не учил меня, как быть девушкой.