Конечно же, он позволит ей подняться наверх, когда родится ребенок. Он хочет ребенка и позволит ей с малышом выходить из тюрьмы.
А потом…
Ей не надо торопиться, размышляла Элис, сидя в кресле возле горячего обогревателя, а у нее в животе шевелился и бил ножкой ребенок.
Она должна убедить его, что останется, будет послушной, что она сломалась. И когда она поймет, где находится, когда поймет, как ей лучше убежать, то убежит. Убьет его, если появится такая возможность, но убежит.
Она жила этой мечтой. Ребенок родится, ребенок откроет перед ней дверь для побега. Для нее он средство, чтобы покончить с этим кошмаром, – и ничего больше, ведь это существо, которое безумный тюремщик насильственно поселил в ней.
Когда она поднимется наверх, когда к ней вернутся силы, когда она поймет, где находится, когда Сэр начнет ей доверять, она убежит.
К Рождеству она будет дома, в безопасности, а ублюдок будет убит или попадет за решетку. Ребенок… она не могла думать об этом.
Пока не хотела.
В конце сентября, когда шел одиннадцатый месяц ее плена, с режущей боли в спине у нее начались схватки. Она ходила, пытаясь их облегчить, сидела в кресле, лежала на койке, поджав коленки, но ничего не помогало. Боль растекалась, усиливалась.
Когда отошли воды, она начала кричать. Кричала так, как не кричала в первые недели заточения. И, как и в те недели, никто не приходил на ее крик.
Она в ужасе заползла на койку, а схватки все усиливались, делались чаще. Ее горло пересохло, жаждало воды, между схватками она набирала воду из раковины в одну из чашек «Дикси», которые он принес ей.
Через десять часов после первых схваток открылась дверь.
– Помоги мне. Пожалуйста, пожалуйста, помоги мне.
Он торопливо сбежал вниз и встал, хмурясь, потом молча сдвинул шляпу на затылок.
– Пожалуйста, мне больно. Ужасно больно. Мне нужен врач. О господи, мне нужна помощь.
– Женщина рожает детей в крови и боли. Ты такая же, как все. Хороший день. Прекрасный день. Мой сын рождается на свет.
– Не уходи! – зарыдала она, когда он стал подниматься по ступенькам. – Господи, не оставляй меня. – Потом боль лишила ее способности говорить, оставив только вой и визг.
Он вернулся со стопкой старых полотенец, более пригодных для мытья пола, с водой в оцинкованном ведре и ножом в ножнах на поясе.
– Пожалуйста, вызови врача. Кажется, что-то не так.
– Все так, иначе не бывает. Это наказание Евы, вот и все. – Он откинул подол ее платья и сунул в нее пальцы, вызвав новую волну боли.
– Похоже, ты почти готова. Давай, ори сколько хочешь. Никто тебя не услышит. Мой сын рождается. Я сам приму его. Достану собственными руками на моей собственной земле. Я знаю, что делать. В свое время принял немало телят, а это то же самое.
Оно разорвет ее пополам, это чудовищное существо, которое ублюдок посадил в нее. Обезумев от боли, она колотила его, вырывалась. Потом просто зарыдала, обессилев, когда он снова ушел.
Она снова стала драться, хрипло крича, когда он вернулся с веревкой и привязал ее к койке.
– Ради твоей же пользы, – сказал он. – А теперь начинай выталкивать моего сына. Тужься, слышишь? Или я прямо сейчас вырежу его из тебя.
Обливаясь потом, Элис тужилась из последних сил, даже когда ее разрывала боль.
– Головка высунулась, ой, какая красивая. И уже волосики на ней. Тужься!
Она собрала оставшиеся силы и заорала от невыносимой боли. Обмякла от усталости и услышала слабый, как мяуканье, крик.
– Вышел? Вышел?
– Ты родила девку.
Она словно одурела от наркотика и чувствовала себя вне собственного тела, глядя сквозь глазурь слез и пота, как он держал извивавшегося ребенка, скользкого от крови и кала.
– Девка.
Его глаза, пустые и холодные, смотрели на Элис, и в ней снова вспыхнул страх.
– Мужчине нужен сын.
Он положил ребенка ей на живот, вытащил из кармана суровые нитки.
– Приложи ее к груди, – приказал он, перевязывая пуповину.
– Я… я не могу. У меня руки привязаны.
С неподвижным, как маска, лицом он выдернул из-за пояса нож. Элис инстинктивно выгнулась, дернула за веревки, отчаянно стремясь обхватить руками ребенка, защитить его.
Но он всего лишь перерезал пуповину, потом веревки.
– Тебе нужно избавиться от последа. – Он притащил второе ведро. Крик девочки стал громче, и Элис обняла ее.
Новая, но не такая сильная, как до этого, боль застигла ее врасплох. Он швырнул плаценту в ведро.
– Заткни ее мяуканье. Помойся, и ее тоже вымой.
Он стал подниматься по лестнице и оглянулся в последний раз:
– Мужчине нужен сын, и он заслуживает сына.
Дверь захлопнулась. Элис лежала в грязной постели, ребенок извивался и кричал рядом с ней. Ей не хотелось его кормить, она не знала, как это делать. Ей не хотелось оставаться наедине с младенцем. Не хотелось смотреть на него.
Но она все-таки взглянула и увидела, как беспомощно оно лежит рядом с ней, это существо, которое росло внутри ее.
Это существо. Этот ребенок. Дочь.
– Все хорошо. Все будет хорошо. – Она пошевелилась, поморщилась и села, покачивая ребенка, поднесла девочку к груди. Ее чуть раскосые глаза слепо смотрели куда-то. Потом она поняла, что дочка взяла сосок и начала сосать.
– Вот видишь, да, вот видишь. Все будет хорошо.
Она ворковала, гладила крошечную головку и чувствовала, что ее переполняет огромная, невозможная любовь.
– Ты моя, не его. Только моя. Ты Кора. Так зовут твою бабушку. Теперь ты моя Кора, и я буду тебя любить.
Он бросил ее на три дня, и она боялась, что он не вернется. Со своей прикованной ногой она не могла добраться до двери и выйти из дома.
Будь у нее что-нибудь острое, она, может, попыталась бы отрезать собственную ногу. Скудные припасы таяли, но у нее были полотенца для дочки. Она намыливала и стирала их, чтобы маленькая Кора оставалась чистенькой.
Она сидела в кресле с дочкой на руках, пела песенки, ласково уговаривала Кору, когда та капризничала. Она носила дочку на руках, целовала в пушистую головку, любовалась крошечными пальчиками.
Дверь снова открылась.
Элис крепче прижала к себе дочку, когда Сэр спустился вниз с сумкой.
– Тут все, что тебе нужно. – Он повернулся к ней. – Дай-ка посмотреть на нее.
Если она даже вцепится сейчас зубами в его горло, ей все равно не снять с ноги цепь. Надо успокоиться и обаять его. Она улыбнулась:
– Твоя дочка красивая и здоровая, Сэр. Очень хороший ребенок. Почти не плачет, только когда голодная или мокрая. Нам нужна пара пеленок и…
– Я сказал, дай мне посмотреть на нее.
– Она только уснула. По-моему, у нее твои глаза, твой подбородок. – Нет, нет, все было не так, но ложь могла успокоить и смягчить. – Мне надо поблагодарить тебя за то, что ты помог мне родить такую красавицу.
Пока он что-то бормотал, наклонившись, Элис немного успокоилась. Она не видела жестокого выражения его глаз.
Он схватил Кору так быстро, что малышка проснулась и испуганно закричала. Элис вскочила с кресла.
– Она выглядит вполне здоровой.
– Да. Она само совершенство. Пожалуйста, сейчас я ее успокою. Дай-ка мне…
Он повернулся и шагнул к лестнице. Элис бросилась за ним, цепь, звякнув по цементу, натянулась.
– Куда ты? Куда ты несешь ее?
Обезумев, Элис прыгнула ему на спину; он стряхнул ее, как муху, и стал подниматься по ступенькам. Остановившись наверху, оглянулся на Элис, тщетно дергавшую за цепь.
– От дочерей никакого толку. Кто-нибудь захочет ее взять и заплатит хорошие деньги.
– Нет-нет, пожалуйста. Я буду заботиться о ней. Она не доставит хлопот. Не забирай ее. Не обижай ее.
– Она моя кровинка, я не причиню ей вреда. Но дочери мне не нужны. Лучше бы ты родила мне сына, Эстер. Лучше бы ты это сделала.
Элис дергала за цепь, пока не содрала кожу до крови, и кричала так, что сорвала голос.
Когда она упала на цементный пол, рыдая от беспросветного отчаяния, осознав, что больше никогда не увидит свою дочку, в этот момент она окончательно сломалась.
Глава четвертая
Наши дни
После добавления писательской конференции и «Феерии снежной скульптуры» (уже шло бронирование), а также различных праздничных мероприятий вплоть до Дня святого Валентина, нацеленных на повышение интереса к комплексу, Бодин просматривала резюме и рекомендации, присланные менеджерами.
Она отмечала понравившихся ей претендентов: недавняя выпускница колледжа ищет должность в гостиничном бизнесе; женщина с опытом ведения домашнего хозяйства, у которой «опустело гнездо» – уехали дети; молодой берейтор ищет работу на полный день или почасовую; пара заявок на официантов; массажистка-терапевт с опытом работы.
Она просмотрела еще несколько резюме, взвешивая приоритеты.
Им нужна сотрудница, ведающая хозяйственными делами, потому что Эдда, жена Эйба, оголит это место, когда они уедут в Аризону. А претендентка выглядит солидно. Еще им определенно нужны второй конюх и официант.
Она задержалась на выпускнице колледжа, которая, кажется, была готова на любую работу, какую дадут. Солидное резюме, хорошие оценки, местная девочка.
Вооружившись органайзером, Бодин пошла искать Джессику.
Та оказалась в «Дайнинг-холле» – что-то обсуждала с управляющим рестораном.
– Замечательно. Вы-то мне и нужны. Джейк, я посмотрела твою заявку на двух официантов.
– Кэрри-Энн их одобрила, – сообщил он, имея в виду их востроглазую двенадцатилетнюю официантку.
– Понятно. Если хочешь их нанять, я согласна. Даю тебе время до праздничного бронирования, чтобы ты мог убедиться, подходят ли они.
– Хорошо. Мы договорились, Джессика?
– В общем, то же самое. Я думаю, это мероприятие побьет все рекорды. Это здорово, Джейк.
– Еще бы. На этой неделе начну подготовку.
Когда он ушел, Бодин повернулась к Джессике:
– Не хочешь взять себе помощницу?
– У меня уже есть Уилл. – В холодных голубых глазах сверкнула паника. – Неужели ты собралась его уволить?
– Нет, я намерена взять еще одну сотрудницу. С прицелом на будущее. Она племянница маминой подруги, – продолжала Бодин, – но у нее хорошая квалификация. В колледже изучала гостиничное дело, потом работала в отеле в Биллингсе. В прошлом месяце ее мать заболела, и она вернулась домой. Теперь девочка хочет найти работу поближе к дому. Она молоденькая, но у нее прекрасные рекомендации. Она мне понравилась. По-моему, ты сумеешь обучить ее всему, что нам нужно.
– Ты босс, тебе и решать.
– Ну, честно говоря, я намерена ее нанять в любом случае. Но если ты не захочешь взять ее к себе, когда посмотришь резюме, я пристрою ее в спортивный или финансовый сектор.
– Давай я взгляну на ее резюме. – Джессика взяла листок у Бодин. – И пусть она придет ко мне.
– Договорились. Дай мне знать, когда ей прийти, и поскорее.
– Ладно. – Положив листок, Джессика прижала его планшетом. – Ты говорила с Рори?
– Только за завтраком. А что?
– Мы получили две заявки на участие в «Феерии снежной скульптуры».
– Уже? Анонс вывесили на сайте только сегодня утром.
– Вот так. – С лукавой улыбкой Джессика взмахнула бутылкой воды, словно только что произнесла тост.
Бодин заглянула в свой органайзер, умещавшийся на ладони.
– Похоже, мне придется набрать больше персонала на зиму. Можно тебя спросить?
– Конечно.
– Почему ты каждый день на каблуках, хотя все время бегаешь и почти не сидишь на месте? Во всяком случае, больше бегаешь, чем сидишь, – поправилась она. – Ведь ноги к концу дня наверняка болят.
Джессика вскинула брови, а ее взгляд устремился на сапожки Бодин.
– А ты почему носишь каждый день шикарные сапожки? Какие мы, Бодин, такие и наши вещи.
Бодин тоже взглянула на свои дымчато-серые короткие сапожки «Динго» с рядами пряжек. Да, шикарные.
– Я – это мои сапожки.
– А твои ливайсы, а часто – как сегодня – еще и жилет. Я восхищена твоей коллекцией классных жилетов.
Бодин удивленно одернула край жилета в тонкую полоску – синюю и зеленую. Значит, его можно считать классным.
– Это мой компромисс между костюмом и простыми джинсами.
– На тебе неплохо смотрится.
– Ну ладно. – Бодин тряхнула головой, ее волосы были заплетены на этот раз в длинную косу. – Сейчас я пойду в шикарных сапожках и классной жилетке к Эйбу и поговорю с ним. У меня есть один кандидат для него, а другой для Дзен-Тауна. – Она пошла к двери, но оглянулась. – И все же я зарыдала бы через два часа в таких туфлях, как у тебя.
– Не верю. Ты волевая девушка.
– Мысленно, – уточнила Бодин. – Мысленно бы зарыдала.
В офисе она взяла куртку и шляпу. Согласно ее расписанию, Эйб должен был заканчивать уроки верховой езды в манеже.
Усевшись в свой пикап, она проехала десять минут по извилистой дороге и вскоре уже вошла в большой манеж, где пахло лошадьми и слышалось нервное хихиканье.
– Неплохо, Деб, совсем неплохо. Пятки вниз, Джим. Вот так.
Хмурясь, Бодин подошла ближе и увидела, что урок вел Коллен, а не Эйб.
Пара новичков, сомнений не было, но Коллен умело наставлял их.
Он отлично держится в седле, подумала она. Сидит так же непринужденно, как другие сидят в кресле.
Новичкам он нашел пару надежных лошадок – хотя гнедой по кличке Бифф был ленивым, как подросток летним утром. Он нехотя тащился под наездником, а нервно хихикавшая дама ехала на послушной Мэйбел.
– Вы готовы еще раз прокатиться рысью? – спросил Коллен.
– О да, пожалуй. – Женщина посмотрела через арену на Джима.
– Пожалуй, да?
– Давайте.
– Скажите им, чего вы хотите, – посоветовал Коллен.
Зады учеников жестко бились о кожаные седла, Бодин даже поморщилась, но оба ученика сумели проехать круг легкой рысью.
– Так, теперь поменяйтесь местами и сделайте круг в обратную сторону. Вы уже научились. Джим, надо подогнать гнедого, он стоит, а не бежит. Да, вот так.
Свою лошадь – роскошного буланого мерина, которого Бодин не узнала, – Коллен водил по узкому кругу, чтобы видеть обоих наездников. Заметив Бодин, он дотронулся рукой до шляпы.
– Вы готовы попробовать легкий галоп? Локти вниз, Деб, – наставлял он, когда начинающие наездники снова смущенно засмеялись. – У тебя все получится. Покажи лошади, что тебе нужно от нее.
– Я чуточку… ладно. – Крепко сжав губы, Деб качнулась в седле и взвизгнула, когда кобыла плавно перешла на легкий галоп. – О господи! У меня получилось, Джим!
– Вижу, детка. Мы скачем галопом!
Они сделали два круга, и хотя женщина раскачивалась в седле взад-вперед как метроном, на ее лице появилась широкая улыбка.
– Теперь сдержите их, вот так, и переходите на шаг. Вы все сделали великолепно.
– Можно еще раз? Время вышло, – сказал Джим, бросив взгляд на часы. – Но…
– Ну еще круг.
– И-и-хоу! – крикнул он и с энтузиазмом заставил Биффа неохотно проскакать еще круг.
Схватив подставку для посадки на лошадь, Бодин пошла по мягкому покрытию манежа. Коллен спешился и протянул руку к своему буланому мерину, который задрал губу. Потом выпрямился, закинув через плечо поводья.
Слегка запыхавшаяся, немного смущенная, Деб с сияющей улыбкой посмотрела на Коллена.
– Джим подкупил меня парой сапожек, которые я присмотрела тут, в вашем комплексе. Я и не представляла, насколько это увлекательно! Как мне спешиться?
Коллен засмеялся и взял лошадь под уздцы.
– Надо просто перекинуть ногу и соскользнуть вниз. Тут приготовлена подставка.
Неуклюжая, но игривая, Деб встала на подставку и, спускаясь с нее, улыбнулась Бодин.
– Привет! Ты работаешь у Кола?
– Это наш босс, – сообщил ей Коллен. – Мы все работаем у нее.
– О! Приятно познакомиться. – Деб протянула руку. – Мы чудесно проводим здесь время, правда, Джим? Я никогда в жизни не сидела на лошади, а теперь умею ездить… Как это называется, Кол?
– Галопом.
– Да-да. О, у меня все будет болеть неделю, но мне все равно не терпится это повторить. Поедем на конную прогулку, Джим.