С ощущением полного поражения я сползла по стене.
– Эта поездка – мое худшее решение. Я однозначно не в себе, меня надо бы в больничку. Так что прошу вас, очень прошу, не надо мне это засовывать в…
На этом я разрыдалась. Я не могла больше сдерживаться и ненавидела себя за проявленную слабость перед совершенно незнакомым человеком с рукой в латексной перчатке. Женщина с любопытством смотрела на меня, а потом позвала кого-то по-тайски.
В комнату влетела еще одна женщина и с ужасом уставилась на меня. Потом покачала головой и заговорила.
– Ублюдок, – сказала она с сильным акцентом.
– Простите? – Она про Дэмиана?
– Бросил свадба, – добавила она на ломаном английском, – вы были платье?
Я кивнула. Женщины о чем-то переговорили и снова закачали головами.
– Так был моя подруг. Мы говорить плохой мужик. Она не слушать. Но лучше узнать плохой до свадбы!
Она была права. Я кивнула.
Потом к ним подошла третья; похоже, я изъяснялась на понятном всем языке. Мы ощутили себя сестрами, объединенными ненавистью к мужикам и их поступкам.
– Надо найти другой. Этот не стоит! Ты очень красивая, – сказала третья.
Кто-то подал мне платок, а потом все долго сочувственно цокали языками, протяжно охали и качали головами.
Я улыбнулась, впервые за день. Одна из женщин даже принесла мне шоколадку – универсальную валюту для людей с разбитым сердцем. Я узнала, что их зовут Анг, Пити и Гинджан, и они с превеликой радостью выслушали всю мою душещипательную историю.
А я с превеликой радостью сдабривала рассказ такими словами, как сволочь, брехло и козел; мне от этого становилось легче, а внимательная публика жадно внимала. Они кивали, качали головами, громко что-то говорили на тайском. После нескольких минут такого необходимого мне женского общения и сквернословия они сообщили, что я свободна. Мы обнялись все втроем и еще немного поругали козлов, раз уж на то пошло.
Я обрадовалась тому, что меня отпустили, а еще больше – возможности снять пижаму и тапки. Я собрала разбросанную по полу одежду обратно в чемодан. Взяв джинсы с белой футболкой, я начала осматриваться в поисках местечка, где можно переодеться. Но ничего подходящего не было. Придется тут, по-быстрому в надежде, что никто не войдет. С какой-то нечеловеческой скоростью я сняла эту оскорбительную пижаму.
– Вот вам, гадам! – сказала я, швырнув ее вместе с тапками в ближайшую урну. Потом я наклонилась, чтобы надеть джинсы, и тут заметила, что…
Стена за спиной оказалась вовсе не стеной, а сдвинутыми перегородками. Между ними зияла огромная дыра, и я подошла к ней. Наклонившись к щели, я увидела, что с той стороны сидит Дэмиан и смотрит на меня.
Черт! У меня в голове мелькнуло три вопроса.
Один – он видел, как я раздевалась? Два – на мне стринги? И три – он слышал весь мой рассказ?
Поскольку ответов мне от него явно не хотелось, я рывком схватила чемодан и выскочила на улицу.
Там оказалось ужасно влажно. Горячий воздух буквально прилипал к телу, я пожалела, что мне не хватило ума надеть что-нибудь полегче джинсов. Я осмотрелась. Я понимала, что прилетела в другую страну, но все же в слишком другую. И только тут до меня дошло.
Я действительно здесь.
В Таиланде.
В медовом месяце.
Одна.
Раньше я одна практически ничего не предпринимала, а теперь вышла очень далеко из своей зоны комфорта. А чтобы жизнь медом не казалась, еще и опоздала на автобус до отеля. На противоположной стороне дороги стоял ряд желтых машин с желтыми огоньками; я подумала, что это такси. Но в такси я одна точно не поеду. Никогда не знаешь, кто там за рулем окажется – убийца с топором или какой извращенец, так что тут недолго и звездой криминального шоу стать.
Я принялась искать координаты отеля в сумочке, нашла их номер, набрала. Но оказалось, что следующий автобус будет только в десять вечера. Что мне три часа тут делать? Я так хотела искупаться, помыть волосы, отмочить лицо, почистить зубы…
– Привет, – послышалось сзади, и я подскочила от неожиданности.
К собственному удивлению, я увидела Дэмиана со странным выражением лица. Надеюсь, оно не означало «я слышал ваш слезливый рассказ и видел вас в одних трусах». Я сдержанно кивнула, думая о том, в какую сторону нагибалась, натягивая джинсы.
– Мне следует извиниться! Не надо было говорить, что ты на наркоманку похожа. Я слышал твою историю, мне очень жаль. Если бы я знал, я бы ни за что не…
Я перебила его на полуслове, мне не хотелось ничего обсуждать.
– Ничего, оставим эту тему. Я тебя обидела, ты – меня, теперь мы квиты.
Наши глаза встретились, и на этот раз я отводить взгляд не стала.
– Договорились. – он протянул руку, и она оказалась на удивление мягкой, хотя я не то чтобы ждала, что он будет весь в чешуе, с бородавками и рогами… или, может, ждала?..
– Ты куда направляешься? – поинтересовался Дэмиан.
– Пока никуда. Автобус до отеля приедет только через три часа.
– А такси? – он достал бутылку воды, отпил немного. Струйка стекла на футболку. Потом он налил воды на руки, ополоснул лицо и намочил голову. Когда он убрал мокрые волосы на затылок, я впервые увидела его лицо полностью. И оно оказалось… великолепно? (Тут поставьте много вопросительных знаков.)
Что за?..
Мне такие мужчины не нравятся. Вообще!
Мне нравятся высокие, крупные, мускулистые блондины-спортсмены в рубашках-поло, кроссовках «Лакост» и брюках пастельных тонах. Мужчины, которые играют в теннис и носят нижнее белье от «Келвин Кляйн». Загорелые, идеально сложенные, с безупречными зубами, в футболках без дырок и с телами без лишних дырок и рисунков на коже. Татуировки я всегда ненавидела.
У Дэмиана явно ничего из этого списка не наличествовало. Он небольшого роста, бледный, давно не стрижен, одет как из секонд-хенда.
Я велела мозгам встать на место.
– Я… таксистам не доверяю.
Он улыбнулся.
– А ты куда? – спросила я.
Дэмиан пожал плечами.
– Не знаю. Я, похоже, совсем без денег остался.
– В смысле?
– Пришлось отдать все тому чуваку, чтобы избежать… гм, бесцеремонного обыска, на который он нацелился.
– У себя в отеле, наверное, сможешь снять.
– У меня нет отеля.
– А где же ты будешь ночевать?
– Я собирался в хостел, но теперь, наверное, переночую на пляже, пока наличностью не разживусь.
Бред какой-то.
– А банкомат найти?
– У меня карты нет.
– Что? – я смотрела на этого странно одетого человека с рюкзаком, гадая, откуда он такой взялся. У кого, блин, карточки нет? Это все равно, что без профилей на Фейсбуке и Твиттере жить. Безумие!
– Я путешествую, куда занесет. Только что вернулся из Европы. Переезжал там с места на место, потихоньку зарабатывая на жизнь, а теперь приехал на Восток.
Звезданутый!
– Ладно, надеюсь, твой автобус скоро приедет, Лили. – он улыбнулся мне напоследок и повернулся, чтобы уйти.
Я смотрела ему вслед, и в голове вспыхнула мысль. Которая мне не понравилась. Вообще.
Нет, нет, нет! Лили, молчи! Нет. И не вздумай!
– Можешь остановиться у меня, – слетело с языка, и я тут же об этом пожалела.
Дэмиан повернулся ко мне, похоже, изрядно шокированный.
– На одну ночь, пока не заработаешь денег. У меня огромный номер. – я закатила глаза и фыркнула. – Суперлюкс для новобрачных. С отдельной гостевой зоной, так что…
Дэмиан шагнул в мою сторону и посмотрел на меня так пристально, что я забеспокоилась.
– Уверена?
– Нет, не уверена, но… какая уже, наверное, разница. В Тае жить, или как там говорят… – я пожала плечами, оглянулась по сторонам. – К тому же и ты меня выручишь. Я уже очень хочу в отель, а ехать в такси одной страшно, так что…
Он снова улыбнулся своей кривой ухмылочкой. Вообще для фаната «Депеш Мод» он многовато улыбался.
– Ну, если я тебя этим выручу… – Дэмиан вышел на дорогу и уверенно подозвал таксиста.
Боже, какая ужасная идея! Хуже не придумаешь. Ну никак. Но уже поздно!
Глава четвертая
Бывают в жизни неловкие моменты.
Когда папа застает тебя, пятнадцатилетнюю, в объятиях твоего мальчика (а у вас все уже далеко зашло).
Или когда ты зайдешь на Фейсбуке на страницу к бывшей своего парня и случайно лайкнешь ее профильную фотку (а она стройнее тебя).
Или когда радостно кинешься обниматься, а тебе только руку хотели пожать (и сиськой случайно попадешь в протянутую руку).
Или когда возьмешь пачку презервативов и на кассе столкнешься с маминой подругой (а презики рельефные с шоколадным вкусом).
Я могла бы продолжить, но, думаю, вы идею поняли.
А иногда бывают Неловкие Моменты (с большой буквы).
Например, когда сидишь в такси с совершенно незнакомым – и немного странноватым – мужчиной, которого ты ненамеренно долбанула по башке будучи в пижаме, а потом еще и сблевала у него на глазах. Который слышал, как ты изливаешь душу, а потом рыдаешь, как дитя. Который, предположительно, видел тебя в стрингах, когда ты наклонилась, и которого ты внезапно позвала на свой так называемый медовый месяц.
Если мне полет показался кошмарным, то поездка точно была еще хуже. Нам пришлось втиснуться в таиландский вариант такси, так называемый «тук-тук»: нечто крошечное и больше похожее на трехколесный велосипед с прицепленной к нему коляской. Там оказалось настолько тесно, что на каждой кочке (а их было множество) наши тела прижимались друг к другу с чрезмерной интенсивностью. Частенько…
– Ой, прости! (это была моя сиська).
– Извини! (локтем чуть не двинула ему в промежность).
– Пардон! (снова сиська).
Сказать, что я обрадовалась, когда поездка закончилась, – это не сказать ничего. Тук-тук подъехал (едва пыхтя) к похожему на дворец отелю, и меня мгновенно охватили романтические идеи – вся эта роскошная пятизвездочность, открыточное бирюзовое море на заднем плане, плавающие в чашах с водой яркие цветы, повсюду матовая подсветка… Но все мои мечты лопнули, когда я вспомнила, что у меня нет самого главного ингредиента успешного медового месяца – жениха!
– Впечатляет, – сзади подошел Дэмиан, а я уже и забыла про него.
– Да, мой жених… бывший, – исправилась я, – всегда говорил, что чем дороже, тем лучше.
– Ага, у меня родители такие же, – небрежно бросил Дэмиан. – Всегда летают исключительно бизнес-классом и размещаются только в отелях, у которых пять звезд с плюсом.
Меня его заявление повергло в шок.
У меня уже сложилось представление о Дэмиане, а информация о богатых родителях в него никак не вписывалась. Моя картинка была более, как бы это сказать, грязная! Его отец – байкер из мотоклуба «Ангелы Ада» или типа того, весь в коже. Держал собственную мастерскую по ремонту мотоциклов, а мать – татуировщица с пирсингом и синими прядями волос. В доме все ковры прожжены сигаретами, а диваны в кошачьей шерсти, потому что мать его еще и заядлая кошатница. Да, я знаю, что я склонна к резким оценкам.
Мне, разумеется, стало жутко любопытно, и я решила поинтересоваться, но как бы невзначай.
– А это… – чтобы это прозвучало не слишком навязчиво, я повторила еще раз: – Это, где живут твои родители? А? (Ладно, может, получилось не так хорошо, как я себе воображала, но Дэмиан вроде бы не заметил.)
– В Клифтоне, пригород Кейптауна!
Он сказал это так небрежно, как просят соль за столом. Но это заявление вовсе не заслуживало пренебрежения. Меня его слова прямо-таки ошеломили.
Давайте поясню про Клифтон, хотя я сомневаюсь, что смогу словами передать, какая это роскошь. Начну с того, что это самый дорогой район во всей Южной Африке – а может, и во всей Африке. Уж не говоря про то, что это, пожалуй, самое красивое место во всем мире. Громадные дома с видом на Атлантический океан мостятся прямо на клифах[1]. У каждого собственная вертолетная площадка, лакеи по имени Джайлз или Гамильтон, и у каждой женщины гардеробная размером с небольшую африканскую страну. Про моих родителей можно сказать, что они обеспеченные, но это совершенно иной уровень.
Я осмотрела Дэмиана с головы до ног, пока он нес мой чемодан. Надо отметить, что это был джентльменский поступок. Явно интересная личность, сын, по всей видимости, миллиардеров, а сам в драной футболке, без банковской карты, с грязным рюкзаком и секущимися волосами.
Как такое вообще может быть?
Холл отеля произвел на меня огромное впечатление, вслед за Дэмианом я подошла к стойке регистрации, где нас поприветствовала экзотического вида красавица.
– Добро пожаловать в спа-отель «Белые пески»! – девушка сверкнула безупречной улыбкой. Я уже успела отметить поразительную красоту и грациозность таек. Девушка на стойке была совершенно миниатюрная, с безупречными деликатными чертами лица и самой тонкой талией на свете (я ее сразу возненавидела!).
– Здравствуйте. У меня зарезервирован номер на имя… – я заколебалась. – На Эдвардсов. – девушка молниеносно застучала по клавиатуре, затем кивнула.
– Мистер и миссис Эдвардс, поздравляю с бракосочетанием!
Я поспешила ее поправить:
– Мы не…
Но Дэмиан не дал мне договорить, обняв меня за плечи и прижав к себе.
– Мы просто не можем выпустить друг друга из объятий, – и повернулся ко мне с глупой улыбкой, – да, заинька моя сладкощекая? – Он своего не упускал.
Девушка улыбнулась нам.
– Ты, блин, чего, – прошипела ему я.
– Тс-с-с, лучше подыгрывай. Нам кучу подарков сделают вроде бесплатного шампанского, особенно по случаю медового месяца.
Он, наверное, всю провинцию Шампань во Франции мог бы купить, а ему нужна бесплатная бутылка. Непонятный, как я и сказала.
– Идемте, я провожу вас в номер, – сказала эта дружелюбная миниатюрная девушка.
Когда она вышла из-за стойки, я увидела, что она одета в потрясающее тайское платье из сверкающего пурпурного шелка с очень тонкой и сложной золотой вышивкой. Энни бы очень понравилось. Может, стоит ей купить такое, чтобы она простила меня за то, что я разрезала на куски ее свадебный шедевр?
Мы прошли через весь отель и оказались в потрясающе красивом пышном зеленом саду. Должно быть, люкс для новобрачных расположен отдельно. В вечернем воздухе стоял густой сладкий аромат, я глазела по сторонам. Луна в тот день была почти полная и висела очень низко, до нее словно рукой можно было достать. До моря оставалось совсем немного, и сейчас, под светом луны, оно превратилось в жидкое серебро. И песок тоже сверкал. Это волшебное зрелище должно было бы радовать меня, но я не радовалась.
У меня в голове начался фильм.
Романтическая музыка, раз, два, три, камера!
Майкл, крупный, мускулистый, красивый, в плавках идет широкими шагами по пляжу. Поворачивается к зрителю лицом, его смазанная маслом грудь сверкает в лунном свете, он улыбается. Потом он протягивает руки, Лили бежит к нему. Бежит и бросается в объятия. Он кружит ее, потом они падают на мягкий прохладный песок, его громадное тело оказывается сверху. Он гладит ее по щеке.
МАЙКЛ (смотрит Лили прямо в глаза): «Я люблю тебя, Лили!»
ЛИЛИ: «Я тоже тебя люблю!»
МАЙКЛ: «Я так рад, что ты стала моей женой!»
Он целует ее в лоб. Потом в щеку. Потом в губы, и она отвечает на поцелуй. Все происходит медленно и страстно, мягкий фокус, оператор дает панораму с покачивающейся на ветру пальмой. Романтическая музыка играет все громче.
Снято! Снято, снято, снято!
Меня пронзает боль, словно в солнечное сплетение всадили нож. Сердце колотилось как бешеное, но с ним боролся сильный невидимый сжимающийся кулак, намеренный выжать из сердца всю кровь и жизненную силу.
Так болит разбитое сердце.