Какое-то время он слушал, а потом перевел взгляд на меня.
– Прости, что из-за меня у тебя раньше времени появляются седые волосы, но, в конце концов, мне даже повезло, – он засунул руку в карман штанов и выдержал мой неодобрительный взгляд. – Да, видишь ли, меня спасла одна классная девчонка.
Мои щеки вспыхнули румянцем. Неужели он только что сказал это своей матери?
– Ага. Ее зовут Мередит Холл, но она просит называть ее Мер, и, я думаю, она одна из местных жителей, о которых ты постоянно говоришь, – он снова прислушался. – Я не знаю. Сейчас спрошу у нее.
Он убрал телефон от уха и подался в мою сторону.
– Мама спрашивает, сколько тебе лет и в каком ты классе.
Я чуть не фыркнула в ответ. Серьезно?
– Семнадцать. Предвыпускной класс.
По его лицу медленно расплылась довольная улыбка: от такого выражения точно не стоило ожидать ничего хорошего.
– Слышишь, мам? Она ходит в тот же класс. Теперь у меня официально есть друг на острове. Можешь больше не изводить меня по этому поводу.
Он слушал ответ своей матери, пока я пыталась справиться с новым откровением: Уайт будет ходить в мою школу. Кто вообще приходит в новую школу в апреле?
– Буду дома так скоро, как смогу. Да… я тоже тебя люблю.
Он положил трубку и протянул мне телефон. Я таращилась в одну точку, пытаясь отойти от эмоциональной встряски, которую получила благодаря этому звонку.
– Прием? – он помахал рукой у меня перед носом. – Земля вызывает Мер. Что теперь?
– Ты поменял школу в апреле?
Он пожал плечами, но в его взгляде я заметила знакомую вспышку боли. Как не узнать это выражение лица? Я миллион раз видела его в зеркале. Это была уязвимость, которая, как червяк, прокапывала ходы под толстой стеной, что я построила вокруг себя, пробиваясь наружу. На мгновение я испытала сочувствие к этому парню.
– Мама решила, что хочет сменить обстановку. Она всегда хотела открыть кофейню, и ей очень нравятся Внешние Отмели. Она приезжала сюда на каникулы, когда была еще ребенком. Чтобы кафе принесло какую-то прибыль, нужно было открыться до того, как начнется туристический сезон. И вот мы здесь.
Он не упомянул отца, и я не стала спрашивать.
– Но как ты справишься с уроками и экзаменами?
Он поежился: несмотря на свитер, ему все еще было холодно.
– Я должен был закончить школу в этом году, но пропустил так много занятий, что мне снова придется пойти в выпускной класс. И хотя учебный год уже почти закончился, все решили, что мне стоит походить на уроки вместе с предвыпускным классом до конца семестра, чтобы я подготовился к сентябрю. Все в порядке.
Несмотря на него заверение, я и представить себе не могла, как он себя чувствовал. Каково это – быть оторванным от всего, что тебе знакомо, и начать ходить в новую школу в абсолютно чужом для тебя месте? Я никогда не жила нигде, кроме Окракока.
Я поняла, что мне хочется узнать больше. Почему он пропустил так много уроков?
Он задрожал.
– Я не против подробнее рассказать тебе о своей жизни, но, может, это может подождать, пока мы не окажемся в каком-нибудь теплом месте? Я промерз до костей.
– Прости, – я моргнула, удивившись, что его история отвлекла меня от насущных проблем. – Если хочешь забрать каяк, можешь ехать за мной.
Он кивнул и пошел к своему пикапу. На полпути он остановился и крикнул:
– Эй!
Я обернулась.
– Будь осторожнее со своим скутером.
Мы пересеклись взглядами. Я ожидала увидеть на его лице насмешку или сарказм, но его глаза выражали лишь искреннее волнение. Как будто его действительно беспокоила моя безопасность.
Глава 3
Я снова выехала на шоссе, а мне в спину ярко светили фары его пикапа. Мне было интересно, слушает ли Уайт музыку во время вождения и будет ли с моей стороны слишком стереотипно предположить, что он предпочитает кантри, потому что он из Техаса. И, что еще важнее, какое мне вообще до этого дело?
Я притормозила и посигналила у нужного поворота. Несколько часов назад именно в этом месте я свернула к пляжу, в ожидании встречи с Беном. Это было наше особое место, где мы играли, будучи еще детьми, где Бен рассказал мне такую жуткую страшилку, что мне целую неделю снились кошмары, и где мы провели так много часов в объятьях друг друга. Теперь на нашу территорию вторгся незнакомец, который беспокоился о моей безопасности и называл меня симпатичной. От возмущения я стиснула зубы.
Я припарковалась в конце дороги, сняла шлем и натянула свою вязаную шапочку, мысленно поблагодарив ее за тепло.
Уайт вылез из своего пикапа и подошел ко мне.
– Признаю, я бы никогда не нашел дорогу обратно к этому месту. На этом острове все выглядит одинаково: песок, песок и – о, неужели – еще немного песка.
– Давай просто заберем каяк. Не хочу пропустить паром.
Я направилась в сторону океана по узкой тропинке, стараясь не думать о Бене или о том, как присутствие Уайта может повлиять на наше тайное место встреч.
– Эй, – он поравнялся со мной. – Я опять тебя разозлил? Что я сделал не так на этот раз?
Я огляделась, ощущая смесь волнения и раздражения. Бен давно ушел, но я все равно боялась, что он может нас увидеть.
– Ничего. Я просто замерзла и устала.
Не дожидаясь ответа, я продолжила идти и остановилась только возле каяка. Краем глаза я заметила хмурое лицо Уайта, освещенное белым светом луны: он выглядел немного обиженным. Я тут же ощутила укол вины. Отлично. Мне как раз не хватало еще одного повода для угрызений совести.
Мы молча отнесли каяк к пикапу. Пока Уайт убирал его в кузов, я неловко переминалась с ноги на ногу, чувствуя себя бесполезной и нетерпеливой.
– Можешь меня не ждать, – сказал он, выпрямившись. – Не хочу тебя задерживать.
Я вздрогнула от холодности его тона.
– Все в порядке.
– Вдруг ты пропустишь паром? – его слова прозвучали как вызов.
Я натянула шапку на лоб и нахмурилась. Мне совсем не хотелось заводить дружбу с заносчивым новичком, который выглядел как модель с обложки спортивного журнала и говорил совершенно неуместные вещи. С другой стороны, я не была бесчувственной сволочью. По крайней мере, раньше.
– Слушай, мне жаль. Я просто не в настроении, – я взглянула на часы. – Мы успеем на паром. У нас еще есть время.
Должно быть, я была прощена, потому что он едва заметно улыбнулся. Уайт спрыгнул с кузова таким легким и элегантным движением, что я невольно задумалась, не был ли он спортсменом. Я никогда не подходила для командных видов спорта. Еще до того, как океан меня предал, я проводила большую часть своего времени в воде. Теперь я каждый день выходила на пробежку, вне зависимости от погоды и без выходных, прямо как почтовая служба. Мне нравилось такое постоянство, и, когда вся моя жизнь рухнула, мне стало необходимо это постоянное ощущение ритмичных ударов моих подошв об асфальт.
– Мама любит повторять, что иногда я бываю слишком напористым, – Уайт захлопнул кузов, и светлые волосы упали ему на лицо. – Она говорит, что общаться со мной – как пытаться попить из пожарного гидранта.
Я фыркнула.
– Очевидно, она очень хорошо тебя знает.
– Я бы так не сказал, – ухмыльнулся он. – Потому что она и понятия не имеет, что большинство девушек находит меня невероятно очаровательным.
– Они просто пытаются быть вежливыми.
– Я так не думаю.
– Да, пожалуйста, расскажи поподробнее о том, какой ты жеребец, мы ведь никуда не торопимся. А уж потом попробуем как-нибудь успеть на паром.
Он поднял бровь.
– Прямо за тобой, милая.
В этот раз я просто закатила глаза, завела мотор Салли и приложила руку к уху.
– Что ты сказал? Ничего не слышно.
Я понеслась вперед, но не прошло и секунды, как меня нагнал свет фар его пикапа.
Добравшись до пристани, мы встали в очередь из машин, заезжающих на паром, и заглушили двигатели.
– Я сейчас вернусь, – Уайт выскочил из пикапа.
– Поторопись. Паром отправится с минуты на минуту.
Он кивнул и побежал в сторону магазина, вернувшись как раз в тот момент, когда подошла наша очередь. Уже стоя на палубе, я увидела, что у него в руках полно еды.
– Я не знаю, что тебе нравится, поэтому я постарался взять всего понемногу: «Эм-энд-Эмс», «Скитлс» и чипсы с солью и уксусом.
Он протянул мне бутылку колы, а вторую оставил себе. Мой желудок благодарно заурчал. На другой стороне палубы Генри проверял транспортные средства, двигаясь в нашу сторону. Я схватила Уайта за рукав и потянула за собой.
– Давай поднимемся наверх. Посидим внутри, по крайней мере, там тепло.
Мне совсем не хотелось, чтобы Генри расспрашивал меня об Уайте или делал о наших взаимоотношениях неверные выводы.
Уайт заметно повеселел.
– Видишь, я же говорил, что девушки не могут передо мной устоять. Вот и ты попала под действие моих чар.
– Ага, – я стиснула зубы и начала подниматься по металлическим ступеням. – Как скажешь.
Я открыла дверь на закрытую палубу для пассажиров, и мне в лицо ударил поток теплого воздуха. Уайт издал радостный стон.
– Черт, как же хорошо. Вроде бы уже апрель, а на улице все равно стоит дикий холод.
Я безразлично пожала плечами и направилась в свободный угол, но на самом деле я тоже была рада наконец-то оказаться в тепле. Упав на сиденье, я с щелчком открыла колу и сделала большой глоток.
– Да, обычно в это время у нас не так холодно, но, я уверена, уже совсем скоро потеплеет, и сюда валом повалят туристы. Вот увидишь, через несколько недель ты будешь спотыкаться о людей на пляжах, а на этот паром будет выстраиваться длиннющая очередь.
– Вау. Интересно на это посмотреть, – Уайт сел рядом со мной, положив все свои съестные запасы на соседнее место.
– Ага, – я сбросила свои конверсы и залезла на сиденье с ногами, скрестив их перед собой.
Уайт взглянул на мои ноги и засмеялся.
– Милые носочки, но они как-то не вписываются в твой мрачный образ трагической героини.
Я задумчиво посмотрела на свои розовые носки с принтом в виде маленьких пони.
– Мне нравятся забавные носки. Если тебя это не устраивает – можешь подать на меня в суд.
– Хмм, – он уставился на меня с хитрой ухмылкой на лице. – Интересно, какие еще «забавные» вещи ты прячешь под одеждой.
Я чуть не поперхнулась.
– Серьезно? Давай начистоту: какую бы забавную или не забавную одежду я ни носила – это не твое дело.
– Ладно, ладно. Итак, что ты выбираешь, Мер? – он кивнул в сторону кучи с чипсами и сладостями. – Чем будешь травиться?
Я медленно выдохнула. По ощущениям, знакомство с Уайтом напоминало американские горки, в плохом смысле.
– «Скитлс».
– Хороший выбор.
– Ты шутишь? – я взяла из его рук пачку разноцветных драже. – Это единственный выбор. Кроме, может быть, «Твиззлерс» – они просто лучше всех.
Я сразу вспомнила о Бене и о том, как мы боролись за последнюю лакричную конфету, в итоге разделив ее пополам.
Открыв пачку «Скитлс», я высыпала немного драже себе в ладонь. Уайт протянул руку, и я великодушно пожертвовала ему две конфетки.
– Эй, не будь жадиной.
Я пожала плечами.
– Ешь свои «Эм-энд-Эмс».
Он засмеялся и закинул разноцветные драже в рот.
– Кстати, ты так и не сказала, что делала на пустом пляже, истязая несчастную губную гармошку.
– Очень смешно. Я любовалась прекрасным ночным небом, к тому же это отличное место для того, чтобы подумать.
Я забросила в рот красную конфетку, в надежде что он не слышит, как быстро бьется мое сердце.
– Но ведь эти острова практически состоят из пляжей, и океан окружает их со всех сторон. Зачем тащиться в такую даль, чтобы просто посидеть на пляже в одиночестве?
– Теперь я понимаю, что имела в виду твоя мать.
– Ах, это. Я слишком много говорю?
Я кивнула, разжевывая еще одну конфету.
– Тебя можно принять за деревянную куклу по имени Пиноккио.
– Ауч, – он открыл пачку «Эм-энд-Эмс». – Ладно. Давай выберем нейтральную тему. Какие фильмы тебе нравятся?
Я откинулась на спинку сиденья.
– Я люблю смотреть дрянные боевики.
– Ты имеешь в виду такие, где толпа врагов палит в героя из пулеметов, а он каким-то образом умудряется вырезать их всех с помощью одного ножа?
– Ага. Мне особенно нравится, когда он падает с десятиэтажного здания, разбивает три машины, мотоцикл и целый пассажирский поезд, но при этом к концу фильма получает всего один ушиб и небольшой порез на лбу.
– Мда, – улыбка исчезла с его лица. – Если разобьешь мотоцикл, то уже так просто не встанешь и не уйдешь, поверь мне.
Он напряженно сжал руку, лежащую на колене.
– Ты поэтому так долго не ходил в школу?
Он поднял голову и растерянно моргнул, словно только что был за миллион километров отсюда.
– Мм?
Я тяжело сглотнула, пожалев, что вообще задала этот вопрос. Мне не стоило лезть в его жизнь. Но он все еще смотрел на меня с ожиданием в глазах, и я понятия не имела, как вежливо выкрутиться из этой ситуации.
– Эмм… ты попал в аварию на мотоцикле и поэтому пропустил так много уроков в школе?
Все то недолгое время, что я знала Уайта, на его лице всегда было открытое, дружелюбное выражение, даже когда я вела себя грубо. Теперь же его черты напряглись: он словно захлопнул и запер дверь, оставляя меня снаружи. Какие ужасные секреты он скрывал? И неужели со стороны я выглядела точно так же?
– Забудь, – пробормотала я. – Я не должна была спрашивать. Кажется, теперь я слишком много говорю.
– Да нет, – он скомкал упаковку из-под «Эм-энд-Эмс» в кулаке. – Это вовсе не секрет. В прошлом году я действительно попал в аварию, и это довольно сильно подпортило мне жизнь.
Между нами повисла неловкая тишина. Мой взгляд метался по помещению, как умирающий зверь. Если бы здесь была моя мама, она бы знала, что сказать. Ей бы точно удалось подобрать идеальные слова поддержки, настраивающие на позитивный лад – это должен уметь любой учитель. Но у меня в голове было пусто.
После долгой и совершенно нелепой паузы я прочистила горло и выдавила:
– Отстойно.
Уайт фыркнул и скрестил ноги.
– Да, это слово отлично описывает произошедшее. Это было отстойно.
– Значит, теперь ты в порядке?
Он постучал по колену большим пальцем.
– Почти на сто процентов. К тому же теперь у меня в теле есть металлические вставки, и металлодетекторы в аэропорту просто сходят с ума.
– Это круто.
– Ага… я прям как Терминатор.
В помещении было достаточно жарко, и теперь, когда его волосы высохли, я наконец-то смогла разобрать их цвет: это был медный оттенок, что-то среднее между блондином и шатеном. Его глаза оказались светло-орехового цвета: больше зеленые, чем коричневые. Кожа Уайта была очень бледной, словно он много дней не выходил на солнце. Может, все это время он провел в больнице?
– Погоди-ка! – я резко выпрямилась. – Я же заставила тебя поехать на моем скутере. Значит, из-за меня ты испытал посттравматический стресс или типа того?
Он громко расхохотался, и помещение наполнилось его теплым, искренним и очень заразным смехом. Я нервно огляделась, испугавшись, что мы привлекаем слишком много внимания, но, к моему удивлению, вокруг было совершенно пусто. Куда все подевались?
– Ты думаешь, Салли нанесла мне психологическую травму?
– Ну а вдруг.
Его голос стал ниже, и он наклонился ко мне достаточно близко, чтобы я поняла: многие девчонки убили бы за такие ресницы.
– Милая, даже тот, кто не попадал в опасную для жизни аварию, получил бы психологическую травму после поездки на твоей груде металлолома.
– Эй, можно без оскорблений?
Он снова усмехнулся.
– Как-нибудь я возьму тебя покататься на настоящем мотоцикле, и тогда ты поймешь, что я говорю правду.
От его нахальства у меня перехватило дыхание. Он говорил о том, как мы поедем кататься на мотоцикле, как будто это было неизбежно. Я резко отшатнулась, когда поняла, что, задумавшись, наклонила голову слишком близко к нему. Черт. Я сделала долгий глоток из своей бутылки с колой и посмотрела в окно. Мы почти прибыли на Окракок.