– Стеффи, пожалуйста! – умоляю я. – Скоро они замолчат. Это просто глупость. Так? Ничего серьезного. Прямо сейчас я в этом не нуждаюсь.
– Ох… ну ладно, – отвечает Стеффи с ощутимым разочарованием. – Просто… там ты выглядела… совсем по-другому. Ты была такая… такая…
Я вздыхаю.
– Какая?
– Открытая. Настоящая. Эмоциональная… – Стеффи снова начинает сиять. – Хрупкая и в то же время накрепко связанная с другими…
– Это всё не про меня.
Я не собираюсь подтверждать ее правоту.
– И на тот случай, если ты не заметила, Эсбен шикарен. Я серьезно. Умопомрачительно красив. И он прямо бросился к тебе! В жизни не видела ничего романтичнее. Никто не видел. Эсбен покоряет сердца!
– Нет! – упрямо кричу я.
– Да, – спокойно говорит Стеффи. – И еще кое-что, Элисон. Эсбен идеален во всех отношениях. У него такая душа, какой не найдешь за сто лет.
– Очень мило с его стороны. Но мне всё равно.
Стеффи гневно смотрит на меня, и я отвожу глаза. А она говорит:
– Ты прямо светилась.
– Нет, не светилась!
– Подружка, да какая разница? Ты была такая красивая… и страстная.
– Я серьезно. Перестань.
Мне надоело обсуждать всякую ерунду, и я не хочу продолжать этот разговор – даже со Стеффи.
– Я люблю тебя, но мне правда пора. Созвонимся.
И, не дав ей возможности сказать что-то еще, я обрываю звонок.
Я выключаю компьютер, надеваю пижаму, гашу свет и ложусь. Плевать, что я не почистила зубы и что мне надо в туалет. Чтобы добраться до душа, надо выйти в коридор. Кто знает, с кем я там столкнусь? Вдруг Стеффи права, и какая-нибудь девушка заговорит со мной про…
Я кричу, уткнувшись в подушку.
Про этот поцелуй.
Я снова издаю вопль.
Почему я это допустила? Я так старалась наладить для себя тихую, предсказуемую жизнь, и понадобилось лишь три минуты, чтобы всё рухнуло. Три глупые, нелепые минуты. Я пошла бы на преступление, лишь бы повернуть время вспять.
Надо собраться с силами. Люди непостоянны, и скоро эта истерия закончится. Я просто не буду обращать внимания на Эсбена. Не буду лазать в Интернете или, упаси боже, читать комменты. Не буду смотреть ролик. Его вообще не существует. Никаких проблем.
Но я целый час ворочаюсь в постели, не в силах расслабиться и прогнать тревогу. Когда становится ясно, что я не засну, я замечаю, что телефон лежит в пределах досягаемости, в пятне лунного света. Я отвожу взгляд и нервно шевелю пальцами на ногах. «Нет, я не буду этого делать».
И все-таки делаю. Не могу справиться с собой. Я включаю телефон. Говорят, от любопытства кошка сдохла, но в голове у меня целый лев.
Чтобы найти ролик Эсбена, уходит две секунды. Я обнаруживаю его на другом сайте, не на том, который показала мне Стеффи. Кошмар. Сколько же народу его перепостило? Но хотя я уже сдалась и зашла на сайт, я по-прежнему не в силах посмотреть видео. Сама не знаю, чего боюсь. Я ведь была там.
Я просто не хочу снова это переживать.
Нет, хочу.
Я отматываю в конец и включаю на несколько секунд. Потом нажимаю на паузу и рассматриваю картинку на экране. И не могу оторваться.
Руки Эсбена касаются моего лица, поцелуй в самом разгаре, и наши взгляды явственно дают понять, что происходит нечто нетривиальное.
«Всё в прошлом, – напоминаю себе я. – Сейчас это уже ничего не значит».
И все-таки я держу телефон в руке и смотрю на картинку, засыпая. Я сплю без кошмаров.
Я позволяю себе эту роскошь. Только на одну ночь.
Глава 7
Дыши ровней
Никогда еще за два года учебы в Эндрюс-колледже я не пропускала занятия. Ни разу. Но лекцию по социальной психологии в среду я прогуливаю. Мне хочется пропустить и следующую, но это уже будет как-то слишком, даже с моей стороны. И от двух прогулов я, вероятно, буду нервничать сильнее, чем от необходимости собраться с духом и выйти из комнаты. И потом, я не завтракала и не обедала – и страшно проголодалась. Все утро в мою дверь безжалостно стучали, но я надела наушники и погромче включила белый шум. Не желаю выдумывать что-нибудь серьезное или значительное, ну или что там все эти люди хотят от меня услышать.
Когда наступает временное затишье, я понимаю, что до лекции осталось немного времени, и решаю зайти в греческое кафе, где обедала с Саймоном. Там, в окружении фалафеля, не случится ничего плохого. Во всяком случае, я на это рассчитываю.
Я успеваю дойти лишь до половины дорожки, которая ведет от нашего корпуса к воротам, когда какой-то парень в байкерской куртке и с сумкой на груди вскидывает растопыренную пятерню и восклицает:
– Ух ты… привет!
Именно этого я и боялась. Я слегка приподнимаю руку, от горя почти лишившись способности соображать. Парень шлепает меня по ладони и издает радостный возглас.
– Клевый ролик, – говорит он. – Типа… спасибо.
Он выпускает мою руку, от души хлопает меня по спине, неуклюже салютует и идет дальше.
Минус один. И бог весть еще сколько осталось. День, мягко говоря, не задался.
Прямо перед кафе на меня буквально набрасываются три девушки.
– Мы тебя видели! – восклицает одна.
– Ну, правда, он здорово целуется? Расскажи! Правда Эсбен лучше всех? – пристает другая, с развевающимися рыжими волосами, и делает глупое мечтательное лицо.
У третьей вид почти обиженный.
– Почему ты ушла? Господи, да я бы на твоем месте прямо там сорвала с него штаны!
– Ну? – заговорщицки спрашивает первая. – Так вы встречаетесь? Ты потом вернулась?
Это ужасно.
– Что? Нет! О боже. Нет, мы не встречаемся, – говорю я.
Выходит довольно грубо. «Будь вежливой. Будь вежливой!» – напоминаю я себе и откашливаюсь.
– Я рада, что вам понравилось видео. Но мне сейчас надо пойти поесть.
Я поворачиваюсь и рывком открываю дверь. Пожилой грек, принимающий заказ, оживляется, когда видит меня:
– О‐о, это вы!
Он машет кухонному персоналу:
– Посмотрите, это она!
Греки радостно шумят, а я заливаюсь горячим румянцем.
Я как можно быстрее расплачиваюсь и сажусь. Едва я успеваю проглотить кусок, как рядом плюхаются две девушки, с которыми мы вместе ходим на лекции по психологии. Они пищат от восторга:
– Просто супер. Я плакала!
– Как это было? Как вообще ощущение?
Я встаю, оставив нетронутую еду на столе, и спешно выхожу.
Остаток дня проходит в том же духе, но, слава богу, профессор читает сложную лекцию, в которую я погружаюсь с головой. Я не отрываюсь от конспекта, но чувствую, как остальные глазеют на меня. После лекции я беру себе на ужин сэндвич в студенческом кафе и ухожу к себе.
В четверг всё так же плохо, и до меня доходит, что я, может быть, навсегда застряла в чудовищном водовороте чужого внимания. Придется бросить колледж и поселиться где-нибудь в отдаленной части света, без доступа к Сети. Буду жить в хижине и питаться ягодами. Или нет, совсем отрезать себя от Интернета не стоит. Можно заказывать всё, что понадобится. Полная изоляция – это достижимо. Ничего сложного.
К пятнице я уже просто злюсь. Кипя яростью и мужественно сдерживаясь, я иду на лекцию по социальной психологии. На мне буквально написано «не приближайтесь», но это не мешает людям поворачиваться в мою сторону. Слишком часто. Все взгляды обращаются к Эсбену, когда он заходит в аудиторию, и я вижу, как он осматривает ряды скамей. Заметив меня, он останавливается и заметно светлеет. На его лице появляется надежда. И он шагает ко мне. Эсбену нравится зрительный контакт и молчаливое общение? Отлично. В эту игру можно играть и вдвоем. Я устремляю на него взгляд, полный бешенства, и он замирает. Болтовня в огромной аудитории стихает, но прямо сейчас меня не волнует, что все видят, какие чувства я питаю к Эсбену. Он тревожится. Смущается. Потом ему как будто становится стыдно. Но мое лицо не меняется – а когда в аудиторию входит профессор, я быстро отвожу взгляд от Эсбена и больше не смотрю на него. Без единого слова я сказала этому парню и всем остальным то, что хотела.
Кончено. Точка.
Аура ненависти неплохо защищает меня от чужих комментариев. Я переживаю следующую лекцию, забираю очередную посылку от Саймона и возвращаюсь к себе, слава богу, не подвергнувшись новым домогательствам.
Мне должно было полегчать после того, как я утвердила себя и снизила накал страстей вокруг ролика. А вместо этого я чувствую себя отвратительно. «Я получила что хотела, так?» Ни Эсбена, ни друзей-приятелей. Никто со мной не разговаривает. Положение вещей восстановлено.
Почему же мне так плохо?
Я слышу, как знакомый голос зовет:
– Элисон! Ну где ты ходишь? Я сижу здесь уже двадцать пять минут и сейчас описаюсь!
Я вскидываю голову и замираю. У меня тут же улучшается настроение. Ощущение пустоты отступает.
– Стеффи!
Пристроившись на верхней ступеньке крыльца, сидит моя лучшая подруга, которая в своих красных кожаных брюках и черной рубашке без рукавов напоминает рок-звезду. Рядом с ней маленький чемодан. Я не знаю, плакать мне или смеяться.
Стеффи встает и распахивает объятия:
– Иди к мамочке!
Я бегом преодолеваю расстояние между нами и горячо обнимаю ее.
– Что ты здесь делаешь? О господи…
– Что… я… делаю? Прямо сейчас… пытаюсь вздохнуть.
Я выпускаю ее и, смеясь, отступаю на шаг.
– Извини.
Я недоверчиво качаю головой. Стеффи отбрасывает волосы с лица и кладет руки мне на плечи.
– Я хочу в туалет. Серьезно.
– Сейчас, сейчас! – Я отпираю дверь и показываю Стеффи, где туалет, а затем веду к себе в комнату, всё это время засыпая подругу вопросами:
– Слушай, что ты тут делаешь? Я просто поверить не могу!
Меня переполняет подлинное счастье. Я машинально кладу посылку от Саймона поверх остальных в пустой комнате. Вернувшись к Стеффи, я вижу, что у нее какое-то странное выражение лица.
– Что случилось? – спрашиваю я.
Она указывает мне за спину:
– Ты там что, строишь башню в реальном масштабе? Что это за коробки?
– А…
Она права. Башня из коробок и правда выглядит странно.
– Это от Саймона.
– Я вижу.
Стеффи странно улыбается.
– Мы потом об этом поговорим. Я летела ночным рейсом из Бостона, а потом брала напрокат машину и сидела полдня за рулем не из-за того, что ты решила делать запасы на зиму.
Мы садимся на кушетку.
– Зачем же ты приехала? И почему не сказала мне?
Стеффи жмет плечами:
– Хотела сделать сюрприз.
Я по-прежнему в шоке от того, что она здесь, передо мной.
– Но… но… откуда у тебя деньги на самолет и на машину?
– Ты знаешь, сколько денег выдает мне университет на книжки и прочее? Слишком много. А я покупаю далеко не всё по списку. Сама знаешь, как бывает. Большинство книг нужны только на один раз. Ну вот я и потратила сэкономленные деньги на билет.
– И я очень рада, – говорю я и снова ее обнимаю. – Тебя нужно накормить. Кожа да кости!
– И сиськи! Не забывай! – Стеффи прижимается ко мне грудью, и я смеюсь.
– Это невозможно забыть, – уверяю я, откидываясь на спинку. – И ты обязательно расскажешь в подробностях, как твои дела! Ты голодная? Что хочешь на ужин?
– Текилу, – заявляет Стеффи.
– Может быть, еду тоже?
– Может быть. Я подумаю.
Глава 8
Текила и всё остальное
Есть мы идем в итальянский ресторан, где я еще не бывала. Стеффи жадно поглощает порцию фетуччине альфредо, а в промежутках между глотками ругает меня за то, что я никогда раньше сюда не ходила.
– Серьезно?! Ты теперь понимаешь, чего была лишена?
Она подцепляет одну из моих фрикаделек и запихивает в рот.
После короткого захода в магазин (где три разных человека вручают Стеффи флаеры на студенческие вечеринки) мы возвращаемся с алкоголем ко мне, и Стеффи разливает текилу. Я ничего не пила с лета, и спиртное обжигает горло. Я улыбаюсь.
– Господи, как я скучала по текиле.
– А она по тебе.
Стеффи надкусывает ломтик лайма и морщится.
– Знаешь, кто еще по тебе скучал?
– Кто?
Она лезет в стоящий рядом бумажный пакет и достает бутылку.
– Джин!
– Йо-хо-хо!
Другую руку Стеффи тоже запускает в пакет и извлекает третью бутылку.
– И тоник!
– Ух ты!
– Скажи спасибо, что у меня есть поддельное удостоверение.
Я разливаю спиртное и достаю из холодильника несколько кубиков льда, пока Стеффи настраивает на моем ноутбуке плей-лист. Из спальни раздается музыка.
– Блин. Сегодня пятница? – кричит Стеффи.
– Да, а что?
Я захожу в комнату и ставлю на столик свой стакан с текилой.
– Что ты делаешь на «Амазоне»? – спрашиваю я, глядя на экран. – И зачем покупаешь наклейки с мультяшными овцами, скотч и машинку для выдергивания волос из носа?
Стеффи делает большой глоток и поворачивается вместе со стулом ко мне.
– Помнишь квартиру, где я жила прошлым летом? Когда я переехала, то некоторые мои заказы случайно ушли на старую квартиру, потому что я забыла обновить свой адрес на веб-сайтах. В том числе, кстати говоря, в интернет-магазине, где купила очень стильное и недешевое платье. Две стервозы, которые въехали туда после меня, так ничего и не вернули. – Она отхлебывает еще. – Они сказали, что им ничего не присылали. Вранье. Поэтому каждый месяц я посылаю на старый адрес что-нибудь якобы заказанное мной. Ты только представь. Они там радуются и думают, что смогут присвоить еще какие-нибудь мои покупки. Они надеются, что это будет нечто клевое, ведь я всегда покупаю клевые вещи, так? А потом открывают посылку и обнаруживают полосатые носки и наклейку с изображением кучки дерьма. Я их проучу на всю жизнь.
Боже, как я скучала по этому человеку.
Я сажусь на постель.
– Гениально. Я хочу помочь!
– Давай. Выбери что-нибудь. Вот на что я в том числе трачу оставшиеся от стипендии деньги… не считая билетов на самолет.
Стеффи закладывает руки за голову и потягивается.
– Да, я гений.
Полазав по сайту, я добавляю наклейку с надписью «Агентов просим не беспокоить» и коробку какого-то поганого печенья из киноа. Когда на телефон Стеффи приходит извещение, что заказ оформлен, мы весело чокаемся и дружно рыгаем.
Мы – прямо как настоящие сестры.
Я легковес по части выпивки: к половине десятого я уже совсем пьяная. Прекрасное ощущение. Стеффи исполняет какой-то безумный танец, который преимущественно состоит из вращений бедрами и боевых стоек. Выглядит нелепо, но весело. Сидя на кушетке, я сосу кубик льда и наблюдаю, как моя подруга движется по гостиной и пляшет, не попадая в такт. Я по-прежнему не могу поверить, что она здесь, и не сходящая с моего лица улыбка кажется приятным разнообразием после событий минувшей недели.
Именно эта мысль заставляет меня резко выпрямиться.
– Эй! Подожди! – восклицаю я – невнятно, оттого что во рту у меня лед. – Стой!
– Что? – спрашивает Стеффи, прервав танец. – Ты не в силах больше выносить мою сексуальность?
Она качает бедрами.
– Ты! – я указываю на нее пальцем. – Ты прилетела сюда не потому, что у тебя завалялись лишние деньги!
Она мрачнеет.
– В смысле? Я хотела провести выходные с лучшей подругой. Вот и всё.
Стеффи тянется к бутылке с джином.
– Ты здесь с гнусной целью, – с ударением продолжаю я, тряся пальцем.
Она смеется:
– С гнусной целью? Серьезно?
– Стефани Элинор Трой! Ты подлая хитрюга! А ну признавайся немедленно!
Но она не в силах говорить. Стеффи складывается пополам, ржет и пытается отдышаться. Я хмурюсь.
– Что тут смешного?
Наконец она отвечает:
– Мое среднее имя – не Элинор!
И вновь начинает истерически хохотать, а потом садится рядом со мной.
– Разве нет? – спрашиваю я, с трудом выговаривая слова. – А почему мне так казалось? Кто такая Элинор?
Бедная Стеффи с трудом переводит дух и отвечает далеко не сразу:
– Помнишь ту стремную семью, в которой я жила? В Уотертауне? Элинор звали их собаку.