180 секунд - Парк Джессика 7 стр.

– Ой. – Я хватаю ее бокал и делаю глоток. – Кем надо быть, чтобы назвать собаку Элинор?

– Проктологом из Уотертауна, которому на пять месяцев понадобилась поддельная дочь.

– У тебя вообще есть среднее имя?

Стеффи забирает бокал и жмет плечами:

– Понятия не имею. Я даже не знаю, откуда у меня фамилия. Честно говоря, это еще хуже, чем собака по кличке Элинор. Меня ведь подбросили в такую штуку, типа ящика, где можно оставить ребенка без всяких лишних вопросов. И я сильно сомневаюсь, что мамаша приклеила мне на лоб записку с полным именем. Эй! Кто дал тебе имя? Тебя ведь оставили в родильном доме.

Она права. Раньше я никогда об этом не задумывалась.

– Да! Кто дал нам имена? У нас должно быть право выбирать самим!

– Но ты взяла фамилию Саймона, поэтому ты Элисон Деннис, и это тебе идет.

Глаза у нее загораются.

– Слушай, есть идея. Давай сыграем в дженгу из посылок.

Я хихикаю.

– Перестань.

– Да ладно. Это весело. Я буду вытаскивать коробки из-под низа и надеяться, что башня не рухнет.

– Нет, я не хочу играть в кубики!

– Потом ты вытащишь коробку, потом я… слушай, а почему ты ни одну не открыла? Саймон, наверное, прислал тебе что-нибудь хорошее. Рисовую лапшу, печенье и средство от вшей.

– У меня нет вшей! – взвизгиваю я.

Стеффи кивает. С очень серьезным видом.

– Пока нет. Но в кампусах, к сожалению, это реальная проблема.

Может быть, она права. Может быть, Саймон прислал мне по-настоящему необходимые вещи, в которых я нуждалась, сама не сознавая того. Господи, Стеффи никто не присылает гостинцев, а уж она-то этого заслуживает. Может быть, там действительно печенье… Нужно открыть коробки. Хотя бы одну.

Слегка пошатываясь, я встаю и наливаю себе джина с тоником. В середине процесса я разворачиваюсь, и джин выплескивается на ковер.

– Э‐э‐эй! Минуту. Ты уклоняешься от основной темы.

– От какой?

– От того, почему ты здесь.

Кое-как смешав джин с тоником, я сажусь рядом со Стеффи.

– Давай поговорим.

Она устремляет на меня непонимающий взгляд и молчит.

Я слегка толкаю ее в плечо.

– У тебя потрясающие новости? Ну? Тебя взяли на стажировку в журнал, о котором ты говорила летом? О, о! Или тут замешан парень? Ты с кем-то встречаешься, да? Расскажи, расскажи!

Стеффи улыбается и хлопает в ладоши.

– Ну… да. Тут замешан парень.

Я вот-вот взорвусь. Несмотря на свои многочисленные веселые романы, Стеффи давно ни с кем не встречалась по-настоящему.

– Расскажи мне всё!

Продолжая улыбаться, она смотрит на меня. Слишком долго. И лишь когда я в отчаянии вскидываю руки, говорит:

– Этого парня зовут Эсбен Бейлор, ты целовалась с ним взасос, стала звездой Интернета и ничего не желаешь рассказывать. Хотя случилось нечто необыкновенное! Потрясающее! Совершенно не в твоем духе. Полный улет. Ура!

Я раздраженно скрещиваю руки на груди.

– Не надо «уракать»!

– Нет такого слова.

– Неважно. Я думала, ты расскажешь мне что-нибудь хорошее о себе, и мы это отметим. А Эсбен… вообще тут ни к чему. Ты правда прилетела, чтобы поболтать об Эсбене и том, какую глупость я сделала?

– Да. – Стеффи достает телефон, несколько раз касается экрана и поворачивает его ко мне. – Посмотри. Просто посмотри.

Я вижу на экране себя и Эсбена.

– Ничего особенного.

Но мой голос звучит слабо. Взяв мобильник, я изучаю картинку.

– А вот и нет, – возражает Стеффи.

Я встряхиваюсь.

– На этой неделе он превратил мою жизнь в ад! Ты знаешь, сколько человек в кампусе успели ко мне прицепиться? Они желали сочных подробностей, лезли, расспрашивали. Бр-р. Ужас. Я едва положила этому конец.

Стеффи фыркает:

– Ну, Интернет так просто не заткнешь.

– В смысле?

– Твиты, комменты на всех сайтах, где выложен ролик… людям он по-прежнему нравится.

– Комменты?!

– Ну да. Тысячи… – Она, прищурившись, глядит на меня. – Надо что-то сделать с твоим макияжем. И с волосами.

– Что? Кому какое дело до моего макияжа и волос? Тысячи комментов? Откуда?

Джин вовсе не помогает мне расслабиться. Я едва замечаю, как Стеффи распускает мне волосы и лезет в сумочку за косметичкой.

Она заставляет меня закрыть глаза и принимается наносить тени на веки.

– Милая, у Эсбена четыреста семьдесят пять тысяч подписчиков. И это только в Твиттере. Есть еще Фейсбук, где их больше трехсот тысяч. И блог.

Я открываю глаза, не обращая внимания на ворчание Стеффи по поводу того, что я помешала ей меня красить.

– Сотни тысяч. Стеффи…

– Если бы ты не игнорировала соцсети, ты бы это знала. Эсбен Бейлор – культовая фигура! И он здесь, в вашем кампусе! Я готова плакать от зависти.

Да, мне тоже хочется плакать.

Стеффи снова берет телефон и тычет в экран:

– Вот. Читай. Комменты под исходным постом в Твиттере.

Изнемогая, я начинаю долго-долго проматывать. Тем временем Стеффи обводит мои глаза темно-коричневым карандашом и наносит немного румян на скулы, а затем достает большие щипцы для завивки и начинает возиться с волосами.

Я читаю.

Презрительно усмехаясь, я продолжаю проматывать и читать. В целом все комментаторы поддерживают и хвалят Эсбена. Есть, конечно, и неприятные реплики. «Она тебя недостойна. Хорошо, что сбежала». «Ненавижу твои ролики, ты придурок». «Это всё розовые сопли, займись делом».

Меня мутит.

Стеффи подносит щипцы слишком близко к моей голове, и я вскрикиваю, а потом залпом допиваю остатки джина.

– Знаешь что? – спрашиваю я – слишком громко. – Он ненормальный! Я не просила внимания. Если ему хочется, чтобы мир вращался вокруг него, это его право, но как он посмел втягивать в свои игры меня и других ни в чем не повинных людей? Он ужасный, ужасный человек!

– О да. Ужасный. – Стеффи делает паузу. – Ты должна сказать ему об этом. Правда?

Я бросаю телефон на кушетку.

– Да. Должна, черт возьми!

– И прямо сейчас! – подхватывает Стеффи.

Видимо, она передумала и теперь разделяет мое негодование.

– Давай выясним, где он живет. В Сети есть карта кампуса?

– Не знаю. Наверно. Никогда раньше никого не искала.

Мы заходим на студенческий портал Эндрюс-колледжа, и за считаные секунды Стеффи выясняет, что Эсбен живет в корпусе Уоллес-холл, неподалеку от меня.

– Ура! – восклицает она и увеличивает на экране его фотографию. – Господи, ну и глаза…

– Эй, убери!

– Я имею в виду – он, конечно, гад, но красивый…

– И от этого я его еще больше ненавижу.

– Ну тогда иди и скажи ему прямо сейчас, какой он подлец.

Я икаю.

– Прямо сейчас?

– Да. Пользуйся моментом.

Стеффи вскакивает, притягивает меня к себе и проводит рукой по моим свежезавитым волосам.

– Ты посмотришь этот ролик вместе с ним и укажешь на всё, что тебе не нравится!

– Ты пойдешь со мной? В качестве поддержки. Ну, ты можешь кричать: «Давай, Элисон, жги!», когда я скажу что-нибудь остроумное.

Стеффи достает из кармана узких брюк красную помаду и освежает губы.

– Мне надо заскочить на вечеринку к вашим ребятам. Тут чертовски милые парни. Напиши, когда пойдешь обратно.

– Я всыплю Эсбену за непристойное поведение! – с гордостью восклицаю я. – Полиция нравов рулит!

– Да, да, мой пьяный полицейский. А теперь дай я немного подкрашу этот очаровательный ротик…

Глава 9

Макароны и видео

Мы со Стеффи расходимся перед корпусом, где живет Эсбен, и я уверенно, хотя и слегка нетвердо, поднимаюсь по лестнице. Оказавшись перед нужной дверью, я без малейших колебаний стучу по ней ладонью. Сегодня я намерена расставить все точки.

Дверь открывается, и я тут же пугаюсь, не в силах игнорировать тот факт, что мы вновь оказались в двух шагах друг от друга. А еще я невольно замечаю, что плечи у Эсбена широкие, но не слишком – и я хорошо помню, каково прижиматься к его груди и чувствовать его объятия.

Я качаю головой и смотрю на парня, который стоит передо мной, явно испуганный.

– Так, пижон, нам надо поговорить!

Я протискиваюсь мимо и оказываюсь в комнате, где едва хватает места для кровати, стола и шкафа. Кровать не убрана, поверх клетчатых простыней лежит скомканное синее одеяло, повсюду разбросана одежда, а на столе такой хаос, что я чувствую прилив паники.

– Ну ты и неряха, – говорю я, не успев спохватиться.

Эсбен медлит, прежде чем ответить:

– Ну… да. Извини. Я не знал, что ты придешь.

Проходит еще секунда, и он говорит:

– Элисон.

Я впервые слышу, как он произносит мое имя, и ощущаю легкий трепет.

– О господи. Извини. Всё нормально. Я сказала, не подумав.

Я обвожу комнату взглядом.

– Ты, конечно, не помешан на чистоте. Но, честное слово, в этом нет ничего плохого. Просто такой стиль. Он помогает расслабиться.

– Слушай, давай я…

Эсбен начинает лихорадочно расправлять простыни и одеяло, чтобы придать комнате видимость порядка.

– Хочешь сесть?

Не глядя на меня, он указывает на кровать.

– Да.

Я сажусь, а он устраивается на стуле.

Я машинально начинаю разглаживать одеяло рукой, наблюдая, как вздувается ткань под моей ладонью. Наконец я обвожу взглядом комнату. Мне едва удается разглядеть маленькую микроволновку, стоящую на пакетах из-под молока, потому что сверху она завалена одеждой, тетрадями и дисками. Потом я замечаю на полке видеокамеру и отворачиваюсь.

Молчание длится дольше, чем считается социально приемлемым, однако его не назовешь натянутым. Эсбен просто ждет. Я вдруг понимаю, что точно так же меня обычно ждет Саймон.

– Я хочу задать несколько вопросов, – выпаливаю я.

Джин сделал меня исключительно прямолинейной. Я не в силах взглянуть на Эсбена. Вместо этого я разглядываю собственные руки.

– Давай.

– Ты собираешь волосы в пучок?

Он смеется:

– Нет. Они недостаточно длинные. И я не люблю пучки.

– Очень хорошо.

– Следующий вопрос.

– Почему у тебя нет какого-нибудь постера с котенком, висящим на ветке, и надписью типа «Не зависай!». Ну или плаката с Ганди и какой-нибудь жутко остроумной цитатой. Почему вместо этого ты повесил у себя черно-белую фотографию Ленни Кравица?

– У меня аллергия на кошек, а Ганди далеко не такой фотогеничный, как Ленни Кравиц.

– Смешно, – уныло отзываюсь я и наконец поднимаю голову. – Зачем ты это сделал? Зачем так поступил со мной?

– Не понимаю, – негромко произносит он.

– Зачем выложил ролик в Интернете? Зачем вообще втянул меня во всё это? Что я тебе сделала? – спрашиваю я, повышая голос. – Я жила нормальной жизнью, но теперь из-за тебя все пристают ко мне, задают вопросы, и‐и… – я пьяно помахиваю рукой, – пишут в Твиттере, и комментят, и вообще. Я об этом не просила.

– Элисон, мне очень жаль, – говорит Эсбен вежливо, но с некоторым удивлением в голосе. – Я… ты же подписала отказ от претензий. Ты… я думал, ты знаешь, кто я такой.

– Ой, только не надо считать себя пупом земли!

Он негромко смеется:

– Я не это имел в виду. Но… я провожу много социальных экспериментов, а наш кампус относительно небольшой…

– Значит, ты должен был знать, что я не люблю, когда ко мне лезут! Что я не хочу, чтобы люди видели, как я… я… – Я теряюсь в поисках нужных слов. – Этого никто не должен был видеть. Потому что этого не должно было случиться! Ты что-то такое сделал, – обвинительным тоном продолжаю я. – Не знаю что, но сделал. Зачем? Тебе был кто-то нужен для эффектного финала, и ты велел своей сестре притащить самого замкнутого человека, чтобы проверить, сумеешь ли ты… не знаю. Сломить меня?

Эсбену, кажется, не по себе, и я чувствую укол совести. Он качает головой:

– Нет, нет. Боже мой. Нет.

Эсбен отводит взгляд, словно пытаясь подобрать правильные слова.

– Что случилось в тот день? Объясни, – настаиваю я. – Потому что я не понимаю. А ты должен понимать. Почему мы… – Я не в силах это выговорить. – Ну же. Объясните мне всё, мистер Эсбен Бейлор. Может, ты и думаешь, что тебя все знают, но я не знаю о тебе ничего, кроме того, что ты полный придурок.

Я икаю, но он из вежливости молчит.

– Хватит молчать!

Я злюсь и уже откровенно грублю, но невозможно остановить слова, которые сыплются у меня с языка.

– Ладно. – Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. – Я никогда не знаю заранее, кто согласится поучаствовать в моем проекте. Честно. Пусть даже в тот раз собралась целая толпа, нам было трудно найти добровольцев. Наверно, люди нервничают, когда их просят на некоторое время сосредоточиться. И потом, интереснее обычно бывает с теми, кто не успевает задуматься, а что он, собственно, делает. Керри сказала, что просто выхватила тебя из толпы. Мы ничего не планировали. Правда.

Эсбен смотрит на пол и беспокойно растирает себе колени.

– И все-таки это произошло, – говорю я – как ни странно, спокойно. – Это произошло, хотя я ничего такого не хотела.

– Если бы я знал, что ты не хочешь… Но я же вообще ничего о тебе не знал, кроме того, что однажды ты пролила кофе. – Эсбен слегка улыбается. – Я решил провести эксперимент, потому что подумал: здорово будет посмотреть, как общаются два незнакомых человека, как они нащупывают почву и, может быть, даже находят нечто общее. И всё это без слов. Как в процессе уходят предубеждения, как за короткое время возникает нечто вроде связи. Я понятия не имел, какой получится результат. Да и откуда?

Несомненно, он говорит искренне.

– Я включил в ролик наш эпизод, потому что между нами произошло нечто необыкновеннее. Я был к этому совершенно не готов. Хочешь, чтобы я объяснил? Не знаю, как. Я просто… – Эсбену явно становится неловко. – Что-то в тебе привлекло меня. Сомневаюсь, что когда-нибудь так сосредотачивался на одном человеке. Как будто ты проникла в мое сознание. Слушала, задавала вопросы, успокаивала, протягивала руку…

Эсбен недоверчиво смеется. О, я его прекрасно понимаю. Он проводит рукой по волосам и ерзает. Я отодвигаюсь к стене, подложив по спину подушку, и признаю:

– Не знаю, правильно я тебя поняла или нет, – признаю я. – Но ты продолжай.

Я хочу, чтобы он говорил, потому что спиртное достаточно меня расслабило, и мне, в общем, приятно наблюдать, как он двигает руками, когда говорит, и слышать хрипловатый, но не слишком низкий голос.

– Но хотя нет никакого рационального объяснения тому, что произошло между нами, это не умаляет ценности тех трех минут. Как часто мы бываем искренне растроганы? – Эсбен смущенно смотрит на меня. – У меня в тот день были и другие удивительные эпизоды. Например, с мужчиной ростом под два метра, в бандане и байкерской куртке. Вид у него был злобный. Честно говоря, я немного испугался, когда он сел напротив. У меня, как у любого нормального человека, куча предубеждений. Но я прочистил голову и попытался не думать о том, что он вот-вот даст мне в морду. А потом случилось самое приятное. Не знаю почему, но в какой-то момент он начал смеяться. И я тоже. Мы оба ржали, и нам было хорошо.

– И он, очевидно, тебя не убил.

– Да.

Я рассматриваю его запястье, украшенное кожаными и веревочными браслетами, затем вновь перевожу взгляд на красивое лицо.

– А потом появилась я.

Он кивает и подается вперед, положив руки на колени.

– Ты перевернул стул, – напоминаю я.

Эсбен улыбается, и его проклятые янтарные глаза перестают меня бесить.

– Да. Я себя не контролировал.

– И опрокинул стол.

– Тут я тоже ничего не мог поделать.

– Ты меня поцеловал.

– Разве я мог удержаться?

Этот пристальный взгляд. Опять.

– И, кажется, я был не одинок. Ты ведь тоже меня поцеловала.