– Вы в любом случае потеряете шахту, Аринда, – заверил он ее. – Либо она достанется Азади, либо Империи.
– И все из-за дуния.
– В общем, да, – подтвердил Ренкинг. – Не забывайте, что Корусант может изъять ее и без всяких компенсаций. В текущий момент центр заигрывает c Внешним кольцом, но эти ужимки недолговечны. А приняв мое предложение, вы хотя бы вызволите свою матушку и получите новую работу для всего семейства.
Аринда покачала головой:
– Не думаю, что мои родные захотят работать на шахте, когда она сменит хозяев.
– О, о том, чтобы остаться, речь не идет, – пояснил Ренкинг. – Ни в «Рудодобыче Прайсов», ни на самом Лотале. Губернатор Азади мстителен, и, если ваши родители останутся в его вотчине, он может навредить им просто по злобе. К счастью, я знаю, что на планете Бэтонн на одной из шахт требуется помощник управляющего и опытный горный техник. Я уже связался c руководством.
Аринда натянуто улыбнулась:
– Так вот на что вы потратили те два часа, пока я ждала.
Он пожал плечами:
– На это, на то и на другое. К сожалению, для вас вакансии пока не нашлось, но владелец шахты на Бэтонне сказал, что поставит вас на складскую работу, пока не подвернется что-нибудь получше.
– Ясно, – проговорила Аринда, пристально глядя на сенатора. На Лотале шагу не ступить без мелочных политических игр, но девушка c годами научилась лавировать среди них. Если в Империи такие же порядки… – В таком случае я, пожалуй, подожду своей вакансии на Лотале.
– Я бы вам не советовал, – встрепенулся Ренкинг. – Вдруг Азади станет винить вас во всех своих несчастьях.
– Меня?
Сенатор коротко улыбнулся.
– Ну хорошо, не вас, а меня, – смилостивился он.
– С него станется и меня под горячую руку придавить, – медленно произнесла Аринда, словно до нее только сейчас начал доходить смысл. – Не поздоровится ни вам, ни мне.
– Вряд ли, – со смесью веселья и обреченности в голосе сказал Ренкинг. – Давайте сразу перейдем к заключительной части вашего выступления. Чего вы хотите?
– Я хочу на Корусант, – заявила девушка. – У вас наверняка полно вакансий помощников, и я хочу занять одну из них.
– Что вы предлагаете взамен? – спросил сенатор. – Выгода должна быть взаимной.
– Взамен я обещаю не высовываться, когда Империя заберет компанию, – ответила Аринда. – Вы, возможно, забыли, каков здешний народец, но уверяю вас – неприкрытый рейдерский захват они не одобрят.
– О, я прекрасно помню, какой тут народец, – успокоил ее Ренкинг. – Почему, по-вашему, я захожу издалека, вместо того чтобы дать Империи вмешаться напрямую и выбить почву из-под ног Азади? С Лоталом у нас те же самые проблемы, что и c другими планетами Внешнего кольца: неуправляемость и вечное ожидание подвоха.
– Но новое месторождение дуния все перевешивает?
– Вы даже не представляете насколько. – Сенатор набрал побольше воздуха, вперив взгляд в собеседницу. – Ну что ж. Так уж случилось, что у меня и вправду есть для вас работенка на Корусанте. В одной из моих консульских приемных открылась вакансия.
– Что за приемная?
– Я представляю на Корусанте интересы нашей планеты, – пояснил Ренкинг. – Это подразумевает помощь жителям Лотала, праздно прожигающим жизнь в столице Галактики или временно там работающим. Оказывается, приличная доля этих несчастных трудится на корусантских шахтах.
Должно быть, удивление Аринды было написано на лице, поскольку сенатор усмехнулся.
– Конечно, это не настоящие шахты, как у вас, – сказал он. – Это скорее шлаковые отвалы под фундаментами старых заводов, где добывают столетиями копившиеся металлолом, окалину и прочее вторсырье. Среди выходцев c Лотала большая текучка кадров, поэтому я открыл неподалеку консульскую приемную. Там им помогают c расселением и адаптацией и подсказывают, как пройти бюрократические круги ада.
– О каком количестве народа идет речь?
– Сейчас их около пяти сотен, – сообщил Ренкинг. – Но на других отвалах работают шахтеры и обслуга c десятка других планет Внешнего кольца, так что в общей сложности их больше тысячи. У меня есть сотрудники, которые разбираются в бюрократии, но ни одного, который смыслил бы в горном деле, в жаргоне и запросах шахтеров. Думаю, вы идеально туда впишетесь.
– Не сомневаюсь, – сказала Аринда. – Где меня поселят и сколько будут платить? И когда я должна вылетать c Лотала?
– Жилье вам предоставят скромное, но жалованье будет выше, чем здесь, – заявил Ренкинг, вглядываясь в ее лицо. – Вам хватит, чтобы продолжить привычный образ жизни, даже при корусантских ценах. Что касается отъезда, я могу забрать вас отсюда, как только сделка о передаче «Рудодобычи Прайсов» будет завершена. Если вы, конечно, не захотите сначала проводить родителей на Бэтонн.
– Пожалуй, это наилучший вариант, – решила Аринда. – При условии, что мне удастся уговорить их.
– Ради их же блага я надеюсь, что вам удастся, – со зловещей ноткой в голосе произнес Ренкинг. – Либо так, либо следующую шахту ваша мать увидит уже на Кесселе.
– Тогда я сейчас же отправляюсь к ним. – Девушка поднялась и сунула планшет в чехол. – Я правильно понимаю, что вы можете снять запрет на посещения?
– Я сию же минуту распоряжусь об этом.
– Благодарю, – сказала Аринда. – Я буду на связи.
Пять минут спустя она уже выехала на шоссе, переваривая в голове противоречивые мысли и эмоции. Дождалась, значит. После стольких лет жизни c осознанием, что ее мечте не суждено сбыться, Аринде все-таки удалось вырваться c Лотала. И не куда-нибудь, а на сам Корусант.
Всего-то ценой работы и репутации собственных родителей, а еще наследия многих поколений семьи Прайс.
Впрочем, Ренкинг не по доброте душевной все это ей предложил. Поддаваясь на плохо завуалированное вымогательство со стороны Аринды, он выигрывал в том, что разбивал семью. Это позволит задушить в зародыше любой судебный иск или акции неповиновения, надумай они повоевать.
Но все интриги и заговоры затмевало одно слово.
Корусант.
Аринда c детства мечтала увидеть небоскребы, огни и многоцветье этой далекой планеты. В омуте тоскливого уныния, каким были ее подростковые годы, блистательная столица казалась средоточием жизни, к которой девушка так отчаянно тянулась.
И когда надежда уже угасла, она все-таки туда попадет.
У Ренкинга были свои цели и мотивы. Но и у Аринды тоже.
Ведь Корусант, со всеми его небоскребами, огнями и красками, в первую очередь был центром политической власти Империи. Той самой власти, при помощи которой Азади упек ее матушку в тюрьму. Той самой, при помощи которой Ренкинг наложил лапы на их компанию.
И однажды при помощи этой же самой власти Аринда все вернет.
Родители примут условия сенатора – уж об этом она позаботится. А потом отправится на Корусант и погрузится в работу в маленькой приемной Ренкинга. Будет послушной юной особой и образцовой труженицей.
Ровно до того момента, когда подвернется способ свергнуть своего работодателя.
Глава 5
Тот, против кого ты играешь, – не обязательно твой враг. Но противник в игре и противник на поле боя явно имеют много общего. И тот и другой рассматривают тебя как препятствие, как средство достижения цели или как угрозу. Иногда угроза воспринимается как личный дискомфорт, иногда – как подрыв общественных устоев и традиций.
В умеренной форме вражда проявляется в словесных нападках. Воину приходится решать, какой из этих нападок дать отпор, а какую проигнорировать.
Зачастую это делают за него другие. В таких случаях импульсивная реакция может охладить пыл насмешника. Но по большей части такое поведение только подливает масла в огонь.
Когда нападки перерастают из словесных в физические, воин предстает перед наиболее опасным выбором.
– Вы что, не замечаете? – воскликнул Вэнто. «Голос резкий и пронзительный. Широко жестикулирует руками. Он в гневе и замешательстве». – Если будете закрывать глаза на подобные выходки, дальше будет только хуже.
– Как же, по-вашему, я должен реагировать? – осведомился Траун.
– Вы должны доложить Динларку, – заявил курсант. «Голос все еще повышен, но движения рук уже более спокойные. Гнев утих, осталось только замешательство». – Вы здесь всего месяц, а уже перешли дорогу четверым курсантам.
– Троим, – поправил его чисс. – Вторая стычка была случайной.
– Вы так подумали, потому что плохо знакомы c жаргоном Центральных планет, – возразил Вэнто. «Повторяет тот самый, якобы оскорбительный жест». – Уверяю вас, это уж никак не знак уважения.
– Но я видел, как такими жестами пользовались без оскорбительной подоплеки.
– Нет, все это было за пределами Центральных планет. – «Машет рукой перед собой, закрывая тему». – Послушайте, три или четыре – не суть важно. Проблема в том, что вас не уважают, и Динларк должен об этом знать.
– Во всех подробностях?
– Дело вот в чем. – «Умолкает. Желваки напрягаются и снова расслабляются, словно он репетирует речь». – Вас сюда направил сам Император. Остальные, может, и не знают об этом, но Динларк знает. Вы должны сообщить ему, ради его же безопасности. Потому что, если Императору станет известно, как c вами тут обращаются, отдуваться будет ректор Академии.
– Динларк сейчас в невыгодной тактической позиции, – заметил Траун. – Если он узнает, но ничего не предпримет, ему достанется от Императора. Если же предпримет, то ему достанется от родственников курсантов.
– И какую же тактику изберет в такой ситуации хороший воин?
– В идеале он отступит, чтобы в другой раз получить больше пространства для маневра, – ответил чисс. – Но в ситуации Динларка это невозможно.
«Курсант Вэнто смотрит в окно. Краска сходит c его щек. Он начинает видеть ситуацию изнутри».
– Значит, по вашим словам, мы в тупике.
– Только на предстоящие два месяца, – уточнил Траун. – Потом мы закончим обучение и покинем это место.
– И вы наконец-то наденете свою планку лейтенанта, – добавил курсант. «Смотрит в глаза, указывая на карман, в котором обычно лежит офицерская планка. Мышцы лица и шеи снова на миг напрягаются. Замешательство растет».
– Вам это неприятно?
– Что неприятно? – переспросил Вэнто. «Голос становится глуше и резче. К замешательству добавляется обида». – Что вы проходите четырехлетний курс за три месяца? А потом получаете повышение в звании через головы всех остальных?
– Вы не забыли, что у меня есть многолетний опыт?
«Вэнто снова отворачивается».
– Это я помню. Просто иногда у меня вылетает из головы, что вы… Извините, что завел этот разговор. – «Лицо светлеет, обида рассеивается. В смущении он сжимает и снова раскрывает ладони».
– Понимаю, – проговорил Траун. – Не волнуйтесь. Нападки будут пресечены, как только эти молодые люди осмелеют настолько, что перейдут черту.
«Вэнто щурит глаза. Он в изумлении, силится поверить своим подозрениям».
– Звучит так, будто вы сами этого хотите.
– Полагаю, отсутствие реакции на словесные выпады неизбежно к этому приведет, – ответил чисс. – Подобный проступок повлечет дисциплинарное разбирательство, не так ли?
– Пожалуй. – «Поднимает руки, давая понять, что запутался». – Но почему вы просто… Постойте, мне звонят. – Курсант вытащил комлинк. – Курсант Вэнто.
С минуту он слушал, что говорит собеседник. «Голос человеческий, но слов не разобрать. Мышцы лица Вэнто напряжены, краска снова хлынула к щекам. Сначала услышанное его удивляет, потом настораживает, затем пробуждает подозрения».
– Конечно, c радостью, – сказал курсант. «Голос настороженный, но не настолько, как выдает его взгляд». – Мы придем.
Вэнто выключил комлинк.
– Ну вот, кажется, ваше желание только что сбылось, – сообщил он. – Спенк Орбар и Розита Туруй приглашают нас сегодня вечером в металлургическую лабораторию сыграть в карты, пока они сами будут прогонять тесты на коррозию для своих сплавов.
– Разве нам можно являться в металлургическую лабораторию?
– Если у нас нет собственного проекта, то нельзя, – пояснил курсант. «Поджимает губы. Подозрение сменяется уверенностью». – А у нас его нет.
– А если мы придем в гости к тем, у кого есть доступ?
– Не вариант, – сказал Вэнто. – В больших лабораториях это запрещено. Если нас засечет инструктор или офицер, всыпят нам по первое число. А если поймают за ставками, вообще пиши пропало. Игра на деньги строжайше запрещена.
– Это гарантия, что наши товарищи не пойдут на такую провокацию.
– С чего бы?
– С того, что, если нас обвинят в игре на деньги, им грозит то же самое, – пояснил Траун.
Вэнто покачал головой:
– Вы ведь все еще не представляете, как тут дела делаются, да? – «Краска на щеках разгорается жарче, мускулы напрягаются сильнее. Он снова в досадливом замешательстве». – Орбар из влиятельной корусантской семьи. У них какие-то связи c местным сенатором. Орбар может выкинуть что угодно, кроме, возможно, убийства, и ему ничего за это не будет.
– Тогда мы просто откажемся играть на деньги.
«Вэнто шумно выдыхает».
– Вы твердо туда собрались, да? – «Голос уже спокойнее, что говорит о неохотном согласии».
– Нас же пригласили, – напомнил ему Траун. – Если хотите, можете никуда не идти.
– Хотеть-то я хочу, – проговорил Вэнто. – Но сомневаюсь, что Император отрядил меня c вами, чтобы я отпускал вас одного непонятно куда. Заодно узнаем, что этот Орбар задумал. – «Немного отвернулся. Его гложет любопытство или, может быть, недоумение». – Значит, так чиссы поступают? Видят ловушку и добровольно ступают в нее? А то в легендах другое говорится.
– Вам должно хватать ума, чтобы фильтровать эти сказания, – заметил Траун. – Некоторые из них были искажены до неузнаваемости. Другие рассказывают только о победах, но умалчивают о поражениях. Третьи были созданы специально, чтобы ввести в заблуждение слушателей.
– И какой из этих случаев сейчас?
– Иногда лучшая стратегия – это сознательно ступить в капкан, – сказал инородец. – Очень редко бывает, что ловушки нельзя обратить против того, кто их расставил. Какую игру они выбрали на этот вечер?
– Высокогорный вист, – сообщил Вэнто. «Что это, безропотное смирение?» – Идемте. Мне кажется, я видел колоду в комнате отдыха. Научу вас играть.
– Вы, наверное, все гадаете, – сказал Орбар на первой раздаче, – зачем мы вас позвали.
– Вы же сами сказали – в карты играть, – парировал Илай, пристально глядя на него. Орбар и Туруй держались как ни в чем не бывало: встретив гостей у дверей, они показательно загрузили образцы для тестирования, после чего придвинули к одному из лабораторных столов четыре стула и достали карты.
Но их вежливость и дружелюбие отдавали фальшью.
Траун, скорее всего, еще не мог различать нюансы человеческой мимики, но Илаю все было ясно как день. С самого их c чиссом приезда в Имперскую академию ему тоже досталась порция усмешек и шепотков за спиной, и он хорошо научился чувствовать моменты, когда его вот-вот осмеют, разыграют или оскорбят.
А Орбар c Туруй явно задумали что-то из перечисленного. Если не хуже.
Что ж, по крайней мере, играть на деньги, как опасался Илай, не придется. Розита демонстративно ахнула, когда курсант сказал, что им c инородцем не по карману их ставки. Закатив глаза и плохо скрывая рвущееся наружу презрение, хозяева согласились на условия гостей.
Но недовольство было вялым, и слишком уж легко они поддались. Значит, замыслили что-то другое.
Илай поморщился. Наступить на замаскированный капкан. Неужели все чиссы так поступают?
– Само собой, это входило в планы, – подтвердил Орбар, закончив раздавать карты. – Тесты на коррозию – скука смертная, а играть вдвоем быстро надоедает. – Он перевел взгляд на Трауна. – Но я по большей части хотел воспользоваться мозгами твоего друга.
– По какому вопросу? – поинтересовался чисс, щуря алые глаза. Он держал карты веером, как учил его Илай.
– По вопросам тактики и стратегии, – пояснил Орбар. – У меня на занятиях по симуляции боевой обстановки была пара затруднений, и я подумал, что при твоем опыте…