– Можешь купить бриллиантовое кольцо, – произношу я. – Или колье… Какое-нибудь украшение. Она вроде любит их.
– Не-е-ет, – протягивает парень. – Это слишком банально.
Вновь в раздражении цокаю. Хочется огрызнуться ему, но мне удаётся совладать с собой.
Когда мы поднимаемся на второй этаж, я вижу балконы, глядящие вниз, будто в оперном театре. Люди толпами стоят там, фотографируют и снимают видео всего, что им встречается, а я пытаюсь сохранить снимки в собственной памяти.
Тейт ведёт меня дальше, и я стараюсь от него не отставать: потеряться точно не входит в мои планы.
– Может, тогда устроишь ей какой-нибудь… Ну не знаю… Отвезёшь в какое-нибудь красивое место?.. – Замолчав на мгновение, я вдруг понимаю, что голова абсолютно пуста. – Да чёрт! Зря ты выбрал меня в качестве советчика. Я совсем не разбираюсь в подобных вещах.
– Оно и видно, – со смешком замечает Тейт. – Тогда сделаем так… Чего тебе хотелось бы получить от своего парня?
Его слова заставляют моё сердце подскочить. Образ в голове, намертво вцепившись в меня, безжалостно трясёт за плечи, издевается, ломает на несколько кусков.
Делаю вид, что раздумываю, хотя точно знаю, что бы ему ответила.
Ответ тут лишь один: мне хотелось бы получить любовь. Мне хотелось бы, чтобы Гарри просто любил меня, не заставлял меня кровоточить мыслями и истощаться от пролитых слёз, когда его нет рядом. Я точно не стала бы ждать каких-либо подарков, кроме его объятьев и поцелуев.
Лучший подарок – он.
Но вместо этого я отвечаю:
– Ничего. Я не являюсь фанатом всяких подарков.
Тейт впервые удивляется моим словам:
– Серьёзно?.. Да ты идеальная!
Не знаю, комплимент ли это или очередная насмешка, пропитанная сарказмом, поэтому просто разворачиваюсь.
– Идём? – спрашиваю я, кивнув в сторону высокого аркообразного прохода в очередной зал.
Сколько здесь вообще этих залов ещё?
– А что мы ищем? – интересуется он, когда мы вновь начинаем свой путь.
– Ты меня об этом спрашиваешь? Сам меня сюда затащил, так что это я тебя должна спрашивать.
– Ну, я полагал, ты поможешь мне с выбором. А ты, оказывается, совсем безнадёжна.
– Заткнись, или я сломаю тебе нос.
Тейт поднимает руки, словно сдаваясь, но ухмыляется: его ужасно забавляют мои слова. И знал бы он, что я совсем не шучу. Надоело, когда тебя не воспринимают всерьёз только из-за того, что ты девушка.
– Что Сара любит больше всего? – спрашиваю я, хотя прозвучал мой вопрос странно: всё-таки я должна была знать ответ на этот вопрос о своей родной тёте.
– Секс, – пожимает плечами парень.
Я, сжав губы, округляю глаза на его ответ, и вижу, как некоторые прохожие с усмешкой на нас обернулись. А некоторые даже заткнули уши своим детям: всё же сегодня здесь самые разные семьи, и количество детей действительно невероятно.
– А вот этого мне знать не нужно было, – коротко кидаю я и иду дальше вперёд.
– А тебя смущает это слово? – догоняя меня, спрашивает Тейт всё с тем же насмешливым тоном. – Секс?
Сгорая от неловкости, когда на нас таращатся люди, потому что Тейт слишком громко произносит это слово, я продолжаю идти вперёд.
– Замолчи, пожалуйста, – шикаю я, прикрывая лицо рукой.
– Почему? Секс это вполне естественная вещь. Даже твои родители им зани…
– Тихо! Из-за тебя нас сейчас выгонят отсюда!
– А я хочу говорить о сексе! Секс это…
Я затыкаю ему рот ладонями и угрожающе смотрю в глаза, хотя его это абсолютно не пугает. Извинившись перед окружающими нас людьми, некоторые из которых уже смотрели на нас с презрением, я толкаю парня ко входу в следующий зал.
Тейт смеётся через мою ладонь.
– Не веди себя как придурок… А, точно. Ты и есть придурок.
– А ты истеричка с плохим чувством юмора… Хотя, нет. С отсутствием чувства юмора.
– По-твоему это смешно? Тогда у тебя, друг мой, проблемы с головой.
– Можешь просто признаться, что я тебе нравлюсь.
Хочется вырвать эту вечную ухмылку с его лица. Стереть эти ямочки, которые дико напоминают мне о Гарри каждый раз.
– Нравишься? – переспрашиваю я, остановившись. Уловив в этих словах смысл или даже намёки, я сооружаю на лице самое злое выражение, на какое только была способна. – Слушай, ты… Если обидишь Сару, я тебе хребет сломаю.
Тейт продолжает смотреть на меня с вызовом в озорных глазах.
– Хребет сломаешь? – переспрашивает он, приблизившись ближе.
Я отталкиваю его от себя за грудь, чтобы показать, что мне не составит труда врезать ему, если будет нужно.
– Давай уже искать то, за чем мы пришли, о'кей?
После сказанных слов я иду дальше, не заботясь о том, успевает ли за мной Тейт или нет. На мгновение даже забываю, что это была его затея: приехать сюда.
Парень меня догоняет.
– А на вид такая хрупкая, – усмехается он мне в ухо.
– Ты совсем меня не знаешь, – холодно отвечаю я.
Внезапно моему взору открывается удивительная красота, и я еле не застываю на месте. Широкий зал перед глазами имеет потолок, на котором вырисовано такое реалистичное голубое небо с пушистыми белоснежными облаками, что я даже теряюсь: разве не ночью мы сюда заявились? Магазины по сторонам сооружены в стиле венецианских домов, какие я видела лишь на картинках, хотя родители часто бывали в Италии, пока маленькая я сидела с дедушкой и бабушкой в Лос-Анджелесе. На улочках стоят фонарные столбы, скамьи, а дальше – разные кафе, магазины, рестораны и прочее. Открыв рот, я перевожу взгляд на перила, к которым мы подходим. Прижавшись к ним ладонями, смотрю вниз и вижу искусственный канал, а на нём – венецианские лодки с мужчинами в полосатых кофтах и желтоватых шляпах, держащими вёсла.
– Хочешь прокатиться? – спрашивает Тейт, заметив мой любопытный взгляд.
Неуверенно на него смотрю.
– Ты серьёзно?
– Я всегда серьёзен.
Вновь обращаю взор на проплывающие под нами гондолы и людей на них. Да. Мне хочется поплыть на них и ощутить себя так, словно я действительно нахожусь сейчас в солнечной Венеции.
– Ну ладно, – киваю я, и Тейт впервые улыбается, а не ухмыляется, в ответ.
– Супер! Тогда за мной.
Мы идём на правую «улочку» вдоль ресторанов, кафе и кофейных. В ярде от перил стоят столбики с натяжной красной лентой, закрывающей проход вниз, к гондолам. Рядом смуглая девушка в той же одежде, что и гондольеры.
Мы подходим к ней.
– Здравствуйте, – сразу засияла она, когда увидела нас. В её словах почувствовался явный итальянский акцент.
У неё чёрные волосы до плеч, та же желтоватая шляпа, полосатая голубо-белая кофта и чёрные брюки с обвитой вокруг бёдер красной лентой – традиционная одежда гондольеров.
– Есть свободные места? – с ходу спрашивает Тейт, будто игнорируя приветствие.
Моя привычка в хороших манерах ещё с детства заставляет меня немного смутиться от грубого поведения своего спутника.
– Да, конечно! – Повернувшись в сторону подплывающей лодки, девушка прикрикивает: – Марселло! Hai un posto vuoto adesso?
– Sì! Possono venire qui! – отвечает ей смуглый мужчина с чёрными усами – стереотипная внешность для итальянца.
Он как раз подплывает ближе, и я могу хорошо рассмотреть лодку, пока Тейт платит за «путешествие» на ней.
Гондола состоит из дерева, она асимметричной формы, окрашенная в чёрный цвет. Когда лодка ближе, видно, что длина обвода её левого борта больше, чем правого. Корпус – закруглённой формы, корма и нос подняты вверх.
Марселло стоит на задней части лодки, а спереди – два сиденья для желающих прокатиться. Кажется, эта гондола исключительно для романтических парочек. Лодка украшена красным ковриком, бархатными накидками на сиденья, цветами и бронзовыми подсвечниками.
– Идём, Сахарок, – произносит Тейт мне в ухо, внезапно оказавшись слишком близко ко мне.
Он идёт вперёд, я иду за ним. Мы спускаемся по нескольким ступенькам к зеленоватой воде, которая мягкими крошечными волнами прибивает к бетонным стенкам.
– Vieni a bordo! Oh bella coppia! – широко улыбается гондольер, когда мы встаём около лодки.
– Что он говорит? – спрашиваю я тихо Тейта.
– Эм… – Парень от чего-то заулыбался. – Да так. Просто приветствует. И просит садиться.
Я в подозрении сощуриваюсь, но не отвечаю ничего. Прохожу на лодку, сажусь на левое сиденье, на мягкую подушку, которую будто набили облаками с неба: настолько она мягкая. Тейт что-то отвечает мужчине, затем лезет за мной.
– Теперь, Сахарок, наслаждайся видами, – ухмыляется парень, максимально удобно устраиваясь на своём месте: расставляет ноги, облегаемые чёрными рваными на коленях джинсами. – Это, конечно, не настоящая Венеция, но всё же.
Гондола качнулась, затем медленно двинулась вперёд. Мы отплываем.
Я стараюсь сохранять в памяти всё, что вижу. В изумлении рассматриваю потолок, смотрю по сторонам, на искусственно созданные венецианские жилища; на балконах даже висят горшки с цветами. Но и про предстоящее Рождество не забыли: повсюду, куда не падает взгляд, находятся украшенные ели, сверкают гирлянды, висят ёлочные игрушки. Но всё же, желая сохранить стиль итальянского города, перебарщивать не стали. И это восхитительно смотрится.
Поворачиваю голову в сторону Тейта, который сейчас на моё дичайшее удивление просто пялится в свой телефон, игнорируя красоты вокруг.
– Как давно ты здесь? – спрашиваю я. – Я смотрю, тебя совсем не удивляет вот это вот всё.
Он отвлекается от экрана и смотрит на меня своими тёмными глазами, в которых я буквально могу видеть своё отражение.
– Ну я же не девчонка – любоваться этим всем. – Вновь эта усмешка на губах. – А так я живу в Вегасе где-то… – Его лицо принимает задумчивый вид. – Где-то с тринадцати.
– А где твоя семья?
Почему-то мне вдруг стало интересно узнать о нём хоть что-то. Он совсем ничего о себе не рассказывает. А мне хотелось бы знать об ухажёре своей тёти, которая могла бы из-за влюблённости временно ослепнуть. Мне и так не совсем нравится его бывшая деятельность.
Тейт молчит пару секунд, затем выдаёт:
– Без понятия. Я свалил из дома ещё в десять.
– Почему?
Тыкнув указательным пальцем в кончик моего носа, он наигранно протягивает:
– А это уже слишком личное, Сахарок.
– Ладно, – отодвинув своё лицо, произношу я. – А откуда ты знаешь итальянский? Ты, кажется, понял, что сказал этот парень. – Киваю в сторону гондольера, слишком увлечённого плаванием, чтобы замечать наши разговоры.
– Что за допрос? – усмехается Тейт, откидываясь на сиденье удобнее. – Лучше ты мне расскажи, почему это тебя хотели укокошить?
От неприятных воспоминаний у меня внутри всё отмирает, и я поворачиваюсь вперёд, надеясь, что парень лишь по одному моему выражению лица поймёт: я совсем не хочу говорить о своей прошлой жизни. Но Тейт, как ему и свойственно, не успокаивается.
– Ну не тяни резину. Расскажи. Я умею хранить секреты, моя куколка.
– Не хочу я тебе ничего рассказывать… И вообще, тебя это точно не касается.
– Могла бы быть и повежливее с человеком, который прокатил тебя на Бугатти. – В его голосе наигранная обида. Неестественная. Прозвучавшая словно в цирке. – Не каждый день на таких тачках девчонки разъезжают. Ты хоть видела физиономии остальных людишек, когда мы сюда подъехали?
– Вот мне интересно, на какие же деньги ты умудрился купить эту машину? Может, всё же признаешь, что она у тебя от Сары?
Он ухмыляется в тысячный раз за день.
– У меня есть работа.
– И какая же?
– Сладость моя, ты переходишь линию. – В глазах Тейта искрится озорство. – Может, я стриптизёр, и мне неловко говорить о своей профессии? Ты об этом не подумала?
– Откуда я знаю! Может, ты воришка? В таком случае ты не самая лучшая пара Саре. И мне придётся думать, как бы от тебя избавиться.
– Воу, Сахарок! Откуда у тебя такая паранойя? Личный опыт?
Не совсем, конечно. Может, даже похуже будет. Вокруг меня – дым из смертей, убийств и прочих неприятных моментов, поэтому я стараюсь их позабыть навсегда. А иначе зачем я решила начать новую жизнь?
– Тоже мне… У самой секретов куча, а прикопалась именно ко мне, – хохочет Тейт после длительной паузы. Немного приблизившись лицом ко мне, он добавляет: – Может, это ты воришка и приехала сюда, чтобы у тёти нахаляву пожить? Покупать одежду и прочую женскую муть?
Меня разозлили его слова.
– Да кто ты такой, чтобы обо мне так думать?
– Я парень твоей тётушки. И тебе лучше свыкнуться с этим, милая. Может, в будущем стану твоим зятем.
– Не дай Боже.
– Я понимаю, что тебе обидно, но прости. Моё сердце всё же уже принадлежит Саре.
Закатываю глаза на его упрямые шуточки, которыми он разбрасывается каждый день, пока я вижу его. И что Сара вообще в нём нашла? Они же просто дико разные! Нет, он очень привлекателен внешне, но всё же далековат от тех, кто обычно окружает Сару: обычно это взрослые, богатые мужчины, которые имеют уже свои бизнесы, а некоторые из них даже известны в стране. И от чего она выбрала простого, молодого парня, которому лишь бы развлекаться?
Мы уже проплыли достаточно большое расстояние, чего я не заметила из-за "дискуссий" с Тейтом. Вижу, как приближаемся к небольшому мосту – мост Вздохов, как его называют в Венеции. И вновь меня охватывает удивление. Сколько же надо было денег потратить, чтобы соорудить весь этот искусственный итальянский город? Как же реалистично всё вокруг выглядит.
Прижимаю колени к груди, замерев от красоты своего окружения. Лодка плывёт по фальшивому каналу медленно, аккуратно, лишь слегка раскачивается из стороны в сторону. По мосту проходят люди, завороженно наблюдают за гондолой, проплывающей мимо, фотографируют, сохраняют на плёнках своей памяти. Я впервые за долгое время улыбаюсь, забывая обо всём на свете. Обычно в такие моменты хочется по-настоящему жить. В таких моментах хочется остаться навсегда.
Мы проплываем под мостом. Я гляжу на сооружение над нами, пока лодка движется прямо, и вздыхаю от восторга. Никогда бы не подумала, что нахождение в торговом центре может произвести на меня вот такое впечатление.
– Vogliamo vedere un, piccioncini! – вдруг произносит итальянец, который управляет гондолой.
Я не сразу понимаю, что он обращается к нам. Лишь повернувшись, встречаю его широченную белозубую улыбку размером с Тихий океан.
– Что? – спрашиваю я у Тейта, надеясь, что хотя бы он поймёт суть сказанного.
Парень немного приоткрывает рот. Кажется, он удивлён. И даже смущён. Тейт смущён? Это что-то новенькое.
Меня это настораживает.
– Что такое? – вновь спрашиваю я.
Гондольер продолжает на нас пялиться с улыбкой, и только сейчас понимаю, что лодка не движется. Весло мужчина неподвижно держит в руке. Напрягаюсь сильнее, уже твёрже глядя на Тейта, который наконец отвечает:
– Он говорит, чтобы мы поцеловались, Сахарок.
Глава
84
– Что, прости? – переспрашиваю я так, будто не услышала.
Перевожу взгляд на итальянца вновь и еле борюсь с желанием расчистить его улыбающуюся физиономию. Тейта забавляет ситуация, он держится, чтобы не засмеяться, смотрит на меня с ожиданием.
– Я не знал, что он это потребует, – произносит он, пока на губах не перестаёт сидеть глуповатая ухмылочка, которую так и хочется вырвать.
– Конечно, – со сарказмом выдаю я. – Ты же здесь никогда не был. Хитрожопый ты гон_он.
– Ого, какие мы словечки знаем. Некрасиво так выражаться, Сахарок. – Обводя рукой зал, Тейт добавляет: – Тем более, в этом чудном, пропитанном романтикой месте.
– Заткнись, пока я не сбросила тебя в воду.
– Вновь угрожаешь мне?
Не отвечая своему спутнику, я всем телом поворачиваюсь к гондольеру, натягиваю широкую улыбку на лицо и произношу максимально сладким тоном:
– Прошу вас, сеньор, выпустите меня отсюда… Иначе это весло сейчас окажется у вас в глотке и выйдет из задницы.