Я никогда не чувствовал ничего подобного, в этом не было никакого смысла. Ария не хотела этого брака. Ее заставили выйти за меня, и было очевидно то, насколько она была против.
ГЛАВА 10
Я был словно незванный гость в собственном пентхаусе. Пытаться избегать Арию было почти невозможно. Куда бы я ни шел, повсюду за мной следовал ее запах. Меня уже задолбало ходить на цыпочках по гребанной квартире, не зная, что делать с женщиной передо мной. Моей инстинктивной реакцией с любым другим человеком была бы грубость, возможно даже угроза или насилие. Мой отец никогда не носился вокруг своих жен. Он ломал их до тех пор, пока они не начинали предугадывать любое его желание раньше, чем он произнесет хоть слово.
Мои глаза проследили за женой, которая сидела на диване с книгой. Она старалась держаться от меня подальше, как и я, но, черт подери, я не мог прекратить смотреть на нее.
— Я буду весь день занят, — сказал я ей. Будто ей было не насрать.
— Ладно, — просто ответила она.
Подавив раздражение, я развернулся и направился к лифту. Ромеро прислал сообщение, что он почти на месте. Двери открылись на этаже Маттео, и он вошел.
— Все еще не везет?
Я сердито посмотрел на него, точно зная, на что он намекает.
— Нет. Она не выносит моих прикосновений.
Маттео с удивлением посмотрел на меня.
— Может, ты что-то не так делаешь?
— И что же ты предлагаешь? — прорычал я.
Он пожал плечами.
— Я не так хорошо знаю твою жену, чтобы сказать тебе, как надо. Может, тебе стоит спросить у Ромеро - в конце концов, он проводит с ней куда больше времени, чем ты, — вызывающей ухмыльнулся Маттео.
— Иди на хер.
Когда мы достигли подземного гаража, я едва не столкнулся с Ромеро, который намеревался подняться в пентхаус.
— Лука, Маттео, — произнес он с легким кивком.
— Я весь день буду занят проверкой нарколаборатории, где сообщили о подозрительных грузовиках на улицах, так что не вернусь до полуночи. Займи чем-нибудь Арию.
— Ага, займи, займи, — проговорил Маттео, поигрывая бровями.
Я едва не ударил его. Сегодня он действует мне на нервы.
Ромеро удивленно посмотрел на нас.
— Тебя слишком часто не бывает.
Так и было - вместо того, чтобы проводить каждую хренову секунду, трахая свою прекрасную жену.
— Он занят, поебывая свою шлюху Грейс, — ответил Маттео.
Осуждение мелькнуло на лице Ромеро, прежде чем он успел скрыть это.
— Ария хорошая.
— Она моя, и это не твое дело, Ромеро, — прорычал я. — Твое - охранять ее и не давать скучать. — Я подошел к нему. — И ни одного слова о Грейс ей.
Ромеро напряженно кивнул и, не сказав ни слова, вошел в лифт.
Маттео усмехнулся, пока мы шли к моей машине. Его байк был припаркован рядом с ней.
— У тебя талант вынуждать людей ненавидеть тебя. Ария, Ромеро...
— Мне по хер на их ненависть, пока они делают то, что я им говорю. И он, и она навечно связаны со мной гребанными клятвами.
Маттео уселся на мотоцикл. Я сел в машину, прежде чем он успел сказать мне еще что-то, и я бы окончательно слетел с катушек.
Позднее я получил сообщение от отца.
Маттео вопросительно взглянул на меня.
— Выглядишь так, будто проглотил горькую пилюлю.
— Отец хочет нас видеть.
Маттео поморщился.
— Опять?
— Ладно, поехали. Я хочу разделаться с этим, как можно скорее.
Когда мы остановились перед особняком в Верхнем Вест Сайде, где выросли я и Маттео, все внутри меня уже привычно напряглось. Я ненавидел это чертово место, ненавидел связанные с ним воспоминания. Снаружи все было царственно белым, скрывая непроглядную тьму внутри. Свет не был частью нашего детства, впрочем, как и настоящего.
Маттео уже ждал у подножия лестницы, ведущей к дверям. Он всегда добирался быстрее, когда был на байке. Его выражение было таким же мрачным, как и у меня.
Мы не сказали ни слова, направляясь к ступеням. Камера повернулась в нашу сторону. Я ввел код, отключавший систему оповещения и открывавший дверь. Охрана уже наверняка видела наши лица и осталась у себя в помещении в глубине дома. Я и Маттео застыли в холле на входе, как раздался крик Нины.
— Мне жаль, Сальваторе. Прошу... — вскрикнула она снова.
Мои руки сжались в кулаки.
— Отец, мы здесь!
Маттео покачал головой, его рот был крепко сжат.
— Мы должны убить его, — прошептал он. — Ты будешь куда лучшим доном. Лучшим во всем.
— Шшш, — отозвался я. Маттео говорил тихо, но папаша был параноиком. Я бы не удивился, если старик распихал жучки по углам, чтобы слушать все, что происходит в доме. Ничего я не хотел так сильно, как убить собственного отца, но Семья никогда не примет отцеубийства.
Отец появился на лестничной площадке в одном только банном халате. Он даже не собирался прикрыться, и я едва смог скрыть отвращение. Он был весь в крови, у него был стояк от того, что он вытворял с Ниной. Его ледяные глаза остановились на мне и Маттео, и его губы растянулись в жуткой покровительственной улыбке.
— Сыновья, рад видеть вас.
Я знал, что он пытался добиться от нас какой-то реакции, выставляя перед нами свой мерзкий старческий хер. Но я и Маттео были его сыновьями. Мы видели куда более ужасающие зрелища. Не было ни единого чертова шанса, что мы продемонстрируем слабость перед ним.
— Ты звал нас, — ответил я просто, Маттео стоял молча, что было к лучшему.
Отец уставился на моего брата, вынуждая его сказать что-то. Все мои мышцы напряглись. В глубине дома были как минимум шесть охранников. Если Маттео слетит с катушек, нам придется убить и отца, и его людей - и это будет кошмар. Спасибо всевышнему, Маттео лишь натянуто улыбнулся. Это было ебанным лицемерием, но папаше не к чему было об этом знать.
Его самодовольная ухмылка стала лишь шире.
— Мне надо обсудить с вами кое-какие вопросы. Пока я пойду приму душ и оденусь, навестите Нину, если она все еще дышит.
Я кратко кивнул. Удовлетворенный нашим послушание, отец развернулся и направился в свою спальню. Маттео встретился со мной взглядом, их выражение обеспокоило меня.
— Давай проверим Нину, — коротко сказал я.
Молча мы направились к лестнице и прямиком в комнату, где жила Нина. Отец не спал с ней в одной постели; они виделись, только когда он хотел трахаться или когда были какие-то публичные мероприятия.
Дверь была приоткрыта. Глубоко вздохнув, я открыл ее, надеясь, что мне не придется избавляться от тела или придумывать какую-нибудь убогую историю о том, как она умерла, чтобы мы могли похоронить ее.
Послышался тихий всхлип. Мои глаза остановились на кровати, где, раскинув руки, была связана Нина. Она была избита, вся в крови и обнажена.
— Блять, — пробормотал Маттео. Это был не первый раз, когда отец устраивал нечто подобное. Я достал нож, Маттео сделал то же самое. Нина заскулила, когда я перерезал веревки вокруг ее лодыжек, а Маттео освобождал руки. Она попыталась сесть, но у нее все затекло, и потому у нее ничего не вышло.
Я потянулся за валявшимся на полу халатом и накинул на нее, прежде чем помог сесть. Я наклонился так низко, что мои глаза оказались на одном уровне с ее.
— Почему ты не сбежишь?
Нина посмотрела на Маттео.
— Он пошлет тебя за мной. — Маттео был лучшим охотником в Семье. Он поймал нескольких предателей.
— Маттео не будет искать тебя, — пробормотал я.
— Не могу, — просто сказала она. — Куда я пойду? Что буду делать? Это мой мир.
Я выпрямился. Нина терпела садистские наклонности отца, потому что любила роскошь и деньги, которые он ей давал. Я не понимал этого и даже не пытался.
Раздались шаги, и я отошел. Отец появился в дверном проеме, одетый в темный костюм и рубашку с высоким воротником.
— Сальваторе, — проговорила Нина с покорной улыбкой.
Отец даже на взглянул на нее, уставившись на меня и Маттео.
— Почему вы все еще здесь? Я не планирую делиться ею с вами.
Он предлагал нам ее прежде. Я до конца не уверен, была ли это очередная проверка или он на самом деле предлагал нам то, что принадлежало ему. Ярость затопила меня. Я не мог понять помыслы своего отца. Он был мерзким чудовищем. Вместо того, чтобы защищать ее, он издевался над ней как над дерьмом. Я никогда не причиню Арии боль подобным образом, и уж точно не позволю кому-то видеть ее обнаженной или, Боже упаси, прикасаться к ней. Я убью любого, кто даже подумает заявить права на мою женщину. Она никогда не будет подчиняться кому-то, кроме меня.
— У Луки есть его юная, маленькая женушка. Зачем я ему? — быстро проговорила Нина, будто бы реально думая, что я собирался что-то с ней сделать. Я не сделал этого раньше и не поступлю так в будущем. С нее было более, чем достаточно того, что ей приходилось терпеть прикосновения отца; я не собирался уничтожать ее еще больше.
— Она такая скромная и милая. Я могу только представить, как забавно ломать ее, да? — спросила Нина, будто бы нуждалась в том, чтобы какая-то другая женщина страдает еще сильнее.
Я ненавидел ее столь же сильно, как и жалел.
— Что насчет тебя, Маттео? — спросил отец.
— Я предпочитаю молоденьких, ну и посимпатичнее, — отозвался он. Это было ложью. Нина была не сильно старше женщин, которых мы затаскивали в свою кровать, и она была очень красива с ее длинными темными волосами и изящной фигурой.
Отец пожал плечами и, наконец, повернулся к жене, которая уже успела надеть халат.
— Возьми одного из охранников и прикупи себе новую обувь и платья.
Она улыбнулась и кивнула.
— Не забудь нанести макияж, выглядишь отвратительно, — добавил он.
Я развернулся на каблуках и вышел из комнаты, насрав на то, ожидал ли отец моего присутствия там. Маттео держался поблизости, его глаза горели от ярости. Той же ярости, что ощущал я. Может, нам все-таки стоит убить его. Убить прямо сегодня, и представить все так, что это сделал кто-то другой. Никто не расстроится, если он сдохнет. Ни одна гребанная душа.
— В мой кабинет, — скомандовал отец, и мы последовали за ним.
Он неторопливо сел, развалившись в своем офисном кресле, глядя на меня и Маттео.
— Все еще доволен своей женой? — спросил он с ухмылкой.
Удовлетворение ни коим образом не было частью моего брака, но об этом отец никогда не узнает.
Я усмехнулся.
— Вполне. Как ты и говорил, Ария красивее всех женщин, что я видел прежде.
— Так и есть, — ответил отец странным тоном, и волоски на моем теле зашевелились.
Маттео смотрел то на меня, то на него, в его взгляде был очевидный сигнал. Маттео на моей стороне. Он разорвет выблядка на куски, если я только дам знак. И я всерьез обдумывал это, потому что ненавидел его за то, что он делал с мамой, за то, как обращался с Ниной и всеми другими женщинами, ненавидел за уничтоженное детство и за то, что он все еще разрушал наши жизни, как только мог, но прямо сейчас я особенно ненавидел его за те ебанные жадные нотки в его голосе, с которыми он говорил об Арии.
Отец прищурил глаза, глядя на меня. Я знал, что не успел своевременно скрыть свое собственничество и уж тем более свои кровожадные мысли. Все мышцы в моем теле были напряжены, обдумывая лучший способ его убийства... уничтожить камеру в углу, а затем убить охранников, пока они не вызвали подкрепление. Я знал, что люди ненавидели отца, но даже того уважения, которое они испытывали по отношению ко мне, было бы недостаточно, чтобы я стал Капо, как минимум не на всей территории Семьи. Мы окажемся расколоты на тех, кто был на стороне отца или хотя бы так притворялся ради собственной выгоды, и тех, кто поддерживает меня. Синдикат воспользуется нашей слабостью и нанесет удар, и не важно, установлен мир или нет. Семья была моим будущим, по моему гребанному праву рождения.
Приложив усилия, я расслабился. Я убью его позже, когда найду способ сделать это так, чтобы не вызвать подозрений. Отец улыбнулся.
— Ты наслаждаешься, склоняя ее?
Я уставился ему в глаза, моя улыбка стала жесткой.
— Я не собираюсь обсуждать свою жену. Она - моя и то, что происходит между нами, только мое дело. Я не собираюсь делиться ни одной ебанной деталью с кем-либо. Она только моя.
Отец усмехнулся, но потом собрался с мыслями.
— Ладно, ладно. Пока ты не путаешь ее принадлежность тебе с чем-то другим. Не позволяй какой-то дырке обвести тебя вокруг твоего же члена. Женщины хороши только для трех вещей, - он ожидал, что я спрошу, о чем он говорит.
Мои руки чесались от желания схватить пистолет, а еще лучше нож. Это убийство будет слишком личным. Я хотел, чтобы его кровь стекала по моим пальцам, хотел ощущать его последний вздох на своей коже. Хотел вытащить его внутренности один за другим, и чтобы он смотрел на это.
— Трахаться, сосать и убираться с глаз, — продолжил он.
Отец гоготнул.
— Полагаю, ты позвал нас не только за тем, чтобы мы развязали Нину? — спросил Маттео, приподняв бровь.
Я послал ему предупреждающий взгляд.
Отец прищурился.
— Нет. Семья на Сицилии едва сводит концы с концами. Каморра там куда сильнее, чем в Соединенных Штатах.
Это была куда более безопасная тема, чем обсуждение женщин, но моя злость все еще бурлила под кожей.
Ария казалась вполне удовлетворенной в своем игнорировании меня. Она вовсе не искала моей близости, хотя по ночам крепко спала в той же кровати, пока я наблюдал за ней, гадая, почему она смотрит на меня так, будто бы я был своим собственным отцом, хоть я и поклялся себе не причинять ей боль.
Блять... Я превращаюсь в долбанную сучку.
Минуло два дня с моей прошлой встречи с Грейс, но сегодня мы опять увиделись, мне не пришлось долго ждать. Во взгляде Грейс не было отвращения. Будучи с ней, я не чувствовал себя ебанным ублюдком как мой папаша, пусть она и не была той женщиной, которую я хотел.
Прошло всего несколько минут, как она пришла, но Грейс уже стояла на кровати на четвереньках, а я трахал ее сзади.
Ария была во всех моих мыслях, во время каждого толчка. Я толкнул Грейс еще ниже, чтобы в моем поле зрения остались лишь ее волосы - тоже светлые, но совсем отличные от золотистого как у моей жены. Я пытался представить, что это - Ария, ее цветочный аромат, но приторные духи Грейс были повсюду, а ее стоны отвлекали.
Моя хватка на ее бедрах стала еще крепче, пока я вколачивался в нее, но я блядь чувствовал, как смягчался от ее вида. Такого никогда не было, ни с кем.
Я прикрыл глаза, поскольку больше не мог выносить вида женщины рядом с собой, представляя ту, которую хотел на самом деле.
— Да! Сильнее! — вскрикнула Грейс, и я едва сдержался, чтобы не заткнуть ее. Я еще сильнее ухватился за ее бедра и продолжил вколачиваться, ярость скользила по моим венам. Какого хера я делаю?
— Боже, да, — простонала она.
Скрипнула половица. Напряжение поглотило меня за секунду до того, как я потянулся за оружием и открыл глаза, ожидая очередного русского ублюдка, пытающегося застать меня врасплох. Блять. Ария уставилась на меня огромными, напуганными глазами. Я был шокирован, просто застыл. Что она здесь забыла? Как она нашла это место? Никогда я не хотел западни от Братвы так, как сейчас. Я бы предпочел все, что угодно, этому полному боли выражению, застывшему на лице моей жены.
— Что случилось, Лука? — Грейс толкнулась своей задницей, загоняя мой член глубже, но он уже не стоял. Ария все еще не двигалась, как и я. Ее голубые глаза были полны слез, в моей груди что-то неприятно сжалось. Она не должна была этого видеть.
Прежде чем я успел решить, что сделать или сказать, она развернулась и выбежала.
— Блять! — прорычал я.
Я оттолкнул Грейс, когда она потянулась ко мне.
— Пусть идет.
Я натянул штаны, радуясь, что был почти всегда одет, когда трахал Грейс. Я направился вслед за Арией в распахнутой рубашке и с расстегнутой ширинкой, насрав на то, что кто-то может увидеть. Ария зашла в лифт, и, прежде чем я успел к нему, двери закрылись, и он поехал вниз. Черт подери. Я направился к лестнице, пытаясь застегнуть рубашку. Я не мог появиться на публике полураздетым. Мне на хер не сдалось объяснять папаше возможные заголовки статей.