Она сказала что-то еще в том же духе. Потом потребовала перейти в помещение для переговоров, где нет окон. Сменить место. Тут, наверное, был какой-то психологический ход, но Саймон не понял, какой именно. Впрочем, как только они вошли в эту комнату, Эстер взяла быка за рога. Велела Фагбенлу сесть с одной стороны длинного стола для заседаний, а сама с Саймоном села с другой.
И только когда все расселись, Эстер повелительно кивнула Фагбенлу:
– Итак, я вас слушаю.
– Саймон… – начал было тот.
– Прошу называть моего клиента «мистер Грин», – оборвала его Эстер. – Перед вами не ваш приятель.
Фагбенл, кажется, хотел что-то возразить, но передумал.
– Мистер Грин, – с улыбкой сказал он, полез в карман и достал из него фотографию. – Вы знаете этого человека?
Эстер положила ладонь на руку Саймона. Он не обязан отвечать или вообще как-то реагировать, пока она не скажет, что все в порядке. И ее ладонь на его руке была как напоминание об этом.
Фагбенл подвинул к ним по столу фотографию.
На ней был Аарон Корвал. Этот мерзавец улыбался своей ужасной, самодовольной улыбочкой, точно такой же, какая играла у него на губах перед тем, как кулак Саймона размазал ее по морде этого подонка. Он стоял на каком-то поле, за спиной деревья, а рядом слева кто-то еще, Фагбенл этого человека вырезал, видно было только плечо, которое Аарон обнимал, и у Саймона сразу, конечно, мелькнула мысль, уж не Пейдж ли это стоит рядом.
– Я его знаю, – сказал Саймон.
– Кто это?
– Его зовут Аарон Корвал.
– Дружок вашей дочери, так?
Эстер сжала его руку.
– Клиент не обязан обсуждать с вами их отношения. Продолжайте.
Фагбенл ткнул пальцем в самодовольное лицо Аарона:
– Откуда вы знаете Аарона Корвала?
– Вы это серьезно? – снова встряла Эстер.
– Проблема, миссис Кримстайн?
– Да, проблема. Вы тратите попусту наше время.
– Я спрашиваю…
– Стоп. – Она подняла руку. – Вы ставите себя в глупое положение. Мы все знаем, откуда мой клиент знает Аарона Корвала. Давайте сделаем вид, что вы уже убаюкали бдительность мистера Грина и мою тоже, что благодаря вашей изощренной и столь же тривиальной технике допроса мы расслабились. Из нас уже можно веревки вить, детектив, так что давайте перейдем прямо к делу, договорились?
– Хорошо, согласен, – сказал Фагбенл и наклонился вперед. – Аарон Корвал убит.
Саймон был готов к этому, и все же эти слова прозвучали так весомо, что он вздрогнул.
– А моя дочь?..
Эстер сжала его руку.
– Мы не знаем, где она сейчас находится, мистер Грин. А вы?
– Нет.
– Когда вы в последний раз видели ее?
– Три месяца назад.
– Где?
– В Центральном парке.
– В тот самый день, когда вы напали на Аарона Корвала?
– Ну надо же! – сказала Эстер. – Вы так задаете вопросы, будто меня вообще здесь нет.
– Спрашиваю еще раз, – сказал Фагбенл. – Какие-то проблемы?
– А я еще раз отвечаю: да, есть проблема. Мне не нравится, как вы выбираете слова.
– Вы имеете в виду, что я использую слово «напасть» для описания того, что произошло?
– Именно так.
Фагбенл откинулся назад и положил руки на стол.
– Насколько я понимаю, обвинения по этому делу были сняты, – сказал он.
– Мне без разницы, что вы там понимаете.
– И тем самым вы пытаетесь уйти от ответа. Несмотря на всю очевидность ситуации. Интересно.
– Мне также без разницы, что вам интересно или неинтересно, детектив. Мне не нравится, какими словами вы характеризуете этот инцидент. Прошу вас поменять лексикон.
– Ну и кто из нас попусту тратит время, советник?
– Я хочу, чтобы наша беседа проходила надлежащим образом, мистер умник.
– Прекрасно. Предполагаемое нападение. Происшествие. Как вам будет угодно. Ваш клиент может теперь отвечать на вопрос?
– Да, я не видел свою дочь с тех пор, как случилось то происшествие в Центральном парке, – сказал Саймон.
– А Аарона Корвала? Вы его видели с тех пор?
– Нет.
– Значит, за последние три месяца вы не имели никаких контактов со своей дочерью или с мистером Корвалом, я правильно вас понял?
– Вы сами ответили на собственный вопрос, – со злостью в голосе проговорила Эстер.
– Прошу вас, пусть он ответит сам.
– Правильно, – сказал Саймон.
По губам Фагбенла пробежала улыбка.
– Таким образом, я полагаю, вы с вашей дочерью не очень близки, так?
Эстер и тут не стерпела:
– Да кто вы такой, консультант по семейным проблемам, так, что ли?
– Это просто замечание по ходу дела. А как у вас с дочерью Аней?
– При чем здесь его дочь Аня? – вмешалась Эстер.
– Чуть ранее мистер Грин упоминал, что всю ночь они с Аней были дома вдвоем, – ответил Фагбенл.
– Он – что?
– Именно это сообщил мне ваш клиент.
Эстер бросила на Саймона еще один испепеляющий взгляд.
– Мистер Грин, вы пошли в очередной раз прогулять собачку около десяти вечера, правильно?
– Да.
– А после этого вы или Аня выходили из дома?
– Стоп, – сказала Эстер и сложила ладони буквой «т». – Тайм-аут.
Фагбенл выглядел раздраженным.
– Я хотел бы продолжить допрос.
– А я хотела бы помыть косточки Хью Джекману[14], – сказала Эстер, – так что нам обоим придется испытать некоторое разочарование. – Она встала. – Оставайтесь здесь, детектив. Мы скоро вернемся.
Эстер потащила Саймона из комнаты и дальше по коридору, ни на секунду не отрываясь от своего телефона.
– Банальные замечания я опущу, – сказала она.
– А я – ту часть, где защищаю себя: напомнив вам, что не знал, является ли жертвой убийства моя дочь.
– Это был хитрый тактический ход.
– Я это прекрасно понял.
– Что сделано, то сделано, – сказала она. – Что вы успели сказать ему? Выкладывайте все.
Саймон рассказал, о чем он говорил с Фагбенлом.
– Вы обратили внимание, что я только что набрала сообщение, – сказала Эстер.
– Да.
– До того как мы вернемся и снова начнем говорить всякие глупости, я хочу, чтобы мой эксперт нарыл все, что можно, про убийство Корвала – время, при каких обстоятельствах, способ и все такое прочее. Вы не дурак, значит понимаете, что здесь происходит и зачем сюда явился этот красавчик-детектив.
– Я подозреваемый.
Она кивнула.
– У вас был серьезный, так сказать, «инцидент», – Эстер пальцами обозначила кавычки, – с этим покойником. Вы ненавидели его. Вы обвиняли его в том, что он сделал из вашей дочери наркоманку. Значит, да, вы подозреваемый. И ваша жена тоже. А также и… в общем, да, и Пейдж. На мой взгляд, ее подозревают больше всех. У вас есть алиби на прошлый вечер?
– Я уже говорил, что был весь вечер и всю ночь дома.
– С кем?
– С Аней.
– Да, но это не будет иметь силы.
– Почему?
– Где конкретно в квартире находилась Аня?
– Главным образом – в своей комнате.
– Дверь была открыта или закрыта?
Саймон понял, куда она клонит.
– Закрыта.
– Она еще ребенок, верно? Дверь закрыта; возможно, на голове наушники с громкой музыкой. Значит, вы в любое время могли потихоньку ускользнуть из дома. Во сколько Аня легла спать? Скажем, в одиннадцать. А потом вы спокойно могли уйти. У вас в доме есть камеры наблюдения?
– Да. Но это здание старое. И есть способы уйти незаметно, минуя камеры.
Телефон Эстер ожил.
– Излагайте, – сказала она, приложив его к уху.
Кто-то стал говорить, а Эстер молча слушала. И по мере того как слушала, лицо ее бледнело. Она не произносила ни слова. Ни единого, и довольно долго. А когда заговорила, голос ее был, вопреки обыкновению, тихим.
– Пришлите мне отчет по электронной почте, – сказала она и отключилась.
– Ну что? – спросил Саймон.
– Они не думают, что это сделали вы. Впрочем, не так: они не могут думать, что это сделали вы.
Глава седьмая
Эш наблюдал за тем, как объект подрулил к ветхому дому на две семьи.
– Это «кадиллак»? – спросила его Ди Ди.
– Похоже на то.
– А точнее – «эльдорадо»?
Ди Ди вечно болтала без умолку.
– Нет.
– Ты уверен?
– Это «Эй-Ти-Эс». «Кадиллак» перестал выпускать «эльдорадо» в две тысячи втором году.
– Откуда ты знаешь?
Эш пожал плечами. По этой части он был спец.
– У моего папочки был «эльдорадо», – сказала Ди Ди.
Эш сдвинул брови:
– У твоего папочки?
– А что, думаешь, я его не помню?
Ди Ди с шести лет скиталась по интернатам и приемным семьям. Эш в первый раз попал в интернат в четырехлетнем возрасте. И на протяжении следующих четырнадцати лет он успел сменить более двадцати. Ди, вероятно, не меньше. И три раза в течение всего восьми месяцев они оказывались в одном и том же интернате.
– Он купил, конечно, подержанный. Типа очень подержанный. Днище совсем проржавело. Но папочка любил эту машину. Он разрешал мне сидеть на переднем сиденье, рядом с ним. И даже не пристегивал. А кожа на сиденьях! Она вся потрескалась. Я все ноги себе исцарапала. Короче, он включал громкую музыку, а иногда и сам подпевал. Это я лучше всего помню. У него был хороший голос, у моего старика. Он улыбался и начинал петь, а потом типа отпускал баранку и рулил одними запястьями, врубаешься?
Эш конечно врубался. А еще он знал, что ее папочка одной рукой держал баранку, а другую запускал своей юной доченьке между ног, но сейчас было не время поднимать этот вопрос.
– Папочка любил эту проклятую машину, – сказала Ди Ди и надула губки. – Пока…
Эш не выдержал.
– Пока что? – спросил он.
– Наверное, тогда все и пошло наперекосяк. Когда папочка узнал, что это за машина.
Когда она говорила «папочка», Эш всякий раз морщился.
Объект вышел из машины. Крупный, крепкий парень в джинсах, истоптанных ботинках – дешевая подделка под фирму «Тимберленд» – и фланелевой рубахе. Лицо заросло бородой; камуфляжной окраски бейсболка «Ред сокс»[15] слишком мала для его тыквы.
Эш указал на него подбородком:
– Наш клиент?
– Похоже на то. Что будем делать?
Объект открыл заднюю дверцу машины, и из нее выскочили две девчушки с ярко-зелеными школьными ранцами за плечами. Дочери, Эш это знал. Ту, что повыше, зовут Келси, ей десять лет. Младшую – Кира, ей восемь.
– Подождем, – ответил он.
Эш сидел в кресле водителя. Ди Ди на переднем сиденье рядом. Эш не видел ее три года. Он уж думал было, что ее нет в живых, а тут вдруг совсем недавно снова встретились. Ему казалось, что встреча пройдет неловко – слишком много воды утекло, – но они быстро освоились, и все стало по-прежнему.
– Так что там случилось? – спросил Эш.
– Что?
– С «эльдорадо» твоего папаши. Когда все пошло наперекосяк? Что он узнал?
Улыбка сползла с ее лица. Ди Ди заерзала на сиденье.
– Не хочешь, можешь не говорить.
– Нет, – сказала она. – Я хочу.
Оба уставились через переднее окно на дом объекта. Эш положил руку на бедро, где висела кобура с пистолетом. У него были свои инструкции. Он не знал, что натворил этот здоровяк – впрочем, как и любой в его списке, – но, как говорится, меньше знаешь – крепче спишь.
– Однажды мы пошли пообедать в крутой ресторан, где готовят рыбу, – начала Ди Ди. – Бабушка еще была жива. Поэтому платила она. А папа ел только мясо, а рыбу не выносил. То есть реально не выносил.
Эш понятия не имел, к чему она ведет.
– Ну вот, подходит официант и давай читать нам, какие в тот день были лучшие блюда. А в руках у него была черная доска, и на ней мелом записаны блюда. Шикарно, да?
– Да.
– В общем, официант добрался до этих рыбных блюд – у него еще был такой дикий акцент – и, значит, говорит: «Наш повар очень рекомендует…» Тут этот официант указывает рукой на свою доску, будто это автомобиль в телеигре «Правильная цена»: «…гриль-дорадо с грецким орехом, петрушкой и соусом песто».
Эш повернулся и посмотрел на нее. Можно было подумать, что и годы, и все, что ей довелось испытать, неблагоприятно скажутся на внешности Ди Ди, но выглядела она еще красивее, чем раньше. Золотистые светлые волосы сплетены в тугую, толстую косу, падающую на спину. Губы пухлые, лицо – кровь с молоком. Глаза зеленые с ярким изумрудным оттенком, скорей всего, это из-за контактных линз или какой-то особой косметики.
– А папочка просит его повторить это, название рыбы, и официант повторяет, а папочка…
Черт возьми, когда она перестанет так его называть.
– …а папочка уже так и кипит. Ну вот, а потом вскочил и выбежал из ресторана. Стул перевернул и все такое. Представляешь, его машина, его суперкрутая машина названа в честь какой-то паршивой рыбы! Папочка просто не мог этого перенести, понимаешь?
Эш посмотрел на нее:
– Ты это серьезно?
– Конечно серьезно.
– Эта машина не названа в честь рыбы.
– Ты что, не слышал про рыбу под названием «дорадо»?
– Слышал, конечно, но Эльдорадо – это такой мифический город в Южной Америке, где много золота.
– Но ведь и рыба тоже, ты не согласен?
Эш ничего не ответил.
– Эш?
– Ну да. – Он вздохнул. – Да, и рыба тоже.
Объект вышел из дома и двинулся к гаражу.
– С ними со всеми надо устроить по-разному? – спросил Эш.
– Не знаю, как насчет по-разному, но сделать надо так, чтобы между ними не обнаружилось никакой связи.
То есть сейчас не должно быть так, как было в Чикаго. Но все равно у него было большое пространство для маневра.
– Не спускай глаз с дома, – сказал он.
– Разве в этот раз я с тобой не пойду?
Кажется, она обиделась.
– Нет. Садись за руль. Не выключай двигатель. Не спускай глаз с двери. Если кто-нибудь выйдет, сразу звони.
Он не стал повторять приказ. Объект скрылся в гараже. Эш вышел и направился туда же.
О своем объекте он знал вот что: зовут его Кевин Гано, он уже двенадцать лет женат на своей школьной возлюбленной по имени Кортни. Семья из четырех человек живет на верхнем этаже этого двухквартирного дома на Девон-стрит в Ревире, штат Массачусетс. Полгода назад Кевина уволили с мясокомбината Олстона в городе Линн, где он проработал предыдущие семь лет. С тех пор он пытался найти другую работу, но безуспешно, поэтому в последний месяц Кортни пришлось устроиться на прежнюю работу секретарши в приемной туристической фирмы на Конститьюшн-авеню.
Кевин, пытаясь тоже приносить какую-то пользу семье, в два часа дня забирал девочек из школы. Поэтому сейчас он дома, в то время как почти все жители этого рабочего района на работе и кругом все тихо и спокойно.
Когда в дверях появился Эш, Кевин стоял перед верстаком и развинчивал DVD, а может, Blu-ray-плеер – он подрабатывал починкой всяких приборов. Он поднял голову и дружелюбно улыбнулся Эшу. Эш улыбнулся в ответ и наставил на него ствол пистолета.
– Только не шуми, и все будет хорошо, – сказал он.
Эш вошел в помещение и закрыл за собой дверь. Он продолжал держать Кевина на мушке и не спускал с него глаз. Кевин стоял перед ним, все еще с отверткой в руке.
В правой руке.
– Чего вы хотите?
– Положи-ка отвертку, Кевин. Будешь слушаться, и никто не пострадает.
– Черт возьми, – сказал Кевин.
– Что?
– Ты же дал мне увидеть твое лицо.
Точно подмечено.
– Об этом не беспокойся. Я изменил внешний вид.
– Вот хрень, – сказал Кевин.
Он бросил взгляд на боковую дверь – похоже, хотел было метнуться туда.
– Келси и Кира, – предостерег его Эш.
Услышав имена дочерей, Кевин застыл на месте.
– У тебя два варианта. Если побежишь, я тебя пристрелю. Потом мне придется устроить все так, будто это неудавшееся ограбление. Это значит, что мне надо будет пойти в дом. А чем там занимаются Келси и Кира, Кевин? Домашнее задание делают? Или телик смотрят? Может, перекусывают? Впрочем, это не важно. Я войду и устрою там нечто столь ужасное, что ты будешь счастлив, что оказался мертвый.