Джон Вердон
Волчье озеро
John Verdon
Wolf Lake
© John Verdon, 2016
© Л. Григорьева, перевод с английского, 2020
© А. Бондаренко, художественное оформление, макет, 2020
© ООО «Издательство АСТ», 2020
Издательство CORPUS ®
Посвящается Наоми
Часть первая. Смертоносные сны
Пролог
Освещенная лунным светом, она стояла между двумя огромными тисами на самом краю замерзшего озера и дрожала от озноба. Никогда еще ей не было так холодно и страшно. От одного лишь вида полной луны над зубчатыми верхушками деревьев по коже бегали мурашки. Казалось, поникшие ветки превращаются в изувеченные руки, которым стоит лишь потянуться вниз и…
Так! Хватит! Она тряхнула головой – нельзя давать волю фантазии, она и так в ужасном положении.
Издалека послышался звук приближающегося мотоцикла – сначала по грунтовой дороге, затем по извилистой тропе, ведущей от дороги к озеру. Чем ближе становился звук, тем сильнее давило у нее в груди.
Показался свет фар, мелькнул в деревьях, осветил просеку, разделявшую сосны и исполинские тисы. Ей стало не по себе.
Он остановился прямо перед ней, заглушил мотор, широко расставил ноги, удерживая тяжелый мотоцикл. Мотоцикл принадлежал его старшему брату, а он катался на нем без прав.
В его взъерошенных волосах блестели снежинки. Непонятно было, он взволнован или ей так кажется. По телефону она говорила ему что-то невразумительное, в страхе и спешке. Луна освещала его сзади, лица не было видно, но она чувствовала, что он пристально смотрит и ждет объяснения, почему они встречаются именно здесь.
Она слышала его дыхание, стук его сердца. Но такого быть не может. Наверное, это стучало ее сердце, ее пульс отчаянно звенел в ушах.
Она много раз репетировала, что скажет, но сейчас, в этом зловещем лесу, голос подвел ее.
– В чем дело? – спросил он. – Что случилось? – Его голос прозвучал необычно резко.
Прикусив нижнюю губу, она прерывисто вздохнула и с трудом выговорила шепотом те самые слова.
Он глубоко вздохнул, но ничего не сказал в ответ.
Слышал ли он ее? Она не знала и в душе надеялась, что нет.
Облака медленно наплывали на луну.
Она не знала, сколько прошло времени. Он завел мотоцикл, резко повернул ручку газа и рванул по заледеневшему озеру; рев двигателя рассекал холодный воздух, сверкала хромированная выхлопная труба, отражая свет луны, почти спрятавшейся за облаками.
Вскоре вдалеке, на середине озера, удаляющийся рев мотора прервался страшным треском; снова и снова, словно кто-то стрелял из пистолета с глушителем, лед трескался под весом мотоцикла. Раздался глухой всплеск… Затем змеиное шипение уходящего под воду раскаленного мотора… И наступила мертвая тишина.
Луна полностью скрылась.
Кругом – темнота. Ни звука. Ни света. Ни мыслей. Ни надежд. Ни чувств.
А потом раздался крик. Совершенно дикий крик, продолжавшийся до бесконечности.
Позже она осознала, что кричала она сама.
Глава 1
Дикобраз вел себя крайне странно. Бессмысленность его поведения даже вызывала беспокойство, во всяком случае у Дэйва Гурни.
В то промозглое утро в начале декабря Дэйв сидел у окна своего кабинета и разглядывал ряд оголенных деревьев на северной стороне старого пастбища. Он внимательно наблюдал за необычайно толстым дикобразом, который расхаживал по низкой ветке дерева. Медленно и, казалось, совершенно бесцельно зверь ходил взад-вперед.
– Какие снегоступы ты возьмешь?
Мадлен стояла на пороге кабинета, в одной руке держа традиционные деревянные снегоступы с ремешками из сыромятной кожи, а в другой – пару современных, из металла и пластика. Ее темные короткие волосы были растрепаны, как обычно и бывало, когда она вылезала с чердака или из тесной кладовки.
– Я еще не решил.
Они собирались на несколько дней остановиться в гостинице в Грин-Маунтинс в Вермонте – покататься на лыжах и погулять в снегоступах. В этом году в местных Катскильских горах еще не выпал снег, а Мадлен обожала снег.
Она кивнула в сторону окна:
– Все следишь за нашим маленьким гостем?
Он соображал, как бы ответить, сразу решив: не стоит упоминать о том, что дикобраз напоминает ему одного неуклюжего престарелого гангстера. Прошло три года с тех пор, как он ушел в отставку из департамента полиции Нью-Йорка, и наконец-то они с Мадлен научились понимать друг друга почти без слов. Формально он уже не был следователем в отделе убийств, где проработал больше двадцати лет, и было понятно, что он уже никогда не превратится в байдарочника, велосипедиста и большого любителя природы, как на то надеялась Мадлен. Однако следовало найти компромисс. Он согласился больше не говорить о том, как его нынешняя жизнь в горной деревеньке на севере штата Нью-Йорк будоражит в нем воспоминания о былых уголовных делах. А она пообещала, что больше не будет переделывать его, пытаясь превратить в того, кем ему не стать. Увы, компромисс этот иногда оборачивался недомолвками.
Он снова посмотрел в окно.
– Я пытаюсь понять, что же он замышляет.
Мадлен прислонила снегоступы к стене, подошла к нему и глянула в окно. Несколько секунд она наблюдала за колючим зверьком, расхаживающим по ветке.
– Он просто занят каким-нибудь обычным дикобразьим делом. Тем же, чем был занят вчера. Что в этом плохого?
– Мне непонятно, что он делает.
– А вот ему, наверное, понятно!
– Только если он спятил. Или притворяется сумасшедшим, что маловероятно. Смотри, он медленно-медленно идет до конца ветки. Очень неуклюже разворачивается. И идет обратно. Он тратит силы… Зачем?
– Во всем тебе нужно разобраться!
– В конечном счете, все поддается объяснению. А в данном случае я хотел бы убедиться, что причина такого поведения – не бешенство.
– Ну почему сразу бешенство?
– От бешенства животные сходят с ума.
– А ты уверен, что у дикобразов бывает бешенство?
– Да, я проверил. Вот, думаю установить пару фотоловушек, чтобы можно было изучать, чем он занимается, когда слезает с дерева.
Во взгляде Мадлен чувствовалось то ли недоумение, то ли укор.
– Камеры видеонаблюдения, – пояснил он, – с датчиками движения.
– Камеры? Боже мой, Дэвид, скорее всего, он просто живет своей дикобразьей жизнью, а ты ведешь себя так, будто он совершил какое-то страшное преступление. – Она задумалась. – Кстати, где ты собираешься раздобыть камеры?
– У Джека Хардвика. У него их куча.
Он не стал напоминать ей, что камеры остались с тех пор, как они с Хардвиком собирались использовать их в деле Питера Пэна, но, судя по мрачному выражению лица Мадлен, она сама все вспомнила. Чтобы отвлечь ее от дурных мыслей, он добавил:
– Я уверен – все станет ясно, когда я увижу, как дикобраз поведет себя на земле.
– Тебе не кажется, что ты немного перегибаешь палку?
– А если у этой твари действительно бешенство?
Мадлен взглянула на него с тем странным выражением, которое он никогда не мог разгадать.
– Послезавтра мы уезжаем в Вермонт.
– И что?
– Ну и когда же ты собираешься воплощать свою задумку с камерами? – Мадлен явно была озабочена. – Когда ты будешь собирать вещи?
– Боже мой, мы едем всего на три дня.
– На четыре.
– Какая разница?
Дэйв вышел из кабинета в поисках своего мобильника, вдогонку ему раздался голос Мадлен:
– А тебе не приходило в голову, что дикобраз, быть может, самый безобидный зверь, и не твоего ума дело, почему он ходит туда-сюда по этой несчастной ветке?
Глава 2
Через полчаса солнце стояло уже высоко над восточным хребтом. В сухом морозном воздухе искрились кристаллики льда.
Гурни, не обращая внимания на эту красоту, стоял у стеклянной двери, в кухне их большого фермерского дома. Он внимательно смотрел в сторону нижнего пастбища, где возле красного амбара прерывалась узкая городская дорога и начинались их пятьдесят акров – в прошлом скотоводческая ферма, заброшенная еще со времен упадка молочной промышленности на севере штата.
Дэйв и Мадлен рано завершили карьеру в городе и переехали в сельскую местность на запад Катскильских гор, где, несмотря на упадок, было необыкновенно красиво. Сразу стало ясно, что Мадлен в восторге от этих мест. Неутомимая и неприхотливая, она обожала природу и наслаждалась каждой минутой – будь то поход по ягоды, сплав на каноэ или просто прогулка по старым лесным тропинкам. Она легко и с удовольствием приспособилась к новой обстановке.
А Дэйв все никак не мог освоиться.
Но сейчас этот вопрос, иногда вызывавший у них разногласия, совершенно его не волновал. Он был сбит с толку разговором с Джеком Хардвиком.
Хардвик необычайно приветливо ответил на звонок, обойдясь без своих обычных шуточек. Он говорил так дружелюбно, что Гурни подумал, не разыгрывают ли его, и все ждал какого-нибудь подвоха. Но обошлось. Хардвик охотно согласился дать Дэйву камеры и даже вызвался их привезти. Причем прямо сейчас.
Гурни стоял у стеклянной двери и размышлял над столь нехарактерным для Джека желанием помочь; между тем со второго этажа спустилась Мадлен с двумя спортивными сумками – синей и зеленой. Она бросила их на пол и спросила:
– Какую возьмешь?
Дэйв взглянул на сумки:
– Все равно.
– В чем дело?
Дэйв рассказал ей про разговор с Джеком.
Мадлен прищурилась:
– То есть он едет к нам? Сейчас?
– Судя по всему, да.
– А к чему такая спешка?
– Хороший вопрос. Думаю, узнаем, когда он приедет.
Как по заказу, откуда-то из-за амбара, с дороги донесся раскатистый гул огромного восьмицилиндрового мотора. И уже через мгновение Хардвик на своем классическом маслкаре, красном “понтиаке GTO” 1970 года, рассекал заросшее пастбище.
– Он не один в машине, – сказала Мадлен.
Гурни не любил сюрпризов. Через прихожую он прошел к боковому входу, открыл дверь и стал наблюдать, как Хардвик паркует броский, угловатый “понтиак” рядом с его пыльным, неприметным “аутбеком”.
Первым из машины вылез Хардвик; на его тонких губах как обычно играла уверенная улыбка, совсем не излучавшая тепла. Дополняли образ бледно-голубые глаза и подчеркнуто однотонная одежда: черные джинсы, черный свитер и черная ветровка.
Впрочем, Гурни сосредоточился на спутнице Джека. На первый взгляд она показалась ему тусклой и безликой. Крупная, простая женщина лет сорока с небольшим в стеганой зимней куртке и нелепой лыжной шапке.
Когда она подошла к двери, Гурни любезно улыбнулся ей и вопрошающе оглянулся на Хардвика, от чего и тот, кажется, заулыбался еще шире.
– Ты, наверное, думаешь: “Где же камеры, которые он должен был привезти?” Так ведь?
Гурни снисходительно ухмыльнулся и ничего не сказал.
– Как твой верный ангел-хранитель… – Хардвик сделал паузу для драматического эффекта и с удовольствием продолжил: – Я привез тебе кое-что куда более ценное, чем эти чертовы фотоловушки. Мы войдем?
Гурни провел их в длинную комнату, которая соединяла в себе кухню, столовую и гостиную с каменным камином.
Мадлен натянуто улыбалась: за годы службы в полиции Гурни и его бывший напарник, непростой человек, прошли через череду смертельных опасностей.
– Мадлен, потрясающе выглядишь, – сказал Хардвик.
– Давайте ваши куртки!
– Спасибо.
Джек помог грузной даме, стоявшей рядом. Он картинно снял с нее куртку, словно торжественно представляя публике нечто потрясающее.
– Дэйв, Мадлен, позвольте представить… Джейн Хэммонд.
Мадлен улыбнулась и кивнула. Гурни протянул руку, но женщина замотала головой.
– Приятно познакомиться, но, если можно, обойдемся без рукопожатий. На мне куча микробов.
Она стянула с головы шерстяную шапку, под которой обнаружилась не требующая особого ухода прическа.
Поняв, что Джейн не узнали, Хардвик добавил:
– Джейн – сестра Ричарда Хэммонда.
Лицо Гурни выражало явный интерес к дальнейшему рассказу.
– Ричард Хэммонд, – повторил Хардвик, – тот самый Ричард Хэммонд, про которого уже месяц говорят в новостях всех главных каналов.
Мадлен слегка встревожилась.
– Гипнотизер?
Джейн Хэммонд осторожно возразила:
– Не гипнотизер, а гипнотерапевт. Всякий мошенник может назваться гипнотизером и раскачивать маятник, притворяясь знатоком. Мой брат – психолог из Гарварда, и он использует самые продвинутые техники.
Мадлен сочувственно кивнула, будто говорила с ранимой пациенткой психиатрической клиники, где она работала.
– Но ведь в новостях его называют гипнотизером, да?
– Как только они его не обзывают! Эти так называемые новостные передачи – просто мерзость! Им плевать на честность, они без конца врут. – Джейн закашлялась. – Аллергия, – пояснила она. – Похоже, на каждый сезон у меня новая аллергия.
– Кстати, может быть, мы сядем? – предложил Хардвик.
Гурни не успел возразить, а Мадлен уже пригласила всех за круглый сосновый стол на кухне, и Хардвик с согласия Джейн вдохновенно пустился рассказывать о том, в каком странном положении оказался Ричард Хэммонд.
Глава 3
– Вы наверняка слыхали про особняки в Адирондаке. Их построили лет сто назад богачи вроде Рокфеллера и Вандербильта, словом, бароны-разбойники. Необъятные участки земли, огромные дома, места полно – и для гостей, и для слуг. Один из домов построил малоизвестный магнат Далтон Голл, подлый мерзавец, заработавший состояние на добыче олова. О его внезапной смерти ходят странные слухи, я вам еще про это расскажу.
Джек сделал паузу, будто желая подчеркнуть слова “о внезапной смерти”.
– Какие-то дома после обвала фондовой биржи стали разрушаться, поскольку их было безумно дорого содержать. В других открыли музеи, где теперь прославляют построивших их рвачей. Некоторые были переделаны в образовательные центры, где юные натуралисты изучают кружевные листья папоротников.
Услышав замечание про юных натуралистов, Мадлен, стоявшая с кофейником около раковины, с холодным прищуром взглянула на Джека. Он продолжал:
– Некоторые дома до сих пор содержатся потомками исконных хозяев; обычно те переделывают их в конгресс-центры или роскошные гостиницы. Итан Голл, праправнук Далтона, проникся идеей пафосной гостиницы, но решил добавить кое-что еще для заскучавших богатеев. Что-то вроде “совершенствуйся, пока отдыхаешь” – такая вот мура. Секреты франко-вьетнамской кухни. Тайны душевного равновесия из Непала. На тайные знания всегда большой спрос. А поскольку даже у самых богатых имеются дурные привычки, от которых они хотели бы избавиться, Итан пригласил всемирно известного психолога Ричарда Хэммонда, практиковавшего уникальный метод гипноза. Так его гостиница стала выделяться на фоне других роскошных домов Адирондака. Ведь только там можно было пройти терапевтический сеанс у самого Ричарда Хэммонда, а потом козырнуть этим перед друзьями на званом ужине.
Джейн Хэммонд нервно комкала в руке использованную салфетку:
– Я должна кое-что уточнить. Не хочу, чтоб у мистера Гурни сложилось неверное впечатление о моем брате. Я не знаю, каков был замысел Итана Голла, но уверяю вас, Ричард очень серьезно относится к своей работе. То, что произошло, эти обвинения – это просто оскорбительно! – Джейн с горечью взглянула на растерзанную салфетку.
Хардвик продолжил свой рассказ:
– Так вот. Неважно, каковы были мотивы Итана; он на два года заключил с доктором Хэммондом очень щедрый договор, включавший массу привилегий, в том числе – отдельный дом на территории комплекса. Все шло путем, если бы как-то вечером, пару месяцев назад, доктору Хэммонду не позвонил следователь из Палм-Бич.