– Флорида, – уточнила Джейн.
– Верно. Оказалось, за несколько дней до того двадцатисемилетний Кристофер Хоран покончил с собой. Перерезал вены в своей шикарной квартире на Береговом канале. Казалось бы, никакого криминала. Однако, как только местная газета написала про самоубийство, в полицию Палм-Бич явился пастор с любопытным рассказом. За пару дней до самоубийства к нему приходил Хоран и жаловался, что уже неделю не может спать. Как только он засыпал, ему каждый раз начинал сниться один и тот же кошмар. Хоран говорил, что хочет умереть.
Хардвик замолчал, словно хотел, чтобы до всех дошел смысл сказанного.
Гурни и вообще не очень понимал, какого черта происходит этот разговор с Джеком и Джейн, но и в рассказе Хардвика ему явно чего-то недоставало.
– То есть доктор Хэммонд узнал об убийстве от следователя из Палм-Бич?
– Именно так.
– Не понимаю.
– Хоран рассказал пастору, что кошмары начались после того, как доктор Ричард Хэммонд путем гипноза помог ему бросить курить. Следователь позвонил Хэммонду, чтобы узнать, действительно ли тот лечил покойного. Ричард сослался на закон о врачебной тайне, конфиденциальность и тому подобное, но поинтересовался, в чем же все-таки дело. Следователь все ему объяснил и спросил, бывало ли, что гипноз вызывал побочные эффекты в виде ночных кошмаров и суицида. Ричард сказал, что никогда не слыхал о такой реакции. На том бы все и закончилось… Но через неделю ему снова позвонил следователь, только уже из Тинека, Нью-Джерси.
Гурни молча ждал продолжения. Мадлен округлила глаза.
– Еще одно самоубийство, снова порезанные вены. Лео Бальзак, двадцать восемь лет. Изучив календарь в смартфоне погибшего, следователь из Тинека вышел на местного психотерапевта, у которого Бальзак побывал за два дня до смерти. Следователь пошел к психотерапевту, снова завязалась вся эта чепуха с врачебной тайной, но в итоге он выяснил, что Бальзак мучался кошмарами с тех самых пор, как некий доктор Хэммонд загипнотизировал его от курения.
Гурни был озадачен:
– Выходит, второй полицейский, как и первый, позвонил Хэммонду узнать про сеанс гипноза, так?
– Так. А Хэммонд точно так же ему и ответил.
Джейн оторвала взгляд от стола.
– Не совсем так. Ричард настаивал на том, что его терапия не могла стать причиной кошмаров, а вдобавок еще и рассказал второму следователю о звонке первого. Ричарду было ясно, что происходит нечто странное, и он хотел, чтобы у обоих полицейских была полная картина происходящего. Понимаете, как важна эта деталь?
Ни Хардвик, ни Гурни не ответили, и Джейн пояснила:
– Едва ли полицейские из Флориды и Нью-Джерси связали бы эти два самоубийства, если бы не Ричард с его желанием помочь. Он сам добровольно все рассказал. Что доказывает его невиновность.
Гурни и Хардвик недоверчиво переглянулись.
– Если я правильно помню, – спросила Мадлен, – в новостях было еще что-то?
– До фига всего! – ответил Хардвик. – Самая жуть еще впереди!
Перед тем как Хардвик продолжил, Мадлен принесла из кухни поднос с четырьмя кружками кофе, молоком и сахаром.
Джейн взяла ближайшую к ней кружку, поблагодарила ее, а затем бесцеремонно оглядела Мадлен с ног до головы, как бы оценивая ее стройное, спортивное тело – все еще изящное и сексапильное. Джейн улыбнулась:
– Вы гораздо моложе, чем я себе представляла.
– Моложе?
– Джек сказал, что Дэйв вышел на пенсию. А слово “пенсия” ассоциируется с парой седых старичков, копошащихся в саду. А вы оказались… такими. Сама вы выглядите лет на тридцать пять, а муж ваш – вылитый Дэниел Крейг.
Мадлен засмеялась:
– Он, может, и похож на Дэниела Крейга, но мне уже давно не тридцать пять. Спасибо, вы очень любезны.
Гурни объяснил:
– Большинство копов выходит на пенсию после двадцати пяти лет стажа. Это нормально – уйти в отставку и, знаете ли, заняться чем-нибудь еще. – Он угрюмо осекся на полуслове, и стало ясно, что сам он не до конца верит в то, что сказал.
– Так, – сказал Хардвик, и это короткое слово, будто удар судейского молотка, вернуло их к изначальной теме разговора. – После того как Тинек связался с Палм-Бич, стало ясно, что пора привлечь к делу полицию штата Нью-Йорк, ведь субъект, объединявший два самоубийства, то бишь Ричард Хэммонд, проживал на их территории. Таким вот образом это престранное дельце досталось старшему следователю Гилберту Фентону.
– Редкостная сволочь, – проворчала Джейн.
Хардвик в знак согласия кивнул головой.
– Ты с ним знаком? – спросил Гурни.
– Да, знаю я его. Так вот, как только дело передали Фентону, тот сразу отправился в имение Голла с целью допросить доктора Хэммонда, разузнать про гипноз насколько можно больше и понять, есть ли во всей этой истории с самоубийствами какой-либо криминал.
Хардвик наклонился вперед, облокотившись о стол.
– Фентон – человек системы и всегда строго соблюдает субординацию. Потому-то сначала он и захотел поговорить с начальством – то есть с Итаном Голлом. Но никто не знал, где Итан. Уже два дня его никто не видел. Понимаете, к чему я клоню?
Гурни пожал плечами.
– Давай рассказывай.
– Четыре дня спустя тело Итана нашли в одном из коттеджей, в полумиле от большого дома. Как выяснилось, проникнуть в тот домик было легко. Туда забрались какие-то звери…
Хардвик сделал паузу, чтобы они могли мысленно представить себе эту картину.
– Опознание заняло время. Слепки зубов, потом ДНК-анализ. Судя по уцелевшим частям тела, удалось установить, что по крайней мере на одной руке вены были порезаны. Более того, был найден нож с его отпечатками и в его крови.
– Откуда тебе все это известно?
– Я просто знаю нужных людей.
– Как квалифицировали смерть в Бюро расследований?
– Медицинский эксперт дал неоднозначный отчет, но при этом отметил, что улики не противоречат версии о самоубийстве. Куски тела были либо сожраны, либо украдены животными. Однако порезанные вены, а также очевидная связь с Ричардом Хэммондом убедили Гила Фентона, что это очередное звено в серии подозрительных самоубийств.
– Что ты имеешь в виду, когда говоришь “подозрительные”?
Хардвик сморщился, как будто от изжоги.
– Все три самоубийства очень схожи, и есть “подозрение”, юридически необоснованное, что они отнюдь не являются последствием независимых решений, принятых суицидентами, а были спровоцированы воздействием со стороны.
Гурни нахмурился:
– Так, я не совсем понял.
– В публичных заявлениях Фентон каждый раз повторяет, что Ричард Хэммонд не просто оказал влияние на самоубийц, но, возможно, и сам все организовал. По сути, он считает, что Ричард мог заставить их покончить с жизнью.
– Заставить? – Гурни скептически наклонил голову набок. – Как? Посредством гипнотического внушения?
– Гипнотического внушения и… ночных кошмаров.
– Ты серьезно? Что, Хэммонд вызвал у этих людей кошмары, которые довели их до самоубийства?
– Это версия Фентона, которую тот всякий раз пропихивает в разговоре с журналистами. – Хардвик сделал паузу и с надеждой посмотрел на Гурни. – Как тебе это, а?
– На мой взгляд, полный абсурд.
Джейн хлопнула ладонью по столу.
– Спасибо! Это ровно то, что я говорила с самого начала: глупо даже думать, что Ричард на такое способен.
– Ваш брат когда-нибудь гипнотизировал Итана Голла? – спросил Гурни.
– Конечно. Кстати, Ричард помог ему избавиться от многолетней привычки курить.
– И давно это было?
– Хм, кажется, три… ну, как минимум два месяца назад.
– А вы не знаете, жаловался ли Итан на кошмары?
Джейн растерянно моргнула:
– Тут вышла какая-то неразбериха. У Фентона есть запись снов Итана, сделанная его рукой. Но Ричарду он ничего про них не говорил.
– А остальные? Известно ли что-нибудь про кошмары, которые снились остальным? Что именно им снилось?
Хардвик покачал головой.
– Все сведения, имеющиеся у других отделов, не подлежат разглашению. Так вот, остается еще одна важная деталь этой головоломки. После того как пресс-служба Бюро расследований обнародовала обстоятельства смерти Голла, с Бюро связался следователь из Флорал-Парка, Лонг-Айленд, и сообщил им, что ведет дело о самоубийстве двухнедельной давности; картина та же – сеанс гипноза, кошмары и вскрытые вены. Поначалу он не придал особого значения гипнозу, потому и не удосужился связаться с Хэммондом. Он дал маху, конечно, но ведь не бывает так, чтобы все как по маслу. В общем, погибшим оказался Стивен Пардоза, двадцати шести лет. Тут-то Фентона с его версией окончательно понесло: он собрал целую пресс-конференцию и выступал с гнусными инсинуациями в адрес Хэммонда, фактически обвиняя его в убийствах. Само собой, это вызвало нездоровый ажиотаж среди журналистов.
– Постой, а как детектив из Лонг-Айленда узнал про связь Пардозы с Хэммондом? И про кошмарные сны?
– Пардоза рассказал об этом своему хиропрактику, а тот, обнаружив объявление о смерти Пардозы в “Ньюсдей”, позвонил в полицию.
– Итого, три молодых человека двадцати шести – двадцати восьми лет, а также Итан Голл. Сколько ему было лет?
Хардвик вопросительно посмотрел на Джейн.
Она пожала плечами:
– Чуть больше тридцати. Его брату Пейтону сейчас под тридцать, а Итан старше на пять лет.
Гурни обратил внимание, что Джейн будто бы с неприязнью произнесла имя брата. Он хотел было спросить ее об этом, но Хардвик заговорил первым:
– После того как появились сведения о Пардозе, у Фентона сложилась определенная картинка. Всех четверых, Фентон уже начал называть их жертвами, стали мучить ночные кошмары после лечения у Ричарда Хэммонда – врача, известного своими опытами с гипнозом. По его словам, получается, что Хэммонд какой-то безумный ученый.
– Кстати говоря, – сказала Джейн, – у меня же есть распечатки этих жутких статей, вышедших после той чудовищной пресс-конференции. – Она встала и направилась к двери. – Они остались в машине.
– А что говорит адвокат Ричарда? – спохватился Гурни.
– У Ричарда нет адвоката.
– В его положении без адвоката?
– Увы, да, – Джейн замолкла на несколько секунд.
– Это очень долгая история. Я даже не знаю, с чего начать, – сказала она, опустив голову. – Пойду принесу папку.
– Подождите, я с вами, – сказала Мадлен, – хочу на свежий воздух.
Она поднялась вслед за Джейн и, уходя, так посмотрела на Гурни, что во взгляде ее он ясно прочитал: “Сейчас у тебя есть шанс узнать у Хардвика, что здесь, черт побери, происходит”.
Глава 4
С глухим хлопком закрылась боковая дверь. Хардвик посмотрел на Гурни. В его голубых, холодных, как у хаски, глазах читалось любопытство.
– Ну, Шерлок, какие мысли? Согласись, возникает парочка вопросов по этому делу.
– У меня сейчас по крайней мере штук десять.
– Например?
– Например, какого черта у Хэммонда нет адвоката?
– Он утверждает, что не хочет адвоката, потому что он ему не нужен. Он – невинная овечка, и все эти дикие обвинения развалятся под весом собственной нелепости.
– Это он тебе сказал?
– Так он заявил в своем единственном пресс-релизе. У Джейн в папке есть копия.
– А что подсказывает тебе нутро?
– Надменный, беспокойный, замкнутый, есть в нем что-то странное, что мне аж охота врезать ему по яйцам. По-моему, он сильно напуган, но старается не подавать виду. Хрен знает, почему у него нет адвоката.
– Как ты вышел на его сестру?
– Она пыталась нанять адвоката для Ричарда без его ведома. Адвокатская контора по этическим причинам ей отказала. Однако они предложили ей обратиться к частному детективу и начать расследование от ее имени, чтобы в дальнейшем она сама решала, что делать со всплывшей информацией. Разумеется, посоветовали меня.
– Почему именно тебя?
– Ясно дело, ведь я вставал на защиту ложно обвиненных, да и вообще плевал на начальство, чем и заработал репутацию кости в горле правоохранительных органов.
Хардвик самодовольно ухмыльнулся.
– Зачем ты привез сюда эту…
Хардвик перебил его:
– Зачем я привез сюда доведенную до отчаяния Джейн Хэммонд? Женщину, в чьих глазах застыла тревога? Ту, чей младший брат всегда был для нее эдакой розой с шипами, а сейчас вляпался в настоящую кучу дерьма? Несчастную женщину, у которой вряд ли бывает секс и есть какая-то личная жизнь? Это ты хотел сказать?
– Да.
Джек задумчиво провел языком по зубам и продолжил:
– Очень странная ситуация, да и сам добрый доктор, кажется, с приветом. Короче говоря, мутная история. Я бы даже сказал, жутковатая. А ты лучше меня разбираешься во всякой жути. Вот я и хочу, чтобы ты разнюхал, что к чему, вошел в курс дела, поговорил с Ричардом и, нащупав что-нибудь, рассказал мне. В частности, откуда у Ричарда чувство вины, которым от него разит за версту. Слушай, почти всегда я чую, с чем имею дело. Но в этот раз я никак не могу врубиться, что к чему.
– То есть ты хочешь сказать, что это вопрос компетентности? Что ты хочешь передать эстафету более опытному игроку? Что за хрень?
– Все так. Честно. Но если уж быть совсем откровенным…
– Так я и думал.
– Веришь ли ты в промысел божий?
– Во что?
– В счастливую случайность?
– Что за бред ты несешь?
– Потрясающее совпадение. Когда Джейн Хэммонд сидела в моем скромном домашнем офисе, описывая ужасающую ситуацию, в которой оказался ее брат, и просила о помощи, – именно в тот момент раздался твой звонок.
Гурни промолчал.
– Ты, первоклассный детектив из отдела убийств департамента полиции Нью-Йорка, самый заслуженный сотрудник отдела, Дэвид Гурни, собрался выслеживать дикобраза. Ум, способный противостоять самым злостным преступникам в мире, поглощен колючим зверьком на дереве. Ты считаешь, это нормально?
Гурни снова промолчал.
– Итак, у нас есть замечательная возможность, из которой все мы можем извлечь пользу. Я с твоей помощью надеюсь рассеять мглу над этим дельцем. Джейн заручится поддержкой, столь необходимой ей для спасения брата. А ты – проверишь на прочность свои незаурядные способности.
Гурни счел этот довод весьма убедительным, однако он слишком хорошо знал Хардвика.
– Ловкий рекламный ход, Джек. Я уже почти готов провести тест-драйв. Не хватает только одной детали.
– Какой же?
– Правды. Признайся, зачем я тебе понадобился, и тогда я отвечу, возьмусь ли за это дело.
После нескольких секунд абсолютной тишины Хардвик расхохотался.
– Я просто проверял тебя, Дэйви. Хотел убедиться, что есть еще порох в пороховницах. Пойми меня правильно. Все, что я говорил, – правда. Но есть еще одно обстоятельство.
Он наклонился и в знак искренности протянул руки вперед, ладонями вверх.
– Дело в том, что семь лет назад Гил Фентон сделал мне одолжение. Большое одолжение, а я тогда сильно накосячил.
Хардвик поморщился.
– Короче, Гил в курсе некоторых подробностей. Я бы и не стал волноваться – у него есть причины держать язык за зубами. Но в свете нашего возможного противостояния… Если он узнает, что это я копаю под него, что я усомнился в его подходе к делу Хэммонда…
Гурни ехидно улыбнулся.
– То есть ты хочешь, чтобы оппозицию возглавил я, а ты, оставаясь в тени, работал в свое удовольствие?
– Вряд ли он умудрится насолить тебе так, как может насолить мне.
– Почему бы просто не отказаться от дела, а Джейн отправить к другому детективу?
– Верно, – Хардвик закивал, очень неубедительно изображая согласие, – почему бы и нет. Наверное, так и надо сделать. Самый разумный выбор. И уж точно самый безопасный.
Он выдержал паузу и сказал:
– Конечно, велика вероятность, что те, к кому мы пошлем Джейн, просрут задание. И мы, возможно, никогда не узнаем, отчего клиенты Хэммонда покончили с собой.
Глава 5
Гурни услышал, как открылась боковая дверь, и в прихожей раздались голоса Мадлен и Джейн, снимавших куртки.
Когда они вошли в кухню, Мадлен, улыбаясь, стряхивала с волос снежинки, а Джейн держала в руках толстый бумажный конверт. Она подошла к столу и положила конверт перед Гурни.
– Здесь собрана довольно подробная информация. Думаю, вы разберетесь, с чем мы имеем дело. Я сделала копии всего, что сумела найти в интернете. Репортажи о самоубийствах из местных газет. Некрологи. Расшифровки телепередач. Интервью с экспертами в области гипноза.
– Кстати, поддерживают ли Ричарда в ученых кругах?
– Смешно сказать! Так называемый ученый круг кишит завистливыми неудачниками, которые возмущены успехом Ричарда и наверняка только радуются всем этим обвинениям.
Гурни, взглянув на толстый конверт, спросил:
– Запись пресс-конференции Гила Фентона тоже здесь?