– Почему они должны мешать друг другу?
– Ну, ты же понимаешь. Синяк под глазом, выбитые зубы…
Он снова захохотал, и я поняла, что люблю, когда он смеётся. Я уже не могла представить себе более прекрасный смех.
– Макияж и правильное освещение скрывают всё. Кроме того, речь ведь не о жизни или смерти, а о технике. В боях с полным контактом я редко участвую.
– Почему? – я была уверена, что на дипломе мирового чемпионата был указан полный контакт.
– Личные причины. Полный контакт безусловно может стать кровавым делом. В лёгком контакте борьба идёт за баллы, не за то, чтобы отправить противника в нокаут. Есть ещё ограниченный контакт, но, на мой взгляд, это уже не спортивное единоборство. Лучше тогда сразу в кружок лепки идти.
– Так кровь не брызжет? Никаких опасных для жизни травм?
Он пожал плечами:
– Брызжущая кровь не обязательна. Травмы, конечно, есть. Но они и на тренировках случаются.
Дэнни свернул на одну из просёлочных дорог.
– У тебя ещё не было серьёзных травм от кикбоксинга?
– Да нет, были. Несколько рваных ран, которые пришлось зашивать, сломанная рука, сломанное ребро, повреждения сухожилий и сломанная три раза одна и та же лодыжка. Но я сам виноват. Если ты такой идиот, что не можешь выполнить определённую комбинацию шагов, то лучше бросить её, чем всё время пытаться.
– Боже мой. Да конный спорт после этого безопасен.
– Я начал в одиннадцать лет и тренировался каждый день по три-четыре часа. Так что конечный счёт всё же неплохой, – заметил он.
Мы ехали мимо старой мельницы с большим водяным колесом. На лугу около неё лежали несколько жалких пятен снега и спорили с солнцем. Дэнни припарковался на лугу у выгона для лошадей.
– Как ты вообще додумался заниматься единоборствами?
Дэнни потянул ручной тормоз и с вызовом посмотрел на меня:
– Я внезапно почувствовал, что нужно защищать себя.
– Почему?
– Вот мы и приехали, – сказал он и начал что-то искать в сумке.
– Если сегодня на тебя нападут вооружённые парни, ты с ними справишься?
– Сколько парней нападет на меня?
– Хм, ну, скажем, пятеро.
– Да, с этим я справлюсь. Если только у них не будет автомата.
Он вытащил мешок с кусочками сыра. Потом вышел и открыл заднюю дверь для Лайки.
– Теперь я по-настоящему поздороваюсь с твоей собакой, а потом представлю тебя Майе.
Я тоже вышла и наблюдала за Дэнни и Лайкой. Дэнни сел на корточки и протянул моей собаке раскрытую ладонь с сыром. При этом он не отрывал взгляд от земли.
Интуитивно он делал именно то, что надо. Присел, чтобы не выглядеть угрозой, избегал зрительного контакта, который собаки часто ошибочно принимают за сигнал к нападению. Лайка нагнулась, подползла к нему, немного отползла обратно, помахала хвостом и быстро схватила кусок сыра. Дэнни не двигался. Он не совершил ошибку, которую часто совершают люди в таких обстоятельствах, – не попытался схватить собаку. Вместо этого он подождал, когда Лайка отползёт от него достаточно далеко, и только потом медленно поднялся. Я порадовалась, что он так хорошо понимает, что делать с травмированными собаками.
– Так, – сказал он, – теперь буду делать это каждый раз при встрече. Пойдём, я покажу Майю.
Я взяла его протянутую руку, и мы пошли к выгону. Майей оказался толстенький пони высотой 1,45 метров с лохматой серой шерстью, среди которой иногда пробивались белые пятнышки. Чёрная густая грива падала на обе стороны его толстой шеи. Дэнни позвал серую красавицу и, тяжело ступая, она подошла и горячо дыхнула мне в лицо. Я никогда не встречала такого дружелюбного пони. На выгоне стояли ещё два более мелких пони. Я подозревала, что это шотландские пони или, по крайней мере, их помесь. В случае с Майей я понятия не имела, какой она породы. Может, норвежец? Но тут не подходил цвет. Возможно, она была помесью разных пород.
Дэнни показал пальцем на других пони.
– Это Пабло, а того, что побольше, зовут Йосто. Они принадлежат приюту, в котором я жил. Майя – моя. Девочки из приюта заботятся о ней и ездят на ней. Для тебя она уже не подойдёт. Она старенькая, немного хромает и совершенно не поддаётся дрессуре. Но для прогулок детей подходит идеально.
В середине монолога он перешёл на английский, даже не заметив этого. На самом деле я тоже знала английский, но он говорил слишком быстро и с американским акцентом, так что я не могла понять. Я осторожно похлопала его по плечу.
– Э-э, не тот язык.
– О, извини, – пробормотал он. – Хотя я здесь уже давно, я всё еще начинаю говорить на английском, когда волнуюсь.
Он был взволнован? Из-за чего? Неужели из-за меня?
Дэнни несколько раз ткнул пальцем в лоб.
– Я думаю по большей части на английском. Возможно, дело в этом.
Несмотря на то, что он жил в Германии уже почти десять лет, он всё ещё казался скорее американцем, чем немцем.
– А на каком языке тебя снятся сны?
– На обоих. Чаще всего и на том, и на другом. Я даже не всегда замечаю.
«Невероятно!»
– Ты что-то рассказывал про Майю, – напомнила я, и он повторил сказанное на немецком.
– Ты писал, что она очень важна для тебя. Она у тебя уже давно? – хотелось узнать мне.
– Я купил её два года назад. Всё указывало на то, что она скоро умрёт, но она всё же выжила.
– Боже мой, зачем покупать старого и больного пони?
– Не знаю, – он пожал плечами. – Я не смог по-другому. Она стояла у цирка, мимо которого я ездил каждый день. Она была ранена и запущена, и никто о ней не заботился. Поэтому я спросил, могу ли я её забрать. Я купил её из сострадания. Потому что она была так же одинока и потеряна, как и я.
Я стояла, раскрыв рот. Одинокий и потерянный? Мне он таким совсем не показался.
Мне вдруг захотелось прикоснуться к нему. Я схватила его руку и потянула его к себе. Теперь мы были так близко, что я чувствовала его запах, ощущала его дыхание на своей шее. Воздух между нами стал потрескивать. Я встретилась с ним глазами и снова утонула в них. Я потянулась к нему ртом, а он склонил голову набок и поцеловал меня осторожно, почти робко. Я не двигалась, позволив действовать ему. Он разомкнул мои губы языком. Поцелуй становился всё более крепким, почти нетерпеливым, и мой язык устремился к его…
Я судорожно вдохнула и заметила, что и его дыхание ускорилось. Моя рука зарылась в его волосы, спустилась по его затылку, пробежала по плечам вперёд к груди. Он вдруг оцепенел, перестал целовать меня, и немного отодвинулся от меня. Он глубоко вдохнул, взял меня за руку и куда-то повел.
– Идём, – сказал он. – Возьмём Майю и пойдём гулять.
«Бегство, – резюмировал внутренний голос в моей голове. – То, что сейчас произошло, не что иное, как бегство».
«Но от чего? И почему?»
Когда мы пришли в конюшню, он снял с крючка уздечку и вместе с оголовьем пристегнул к голове Майи. Я позвала Лайку, и мы ушли из выгона. Некоторое время мы молча шли рядом. Дэнни держал узду своего пони в правой руке, а левую протянул мне. Я схватила её, и мы сцепили пальцы. Два моих пальца, два его, один мой, один его…
Любопытный способ держаться за руки.
– В котором часу ты заберёшь меня вечером? – поинтересовалась я.
– Ты можешь сразу поехать со мной. Только перекусим, а потом вместе поедем туда. Это сэкономит время.
Я улыбнулась:
– Но тогда я буду пахнуть пони.
Он приподнял брови:
– Это арена для боя. Не подиум. Это никому не помешает.
– А собака?
– Можешь оставить её у меня, – ответил он. – Потом заберём её. Или она боится чужих домов?
– А ты не боишься, что она что-то сломает у тебя?
Я вспомнила Александра. Он всегда беспокоился, что Лайка что-то сломает, погрызёт или написает на его вещи. Чего она, конечно, никогда не делала.
Он удивлённо посмотрел на меня:
– Что ты всё лезешь с этим «сломает»? Это просто вещи. Их все можно заменить.
– Она ничего не ломает, – пояснила я. – И она не боится, когда остаётся одна в чужих квартирах. Нужно будет просто постелить ей одеяло и налить миску воды.
Дэнни кивнул:
– Хорошо. Всё будет.
В таких вопросах он был просто восхитительно прост.
– Пошли обратно, – ткнул он подбородком в сторону Майи. – Не хочешь прокатиться на ней?
– Ты умеешь ездить на лошадях? – удивлённо спросила я.
Он помотал головой:
– Нет. Совершенно.
Я засмеялась:
– Дай-ка угадаю: на это твоего уровня хватит?
– Вот-вот. Она почти самостоятельно бежит домой.
– Она выдержит нас двоих?
– Гм, – задумался он. – Почти восемьдесят килограмм. Ты?
– Пятьдесят пять килограмм.
– В качестве исключения пойдёт, – решил он. – Мы же не будем ехать несколько часов.
Дэнни положил руки на спину пони, приподнялся и прыгнул на неё. Потом отодвинулся назад и похлопал перед собой, чтобы показать, что я тоже должна сесть.
– Перед тобой? – спросила я растерянно.
– Конечно, – сказал он и криво улыбнулся. – Я должен держать тебя в поле зрения.
– Э-э… Без седла я не смогу забраться на неё, – призналась я, чувствуя себя неловко.
– Не сможешь? – он сочувственно посмотрел на меня.
– Нет, – подтвердила я и скорчила ужасно несчастную мордочку.
Дэнни закатил глаза и преувеличенно вздохнул. Он перекинул правую ногу через шею пони и снова спрыгнул вниз. Я согнула колено, схватилась за густую гриву, а Дэнни рывком поднял меня на Майю. Потом он тем же способом, что и раньше, забрался на пони. Он пронёс руки мимо моих бёдер, схватил поводья и цокнул. Майя сразу побежала. Бежала она равномерно, как часовой механизм, её не нужно было подгонять или тормозить. На ней и без седла было удобно сидеть, как на плюшевом коне-качалке. Для девочек из приюта она явно была находкой. Через какое-то время Дэнни, видимо, стало неудобно держать поводья, и он сунул их мне в руки. Я взяла их, но могла бы с таким же успехом положить их между ушей Майи. Ничего бы не изменилось. Пони непоколебимо бежал к конюшне.
Без предупреждения Дэнни обхватил руками мои бёдра. Моё сердце забилось быстрее, когда он невозмутимо положил подбородок на моё плечо и устроился поудобнее.
Мысль о том, что за моей спиной он имеет полную свободу действий и руками может делать всё, что хочет, полностью сбила меня с толку. Майя сразу же почувствовала, что моё настроение изменилось. Она задвигала своими серыми ушами, как радарами, и ускорила бег.
Как раз в это время показался трактор. Он появился из-за угла слишком быстро. Вместо того, чтобы притормозить, тракторист посигналил. Майя испугалась и встала на дыбы. Я привыкла к подобному и не потеряла бы равновесие из-за этого движения, если бы за меня никто не держался. Дэнни и я немного сдвинулись назад и подали наши тела вперёд. Майя поставила копыта на землю, только для того, чтобы брыкнуть задними копытами. На это мы не рассчитывали и полетели высоко над головой пони.
Конечно, мы приземлились не на мягкий луг рядом, а на гравийную дорогу. По привычке я не разжала руки и держала в руках поводья, так что Майя остановилась. Трактор поехал дальше. Лайка, помахивая хвостом, прыгнула ко мне, чтобы лизнуть мне лицо.
– Черт, – выругался Дэнни, встряхнулся и сел. – С тобой всё в порядке?
Я с трудом села и расхохоталась.
– Да, всё классно. Ничего себе энергии у Майи! Так и не подумаешь. А с тобой всё в норме?
– Мне ещё никогда не было так хорошо.
Он ухмыльнулся, но осмотрел меня неодобрительно.
– У тебя кровь, – заметил он.
Я посмотрела вниз. Мои руки действительно были ободраны, а из небольшой, но длинной раны на левом запястье капала кровь. Я стерла её правой рукой. Рана оказалась неглубокой.
– У тебя тоже кровь, – сказала я и показала на его колено. Джинсы порвались, его рана, казалось, была глубже, чем моя.
– Нет, нет, нет. Чёрт! – ругнулся он тихо, и мне показалось, что он запаниковал.
Я не могла понять такую реакцию. Если он занимался кикбоксингом, то такая маленькая ранка не могла выбить его из колеи.
«Да он просто псих!» – возмутился мой внутренний голос, тоже ощущавший последствия падения.
– Дай посмотрю, – сказала я и притронулась к его ноге.
– Убери руки! – закричал он и ударил меня по руке.
Я смущённо посмотрела на него. Я просто хотела помочь! Он тут же раскаялся в своей ошибке.
– Извини! – произнёс он быстро. – I am sorry, извини, я не хотел ударить тебя, извини, sorry!
Его чрезмерные извинения озадачили меня ещё больше, чем его поведение после падения.
«Псих! – кричало всё внутри меня. – У него заморочки не только с алкоголем, но и с кровью».
– Я просто хотела посмотреть! – попыталась оправдаться я.
– Не надо, всё в порядке! – он встал, но даже не попытался помочь мне. Вместо этого старательно вытер руки о джинсы и снова взял ситуацию под контроль. – Мы можем идти дальше?
Я кивнула и также встала.
– Пошли я помогу тебе забраться на пони, – он обхватил мою голень, подбросил меня на пони и медленно пошёл рядом.
– Ты не будешь садиться? – спросила я.
– Нет.
– Почему? Боишься?
Дэнни с усмешкой согласился:
– О да! Никогда ещё я так не боялся.
Он молчал и смотрел на свои немного измазанные кровью руки.
Лайка ни на шаг не отступала от нас, а я заметила, как Дэнни снова строил свои стены. Его настроение очень быстро изменилось.
– Это из-за сегодняшнего боя? – пришло мне в голову. – Так ты не можешь принять участие в нём?
Он посмотрел на меня, и я угадала мимолётную улыбку в уголках его губ.
– Из-за поцарапанной коленки? – он приподнял брови и посмотрел на меня так, словно сомневался, в своём ли я уме.
– Тогда почему? – тихо спросила я, но он уже снова впал в своё оцепенение и, пока мы не оказались у него дома, не произнёс ни слова.
Дэнни вошёл в квартиру первым. Кристина вышла в коридор, чтобы встретить нас.
– Тина, – прошептал Дэнни ей, и она сразу поняла, что он хотел сказать. Она кивнула, взяла меня под локоть и увела меня в туалет. Он исчез в ванной. Пока я мыла руки, она принесла дезинфицирующее средство и большой пластырь.
– Постой так, Джессика, – сказала она и промыла рану. Я наблюдала за ней. Её лицо было невероятно красивым. Она напоминала ангела, хотя цвет волос совсем не подходил. Несмотря на то, что она была немного выше меня, весила она точно на несколько килограммов меньше. Она осторожно налепила пластырь на тщательно обработанную ранку.
– Спасибо, – пробормотала я.
Она с улыбкой посмотрела на меня:
– Пожалуйста. Я рада, когда могу помочь.
– Почему он такой? – спросила я её и показала на закрытую дверь ванной.
– Какой? – Кристина похлопала ресницами столь невинно, что у меня даже закралось подозрение, что она точно знала, о чём я спрашиваю.
– Такой закрытый. Устаивает трагедию из-за этого случая. Мы упали с Майи, а он ведёт себя так, как будто случился конец света.
Она пожала плечами:
– Ты упала с его пони. Несомненно, ему очень жаль, и он винит себя.
Звучало правдоподобно.
Почему я всегда так много копаюсь в своих мыслях? Я решила отвлечься и сказала:
– Сегодня я с Дэнни еду на его соревнование. Ты тоже?
Она отрицательно помотала головой.
– Лайка останется здесь, – я показала на высунувшую язык собаку, которая улеглась в отдалении от незнакомого ей человека. – Лучше бы оставить её в комнате Дэнни. Будет лучше, если ты не будешь подходить к ней близко. Ей тяжело с незнакомыми людьми.
– Хорошо. Я не буду заходить в комнату, – Кристина тронула меня за руку. – Пошли на кухню? Я приготовила обед. Лапша с соусом из брюквы. На всех точно хватит.
В этот момент из ванной вышел Дэнни и пошёл за нами.
Я даже понемногу начинала осваиваться здесь, в квартире, в которой была второй раз. Оба они, Кристина и Дэнни, создавали ощущение, что ты у себя дома. Никому не мешала моя собака с высунутым языком и грязными лапами. Никто не задавал вопросы, не посматривал с неодобрением, здесь это не было проблемой.