Я вдруг захотела стать частью этого.
Еды действительно хватило на всех, хотя только Дэнни съел три порции.
– Мне нужна энергия, – сказал он извиняющимся тоном, когда я удивлённо спросила, как он может столько есть.
Мы вместе соорудили Лайке подстилку и налили воду, а он собрал спортивную сумку.
– Там ты познакомишься с Йоргом, – сказал Дэнни, когда небрежно засовывал спортивные штаны в сумку.
– Кто такой Йорг?
– Мой опекун из приюта. С тех пор как мои родители… умерли, он имеет право опеки надо мной.
Я заметила, как он быстро переглянулся с Кристиной.
– Он хороший? Ты доволен им? – расспрашивала я.
– Лучше и быть не может. Я люблю его.
Он взял свою сумку и ключи от машины и подошёл к Кристине.
– Мы можем приехать поздно, – сказал он. – Ты справишься?
Она кивнула, но закусила при этом нижнюю губу. На мгновение мне показалось, что ещё немного и она кинется ему на шею и попросит остаться.
– До скорого, – сказал он с чувством и поцеловал её лоб.
А мне ещё казалось, что я смогу полюбить Кристину. Громко фыркая, я пошла за Дэнни в машину.
– Что с тобой?
Я помотала головой, закатив глаза.
– Я что-то сделал не так? – он поднял руки, жестом показывая непонимание.
«Да, – заругался внутренний голос. – Ты просто капризный псих, и тебе хватает наглости целовать при мне девушку, которая к тому же ещё и живёт с тобой!»
Я скрестила руки и до крови закусила внутреннюю сторону губы. Дэнни смотрел на меня какое-то время.
– Ты ревнуешь, – решил он в конце концов.
В мыслях я затрясла табличкой «Кандидат набрал 100 баллов», а в реальности угрюмо уставилась в пол.
– Как бы объяснить тебе, – начал он задумчиво. – Кристина мне как сестра. Мы очень близки, но не так, как ты боишься. Между нами никакой эротики. Я не притронусь к ней, даже если она будет последней женщиной на земле.
«К тебе он тоже не прикасается!»
Тихо вздохнув, Дэнни подошёл ко мне и поднял мой подбородок, как делал всегда, когда хотел сказать что-то важное.
– Ты научишься доверять мне. Когда-нибудь ты поймешь. И тогда ты посмеёшься над своей ревностью Поверь! – прошептал он, поцеловал меня в губы и сел в автомобиль.
– Он сильно рассеян, – раздражённо сказал Йорг и посмотрел на меня неодобрительно, как будто в этом была моя вина. Возможно, так и было.
Мне сразу понравился Йорг. Ему было лет сорок пять, он имел двоих взрослых дочерей и был эдаким папой-приятелем. Его мягкие светло-карие глаза сразу создавали ощущение, что ему можно во всём доверять.
Противником Дэнни стал молодой русский, выше его на половину головы и однозначно сильнее. Там, где Дэнни не хватало силы, он мог компенсировать выдержкой и скоростью. Его тренер, однако, выражал недовольство. Во время перерыва он, задыхаясь от ярости, забрался на ринг и потянул Дэнни в сторону.
– О, о, Доган очень зол, – заметил Йорг. – Дэнни придётся попотеть.
Мы тоже спустились к матам внизу. Дэнни, тяжело дыша, облокотился о стену. На нём была форма его клуба и красные бандажи для рук и ног. Доган ходил из стороны в сторону около Дэнни и напомнил мне красного быка из «Последнего единорога».
– Дэн, что ты делаешь? – ругался Доган. – Где, по твоему мнению, мы находимся? В балетной школе?
Дэнни закатил глаза, а тренер принялся анализировать бой.
– Противник сильнее тебя. Ты в разы слабее, чем он!
– Ой, – Дэнни изобразил чрезмерное удивление. – Правда? Тебе это поразит, но я уже заметил.
– Меня это удивляет, учитывая, что ты спишь на ходу! Если ты знаешь, что он сильнее, почему ты всё время наносишь удары руками? Ты не умеешь боксировать! Так что лучше оставь эту тактику!
Дэнни благоразумно кивнул.
– Потом эти нелепые попрыгушки. Какая у них цель? Ты хочешь, чтобы противник заснул от скуки?
– Было бы неплохо! – огрызнулся Дэнни.
Доган ударил его в плечо.
– Прекрати ухмыляться! Соберись и используй ноги. Бей ногами, а не руками!
– Хорошо, понял.
– Тогда сделай это, чёрт тебя дери! У тебя были три отличных возможности сделать сайд-кик! Три! Сколько из них ты заметил, а?
– Ни одной.
– Именно. В том-то и проблема. Почему?
Дэнни пожал плечами:
– Забыл.
– Если ты ещё раз о них забудешь, тогда я сам забудусь и кину тебе что-нибудь в голову, – Доган разочарованно покачал головой. – Ты и с ударом в прыжке упустил шанс. Кого ты хочешь этим впечатлить? Моя десятилетняя дочка может лучше. Что самое главное в ударе в прыжке?
– Удар в самой высокой точке прыжка, – послушно ответил Дэнни.
– Так и есть. Почему тогда ты бьёшь перед приземлением?
Рефери снова вышел на середину ринга, а Доган снова жёстко ткнул Дэнни в грудь:
– Соберись, парень. Отвлеки его нижними ударами справа и ударь высоко слева.
– М-м, – пробурчал Дэнни. – Успокойся, впереди ещё один раунд.
Рефери выпроводил тренера с ринга. Мы вернулись на свои места. Доган пошёл за нами. Он дружелюбно улыбнулся мне:
– Эй, я Доган. Не беспокойся, вообще-то мы с Дэнни друзья.
Ага, я это видела. Тут всё как в казарме.
– Джессика! – я протянула ему руку. – Ты давно его тренируешь?
– Пять лет. С тех пор, как он живёт здесь, – ответил он. – Короче, достаточно давно, чтобы знать, что иногда ему нужен пинок, чтобы он заработал.
Доган показался мне слишком честолюбивым. Наверное, тренеру и стоит таким быть. Возможно, именно поэтому Дэнни так успешен.
– Толчок ногами, Дэн! – в эйфории кричал Доган около меня. Я решила, что он мне нравится.
Внезапно он вскочил и хлопнул в ладони.
– Да. Теперь он его сделает!
Дэнни выполнил удар сверху и ударил противника по плечу. Русский удержал равновесие и снова вернулся в базовую позицию. В этот момент Дэнни сделал вид, что собирается ударить противника правой ногой по икре, и когда тот собрался ответить на этот удар, Дэнни резко ударил его левой ногой по лицу. Но противник оказал отпор с такой скоростью, которой от него никто не ожидал. Он поймал ногу Дэнни и попытался его оттолкнуть.
– Почему он сегодня такой вялый? – простонал Доган.
Дэнни не упустил возможность и выполнил раунд-кик. Он опёрся пойманной ногой о противника, чтобы быстро повернуться и ударить его правой голенью под рёбра. Русский оступился, Дэнни использовал момент, чтобы сделать удары и набрать очки. Понемногу он догонял соперника. Внезапно он полностью поменял стратегию. Он прекратил боксировать, перестал отскакивать от противника, что Доган и назвал попрыгушками. Из-за этого его настигли многие удары соперника, но зато смог нанести довольно много ударов ногой.
Дэнни снова получил удар, немного отступил назад и не упустил случая взять разгон и совершить удар в прыжке, которого так хотел Доган. Он прыгнул на два метра в длину и тут же ударил противника обеими ногами в грудь. Тот упал на маты и на несколько секунд остался лежать.
Для меня прыжок выглядел сделанным мастерски, но Доган уронил лицо в ладони и замотал головой:
– И опять он не смог ударить.
Несмотря на стон Догана, Дэнни получил три очка за удар, благодаря чему стал вести в счёте и в конце концов выиграл, пусть даже отрыв так и остался небольшим. Доган все же был доволен, и, к моему облегчению, кровь не брызгала.
Мы с Йоргом пошли за ринг, и я кинулась Дэнни на шею. Его футболка была такой мокрой, что ее можно было выжимать. Он мне не мешал, а я была рада, что он выстоял. Его поцелуй был солёным, а волосы торчали в стороны, как антенны. Он остался невредимым, если не считать небольшой ранки на лице. Я обнаружила, что в тренировочной форме он нравится мне даже больше, чем в обычной одежде, и решила, что в будущем буду сопровождать его на соревнования и тренировки всегда, когда смогу. Только чтобы иметь возможность наблюдать за ним. Даже того, как его штаны сидели на бёдрах, хватило, чтобы в фантазиях он оказался в моей комнате. Хотя он был потным и растрёпанным. Или как раз из-за этого.
После того, как он принял душ и переоделся, мы забрали Лайку, и он отвёз меня домой. Я чуть не уснула в машине.
Почему, во имя всех святых, казалось, что он никогда не устаёт?
Подрагивая от холода, я стояла в туманных рассветных сумерках и смотрела на свои кроссовки. Я уже даже жалела, что настояла на том, чтобы пойти с ним на пробежку. «БМВ» въехал на парковку. Кроме фар ближнего света, он включил противотуманные фары. Они горели голубым. Дэнни остановил автомобиль, вышел и быстро поцеловал меня в губы.
– Доброе утро, – произнёс он. Чувствовалось, что он бодр и, как обычно, в хорошем настроении.
– Прежде чем мы побежим, я хотел бы снова пообщаться с Лайкой.
Он снова взял с собой сыр и повторил тот же ритуал, что и на прошлой неделе. На этот раз дело пошло быстрее. Лайка добыла лакомый кусочек и основательно обнюхала его ладонь. Но он всё же не пытался её погладить.
– Лайка прикольная, – заявил он. – Она хочет стать другом. Просто для этого ей нужно время.
– Однако многие этого не понимают, – сказала я.
– В том-то и проблема, – Дэнни поднял на меня глаза, его взгляд казался измученным. – У большинства людей бесконечно много времени. Им исполнится восемьдесят и даже больше. Но они не используют это время. Они теряют его на диване, перед телевизором или компьютером. На то, что делает жизнь действительно стоящей, времени у них нет. Для других людей, для их друзей и семьи, дружбы с собакой или красоты природы. Их внимание распыляется.
Он философствовал о времени и людях вокруг, а я думала о моих продрогших ногах.
– Столько страдания и горя можно было бы избежать, если бы люди в этой несчастной стране открыли глаза и поняли, что происходит вокруг них. Но они зациклены только на своих ничтожных проблемах и жалком существовании. Живые существа вокруг полностью им безразличны.
– Тебе, похоже, совсем не нравится Германия! – неправильно интерпретировала я его слова.
Он тихо засмеялся:
– В Америке не лучше. Люди по всему миру одинаковые.
Я такая же? Человек, который думает только о себе и своей жизни? С умом ли я использую своё время?
Я решила, что в будущем буду следить за таким.
Дэнни помог Лайке запрыгнуть, и она заняла заднее сиденье, как будто делала так всегда. Мы вместе поехали к Дэнни. Он оставил автомобиль у дома, и мы пошли в поля. Немного отойдя, мы побежали. Мне сразу стало понятно, что я никогда не смогу угнаться за ним.
– Беги помедленней! – потребовала я.
Он побежал сзади меня.
– Прекрати подгонять, – заворчала я.
– Не ной постоянно, ты же сама хотела побегать, – отчитал меня Дэнни и побежал, наступая мне на пятки, чтобы дать мне понять, что он хотел бы бежать быстрее.
– Ты сказал, что мы пойдём на пробежку, – продолжала ныть я. – О том, что мы будем носиться по окрестностям как сумасшедшие, речи не было.
– Ты должна внимательнее слушать, Джессика, – он издевательски ухмыльнулся. – Я сказал, что мы пойдём бегать. О пробежке я не говорил, как и о том, что мы будем ходить по полям, переваливаясь, как утки.
– Ты хочешь сказать, что я переваливаюсь, как утка?
Его ухмылка стала шире.
– Да, и очень сильно. К счастью, настоящих уток здесь нет, иначе мне пришлось бы быть внимательным, чтобы не перепутать вас.
– Так, с меня хватит! – я развернулась и начала бить его под рёбра.
Он смеялся, а я знала, что в этот момент он представляет себе жёлтую переваливающуюся утку с моим лицом. Мои удары стали сильнее.
– Да ты сумасшедшая, – стал жаловаться он. – От этого синяки бывают.
– Так. И. Должно. Быть.
Удар на каждое слово. Постепенно моя ярость унялась.
Дэнни схватил мои запястья и завёл их за мою спину.
– Знаешь что, Даки[8]? – насмешливо спросил он. – Мы вернёмся ко мне и возьмём мой горный велосипед. Так у тебя появится возможность держать темп.
– Как ты меня назвал? – я попыталась снова начать бить его, но он не отпустил меня.
– «Даки» звучит очень мило, – защищался он. – Это американское ласкательное слово. Переводится вроде «малыш», «золотце».
– Для меня оно значит утка! – упрямо заявила я.
– Ну, для меня тоже, – признался он.
Я ждала, что от смеха он повалится на землю, такой смешной я ему казалась.
– Лучше отпусти меня и дерись, как мужчина! – прорычала я и попыталась ударить его ногой. Не прилагая усилий, он увернулся.
– Ты что, рычишь на меня? – с наигранным ужасом спросил он. – Тебе не хватает, что это делает твоя собака?
– Я не утка!
– Кстати, о собаке… – Он показал на Лайку, которая стояла около нас, виляя хвостом, и смотрела то на одного, то на другого. – Она не отстанет от велосипеда?
– Конечно, нет. Это охотничья собака. Я беру её и в конный клуб. Она в форме!
– То есть не как ты?
– Всё, хватит! На сегодня ты сказал уже достаточно, ты, подлый, отвратительный…
Он нагнулся ко мне и целовал до тех пор, пока у меня уже не пропало желание вообще что-либо говорить.
С велосипедом всё пошло гораздо лучше. Седло было слишком высоко для меня, но я справилась.
Дэнни легко бежал рядом, и после нескольких километров я вынуждена была признаться, что даже так я могу отстать. Лайка перешла в свой режим сохранения энергии и легко держала темп, даже несмотря на то, что её язык высунулся пугающе низко. Спустя семь километров по тахометру велосипеда, Дэнни повернулся и тем же маршрутом направился обратно.
– Пока ты не впала в кому, – насмешливо сказал он.
Я попыталась сделать непринуждённый поворот и наехать на него, но в результате только опасно накренилась.
Он сочувственно покачал головой:
– Ты говорила, что почти дожила до восемнадцати без меня. Но когда я вижу вот это, я начинаю задаваться вопросом, как это у тебя получилось.
Я показала ему язык и промолчала. Пока я так ехала около него, у меня было время понаблюдать за ним. На нём была синяя шапка, которую он сдвинул назад, лёгкая спортивная куртка и синий спортивный костюм с белыми полосами и завязками. Его гардероб спортивной одежды, кажется, был бесконечным. Мысленно я уже тысячу раз сняла её…
Было бессмысленно дальше отрицать это. Я была полностью в его власти. Ничего в целом мире я не желала так сильно, как его. Я хотела обладать им, целиком и полностью. Когда-нибудь он станет моим.
«Мой, – подтвердил голос у меня внутри. – Мой и только мой!»
Я быстро приняла душ, надела привезённые с собой вещи и вместе с Кристиной приготовила завтрак, пока Дэнни был в ванной. Вместе мы позавтракали в столовой, а потом Дэнни встал и сказал:
– Я вернусь вечером.
Мы с Кристиной проводили его до двери. Он притянул меня к себе, чувственно поцеловал в губы, а потом подошёл к Кристине, чтобы поцеловать её в щёку. Внезапно ситуация показалась странной и ему, потому что, выходя, он остановился и недоверчиво перевёл взгляд с одной из нас на другую:
– А вас вообще можно оставлять здесь наедине?
– Конечно, – хором ответили мы.
Он кивнул, но не был убеждён:
– Тина, будь умницей!
Дэнни кинул на неё предостерегающий взгляд, пронзительность которого могла бы в ту же секунду превратить меня в мышь. Но Кристина даже глазом не моргнула. Она выдержала его взгляд и упрямо ответила на него. Втайне я восхитилась ею.
– Чувствуй себя, как дома, – сказала она мне, когда дверь за ним закрылась. – Можешь пользоваться всем, что здесь есть.
«Тебе здесь тоже ничего не принадлежит!» – мысленно огрызнулась я и спросила себя, почему я так враждебно настроена по отношению к ней.
Утренние философствования Дэнни о людях и их проблемах снова вспомнились мне, и я снова почувствовала себя отвратительно. Она действительно была добра ко мне, а я была так настроена на то, чтобы ненавидеть её, что не могла это принять.