1.Как встретить принца
Монако
Воздух искрился от фотовспышек – четырехпалубная лодка «Принцесса Океана» швартовалась в порту Монте–Карло. На променаде собрались зеваки. «Может, на этот раз повезет? Как же хочется их увидеть, знаменитостей этих…» – думал мужчина с седыми висками, провинчиваясь сквозь людскую толпу. «Вот бы туда попасть, уж я бы…» – пронеслось в голове толстухи, расталкивающей народ локтями, чтобы пробраться поближе к судну.
*****
Самолет сделал крутой разворот и пошел на посадку. Канны, Антиб – знакомые изгибы береговой линии заставили ее улыбнуться. И как же ей всего этого не хватало! Все же Шотландия такая холодная и унылая…
На мгновение Таш вновь перенеслась на съемочную площадку. Длинноволосые босоногие феи в полупрозрачных одеяниях кружились в мокрой от дождя дикой траве. Между ними, словно стая лесных кабанов, проносились толстые рыжебородые гномы. А под обрывом, в бушующем северном море, нагие сирены с серебристыми чешуйчатыми хвостами поджидали обессилевших странников. Неделя киношного волшебства пролетела как не было, и Таш наконец–то ждал заслуженный отдых. А может, время чудес не закончилось?
Едва самолет зашел на глиссаду, Таш нетерпеливо включила телефон. Три ожидаемых сообщения.
От Вивьен: «Водитель ждет тебя на прилете».
От Анны: «Мы в Монако».
От Каролины: «Малышка, я дома. Жду тебя!»
Машина съехала с автострады А8 в сторону Ле Турби. «Странно, почему мы свернули здесь?» – подумала Таш. Водитель, как будто прочитав ее мысли, пояснил по–французски: «Большой трафик, мадам. Иначе попадем в пробку. Гран–При, сами понимаете, все перекрыто».
Он был прав. На время Формулы 1 Монте–Карло превращался в одну большую пробку. Местные жители сбегали подальше от суматохи, и город заполоняли толпы назойливых туристов. Суета, нарушавшая привычно–размеренный ритм деревни, была сравнима со вселенским потопом. Узкие извилистые улочки, по которым проходила гонка, становились похожи на туннели из–за металлических заграждений, возведенных по сторонам. В порту и окрестностях как соты в улье вырастали многоярусные трибуны. Город был парализован, и добраться из одного конца в другой становилось невыполнимой задачей.
Очутившись на авеню Принцессы Грэйс, Таш приоткрыла окно. Теплый бриз ворвался в машину, дохнув утренней влажностью. Вместе с бризом Таш накрыло волной воспоминаний. Она сомкнула веки. На этот раз все будет по-другому. Телефон, как будто подслушав ее мысли, радостно зачирикал у нее в руке. Каролина. Интересуется, готова ли она сразу пойти на пляж. Таш ответила: «Готова… к любви… Подъезжаю».
Тяжелую стеклянную дверь заклинило. Консьержу пришлось нажать посильнее, чтобы отворить трехметровую глыбу. Он чертыхнулся, оглядев мокрые от недавно прошедшего дождя мраморные ступеньки, и нехотя спустился к припарковавшемуся у входа «мерседесу».
– Мадам, мой коллега сейчас подойдет, чтобы помочь вам с чемоданами. Четкая субординация, помноженная на чувство собственной значимости, не позволили ему выполнить не соответствующую рангу работу. Пока водитель выгружал из багажника чемоданы, Таш решила укрыться от палящего солнца в тени навеса. Телефон не переставал чирикать. Одно за другим сыпались сообщения Анны с фотографиями со вчерашней вечеринки в Каннах. «Интересно, это Джулиан МакДональд?» Таш разглядывала усыпанный блестками прозрачный наряд Беллы Хадид, который завтра глянцевые издания бесстыдно нарекут «платьем». «И зачем я надела в самолет шпильки?» Взявшись свободной рукой за поручень, она лихо поставила ногу в черном кружевном сапожке на ступеньку, как вдруг почувствовала, что теряет равновесие.
Раздался лязг телефона, хрястнувшего о мрамор, и в следующее мгновение Таш сидела на мокрой земле.
– Вы не ушиблись? – Таш подняла голову. Вот он, тот, из–за кого она грохнулась… Молод, русые кудри… Так спешил к ее чемоданам, что сбил ее с ног… Ее окутал запах сандалового дерева.
– Вы не могли бы поаккуратнее? – ответила она по-французски, поправляя свою одежду. Подол платья–рубашки предательски распахнулся почти до пояса. – Заберите, пожалуйста, чемоданы, квартира номер двадцать семь.
– Конечно, мадам.
Пока носильщик помогал ей подняться, она успела рассмотреть его складную фигуру и … коричневые мокасины «Тодс». Он вышколено пошел к машине, чтобы забрать стоящие на мокром асфальте чемоданы. «Теперь я понимаю, почему консьерж не захотел возиться с моим багажом, если тут даже носильщики носят «Тодс», – ухмыльнулась она про себя.
Каролина ждала ее в прихожей.
– Моя дорогая! – Таш кинулась ей на шею. – Со мной приключилась наиглупейшая история.
Каролина застыла в ожидании подробностей. Как это было в стиле Таш: заинтриговать и тут же забыть, о чем говорила!
Выдержав паузу, Таш продолжила:
– Я умудрилась грохнуться прямо перед твоим домом.
Каролина встревожено посмотрела на подругу.
– Но меня спас ваш носильщик. Настоящий греческий бог!
Тихий, с легкой хрипотцой голос Таш диссонировал с ее внешностью. От красивых девушек невольно ждали бойкости и уверенности в себе. Ее же низкий голос выдавал едва заметную робость.
Каролина улыбнулась:
– Надеюсь, ты догадалась потерять туфельку, чтобы твой бог смог тебя найти?
Таш расхохоталась.
– Ну уж нет, но я сообщила ему номер квартиры, куда принести чемоданы. И, – продолжила она, – кстати о туфельках, я и не знала, что у вас даже носильщики носят «Тодс».
Таш подошла ближе к Каролине.
– Мне очень жаль, что все так вышло с Хью. – Она крепко сжала ее руку. – Но, я должна тебе признаться, – Таш взглянула на нее из-под длинных ресниц, – я рада, что ты здесь со мной, и наконец-то свободна от этих нездоровых отношений.
– К сожалению, это только начало, – спокойно отозвалась Каролина. – Впереди – долгая и тяжелая битва.
Когда Таш вышла из душа, чемоданы ждали ее в спальне.
– Я сама застелила белье. Домработница придет только завтра. – Каролина села на край кровати. – В теперешней ситуации приходится экономить на всем.
В ее открытом взгляде не чувствовалось ни горечи, ни сожаления. Таш присела рядом и обняла ее за плечи.
– Ты же знаешь, что во всем можешь на меня положиться. Деньгами, к сожалению, я тебе помочь не могу – сама знаешь, какие у нас гонорары. Да и папа что–то совсем сдал, рисует в последнее время только библейские сюжеты, а кому они сейчас нужны? Всем же попы голые подавай! – Таш приподняла край махрового полотенца, в которое была завернута, и легонько хлопнула себя по ягодицам. – А вот в уборке квартиры мне нет равных. Так что можешь сэкономить на домработнице, пока я тут. – Ее взгляд остановился на стоящих возле шкафа чемоданах. – Когда успели их принести?
– Носильщик принес, пока ты плескалась в душе, – рассмеялась Каролина. – Я хотела было его удержать… но… его ботинки были так же далеки от «Тодс», как он сам – от греческого бога. Может, галлюцинации – это последствия твоего падения?
Таш на секунду задумалась над словами Каролины, но тут же звонко расхохоталась.
– Я здесь всего пару недель, – лицо Каролины приняло серьезное выражение, – а мне уже несколько раз непрозрачно намекнули, каково мне придется. Жены друзей Хью устроили мне бойкот. Он заблокировал все счета, чтобы я не смогла платить адвокату – хочет оставить меня без гроша, – ни один мускул на ее красивом лице не выражал злость или обиду. – Даже малознакомые люди отменили свои приглашения на гонку. Он хочет меня этим задеть, как будто не понимает, что это последнее, что меня интересует. Ты же знаешь, я легко проживу без светской жизни, она меня, в отличие от Анны, скорее тяготит.
Таш понимающе кивнула.
– И нет надежды на мировую? – робко спросила она.
– Ни единого шанса… – Каролина выудила из чемодана Таш длинное серебристое платье, расправила перед собой на вытянутых руках и, внимательно осмотрев, словно придя к какому-то заключению, повесила на вешалку. – Но я буду биться до конца! – твердо произнесла она.
– И как он мог так измениться?.. – вздохнула Таш.
Она вспомнила их сказочную свадьбу здесь, в Монако. Всего четыре года назад казалось, что их ждет долгая счастливая жизнь, пока смерть не разлучит…
– Он был таким с самого начала, просто я была слишком молода и наивна, чтобы это понять. Ладно. Довольно обо мне. Лучше расскажи, к какой там любви ты готова?
Через двадцать минут девушки спустились в гараж. Таш оглядела подругу. Элегантный стиль Каролины, облаченной в белые льняные брюки, шелковый топ и балетки, был уместен скорее в английском Оксфордшире, нежели в блестящем Монако, где женщины норовили подчеркнуть свои роскошные формы облегающими туалетами. Всего за пять минут черный «Астон Мартин», о существовании которого Хью, по всей видимости, забыл, домчал их до клуба «Монте–Карло Бич». Раскинувшийся на небольшом мысе, прямо перед Рокебрюном, «Бич Клаб», несмотря на свое название, формально находился на территории Франции. Благодаря этому, казалось бы, незначительному факту, он мог похвастаться большей территорией, чем клубы самого Монако, где каждый сантиметр земли был на вес золота. Клуб представлял собой отель и полоску заасфальтированной береговой линии, называемой «пляжем». На «пляже» в несколько рядов выстроились полосатые тенты, которые можно было арендовать на год или на сезон. Представители старшего поколения прятались от дневного солнца в тени навесов, дети резвились возле бассейна, молодежь лениво прогуливалась по розовым дорожкам клуба.
Таш глазела по сторонам. Ее густые каштановые волосы развевались на ветру, длинные стройные ноги в кружевных шортах ловили восхищенные взоры проходящих мимо мужчин и завистливые взгляды женщин. Каждый мог вдоволь насладиться видом ее загорелого тела, тонкой талии и полной груди, подрагивающей в такт ее шагам под простой прилегающей майкой. Таш пробиралась между столами, не смотря ни на кого, но улыбаясь всем и каждому.
Ресторан был полон. Как всегда, в канун Гран–при в Монако съезжался бомонд со всего мира. Гран–при с доисторических времен застолбил себе место в светском календаре любого уважающего себя джет–сеттера, выступая логическим продолжением кинофестиваля, проходившего по соседству в Каннах. Европейский бомонд зачастую жаловал своим вниманием лишь сам Гран–при, путешествие до которого на машине из близлежащих Милана или Женевы занимало всего несколько часов, или час лету из Парижа и Лондона. Американские же джет–сеттеры перебирались в Европу в середине мая, начиная свое турне с Канн, перемещаясь в Монако на Гран–при, дрейфуя на «Роллан Гаррос» в Париже, а затем, на остаток июня, и в Лондон, где один за другим проходили торги современного искусства, теннисные турниры, гонка «Формулы–1» и множество мероприятий, приуроченных к этим событиям. В июле и августе не обремененные работой отдыхающие курсировали по Средиземноморью, а те, чье участие требовалось для принятия важных бизнес– решений, отбывали август в Хэмптонс.
Вивьен сидела в компании трех мужчин. Всегда с безупречной укладкой, она была одной из тех женщин, которых ни «Шанель», ни «Валентино» не делали скучными. Таш искренне радовалась ее присутствию. В прошлом году на праздновании ее сорокапятилетия – впрочем, за точность цифр Таш не ручалась – не было ни единого свободного места. Гости слетелись из самых разных уголков земного шара, для того чтобы выразить почтение этой удивительной женщине. Никто не задавал вопросов по поводу ее «темного» прошлого. Слухов вокруг нее клубилось много, но все они сходились в одном: Вивьен Гольдштейн, в девичестве Лоренс, будучи совсем юной, быстро сообразила, что молодость и красота не вечны, а держаться на плаву придется долго. Хотя она и представлялась как бывшая модель, по рассказам старожилов Нью–Йорка, деньги, влияние и связи были получены ею совсем иным путем, а именно – шантажом. Ведь, как известно, для достижения желаемого нам не хватает скорее настойчивости, нежели средств, и Вивьен была прекрасным этому примером.
В возрасте двадцати одного года Вивьен Лоренс, подрабатывая эскортом, еле сводила концы с концами. До тех пор, пока одна известная нью–йоркская мадам не представила ее одному известному влиятельному политику. Естественно, в возрасте и, естественно, женатому. После пятилетнего романа и дорогих подарков Вивьен потребовала более солидных вложений в свою жизнь, а конкретно – в недвижимость, на что политик, к ее огорчению, ответил отказом. На тот момент он уже нашел более молодую и более сговорчивую замену и попросил Вивьен освободить съемную квартиру. Вивьен была в бешенстве, но сдаваться было не в ее правилах. Она нашла молодого адвоката, занимавшегося вопросами выселения из квартир, и вдвоем они пригрозили политику громким процессом, на что он, в очередной раз, сказал нет. Разразился громкий скандал, о котором трубили все газеты и который почему–то затих так же быстро, как и начался. Сведущие люди утверждали, что политик заплатил молодым людям кругленькую сумму. Молодой адвокат Харви Гольдштейн обзавелся своей практикой, а Вивьен вышла за него замуж. Поговаривали, что адвокат испытывал страсть к мужчинам. Тем не менее у пары родилась дочка Стелла, чрезвычайно похожая на престарелого политика, сходство с которым никто никогда не подмечал вслух. За прошедшие с того времени почти двадцать лет состояние пары приумножилось благодаря успешным сделкам Харви, обеспеченных связями Вивьен. Сделки не отличались особой прозрачностью, но вдаваться в подробности никто не хотел. Влияние Вивьен разрослось до такой степени, что ни одно значимое светское мероприятие не проходило без ее участия. Гламурный образ жизни и доступ к сильным мира сего позволяли ей – за определенное материальное вознаграждение – сводить друг с другом «нужных» людей. Ах, если бы вы знали, сколько сделок было заключено с ее легкой руки, сколько сложилось прекрасных пар, сколько браков было разрушено!..
Едва завидев девушек, Вивьен поднялась из-за стола и устремилась к ним навстречу.
– А вот и наши красавицы… – Она подвела Каролину и Таш к столу. – Как же я соскучилась по нормальным людям. До сих пор не могу прийти в себя после Канн, так устала от всей этой кутерьмы и выскочек. Каждый пытается что–то втюхать, куда–то попасть! Никакого достоинства! Кстати, познакомьтесь, – Вивьен повернулась к мужчинам, – это мои друзья из Нью–Йорка и Кейптауна. – Мужчины встали, чтобы поприветствовать дам.
Хорошо поставленным голосом и с отточенным годами мастерством Вивьен начала представления.
– Миссис Свенсен–Янг. В прошлом – Мисс Швеция. Вы все, наверное, знаете ее мужа, миллиардера Хью Янга.
– Бывшего мужа, – деликатно поправила ее Каролина.
Вивьен вопросительно взглянула на нее.
– Мы разводимся, – скромно улыбнулась Мисс Швеция.
Ни на миг не смутившись, Вивьен продолжила:
– Наташа или в простонародье Таш, – она выразительно посмотрела на Таш, – наша куколка, к тому же имеющая степень магистра, правда, не припомню, в какой области, – рассмеялась Вивьен, – в общем, сочетание красоты и ума.
Таш застенчиво улыбнулась.
– Все познакомились, можно садиться, – распорядилась Вивьен, не дав мужчинам шанса представиться. – Теперь я могу продолжить жаловаться на этот ужас в Каннах. – Я помню былые времена, когда из Нью–Йорка до юга Франции просто так было не долететь. Не было этих вшивых трехзвездочных гостиниц по пятьдесят евро за ночь. Юг Франции был гораздо привлекательнее. Особенно в мае. А сейчас, вы только посмотрите, – она окинула взглядом сидящих вокруг людей, по всей видимости, олицетворявших падение нравов на юге Франции, – на Амфар1 собирается весь сброд. Каждый проныра–стилист, пробивший себе дорогу в фэшн–индустрии своей ориентацией, – Вивьен почему–то бросила взгляд на Таш, – приводит туда жен нуворишей, которые оплачивают билеты ему и себе в обмен на шапочное «знакомство» с мировой элитой. Они садятся в засаду, выжидая подходящий момент, чтобы подскочить к третьесортному селебрити и представить ему новоиспеченную «светскую львицу» или гламурную жену чиновника или олигарха. – Она сделала глубокий вдох. – Правда, теперь «львицы» сменили амплуа на дизайнеров одежды, инста-блогеров и психологов.