Госпожа Клок-Зандер осуждающе покачала головой. Ее муж начал говорить с возмущением:
– Это все дамы полусвета, те, которые вскружили голову Генриху Манну!
Его жена уязвленно посмотрела на него.
– А вам откуда это известно? – с чувством собственного превосходства спросил Бахмайер.
– Это известно каждому, – кивнул Клок-Зандер.
Лейтц посчитал, что самое время сменить тему разговора:
– «Вин Санто» не зря носит свое имя. Что касается меня, то вино действительно способствует выздоровлению. Оно хранится в каштановых бочках и прессуется к Рождеству.
– Какой сорт винограда? – спросил Бахмайер.
– «Треббиано» и «мальвазия».
И пока разговор снова шел о безобидных вещах, Хелена раздумывала над тремя мотивами, которые Генрих Манн, по всей вероятности, и положил в основу своего романа: свобода, искусство и любовь. Именно эти вещи, как правило, и запрещались таким женщинам, как она. Не только их тела вынуждены были тесниться в корсетах – все их естество вынуждено было соответствовать жестким общественным нормам, которые никогда не ставились под сомнение. И Хелена, которая внешне все еще старалась сохранить свое целомудрие, ощущала внутри нарастающее волнующее восхищение этим абсолютно новым для нее миром.
Глава 9
Виктор платком вытер пот со лба, положил его обратно в карман брюк и взял на плечи один из тяжелых мешков с сахаром, в огромном количестве хранившихся на складе. Он обошел несколько недавно доставленных бочек и ящиков с похожим содержимым, прежде чем войти в расположенные в нескольких метрах помещения рафинадного завода, относящегося к фабрике.
Удушающий жар ударил в лицо, когда он принес свой кристаллический груз к одному из больших наполненных водой красных котлов и высыпал его туда. Влажный клейкий пар заставил его опять покрыться потом. Ему еще предстояло несколько часов тяжелого труда, потому что если он сейчас не перенесет мешки к котлам, то ему придется носить уваренный сахарный раствор на выпаривание. Не менее утомительно было поднимать вверх по лестнице в еще более душное помещение тяжелые металлические ящики, чтобы их содержимое могло превратиться в полужидкую коричневатую массу, которая впоследствии в центрифуге поменяет свой цвет на белоснежный.
Это была тяжелая работа, а зарплата была все же средней. Несмотря на это, он с честью выполнял свой каторжный труд. Если это было место, с которого начиналось его будущее, то так и должно было быть.
Виктор делал больше, чем другие работники. И он использовал любую возможность, чтобы получить знания, познать процессы рафинирования и изучить оборудование. Он знал, где какой инструмент находится и кто за что отвечает. Между тем его все чаще привлекали, если нужно было что-то починить. Его технические идеи всегда находили отклик, они проверялись и частично воплощались в жизнь. Постепенно, пусть и маленькими шажками, но он становился незаменимым.
– Райнбергер! – Один из старших работников подошел к нему, активно жестикулируя. – Райнбергер, тебя вызывают в контору. Срочно!
Виктор в недоумении посмотрел на мужчину.
– Я тоже не знаю, что они от тебя хотят, – сказал работник и указал ему на дверь, ведущую к лестнице. – Просто иди.
Виктор бросил в угол пустой мешок, провел рукой по влажным волосам и поправил подтяжки.
Старший работник рассмеялся:
– Тебе не нужно прихорашиваться, там одни мужчины.
– Но штанам я все равно не дам упасть, – смеясь, ответил Виктор и пошел к двери.
По пути от промышленных залов к конторе, который проходил через торговые залы и главное здание, Виктора сопровождал знакомый шум: шипение в пароотводных и охлаждающих трубах, треск подъемников, жужжание ременно-приводных передач и шум котельного помещения с его огромной вытяжной трубой. Повсюду ощущалась тонкая вибрация и сила, с которой паровые машины вырабатывали необходимую для производственных процессов энергию.
«А что, если привести все в движение с помощью электричества?» – подумал он, войдя через боковую дверь в главное здание и поднимаясь по ступенькам на второй этаж. Собственно говоря, его очень удивлял тот факт, что Ротман, в отличие от многих других предпринимателей Штутгарта, еще не инвестировал средства в эту технологию. Электрификация безудержно развивалась, завоевывала не только фабрики, но и жилые помещения. По крайней мере, в зажиточных семьях лампочки заменили газовое освещение и керосиновые лампы. По мнению Виктора, это была основа будущего развития, и каждый дальновидный предприниматель должен был бы учитывать этот факт.
Он все больше сожалел о том, что не сделал карьеру инженера. Еще маленьким мальчиком он увлекался станками и механикой. Ему не составляло особого труда разобраться в сложной структуре и усовершенствовать ее. Техническая деятельность была его стремлением, но вместо этого он по приказу отца пошел учиться в военную академию и там пробивал себе дорогу. Во всяком случае, до дня той самой дуэли, от которой он не отказался и печальный исход которой и привел его за решетку.
Виктор отбросил эти мысли. Прошлое никому не под силу изменить. Намного важнее смотреть в будущее.
Тем временем он уже подошел к двери конторы. Он собрался, выпрямил плечи и постучал.
Один из сотрудников открыл ему дверь.
– Вы к господину Ротману, он за вами посылал? Вам придется немного подождать. У него посетитель.
Вот опять Виктору нужно ждать. Так было почти каждый раз, когда Ротман вызывал его к себе.
Контора была уже ему знакома, она представляла собой большое помещение, стены которого были уставлены множеством маленьких коробочек с образцами всех сладостей фабрики. У каждого образца был свой номер.
За письменными столами работали мужчины, которые проверяли наличие товара, составляли список заказов или выписывали счета. Двое из них тихо обсуждали что-то, пока посыльный ждал, чтобы получить и доставить письма и документы.
Виктору нравилась спокойная атмосфера конторы. Сюда, наверх, практически не доносился фабричный шум.
Спустя несколько минут дверь в кабинет Ротмана открылась. Коренастый элегантно одетый пожилой мужчина с тростью остановился в дверном проеме, надел черную фетровую шляпу, посмотрел на золотые карманные часы и быстро вышел из конторы.
Тихие разговоры работников с появлением этого мужчины прекратились. Не успел он выйти за дверь, как почувствовалось некое облегчение за столами.
Наконец из кабинета вышел сам Вильгельм Ротман и позвал Виктора.
– Присаживайтесь, Райнбергер, – сказал он, и Виктор присел на один их четырех обтянутых кожей деревянных стульев, стоявших за столом для переговоров.
Ротман подошел к своему письменному столу и, по всей видимости, на некоторое время погрузился в свои мысли. Он явно был чем-то обеспокоен. Затем он покачал головой, будто хотел прогнать обременительный образ, взял некоторые схемы и подошел к Виктору.
– Мне сообщили о вашей работе, господин Райнбергер. Все очень довольны тем, как вы работаете.
– Благодарю, господин Ротман. Работа на сахарном складе не очень-то и сложная. Я имею в виду, что физически, разумеется, это сложно. Но процессы одни и те же.
– А я не имел в виду работу на сахарном складе. Хотя это и большой плюс, если человек не понаслышке знаком с подобной работой. Я сам начинал именно на сахарном складе. И моим сыновьям этого не избежать.
– Кстати, как дела у Карла? – спросил Виктор.
– Уже слишком хорошо, как мне кажется, – с улыбкой ответил Ротман. – Рана достаточно быстро зажила. Сейчас он еще хромает немного, но врач уверен, что скоро это пройдет. Очередная неприятность не заставит себя долго ждать.
Виктор рассмеялся:
– Этого следует ожидать. Но я рад, что этот несчастный случай не повлек за собой тяжелых последствий.
– Благодаря вам, господин Райнбергер. И я хочу обсудить, собственно, причину, по которой я вас вызвал. Видите ли, ваш технический талант, о котором вы говорили мне в первую нашу встречу, действительно достоин внимания. Мне срочно нужен хороший механик.
– И вы подумали обо мне?
– Именно. Я буду честным с вами. Сначала мне было необходимо составить собственное впечатление о вас. Я имею в виду, что вы относительно новый человек в городе. Вы говорили о том, что получили образование в прусской армии и что не хотели там оставаться. И мне казалось разумным немного подождать, прежде чем брать вас на более ответственную должность.
Ротман положил схемы на стол.
– Вот чертежи нашего самого важного оборудования. Обжарочный аппарат, пресс для отжима какао-масла, дробильный валок и так далее. Я хотел бы, чтобы вы с ними детально ознакомились. И с этого дня вы – ответственный механик по всем аппаратам, которые задействованы в производстве сладостей и шоколада. За исключением пока что паровых машин.
Виктор на какое-то мгновение потерял дар речи. Затем он взял чертежи и пролистал их.
– Это как раз та работа, о которой я всегда мечтал. Теперь моя очередь вас благодарить, господин Ротман.
– Я возлагаю на вас большие надежды, Райнбергер, – сказал Ротман. – У вас в подчинении два человека, работой которых вы будете управлять. Если вы хорошо себя зарекомендуете, перед вами откроются большие возможности. Не упустите свой шанс.
– Не упущу, – ответил Виктор воодушевленно. – И еще раз благодарю вас за ваше доверие!
Он встал, поклонился и направился к двери.
– И еще, господин Райнбергер.
– Да?
– Во время своей работы подумайте, пожалуйста, о том, где мы во всем нашем производстве могли бы сэкономить. Записывайте все варианты, которые вы посчитаете достойными обсуждения, и излагайте мне их при любом удобном случае.
– Договорились, господин Ротман.
Глава 10
На улице было еще светло. Тео, кучер и водитель Ротмана, в этот четверг в виде исключения вез Юдит и ее отца на «мерседесе» вниз из Дегерлоха в Штутгарт. Такое случалось нечасто, так как автомобиль берегли и использовали в основном для коротких поездок на возвышенность Фильдер. Почему они поехали на автомобиле именно сегодня, Юдит не знала. Со склонами Вайнштайге он, однако, справился хорошо, хотя Тео и приходилось прикладывать усилия, чтобы управлять автомобилем и тормозить. Следовало ожидать, что так же без проблем он затем вернется наверх. Тео не понаслышке был знаком с авариями в пути, но все же это не уменьшало восторг ее отца своим автомобилем.
Вероятно, он хотел произвести на кого-то особое впечатление. Он вышел из автомобиля у банкирского дома фон Брауна, и оставшийся путь до Кальверштрассе Юдит ехала одна на заднем сидении открытого дорогого автомобиля. Как и прежде, автомобиль привлекал к себе внимание прохожих, и девушка чувствовала себя неловко, когда ехала на нем. Когда Тео остановился перед шоколадной фабрикой и помог ей выйти, у Юдит появилось ощущение, что она идет на шатающихся ходулях, настолько она была напряжена.
Вскоре после этого она вошла в женский зал предприятия. Как и все девушки, она надела чепчик и фартук: чистота была безусловно необходима при обращении с таким капризным, но очень вкусным продуктом, которым повсюду славилось предприятие Ротмана.
Юдит нравилось находиться в этом зале фабрики. Здесь множество работниц кропотливо создавали и оформляли лакомства. Над концентрированным спокойствием этого помещения витал внушительный треск закрывающихся и открывающихся жестяных форм, в которых мягкая шоколадная масса превращалась в шоколадные сигары, бутылочки или курительные трубки.
Гораздо тише было за другими нагретыми паром столами, где карамельные палочки покрывали шоколадной глазурью. Рядом молодые работницы поливали полужидким шоколадом ароматизированные карамельные шарики. Тихий шелест юбок сопровождал их путь к холодильным камерам, в которых на подносах охлаждались и образовывали хрустящую оболочку выложенные рядами шоколадные конфеты.
И сегодня Юдит нашла время, чтобы подойти к девушкам и понаблюдать за их работой. Она делала это регулярно и заметила, что девушки благодаря ее интересу чувствуют свою значимость и таким образом воодушевляются. Кроме того, она не только получала представление о тех или иных проблемах, но и узнавала о важных деталях, которые касались процесса изготовления. Постепенно она приобретала необходимые навыки кондитерского производства.
Начальница отдела, сделав знак рукой, обратила на себя внимание.
– Госпожа Ротман!
– Минуту, Марта.
Юдит стояла рядом с двумя девушками, которые умело моделировали сахарные розы, очень популярные среди клиентов. Она и сама уже пару раз пробовала их сделать, однако ее результат не шел ни в какое сравнение с изящными произведениями, которые сейчас создавались у нее на глазах. Поэтому Юдит очередной раз внимательно наблюдала за тем, как девушки аккуратно наносили красную карамельную массу из бумажного пакета на металлическую палочку с плоской головкой и так ловко ее при этом крутили, что лепестки укладывались ряд за рядом, превращаясь в розу.
– Замечательно, – похвалила их Юдит. – Ими сразу же хочется полакомиться.
– Сегодня после обеда мы будем делать фиалки, – бойко сказала одна из девушек. – На них поступил дополнительный заказ.
– Этому мне тоже хотелось бы научиться, – произнесла Юдит и выпрямилась. – Как только найду для этого время.
Она обернулась в поисках начальницы отдела, которая, очевидно, наблюдала за ней, так как сразу же подошла.
– Госпожа Ротман, кажется, одна из двух охладительных систем не в порядке, – сказала она.
– Тогда сообщите об этом в мастерскую, Марта. Механики точно смогут помочь.
– Я уже отправила Паулину, но подумала, что вы тоже должны быть в курсе.
– Спасибо. Пока пользуйтесь одной работающей холодильной камерой. И уберите все из неисправного аппарата.
– Хорошо, госпожа Ротман.
Марта подошла к одной из холодильных камер, которые размером были ей по пояс. Юдит на какое-то мгновение остановилась, а затем последовала за ней, ведь она не смогла бы убрать все сама. Необходимо временно разместить изделия в прохладном помещении, иначе они испортятся на жаре в летние дни.
Юдит с Мартой положили подносы с глазированной карамелью на два плоских жестяных листа. Они не успели еще все убрать, когда вернулась Паулина. К удивлению Юдит, она пришла в сопровождении знакомого ей Виктора Райнбергера, который тогда принес Карла домой. Она знала, что отец в знак благодарности взял его к себе на работу и Виктор Райнбергер с тех пор работал на сахарном складе, однако не видела его с момента того несчастья с Карлом.
Как только Виктор узнал девушку, на его лице появилась улыбка. Казалось даже, что он рад видеть ее. У Юдит в ту же минуту появилось легкое тянущее ощущение в области желудка, которое она не могла ни с чем сравнить и которое усиливалось, как только Виктор смотрел прямо на нее.
– Доброе утро, мадам.
Еще при первой их встрече Юдит обратила внимание на какой-то особенный блеск его глаз, сопровождавший приветствие мужчины. Как и в день несчастного случая, Виктор был полон спокойной решительности и положительной энергии.
– Добрый день, господин Райнбергер, – сказала она немного смущенно. – Как неожиданно вас здесь видеть. Я думала, Марта велела позвать механика.
Виктор Райнбергер радостно посмотрел на нее.
– Так и есть. Абсолютно случайно на днях ваш отец предложил мне именно эту должность.
– Правда? – Юдит с уважением улыбнулась. – Значит, он весьма доволен вашей работой. Очень рада за вас.
Она показала ему неисправную холодильную камеру.
– Взгляните, пожалуйста, на этот аппарат. Он не вырабатывает холод.
Она повернулась к Марте, которая в это время переставляла подносы.
– Вам с Паулиной лучше сразу же отнести все продукты в подвал, Марта. Я останусь здесь.
Пока Марта и Паулина брали металлические листы, Виктор присел перед открытой холодильной камерой. Он проверил температуру, потрогал обшивку внутренней камеры и встал, чтобы посмотреть на два охладительных отделения, обшитых изнутри цинковой жестью.