Рич Карлгаард
Поздний расцвет: как взрослым добиться успеха в мире, одержимом ранним развитием
Rich Karlgaard
Late Bloomers
© 2019 by Rich Karlgaard. All rights reserved
© Фатеева Е. И., перевод на русский язык, 2020
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020
Отзывы о книге «Поздний расцвет»
«Это чрезвычайно важная книга. Она кардинально и своевременно изменит к лучшему жизнь миллионов детей и родителей – всех, кто появился на свет в период пика рождаемости. То есть почти каждого из нас».
Стив Форбс, главный редактор «Forbes Media»
«Книга – настоящая жемчужина. Способность заражаться эмоциями, мыслями и действиями окружающих – замечательное человеческое качество. Но временами оно приводит к разрушительным последствиям, например, к чрезмерной ориентации общества на ранний успех. Карлгаард дал бой этой проблеме. Он словно кричит: «А король-то голый!» Карлгаард считает, что воспитание и образование должны быть основаны на терпении, опыте и мудрости с учетом особенностей развития отдельного человека – и приводит элегантное и понятное доказательство».
доктор Брюс Перри, адъюнкт-профессор психиатрии и поведенческих наук в Школе медицины им. Файнберга при Северо-Западном университете, старший научный сотрудник Академии детской травмы (Child Trauma Academy) в Хьюстоне и соавтор книги «Мальчик, которого растили, как собаку»
«Книга Рича Карлгаарда взошла яркой звездой на небосводе общечеловеческих ценностей. Она рассказывает о том, что каждый из нас может реализовать свой дар и раскрыть потенциал, вне зависимости от того, молоды мы или уже нет. Как показывает Карлгаард, жизнь больше не путешествие, а гонка с препятствиями».
Арианна Хафингтон, основатель и генеральный директор «Trive Global»
«В книге «Поздний расцвет» Рич Карлгаард наглядно показывает, что теряет общество, отказываясь признавать разные жизненные пути разных людей».
Диана Тавеннер, соучредитель и генеральный директор «Summit Public Schools»
«Карлгаард ухватил суть человеческого развития. Все мы удивительно одаренные. В благоприятных условиях, при должном терпении любой из нас может чудесным образом раскрыться».
Тодд Роуз, директор программы «Mind, Brain, and Education Program» в Гарвардском университете и автор книги «Долой среднее! Новый манифест индивидуальности[1]»
«Это удивительно злободневная книга. Наши способности не могут иссякнуть – никогда не бывает «слишком поздно» раскрыть свой потенциал. В армии молодые офицеры часто обращаются за советом к опытным сержантам, своим формальным подчиненным. От эффективного использования мудрости и опыта часто зависит победа или поражение».
Генерал Стэнли МакКристал, бывший начальник управления специальных операций Командования ВС США, автор книги «Team of Teams: New Rules of Engagement for a Complex World»
«Нам нужно общенациональное обсуждение сумасшедшего давления в отношении успеваемости и уровня тревожности, которое испытывает наша молодежь. Нам требуется терпение и еще раз терпение, чтобы позволить им развиваться в собственном темпе. Книга «Поздний расцвет» Рича Карлгаарда – блестящая, прекрасно написанная и насущно необходимая. Я надеюсь, что ее прочитают и обдумают миллионы».
Джон Ортберг, старший пастор пресвитерианской церкви «Menlo Park», автор книг «Бог рядом»[2], «Прогулки по воде»[3] и др.
«Эта книга дает надежду. Она побуждает нас всех разобраться, кем мы были до того, как мир навязал нам свое представление об этом».
Эрик Валь, писатель, лектор, актер и автор книги «The Spark and The Grind»
«Рич Карлгаард разрушает миф, который не дает нам идти вперед. Если вы стремитесь преуспеть в любой области в любом возрасте, прочитайте эту книгу».
Роберт Уолкотт, руководитель и соучредитель «TWIN Global» и профессор кафедры инноваций Школы менеджмента Келлога при Северо-Западном университете
«В нашем суперконкурентном обществе, которое заставляет каждого ребенка работать ради Нобелевской премии, стремиться к победе на Олимпийских играх и становиться знаменитым скрипачом в восемнадцать лет, эта книга – словно большой вздох облегчения. Она напоминает нам, что жизнь – долгое и увлекательное путешествие и что людям требуется время, чтобы отыскать свой путь. Книга полна вдохновляющих историй, научных фактов, поучительных рассказов, в ней описан извилистый путь самого автора к успеху. Эту книгу вы не отложите в сторону».
Тед Динтерсмит, предприниматель, реформатор образования, автор книги «What School Could Be», продюсер отмеченного наградами документального фильма «Most Likely to Succeed»
«Хотя массовая культура строится на историях головокружительного успеха юных вундеркиндов, Карлгаард отмечает потенциал тех, кто применяет накопленную силу жизнестойкости, понимания и мудрости для более поздних достижений. Он превращает термин «поздний цветок» из сомнительной похвалы в знак отличия. Это дает возможность поиска пути к успеху в своем ритме. Благодаря Карлгаарду, вы будете гордиться, что вы поздний цветок».
Том Келли, соавтор книги «Креативная уверенность. Как высвободить и реализовать свои творческие силы»[4]
«Рич Карлгаард показал, что поздние цветы на самом деле никакие не поздние – это личности, которых недооценивает общество, одержимое ранними достижениями. Это важная книга, и не только для самих поздних цветов, настоящих или потенциальных, но также для их родителей и учителей, супругов и работодателей».
Доктор Джерри Пратер, клинический психолог и специалист по семейной системной психотерапии
«Спасибо вам, Рич Карлгаард, за правду об одержимости американцев ранним развитием. Спасибо за то, что вы защищаете всех нас, поздних цветов, и напоминаете о том, что каждый человек обладает невероятным потенциалом, каждого ждет путешествие по жизни и свое предназначение».
Дэниель Струппа, канцлер Чепменского университета
Посвящается поздним цветам всех возрастов: Судьба может призвать нас в любой момент
Введение
Мы не виноваты.
Мы не виноваты, что не учились на одни «пятерки», не сдали вступительные экзамены на отлично и не попали в престижный университет. Не наша вина, что в двадцать один год мы уже разочаровались в жизни и не сумели начать карьеру, наиболее соответствующую нашим талантам и склонностям. К двадцати двум годам мы не смогли заработать миллион, а к тридцати – миллиард долларов, и в этом мы тоже не виноваты. Мы не виноваты, что не попали в первые строчки журнала «Forbes», не покончили раз и навсегда с малярией, конфликтами на Ближнем Востоке, не стали советниками президента и не получили свой третий «Оскар» в тридцать пять лет.
Да, это не наша вина, и мы ничего не потеряли от того, что наша звезда не сияла ослепительным светом с самого начала. В обществе двадцать первого столетия как будто существует заговор, заставляющий испытывать вину всех, кто ни разу не разорвал финишную ленточку и не расцвел во всей красе ослепительно и быстро.
Я не имею в виду, что какие-то темные личности в тайной комнате решили построить экономику так, чтобы все финансовые и социальные призы получили «ранние цветы». Заговор действительно существует, но не он – главное зло. Дело в том, что родители, школа, работодатели, средства массовой информации и их аудитория без устали трубят о ранних достижениях как о самых лучших или даже единственно возможных. При этом в жертву приносят поздние цветы, у которых появляется чувство вины. Это обделяет людей и общество.
Но так было не всегда.
Пятидесятитрехлетняя Джоан (1) – как раз такой поздний цветок. Ее юность была одинокой и несчастливой. Мать Джоан страдала рассеянным склерозом, а отец, хоть и зарабатывал достаточно денег, был слишком холодным человеком, чтобы достойно переносить болезнь жены. Джоан почти не разговаривала с ним.
В школе Джоан всегда плелась в хвосте. Ее оценки были чуть выше средних, но не настолько хороши, чтобы приносить ей почетные грамоты и отличия. Учитель считал ее способной, но заурядной. Будучи интровертом, Джоан в старших классах почти ни с кем не общалась. Университет, о котором она мечтала, не принял ее. Она поступила в другой, и училась в нем так же посредственно, как и в школе. Оценки были удовлетворительными, но не более того. Как вспоминал о Джоан один профессор, она проявляла интерес не к научной работе, а к альтернативной рок-музыке, которой заслушивалась часами напролет.
Как и многие другие достаточно способные, но не имеющие определенной цели студенты, Джоан мечтала о продолжении учебы, возможно, о преподавании английского языка. Однако ее первая настоящая работа оказалась весьма и весьма скромной. Она стала секретарем в офисе местной торговой палаты.
От скуки Джоан вышла замуж на иностранца, с которым познакомилась «шутки ради». У них родилась девочка. Это оказался союз противоположностей: она была мечтательной и пассивной, а он – непостоянным и склонным к жестокости. Они не прожили в браке и двух лет и развелись, потому что муж издевался над Джоан.
Ей было почти тридцать, когда она поняла, что зашла в тупик – осталась без работы и с ребенком на руках. Неудивительно, что она покатилась по наклонной плоскости. Ей поставили диагноз клиническая депрессия. Иногда у Джоан возникали мысли о самоубийстве. Депрессия мешала ей работать и зарабатывать. Она оказалась на самом дне: «Не бывает меньше денег, чем было у меня. Я имела только крышу над головой». Ситуацию усугубило то, что бывший муж стал преследовать их с дочерью, и Джоан была вынуждена обратиться за запретительным приказом[5].
Однако у Джоан было кое-что – уникальный талант, о котором никто не подозревал. Формальное образование, которое она получила, не помогло раскрыть его. Ни один учитель не разглядел этот талант. Никто из одноклассников и однокурсников не имел о нем ни малейшего понятия. И все же дар существовал и ждал своего часа. Через несколько месяцев после того как Джоан достигла дна и начала жить с дочерью на пособие, она позволила своему воображению увести ее в детские фантазии. Это было своеобразное бегство от действительности, которое общество считает безответственным. Как ни странно, оно приблизило Джоан к открытию ее дара. Только когда она отпустила на волю свое воображение, талант проявился самым удивительным образом.
Другой поздний цветок – шестидесятивосьмилетний Кен. Он был младшим в семье, где его называли Поко (по-испански «маленький»). Старший брат Кена – выдающийся спортсмен, любимец учителей и одноклассников, красивый и умный – получил стипендию Рокфеллера и поступил в Стэнфордский университет. Кен же не был ранним цветком, он просто плыл по течению все школьные годы и пришел к выводу, что «Поко» означает «малозначительный».
После окончания школы в Калифорнии он поступил в местный колледж, из которого вскоре вылетел. «У меня не было никакой цели в жизни» (2), – пожимая плечами, говорил Кен. Позже он вернулся к учебе, пересдал необходимые предметы, получил диплом и перевелся в Берлинский университет имени Гумбольдта, где изучал лесное хозяйство. Затем Кен обнаружил, что работа в этой области больше связана с бумагами, чем с путешествиями по лесам. Он разочаровался.
Тогда Кен занялся бизнесом вместе со своим отцом, широко известным финансовым советником. Но они не сработались: «Мой отец, – рассказывал Кен, – страдал от расстройства, которое сегодня называют синдромом Аспергера, близким к аутизму. Он был нервным и раздражительным, ему необходимо было все время двигаться и постукивать пальцами. Он не умел понимать чувства других людей и мог говорить ужасно жестокие вещи, хотя в душе не был таким».
Спустя девять месяцев Кен ушел из отцовского бизнеса и открыл собственный. Однако как финансовый советник он не преуспел и через несколько лет растерял всех немногих клиентов. Долгое время он вообще ничего не делал. Чтобы заработать, пошел на стройку и даже иногда играл на гитаре в баре. Но большую часть времени Кен читал. «Книги по менеджменту и бизнесу. Еще около тридцати специальных журналов ежемесячно, год за годом. За десять лет я придумал, скажем так, немного нетрадиционную теорию оценки компаний».
Поскольку отец Кена страдал синдромом Аспергера, у сына не было примера лидерства перед глазами. Первый секретарь, которого Кен нанял на несколько часов в день, сбежал через девять месяцев, заявив, что его босс – деспот и вообще ничтожество. «Возможно, я таким и был», – признает сегодня Кен.
На протяжении десяти лет консалтинговая служба Кена пыталась выжить, но теории владельца принесли лишь несколько мелких сделок с венчурным капиталом. Одна такая сделка сделала его временным генеральным директором компании. У Кена появились амбиции, и он стал работать изо всех сил.
Мне досталось около тридцати работников. Я никогда никем не руководил, а теперь мне пришлось это делать. Я управлял неплохо – намного лучше, чем мог ожидать. Знаете, чему я научился? Я понял, что самая важная часть руководства – собственный пример. Это было странно, ничего подобного не упоминалось в прочитанных мною книгах, и, определенно, я не научился такому у отца. Оказалось, что рвение заразительно. Я переехал из кабинета управляющего в застекленную комнату, где все могли видеть меня и мое стремление работать. Я взял за правило первым приходить в офис и последним уходить. Я каждый день обедал со своими сотрудниками – пусть это были самые дешевые ланчи, но я посвящал людям свое время и проявлял к ним интерес. Я всегда разговаривал с ними, внимательно относился к каждому и знал, о чем он думает.
Результат потряс меня – и их тоже. Я заботился о своих сотрудниках, и они отвечали мне тем же. Внезапно я понял, что значит руководить.
Кену было тридцать, когда он осознал свой потенциал.
Узнаете, кто эти два поздних цветка? Вот вам подсказка: Джоан и Кен сами себя сделали миллиардерами, и теперь они числятся в списке журнала «Forbes» как самые богатые люди мира. Джоан Кэтлин (Дж. К.) Роулинг – автор книг о Гарри Поттере. Кен Фишер – основатель «Fisher Investments», компании с бюджетом в 100 миллиардов долларов и более чем 50 тысячами клиентов по всему миру.
«Куда подевался Джо Ди Маджио[6]?» – спрашивают «Simon and Garfunkel» в популярной песне 60-х годов «Миссис Робинсон». Автор текста Пол Саймон знал, что бурные 60-е годы свергли с пьедестала тихого и скромного кумира 40-х и 50-х годов. Новый герой был молодым, модным и дерзким.
В наше неспокойное и постоянно меняющееся время мы можем спросить: «Куда вы делись, поздние цветы?»
Самые успешные из них, такие как Роулинг и Фишер, застенчивые в юности, медленно и долго созревающие, подают нам поразительный пример, который отличается от представления, принятого в средствах массовой информации. Роулинг заявила о себе в возрасте пятидесяти, а Фишер – шестидесяти. Потому мы и спрашиваем: «Где сегодня подобные вдохновляющие примеры?» Разве в таких богатых странах, как Соединенные Штаты Америки и Великобритания, в Западной Европе и развивающейся Азии нельзя найти успешные истории поздних цветов? Или существует другая причина? Может быть, их неспешный темп не укладывается в рамки сегодняшней жизни, суперконкурентной, цифровой и быстротечной?