– Какой же я ангел, Сильвестро? Обычный человек.
– Обычный… – пробормотал Сильвестро. – Ты ведь медик. Ты не должен заботиться о родственниках своих пациентов…
«Вот именно. Я и сам не понимаю, что на меня нашло…» – подумал Алессио, а вслух сказал:
– Не должен, это правда. Но в моей профессии нередко все идет не так, как должно. А я просто не имею права оставлять людей в беде.
– Женат? – прищурившись, внезапно поинтересовался Сильвестро, сверля его пронзительным взглядом.
Алессио даже стало не по себе от этого взгляда. Ему показалось, что от его ответа зависит дальнейшая судьба, только он не мог бы сказать, чья именно.
– Нет, не женат, – сорвалось с его губ. Это было правдой, но Алессио обычно тут же добавлял, что живет с любимой женщиной. Хотя нет, не так… С тех пор, как Даниэла переехала к нему жить, на такой вопрос Алессио всегда отвечал: почти женат. Поэтому он открыл рот, чтобы уточнить свой ответ, но Сильвестро заговорил первым:
– Я всегда мечтал, чтобы моя девочка нашла такого мужчину, как ты. А она нашла поганого stronzo15.
Слова повисли у Алессио на кончике языка, и он изумленно воззрился на Сильвестро. Потом с опаской оглянулся на Элио, желая убедиться, что ребенок не прислушивается к их разговору. Мальчик увлеченно что-то сооружал в своей тарелке из пасты с соусом.
– Да он и так это знает, – послышался язвительный голос Сильвестро. – Он хоть и ребенок, но не дурак.
– Кажется, вы не сильно уважаете выбор своей дочери, – осторожно заметил Алессио.
– А за что мне его уважать? Он плевать хотел на мою дочь, а я его уважать буду? Ни в одну из сложных минут жизни он не был рядом! Он вообще не был рядом, – с раздражением бросил Сильвестро. – Тренер хренов.
– Тренер?
– Да, женской баскетбольной команды. Остается только догадываться, чему он их тренирует. – Брезгливость появилась на лице Сильвестро.
– Ну… У тренеров серьезных клубов в самом деле вся жизнь в разъездах… – возразил Алессио.
– Брось, Алессио! У тебя времени на жизнь куда меньше! Поверь мне, я знаю, что такое быть хирургом. Я им и был, пока спина не воспротивилась.
– О, так мы коллеги! – оживился Алессио и подался вперед. – И где вы работали?
– Здесь, в Ассизи, общая хирургия. Так что я о твоем режиме жизни знаю не понаслышке. Но ты не бросил в сложную минуту чужих тебе людей. Или ты был знаком с Лилианой?
– Нет, – Алессио мотнул головой.
– Вот видишь. Разъезды, говоришь? А потом фото во всех спортивных газетах, как этот кретин голый в бассейне плавает со своими девицами. Подумай, какой позор на всю страну! Но главное – какая боль для моей дочери! – Ненависть запылала в глазах Сильвестро. – Она с ним никогда не улыбалась. Никогда.
– Почему же не разведется?
– Теперь вот подала на развод. И вернулась в родной город. Не доехала правда… – тяжело вздохнул старик.
– Еще доедет, Сильвестро. Дайте ей немного времени, – с уверенностью сказал Алессио.
– Скажи мне честно, как медик медику. Я ведь не изнеженная дряхлая синьора, я тоже видел всякое… У нее есть шансы выжить? – Сильвестро пытливо впился в него взглядом.
– О чем вы?! Конечно, да! Я же сказал, что ее жизни больше ничего не угрожает! – пылко заверил Алессио.
– Может, ты меня щадил…
– Нет. Это правда!
– И что теперь? Ей всю жизнь с сердцем маяться?
– Ну почему же? У нее был тромб в артерии. Я его удалил. Вовсе необязательно, что это повторится…
– Ты очень хороший человек, dottore… – с симпатией произнес Сильвестро. – Спасибо за все…
После ужина Алессио искупал Элио. Чтобы немного развлечь ребенка и расслабить его перед сном, он наполнил ванну водой и мыльной пеной и минут пятнадцать поиграл с мальчиком в водные баталии. Потом, укутав в полотенце, отнес в детскую и рассказал сказку. Когда Элио заснул, Алессио поднялся и прошелся к письменному столу. Взяв в руки фотографию Лилианы, он долго всматривался в ее лицо. Мысли его рассеянно плавали в голове, а Алессио тщетно пытался привести их в порядок.
«Что же делать? Как оставить Элио с неподвижно лежащим в гостиной дедушкой? А если ночью его состояние ухудшится? Или Элио проснется и испугается? А главное – что делать завтра, если состояние Сильвестро не улучшиться?!»
Вместо того чтобы упорядочиться, мысли пришли в еще больший хаос. Алессио совершенно не представлял, как решить эту проблему. У него на операционном столе иной раз случались такие непредвиденные ситуации, когда все шло наперекосяк, выходило за рамки и не подчинялось никаким законам физики, химии и биологии, но Алессио хотя бы видел путь решения проблемы. Может, не всегда удавалось ее решить, но он, по крайней мере, знал, что можно предпринять. А сейчас он столкнулся с банальной жизненной проблемой, которая вообще-то никаким боком его не касалась, но не знал, как ее устранить. Одно ему было ясно: на ночь придется остаться здесь.
Алессио спустился в гостиную и помог Сильвестро перебраться в спальню и подготовиться ко сну.
– Сильвестро, не возражаете, если я останусь на ночь здесь. Ваше состояние меня беспокоит, да и за Элио нужно присмотреть, он натерпелся за последние сутки.
– Мой дом – твой дом, dottore. Мне только крайне совестно обвешивать тебя нашими проблемами по самые уши.
– Ничего, мои уши все выдержат, – хмыкнул Алессио. – Buonanotte16. Если что – я в гостиной.
– Ты можешь воспользоваться спальней на втором этаже.
– Я подумаю.
Выйдя в гостиную, Алессио набрал номер Даниэлы.
Никакого ответа.
Алессио нахмурился, посмотрев на часы. «Конечно, могли случиться экстренные роды…»
Через полчаса он набрал ее номер снова. И снова безответно.
Глава 7
Когда Даниэла покинула больницу, город погружался в сон. Оранжевые фонари чертили контуры дорог, окаймляя их, словно ожерельем. Вялой усталой походкой Даниэла направилась к огромной парковке, раскинувшейся прямо напротив корпуса P, в котором располагалось отделение Акушерства и Гинекологии, где она работала гинекологом. По большей части она работала с беременностями, осложненными какими-либо патологиями, и в связи с этим ее работу вряд ли можно было назвать легкой и радостной. На ее памяти не было ни одного дня, когда все роды прошли бы гладко.
Она была потрясена тем, что случилось с ее пациенткой, но разговор с коллегами и поверхностное изучение ситуации позволили усмирить эмоции и набросать примерный план дальнейших действий. Даниэла была крайне благодарна Алессио, что он быстро сориентировался и бросился в борьбу за жизнь ребенка. Даниэле сначала показалось это чем-то из области фантастики, но когда первый ступор прошел, она поняла, что все вполне реально. Завтра на консилиуме они все обсудят подробнее, а потом она, несомненно, должна будет в деталях изучить подобные редкие случаи, особенно недавний, произошедший в Брно.
Мысли сумбурно крутились в голове Даниэлы, и она, прекрасно осознавая, что время позднее, и стоит поскорее вернуться домой, поняла, что не в силах сесть за руль. Она решила немного пройтись, проветрить голову и привести в порядок мысли.
Начал моросить дождь, но глубоко погруженная в свои размышления Даниэла даже не обратила на него внимания. Она медленно брела по Виа Сеттевалли, переходя от одного фонаря к другому. От них на тротуар падали оранжевые конусы. Мелкие капли дождя скорее напоминали пыль, отчего казалось, что световой конус будто дрожит.
«Если синьор Бранди в самом деле откажется от малышки… – несмелая мысль наконец-то приняла конкретные очертания. – Что же мы будем делать?! Спасти ее при таких обстоятельствах, а потом сдать в детский приют – это слишком жестоко. И слишком глупо…» – размышляла Даниэла, и сердце наполнилось тоской.
Неожиданно машина, мимо которой она проходила, моргнула фарами и издала пронзительный звук. Даниэла подскочила от испуга и вернулась из своих мыслей на Виа Сеттевалли. Чуть в стороне виднелись светящиеся окна ресторана, от которого к машине нетвердой походкой шел мужчина. Он явно много выпил. Что-то показалось Даниэле знакомым в его облике, и, приглядевшись, она узнала в нем синьора Бранди. Он подошел к машине и начал шарить рукой по дверце в поисках ручки.
На миг Даниэла застыла, пронзенная страшной мыслью, а потом встрепенулась и бросилась к нему.
– Что вы собрались сделать?! – крикнула она, хватая его за локоть.
– Оставь меня… – пробормотал он заплетающимся языком, безуспешно пытаясь вырвать руку.
– Ты спятил?! Ты совершенно пьян! Что ты собрался сделать? Сесть за руль?! – попыталась Даниэла его вразумить, отбросив всякие формальности.
– Я хочу умереть… – ответил он, потом взглянул на нее затуманенным взором. – А, ты знаешь… – добавил он с горечью, с трудом шевеля языком.
– Ты не можешь вести машину! – Даниэла вцепилась в его локоть.
– Могу-могу… Оставь меня…
– Нет!
Она тряхнула его со всей силы, надеясь привести в чувство, но он не удержался на ногах и, покачнувшись, рухнул на землю, с глухим стуком ударившись головой об асфальт. Даниэла в страхе вскрикнула и стремительно опустилась перед ним на колени. Он неподвижно лежал на земле.
– Что с тобой?! – в отчаянии вскрикнула Даниэла и приложила пальцы к его шее. Он пошевелился, потом выругался. Даниэла облегченно вздохнула. – Прости, – пробормотала она. – Поднимайся, я помогу тебе, – с этими словами она поднялась и подала ему руку.
Подчинившись ее настойчивости, он с трудом поднялся на ноги и едва не рухнул снова, но Даниэла успела прижать его к машине. Он несколько раз глубоко вздохнул, потом положил руку на крышу машины, а голову – на руку.
– Ты в порядке? – Даниэла несмело прикоснулась к его плечу.
Он поднял голову и попытался сфокусировать взгляд на ее лице.
– Почему… ты меня… преследуешь? – спросил он невнятно.
Даниэла с трудом разобрала его слова и тут же заметила, как из уголка его рта стекает тонкая темная струйка.
«Наверное, прикусил язык… – пронеслось в ее голове. – Во всяком случае, надеюсь, я не нанесла ему стоматологические увечья…»
– Я медик, – ответила она.
– Я знаю… Почему меня преследуешь? – Он сплюнул на землю кровь.
– Ты не должен вести машину в таком состоянии.
– Какого черта тебе от меня надо?! – раздраженно вскричал он.
– Я медик. Я спасаю жизни, – ответила Даниэла спокойно.
– Мне не нужна эта жизнь, – произнес он тихо, снова кладя голову на руку, лежащую на крыше.
– Я видела много новых рождений… – тихо заговорила Даниэла после некоторого молчания. – Иногда очень сложных. Иногда фатальных. Но никогда не видела безболезненных родов. Уверена, что и твоя мама страдала, рожая тебя. И страдала она вовсе не для того, чтобы ты вот так оборвал свою жизнь, а заодно жизнь других, ни в чем не повинных людей! – сказала она строго, не особо надеясь, что его нетрезвый мозг способен воспринять ее слова.
Но она ошиблась.
– Моей мамы больше нет… – сказал он едва слышно. – Никого у меня нет…
– У тебя есть дочь… – напомнила она.
Он поднял голову и посмотрел на нее непонимающим взором, будто Даниэла была пришельцем с другой планеты.
– Где ты живешь? – спросила Даниэла.
– Я не хочу туда возвращаться…
Она отвела взгляд и посмотрела вдаль улицы. Глядя в его глаза, полные безысходной боли, она страдала. Страдала, переживая его боль, будто свою. Ей приходилось иногда видеть роды, которые заканчивались драматичным образом, это всегда было тяжело. Но в этот раз она отчего-то переживала слишком глубоко, будто вся эта ситуация касалась ее лично.
Даниэла вытащила из сумочки смартфон и набрала номер брата. Он уже несколько месяцев работал заграницей. В Перудже у него осталась квартира, за которой Даниэла присматривала: заходила полить комнатные растения и стереть пыль. Как эти растения все еще оставались живы при таком нерегулярном поливе и длительной засухе, оставалось загадкой.
– Чао, Роби, как дела? – спросила она, услышав бодрый голос брата.
– Чао, Дани! У меня все отлично, но сейчас я не могу разговаривать. Могу я перезвонить позже?
– Минутку, Роби! Можно воспользоваться твоей квартирой?
– Что?! Что случилось, Дани?! – не на шутку встревожился брат. – Ты поссорилась с Алессио?
– Нет, нет! Это не для меня. Для… друга, – пояснила она как можно тише. – Ему негде ночевать. Я потом объясню, но это очень важно!
– Правда для друга? – недоверчиво уточнил брат.
– Да-да, клянусь! Я потом тебе расскажу.
– Хорошо. Конечно, пользуйся, что за вопрос?
– Спасибо, – поблагодарила Даниэла, улыбнувшись. – Созвонимся позже. Чао! – попрощалась она и выключила телефон. Потом посмотрела на Бранди. – Садись в машину, я отвезу тебя.
– Оставь меня в покое… Прошу тебя, – взмолился он.
– Нет. Садись в машину, – настаивала Даниэла и, крепко обхватив его, чтобы не упал, открыла заднюю дверцу и буквально впихнула его на заднее сиденье. Чтобы не мешал на переднем. Потом начала ощупывать его карманы в поисках ключей. Их нигде не было. Тогда ее осенила догадка, и Даниэла бросилась осматривать землю около машины. Ключи валялись на тротуаре.
Захлопнув дверцу, Даниэла села на водительское сиденье и заперла двери, чтобы ему не пришло в голову выскочить на дорогу во время движения. Вырулив с парковки, она направила машину на окраину города, где располагался многоквартирный дом, в котором жил ее брат.
Добравшись до места и припарковав машину, Даниэла попыталась растолкать своего спящего пассажира. Это оказалось не таким легким делом, но несколько минут спустя ей удалось разбудить его и заставить выйти из машины. Сначала он явно не понимал, что происходит, но вскоре взгляд стал осмысленным.
– Куда ты меня притащила…? Я не хочу…
– Тс… – она приложила палец к его губам и, просунув руку ему под локоть, крепко прижала к себе, направляя его шаги.
От стоянки требовалось немного пройти пешком, и путь этот был сложным, потому что синьор Бранди спотыкался и постоянно норовил упасть и вырваться из цепкой хватки Даниэлы. Но вскоре он сдался и покорно пошел к дому.
Когда они вошли в прихожую, Даниэла включила свет, они оба зажмурились. Даниэла внимательно посмотрела на него. Щека была ободрана и кровоточила, на виске наметился синяк, а по подбородку пробежала красная дорожка, терявшаяся в небритости. Даниэла ощутила укол вины и, обняв его за плечи, увлекла в гостиную. Там она аккуратно усадила его на диван, а затем стремительно метнулась в кухню, откуда вернулась с ватными тампонами, антисептиком и пластырем.
Он открыл глаза, почувствовав, как Даниэла опустилась рядом, и во взгляде его зажглось любопытство. Он в немом вопросе воззрился на нее.
– Ты ранен немного. Прости меня, – пояснила Даниэла и покраснела.
– Прости? Почему? – спросил он все еще заплетающимся языком, хотя теперь казался чуть протрезвевшим.
– Я тряхнула тебя, и ты упал. Немного не рассчитала, – нервно хмыкнула она. – У тебя кровь на лице.
– Где мы? – Он обвел блуждающим взором гостиную.
– Это квартира моего брата. Он в длительной командировке.
– Кто ты?
– Все тот же медик. Давай, я обработаю тебе рану. – Она надавила ему на плечо, побуждая откинуть голову на спинку.
Он безропотно закрыл глаза. Даниэла смочила ватный тампон антисептиком и прикоснулась к ободранной щеке.
– Ahia! Жжется! – воскликнул он и попытался схватить ее за запястье, но не смог: она отдернула руку, а его движения были слишком нескоординированными.
– Ясное дело, – хмыкнула она. – Потерпи, пожалуйста.
Даниэла снова смочила тампон и прикоснулась к ране. Он поморщился, издав страдальческий стон, но, проявляя чудеса терпения, больше не пытался воспротивиться. Или у него просто не осталось сил.