VIII. Ответственный за прямой парус
Рядом – парень мускулистый
И костистый,
Пусть присмотрит, чтоб ветрило
Не дурило,
Чтобы парус не завис
Серединный,
Чтобы шел он вверх и вниз
В миг единый.
Буря стихнет, буря грянет,
Чуя встряску,
Он ослабит, он подтянет
Всю оснастку.
IX. Ответственный за косой парус
К носу, ловок и весом,
Парень сядет;
И на парусе косом
Гуж отладит,
Будут все при нем в порядке
Рукоятки,
И набои, и подзоры[15],
И распоры.
Он с умом подвяжет снасти
При ненастье
И надежною для тяжей
Станет стражей.
X. Впередсмотрящий
Пусть следит впередсмотрящий;
Направленье,
Пусть следит земли манящей
Появленье,
Пусть осмотрит все, что можно,
Осторожно,
Пусть воскликнет голосисто:
«В море – чисто!»
Пусть следит он каждый знак
Бездны водной;
Он в пути для вас маяк
Путеводный.
XI. Ответственный за снасти косого паруса
Пусть-ка парень смотрит в оба,
Чтоб особо
Не качалась снасть косая,
Провисая.
И надежно, и отлично,
И привычно
Он присмотрит меж делами
За узлами.
Парень крепкий, удалой,
Не измучен:
Управляться со щеглой
Он обучен.
Не упустит никакую
Снасть тугую,
Узел вяжет он скользящий,
Настоящий.
Ведь матросу по нутру,
Это дело —
Чтоб ветрило на ветру
Загудело.
XII. Море забурлило, кормщик пригласил следящего за волнами
Пусть у нашести со мной
Сядет рядом
Он, следящий за волной
Острым взглядом.
Пусть он будет чуть трусливым,
Но сметливым,
Ибо худо плыть по волнам
Трусам полным.
Пусть следит на всякий случай
Он за тучей,
Если небо беззащитным
Пригрозит нам.
Пусть меня он сей же час
Потревожит,
Чуть беду в пути для нас
Предположит.
Шквал вскипит волною мутной
И могутной,
В души ужасом плеснет нам
Безотчетным,
Если бесится вода,
Вихрь лютует,
Путь ладье держать куда —
Пусть диктует.
Пусть один за всех решает,
Не сплошает,
Чтоб уйти нам хоть сегодня
Прочь от взводня.
XIII. Откачивающий воду
Пусть ведром из плотной кожи
Парень гожий
Выливает за борт воду
В непогоду.
Все равно весь путь водица
Будет злиться,
Дождь и буря скроют овидь
Все равно ведь.
Он силен и длиннорук,
Он осилит:
Наберет в ведро тузлук
Да и выльет.
Парню – горе не беда,
И по силам,
Чтоб не хлюпала вода
Под настилом.
Он спокойно и в охотку
Сушит лодку,
Как просушивает солнце
Бочке донце.
XIV. Два человека назначены тянуть за боканцы[16], чтобы паруса не сорвало бурей
Ну, и вот еще: герои
Эти двое,
Двое сильных, грубоватых,
Волосатых;
Сберегают молодцы
Наши судьбы;
Им бы только взять концы
И тянуть бы.
Пусть, пришедши на подмогу,
Всю дорогу
Вожжи Дункан возле Яна
Тянет рьяно;
Оба – парни-великаны,
Оба с Канны.
XV. Шестеро запасных
Пусть-ка эта шестерица
Исхитрится
Потрудиться до упада
Там, где надо.
Будто от собак зайчиха
Мчится лихо,
Будто белка мчит в родную
Глушь лесную;
Чтоб заставил расстараться
Братец братца,
Чтоб у них всегда во власти
Были снасти,
Чтоб ладья легко домчала
До причала,
Чтоб Макдональда ветрило
Воспарило.
XVI. Путешествие
И когда все необходимое было сделано и каждый воин без страха и без робости занял свое место, они подняли паруса на рассвете дня Святой Бригитты, отправляясь из устья Лох Эйнорт на Южном Уйсте[17].
Выпал солнца шарик хрупкий
Из скорлупки,
Небо стало темным, хмурым,
Стало бурым;
Серой синью придавило,
И явило
Все тартанные расцветки
Напоследки.
Кратко вспыхнуло при этом
Семицветом,
И возник меж туч и радуг
Беспорядок.
Пестрый парус взмыл над райной
Неслучайно;
Заплескалась ткань сухая,
Набухая
Над щеглой, еще душистой
И смолистой.
Провисать возжам негоже,
Дрогам тоже,
Их концами укрепили
На ветриле.
Все закреплено надежно,
Что возможно
Для бойцов высокорослых,
Что на веслах.
Свод небес, пустых и сирых,
В темных дырах;
Туча крылья распростерла,
Скалит жерла.
Вскинулось над морем шквала
Покрывало
Грубое, в чернильных пятнах
Неопрятных.
Бурей океан измотан,
И встает он
То холмом, а то порою
И горою.
Злилась бездна роковая,
Завывая,
Злобно чавкая волною,
Как слюною.
В искрах моря опахало[18]
Полыхало,
Громоносна и багряна
Шла моряна.
Шла валов гряда седая,
Наседая,
Даль угрюмо лиловела
И ревела.
К небу нас морская сила
Возносила —
Паруса на гребне вала
Нам срывало.
Вниз несла волна другая,
Настигая:
Висли, как волокна пряжи,
Наши тяжи.
Бури уханье в сувое
Громовое;
Волн стенанье роковое
Горше вдвое.
Все отчаянней, все пуще
Шквал ревущий,
Но и кормщик в гневе диком
Шит не лыком.
Гребни пенные срезаем
И сползаем
В преисподню тьму подводну,
Чуть не пó дну.
Толпы яростных, злорадных
Чудищ смрадных,
Полный горьких сожалений
Крик тюлений.
Бесконечная болтанка,
Лихоманка,
Мозга взорванного брызги,
Треск и взвизги.
Рвется вопль из водной бездны
Бесполезный:
«Не покиньте раб смиренных
В долах пенных!»
Если выглянешь из лодки
В миг короткий,
Всюду прикоснется взор твой
К рыбе мертвой.
С ложа сорванные хлябью,
Плыли рябью
Горы донных, безобразных
Слизней грязных.
Море закипело чашей
Гнусной каши
С кровью мрази ядовитой,
Клешневитой,
Тошнотворной, маслянистой
И когтистой,
Многоглавой, бесноватой
И рогатой.
Из пучин всплывали орды:
Злые морды,
Сонмы чудищ вездесущих
И орущих.
Изнывало в этом вое
Все живое,
Внемля эдакому ору,
Сгинуть впору.
И стихия не сдержала б
Горьких жалоб
Демонов глубинноводных,
Безысходных.
К цели мчимся полным ходом
Вдаль по водам,
И в борта носы дельфиньи
Тычут свиньи[19].
И ворочается море
В тяжкой хвори
Меж ладьей и дальней сушей
Грузной тушей.
Нас в дороге постепенно
Топит пена,
И гремит над синей бездной
Гром небесный.
Круглых молний длятся пляски
Средь оснастки,
И висит над нами скверный —
Запах серный.
С морем небеса смешались,
Не решались
Огнь, Земля, Вода и Воздух
Дать нам роздых.
Но, поняв, что мы не сгинем
В море синем,
Вдруг притихла ширь морская.
Размякая.
На ладье – печальный гомон:
Руль поломан,
Вышли весла из уключин,
Всяк измучен.
Напрочь порваны на части
Наши снасти,
Напрочь выдраны кусины
Парусины,
Покорежена с испода
Вся колода[20];
Разломались, как тростины,
Решетины,
Нашесть дыбится любая,
Погибая,
И трещит доска кривая
Бортовая.
Хоть еще ветрило плещет
И трепещет,
Но, похоже, лопнут вожжи
Чуть попозже.
Все заклепки расклепало,
Все пропало.
Ничего, сказать по чести,
Нет на месте!
На ладье царит усталость:
Всем досталось.
Верить в то, что цело судно.
Нынче трудно.
У пролива на Гебридах
Сделав выдох,
Проявила буря милость,
Притомилась.
Удалилась с небосвода
Непогода,
Уступив черед отраде
Синей глади.
И молитва клана смело
Возгремела:
Сохранила нас сегодня
Длань Господня.
Паруса часы свои
Отслужили.
Мы щеглу на дно ладьи
Положили.
Вот и кончена дорога
До порога,
Нас гребок сосновых весел
К суше бросил,
Сделать шаг всего один
Надо скоро:
Каррикфергус – наш притин
И опора.
Только пища и вода —
Вся награда.
Но отсюда никуда
Нам не надо.