Тилли сказала мне, что ее муж принес детские спасательные жилеты, которые хотел надеть на малышей перед тем, как посадить их на самое большое в округе дерево, когда вода начнет прибывать. Дети постарше обнимали меня и благодарили за то, что я принесла им игрушки. У нас в ванной нашлись влажные салфетки, и мамочки смогли сменить памперсы малышам.
К тому моменту, когда семьям нужно было уезжать, я уже прикипела к ним всей душой.
– Если не выдержит какая-нибудь дамба, приезжайте к нам. Мы не оставим вас в беде, – сказали мы, когда родители собирали детей. – Если Оровиллскую плотину прорвет, выбирайтесь из этой низины как можно быстрее. Беды не миновать.
– Если плотина не выдержит, я вернусь обратно в Мексику, – сказал один из мужчин. Мне не понадобилось просить Тилли перевести, хотя он говорил по-испански. Я положила руки ему на плечи:
– Если вам что-нибудь понадобится, даже самая малость, мы всегда будем рады помочь. – Я знаю, что этот мужчина меня понял, несмотря на то, что не очень хорошо говорил по-английски.
Сначала этого мужчину обняла я, а потом – мой муж. Я знаю, что Скотт почувствовал то же самое, что и я, – связь с этим человеком. Когда Оровиллская плотина была под угрозой прорыва, эти люди стали не просто пострадавшими, а близкими нам людьми. Они стали частью нашей семьи. Мы дружим и поныне.
Привет, чудак
Каждый наш друг – это целый мир для нас, мир, который мог бы и не родиться, но появился только благодаря нашей встрече с этим человеком.
– Если хочешь знать мое мнение, он какой-то чудаковатый. Неудивительно, что у него такие странные дети, – шептались мамочки у школьных ворот.
Я стояла в стороне, не решаясь подойти к этим женщинам, и ждала свою дочку. На часах было десять минут четвертого, значит, Поппи появится через пять минут.
Пол покраснел и уставился в землю. С ним никто никогда не разговаривал. Это жестоко, но он же сам виноват, оправдывала я себя: никогда не улыбнется, не скажет «привет». Одно и то же изо дня в день: десять минут четвертого, прислонившись к школьным воротам, я рассматриваю доску со старыми объявлениями. Набор в бассейн или давно прошедшие вечерние собрания для родителей.
Другие мамы продолжали тихо шушукаться, иногда вырывались холодные смешки. Интересно, может быть, они переключились на меня? Я тоже никогда ни с кем не разговаривала, наверняка и меня считали чудачкой.
Нужно было познакомиться со всеми, когда Поппи только начала ходить в школу. Но это было несколько месяцев назад, подходящий момент уже упущен. Все остальные родители успели разбиться на небольшие группки. У меня было ощущение, будто я сама вернулась в школьные годы. Столько раз я стояла на краю игровой площадки, не решаясь присоединится к остальным ребятам. Ко мне никогда никто не подходил, а я никогда не подходила к ним. Если бы мне тогда все-таки хватило смелости, все могло бы быть по-другому – радостнее.
Но вот прошло много лет, а я все еще стою в стороне, уткнувшись взглядом в свои ботинки. Возможно, я выглядела так же странно, как Пол. Скорее бы Поппи выбежала из школьных ворот, и мы бы пошли домой, стали пить чай и обсуждать прошедший день. Я надеялась, что дочка не вырастет такой же забитой, как я.
Близнецы Пола были на год старше Поппи. Значит, весь прошлый год он каждый день ждал детей у ворот. Неужели он постоянно вот так сгорал от смущения? А может, он и правда со странностями и ему все равно?
Я притворно зевнула и снова посмотрела на часы. Прошло всего лишь две минуты. Ждать звонка было невыносимо. Мамочки все так же продолжали коситься на Пола. Его щеки по-прежнему горели. Я подумала, замечали ли мальчики, что их папа всегда стоял один. Потом с уколом сожаления я подумала, замечала ли Поппи, что ее мама тоже всегда стояла одна.
Вдруг ноги будто сами меня куда-то понесли. Что ты творишь, скажи на милость? Я приближалась к Полу. Другие мамочки бросали на меня укоризненные взгляды, и мои щеки пылали. Вдруг я совершаю ужасную ошибку? Вдруг Пол на самом деле – чудак? Когда он смотрел, как я к нему подхожу, в его глазах читалось недоумение, даже испуг.
Ну теперь надо что-то сказать, подумала я. Иначе это ты выглядишь чудачкой!
– Здравствуйте, вы Пол, папа близняшек, да? – промямлила я. Тишина. Что я наделала? Отступать уже поздно, мелькнуло у меня в голове. Эти мамочки запишут меня в изгои вместе с ним!
Я, заикаясь, произнесла:
– Я Сэл, мама Поппи. Я просто подумала… почему бы не подойти и не поздороваться. – Главное – не останавливаться! – Мне кажется, глупо даже не сказать друг другу «привет» – мы же стоим тут каждый день в одно и то же время…
У меня пылали щеки. Пожалуйста, вымолви хоть слово, хоть что-нибудь! – взмолилась я про себя.
Никакого ответа. Моя застенчивость сжирала меня, внутри все разваливалось на кусочки. Я знала, что из этой затеи ничего хорошего не выйдет. Сгорая от стыда, я уже собиралась развернуться и пойти обратно к воротам, где стояла. Но вдруг он сказал:
– Привет, Сэл. Да, я Пол.
Он неуверенно протянул мне руку, и я ответила на рукопожатие. Другие мамочки уставились на нас раскрыв рты.
– Пожалуйста, простите, что я не поздоровался с вами раньше, – сказал он. – Понимаете, я плохо схожусь с людьми. – Конечно, я понимала – в этом мы с ним были схожи. – Я очень благодарен за то, что вы подошли. Это для меня много значит.
Мы начали разговаривать – ничего особенного: обсудили предстоящий школьный концерт и планы на каникулы. Я даже не заметила, как прозвенел школьный звонок. Дети вылетели из школы, рубашки торчали поверх штанов, волосы растрепаны, щеки горели румянцем. Гул разрастался, и из-за шума мы с Полом уже не слышали друг друга. Впервые за все время, стоя у школьных ворот на виду у этих сплетниц, мы искренне рассмеялись. Думаю, для нас обоих это много значило.
Поппи улыбнулась, когда увидела, что я разговариваю с Полом. Для нее это была весьма необычная картина! Близнецы Пола стояли, потупив взгляд, но на их лицах проступила застенчивая улыбка. На глазах наших детей зарождалась новая дружба.
С тех пор мы каждый день разговаривали в десять минут четвертого. Я узнала больше о Поле и его семье. Оказалось, у него легкая форма аутизма, которая передалась и его детям. Из-за этого им было сложно адаптироваться в обществе. Пол признался, что чувствовал себя очень неловко, когда забирал детей из школы, из-за других мам, перемывавших ему косточки. Но он их не винил и понимал, что иногда выглядел странным и угрюмым.
Я рассказала ему, в чем была причина моей застенчивости. Мы со смехом вспомнили, как несколько месяцев оба стояли у школьных ворот, стесняясь познакомиться друг с другом и с остальными родителями.
Поппи и мальчики стали неразлучными друзьями. Они видятся почти каждые выходные и часами играют, носятся по саду.
Благодаря нашей с Полом дружбе жизнь стала намного богаче. Мое «привет» в тот день стало для всех нас поворотной точкой. Я так рада, что набралась смелости подойти к человеку, даже если на вид он угрюмый, и подарить ему частичку добра.
Остальным родителям понадобилось какое-то время, чтобы подобрать с земли упавшие челюсти, но потом они перестали пялиться и хихикать. В последний день четверти мы с Полом подошли к ним, чтобы поздороваться. Мамочки повели себя довольно любезно, а одна даже призналась, что всегда начинала смеяться, когда волновалась. Она никогда не задумывалась, каким образом волнение проявляется у других людей. Мы, может, и не станем закадычными подругами, но стена неловкости пала: теперь мы часто болтаем все вместе.
Я никогда больше не смотрела на часы с нетерпением. Даже наоборот, теперь я всегда жду десяти минут четвертого. Скоро начинается новая четверть. Если я увижу, что какой-то родитель стоит в одиночку, я не упущу возможности сказать «привет».
Друзья на несколько минут
Жизнь начинается там, где заканчивается психологическая зона комфорта.
Мы сидели у меня в гостиной с подругами и болтали.
– Покажу вам фото из нашей последней поездки, – сказала одна и полезла за своим телефоном.
Я смущенно улыбнулась, на душе стало грустно. Мне очень хотелось увидеть эти фотографии. И путешествовать тоже хотелось. В очередной раз я мысленно прокляла заболевание сетчатки, которое украло мое зрение и приковало к дому.
Но мне удалось скрыть свои чувства под слегка вымученной улыбкой.
– Опиши для меня, пожалуйста, что ты там видела, – попросила я. – Вы не представляете, как мне хотелось бы куда-нибудь поехать!
– Ты вполне можешь это сделать, – заверила меня одна из подруг. – Авиакомпании предоставляют специальные услуги для незрячих пассажиров.
Специальные услуги? Неет. Мне очень сложно заставить себя попросить посторонних о помощи в соседнем магазине. О путешествиях в одиночку я даже думать боюсь.
Через несколько месяцев после того разговора мне позвонила двоюродная сестра из Боливии.
– Сколько лет, сколько зим, – сказала она по-испански. – Тебе надо приехать погостить, мы так давно с тобой не виделись.
Мне очень хотелось побывать в родном городе и пообщаться с родственниками. Я уже много лет мечтала их навестить. Сыновья были уже достаточно большими, чтобы некоторое время прожить с отцом. Авиабилет стоил вполне разумных денег. Единственное, с чем мне оставалось справиться, – это страх.
И я твердо решила побороть его. Сделав глубокий вдох, я сняла телефонную трубку, попросила оператора соединить меня с авиакомпанией и зарезервировала билет из Орландо до Ла-Паза в Боливии и обратно.
– Могу я еще чем-то вам помочь? – спросили на другом конце провода.
Я снова глубоко вздохнула:
– Можете. Я слепая и хотела бы узнать, предоставляете ли вы услуги поводыря в аэропорту.
– Секунду, мадам, – ответили в трубке.
Я почувствовала, как напряглись все мои мышцы. На самом деле я оказалась не такой храброй, как думала, но назад дороги уже не было. Меня пугало все, что связано с международным перелетом. Вдруг я сяду не на тот рейс и окажусь неизвестно где. Вдруг потеряю багаж, оступлюсь и упаду, или мне придется кого-то просить о помощи.
– Я заказала вам услуги сопровождающего. Что-нибудь еще?
Девушка говорила спокойно и вежливо. Казалось, она каждый день организует сопровождение для слепых людей, и это обычная процедура. Я немного успокоилась.
В день вылета в аэропорту Орландо все прошло прекрасно. Когда я прилетела в Ла-Паз, меня встретила родственница. Я с огромным удовольствием погостила в родном городе. После этой поездки я стала часто летать на самолетах.
Через много лет после этих событий, выступая с лекциями, я неоднократно рассказывала слушателям эту историю. Я стала мотивационным спикером, и моя карьера в этой области развивалась так же стремительно, как отрывается от земли самолет. Теперь я летаю несколько десятков раз в году.
Вся процедура, связанная с перелетами, отработана до автоматизма. В аэропорт меня подвозит муж, и мы прощаемся у его автомобиля. Я показываю документы на стойке регистрации, и веселье начинается. Ко мне приходит сопровождающий. Одной рукой я держусь за него, в другой у меня трость. Мы идем по зданию аэропорта и общаемся. Проходим металлодетекторы, и он доводит меня до нужного выхода на посадку.
Иногда случаются мелкие недоразумения. Однажды сопровождающая довела меня до места в салоне самолета и положила мою руку на спинку кресла.
– Вот ваше место, – сказала она.
– Спасибо! – Я протянула руку и положила ладонь на какой-то предмет, который тут же начал двигаться под моей рукой.
Тут я поняла, что случайно схватилась за лысину своего соседа. Я смутилась, но это был, как вы понимаете, не конец света. Иногда случаются комичные эпизоды, о которых я часто рассказываю своим слушателям.
Когда я приземляюсь в аэропорту, меня чаще всего встречают представители пригласившей организации. Это люди, которых я никогда не встречала, но через несколько минут я нахожу с ними общий язык, и мы становимся друзьями. В общем-то, все, кого я встречаю на жизненном пути, становятся моими друзьями на несколько минут – попутчики, которые сидят рядом со мной в самолете, сотрудники гостиниц, таксисты. Иногда люди раскрывают мне свои сердца и рассказывают очень личные и не всегда самые приятные подробности своей жизни. А некоторые становятся друзьями на долгие годы.
Часто люди интересуются, была ли я слепой с рождения. Я рассказываю им, что у меня наследственное заболевание. Я не скрываю преимущества, которые дает мне слепота. Все люди для меня очень красивые. И, выходя из дома без макияжа, я не переживаю, что плохо выгляжу.
Поездки помогли мне понять, что не стоит себя жалеть, и сделали более уверенной. В отличие от подруги, у которой все ее картинки находятся в смартфоне, свои впечатления я храню в сердце. Я создаю мысленное изображение людей, с которыми познакомилась и с которыми мне было хорошо.
Робин Уильямс, приходи
Доверяй тихому голосу, который говорит: «Это может сработать, давай попробуем!»
Когда я жила в Сан-Франциско, я часто посещала уроки импровизации в центре искусств Форт-Мейсон. Народу на уроках бывало по-разному: иногда человек двадцать пять, а иногда и больше полусотни. Наш преподаватель, актер Джим Кранна[10], следил, чтобы у всех было время и возможность отточить мастерство на сцене.
В тот день урок проходил как обычно. Комедийные актеры в обычном составе и несколько новичков мерились своими талантами – разыгрывали юмористические сценки. Всего мастер-класс длился три часа, через полтора часа нам дали перерыв на двадцать минут, во время которого мы пошли на улицу, чтобы в ближайшем ларьке купить кофе и закуски и подышать свежим воздухом.
И вдруг – подумать только – мимо нас, прогуливаясь с другом, прошел сам Робин Уильямс. Мы застыли на месте и не могли набраться смелости и просто сказать ему «привет». Послышались шепотки:
– Что я ему скажу? Что я ему скажу? Я не могу просто взять и сказать: «привет!»
На мгновение я замерла, но потом собралась с духом. Я подумала: сейчас или никогда. Не упусти момент! Я сказала:
– Ну, если вам, ребята, слабо, тогда я попрошу его, чтобы он пришел к нам на вторую половину урока.
В ответ они с сомнением пробормотали:
– Да, да, конечно. Ты попросишь Робина Уильямса прийти на наш театральный урок. Давай, вперед!
Я подошла к Робину и его другу и попросила их присоединиться к нам.
– У нас идет урок комедийной импровизации. Сейчас перерыв, но вы оказали бы нам огромную честь, если бы пришли на вторую половину урока.
Робин посмотрел мне прямо в глаза и не раздумывая сказал:
– Хорошо.
Это было как попросить старшеклассника прийти и поиграть с тобой. Когда Робин зашел в класс, Джим сказал:
– О боже, вы только посмотрите, кого Мишлен привела к нам на урок. – Его глаза сияли от удивления и восторга. – Сам Робин Уильямс!
Они с другом просидели с нами весь урок, а в конце Робин и Джим разыграли скетч. Классно было видеть, как великий комик настраивается, чтобы войти в роль. Мы наблюдали за тем, как Робин изменился в лице, когда физически и мысленно готовился перевоплотиться в своего выдуманного персонажа. Он выкладывался по полной, и мы были очарованы его игрой. Это было настоящее магическое действо.