– Марцио, пациенту проведена общая анестезия, через пятнадцать минут можно приступать.
– Я уже иду, – ответил Марцио и, захлопнув папку, направился к выходу.
Повернув ручку, он распахнул дверь и буквально столкнулся со стоящей на пороге Арианной. Она тоже держалась за ручку, только с другой стороны. Марцио на мгновение растерялся, почувствовав, как в груди что-то дернулось. Он беспомощно стоял и не мог отвести взгляд от этих зеленых глаз. Впрочем, Арианна тоже, как зачарованная, смотрела в его темные, почти черные глаза, не дыша и не шевелясь.
– Чао, – первым пришел в себя Марцио.
– Чао… – пробормотала Арианна. – Я… я… немного опоздала… Я была у Томмазо…
Сердце Марцио отчего-то пустилось в радостный танец. Только на лице никакой радости не отразилось. Напротив, оно помрачнело, потому что Марцио решительно не нравился этот непонятный ажиотаж под ребрами.
– Не нужно извиняться, – сухо произнес он. – Однако помни, что медик не имеет права опаздывать, – с сардонической усмешкой добавил он и покинул ординаторскую.
Анджело, который следовал за ним, коснулся плеча Арианны, желая смягчить выговор сурового коллеги:
– Чао. Переодевайся и приходи в операционную.
– Спасибо, – ответила она, тем не менее, новая волна раздражения забушевала внутри. Опоздание не было ее виной! Она действительно задержалась у Томмазо! Но делать было нечего. Снова подавив отрицательные эмоции, она быстро переоделась и направилась в операционную.
Арианна успела прийти вовремя: прямо к началу хирургического вмешательства. Пациент неподвижно лежал на операционном столе, покрытый голубыми простынями, блестящие инструменты уже были приготовлены и расположены на своих местах. Больного подключали к различным приборам, перфузиолог готовил свой аппарат искусственного кровообращения, а анестезиолог и его ассистентка возились с капельницей.
Арианна еще не всех своих коллег узнавала по глазам. Облаченные в одинаковые зеленые хирургические костюмы и шапочки, с масками на лицах, они все ей казались незнакомыми. Но почти черные холодные глаза она узнала бы из тысячи. Они сурово глянули на нее и вдруг слега прищурились. В них блеснул дьявольский огонек.
Едва Анджело произвел вскрытие грудной клетки, Марцио поднял голову и посмотрел на Арианну.
– Передай мне, пожалуйста, ретрактор. Знаешь, что это?
Глаза Арианны сверкнули, а губы под маской плотно сжались. Но в следующее мгновение она в притворном непонимании изогнула брови дугой.
– Рет… Рет… – что? – с иронией переспросила она.
Марцио хмыкнул и едва заметно покачал головой. Однако ему понравилось, что ассистентка обладает чувством юмора и способностью держать себя в руках. Ведь он почти физически почувствовал, как она рассердилась. То, что она смогла усмирить гнев и подыграть ему, покорило мрачного хирурга.
Операция оказалась самой банальной, и даже из-под контроля ничего не вышло. Потому Марцио не представился случай продемонстрировать свою гениальность. Он правда не особо-то к этому стремился. У него не было никакой потребности что-то кому-то демонстрировать и доказывать. А вот Арианна даже чуточку разочаровалась. Конечно, во всех действиях и решениях главного хирурга явно был виден высококлассный профессионализм, но ничего более. А Арианна, чтобы хоть как-то оправдать свое восхищение им, жаждала, чтобы он совершил на ее глазах какое-нибудь чудо. Да, она уже была наслышана о его подвигах, которыми, несомненно, можно восхищаться. Но его жестокое и циничное поведение в отношении пациентов должны были бы вызвать в ней неприязнь, отторжение, а она, напротив, восторгалась им, пусть и против собственной воли.
После завершения операции Марцио вместе с анестезиологом оценили состояние пациента.
– Можешь выводить из сна, – сказал Марцио.
– Давление мне не очень нравится, – задумчиво произнес анестезиолог.
– Полагаю, ты можешь увеличить дозу обезболивающего. И попроси кардиологов понаблюдать за ним. Тем не менее, операция прошла лучше, чем я ожидал. Будем надеяться, что осложнений не возникнет. В любом случае, я доступен при необходимости, у меня сегодня серьезных операций не предвидится.
– Спасибо, Марцио, – ответил анестезиолог и повез пациента в реанимационное отделение.
Марцио покинул операционный зал, стягивая с лица маску. Его коллеги уже успели избавиться от окровавленных халатов, когда он вышел к ним.
– Марцио, каково состояние синьора Бассо? В коридоре ждут его родственники… – спросил Анджело.
– Операция проведена, – последовал ответ, лишенный каких-либо эмоций. – Пока сложно что-либо сказать с уверенностью.
– Да, но они ведь волнуются, мы должны их успокоить, – несмело вмешалась Арианна.
– Я хирург, а не психолог, – пробурчал Марцио, кидая испачканную одежду в корзину.
Арианна шокировано смотрела на него.
– Не переживай, я поговорю с ними, – улыбнулся ей Анджело. – Или, если хочешь попрактиковаться, могу предоставить тебе эту возможность, – предложил он Арианне.
Ей пока не приходилось общаться с родственниками пациентов. Арианна пока только ассистировала, а ассистенты не проводят психологические беседы. Это дело лечащего врача и главного хирурга.
– Я, конечно, хотела бы попробовать, только я ведь всего лишь ассистентка…
– Чтобы сказать пару добрых слов и подарить надежду, не нужно быть главным хирургом, – хмыкнул Анджело. – Тем более сейчас действительно не время делать уверенные заявления, нужно подождать. Так что необходимо подбодрить общими словами.
– Хорошо, я займусь этим, – сказала Арианна, смерив Марцио неприязненным взором.
– Кажется, ты неприятно поразил девушку, – усмехнулся Анджело, посмотрев на Марцио, едва за Арианной закрылась дверь.
– Мне безразлично, что она обо мне думает, – скептически ответил Марцио. – Мне важно, чтобы пациент выжил, – добавил он и вместе с Анджело покинул помещение.
Глава 4
– Томмазо, я вчера изучил историю болезни синьоры, про которую ты говорил… – начал Марцио с порога, входя в кабинет директора.
– Какой синьоры? – рассеянно спросил Томмазо, отрываясь от монитора.
– Матери моей ассистентки.
– А, синьоры Гримальди, – понял Томмазо, а Марцио поморщился.
– Так вот, я могу предложить искусственный желудочек.
Томмазо задумчиво воззрился на него.
– Новая операция? Дело в том, что ей недавно залатали митральный клапан. Выдержит ли она вот так сразу еще одну операцию? – с сомнением спросил Томмазо. – Повременить нельзя?
– Я-то могу и вообще не делать. Но я так понимаю, она под большим риском умереть в любую минуту.
– После операции она чувствует себя куда лучше, – возразил Томмазо.
– Да, потому что ей вкалывают убойные дозы медикаментов, чтобы подавить все эти симптомы. Кончится тем, что у нее откажут почки, а состояние сердца вообще станет критическим.
– Понимаю… – сосредоточенно сдвинул брови Томмазо. – Сейчас она во флорентийском реабилитационном центре. Может, подождем окончание реабилитационного периода?
– Решайте сами, – пожал плечами Марцио. – Но я настоятельно рекомендую перевести ее в наш реабилитационный центр. Состояние у нее близко к критическому. Если что-то случится, я, по крайней мере, буду рядом, а на дорогу во Флоренцию может понадобиться уйма времени. И потом, в родной операционной работать приятней, хотя, разумеется, это ерунда…
– Ты говорил об этом Арианне? Что она думает?
– Послушай, ты привел ко мне пациента, с тобой я и решаю вопрос. Ты снимаешь с себя ответственность и перенаправляешь меня отныне к ней? – спокойно уточнил Марцио.
– Может, это было бы целесообразно. Ты лечащий врач, ты и общаешься с пациентом и его родственниками. А вам с Арианной обсудить этот вопрос, учитывая совместную работу, еще проще, – ответил Томмазо. Во-первых, это было разумно. Во-вторых, возможно, это помогло бы им наладить или улучшить отношения. – Логично, не правда ли?
– Несомненно, – непроницаемо ответил Марцио. – Хотя я предпочитаю работать, а не болтать и не заниматься уговорами.
– Понимаю. Но твои доводы мне кажутся вполне основательными, думаю, она примет твою точку зрения. Только будь с ней помягче, Марцио! – эмоционально произнес Томмазо. – Это ее мать, и Арианна очень переживает, понимаешь?
Еще бы он не понимал. Он понимал это, может, лучше, чем кто-либо другой.
– Чао, Томмазо, – не ответил на его вопрос Марцио и, круто развернувшись, покинул кабинет руководителя. Тот только руками всплеснул, поражаясь в очередной раз черствости подчиненного.
****
– Я хотел поговорить по поводу твоей матери, – улучшил Марцио минутку между операциями.
– Да? – затрепетала Арианна.
– Ей следует вживить кардиохирургическую помпу, – коротко заявил Марцио.
– Ту самую…, которую потом надо будет подзаряжать? – со странной интонацией спросила Арианна.
– Именно, – кивнул Марцио, будто речь шла об установке часовой капельницы.
– Мамма мия… – растерянно прошептала Арианна.
– А что? – не понял Марцио. – Это тебя как-то пугает?
– Не знаю… – тихо проговорила она. – Знаешь, я никогда вживую не видела таких операций и людей, которые имеют в черепе разъем и на ночь подключаются к розетке, чтобы подзарядить сердце… – неуверенно проговорила она.
Марцио в ступоре посмотрел на свою ассистентку. Он таких операций провел уже не одну. И именно он был одним из немногих хирургов, которые занимались научными исследованиями в этой области и проводили подобные операции. Марцио был в курсе самых передовых технологий и устройств и даже отчасти участвовал в их разработке. Для него это стало почти рутиной.
– Ну, вот и посмотришь, – пожал он плечами.
– У тебя просто сердца нет! – всплеснула Арианна руками. – Это ведь страшно: превратиться в робота, зависимого от электричества!
– А еще от исправности устройства и от наличия врачей в радиусе двух часов езды даже при видимом отсутствии неполадок. Но если смерть тебе кажется менее страшным выходом, мне остается только принять это, – ровным тоном ответил Марцио.
– Как ты можешь быть таким бездушным?! У тебя есть хоть какое-то сострадание к твоим пациентам?! – в отчаянии спросила Арианна.
– У меня есть способность сохранить им жизнь или подарить новую, куда лучшую. Считаю это куда более ценной характеристикой, – будничным тоном произнес Марцио.
Арианна в изнеможении опустилась на диван, стоящий в ординаторской, и закрыла лицо руками. Марцио украдкой смотрел на ее склоненную голову. И вновь сердце сжалось. От сострадания, от сочувствия. Ему даже захотелось провести рукой по этим каштаново-рыжим волосам, взъерошить их и сказать, что не так это страшно, как она себе представляет. Он смотрел на нее и усиленно боролся со своим необъяснимым порывом.
– Арианна, – постарался он сказать как можно равнодушнее, но она различила в тембре его голоса нотки душевности, – в реальности, все не так страшно, как ты себе нарисовала. Да, это несколько необычно – подзаряжаться ночью от розетки или менять аккумуляторы, будто ты мобильный телефон. Однако люди, которым была проведена подобная операция, из IV группы инвалидности переходили в I-ю. И живут они немало с такими устройствами… – странно резко оборвался его голос.
Арианна подняла голову, убрала руки от лица и воззрилась на него. В глазах ее стояли слезы, но не лились по щекам. Они словно застыли от удивления. Она-то уже убедилась, что Марцио на редкость бессердечный медик, а тут такая участливость… А еще это странное выражение в глазах!
– Среди твоих пациентов действительно есть те, кто прожил долго, ведя нормальный образ жизни? – спросила она дрожащим голосом.
– Да, – коротко ответил он, отводя взгляд и делая вид, что погрузился в работу.
В ординаторской повисла тишина, лишь тикающие часы да почти неслышный шум работающих компьютеров нарушал ее. Арианна не сводила с Марцио глаз, пытаясь понять, что скрывается за изменением неуловимых эмоций. В этом коротком «да» снова не слышалось никакого сострадания, Марцио опять напоминал бездушного робота. Но ведь до этого в нем однозначно вспыхнула искра! Арианна это точно уловила!
– Расскажи мне об этом подробнее… – попросила она.
– О чем именно?
– Об операции и о жизни после нее…
– В левый желудочек вживляется специальное устройство, а в черепе делается электрический разъем. Между собой они соединяются кабелем через шею. Это рутинная операция, – спокойно сказал Марцио. – А потом пациента обучают обслуживанию этого устройства и исправлению неполадок. И проблема не в том, чтобы подзаряжаться, а в том, чтобы не уезжать далеко от медиков, которые способны оказать быструю помощь в случае неисправностей в работе устройства.
Арианна была впечатлена. Она, разумеется, слышала о таких разработках, но все это казалось ей чем-то из области научной фантастики. В кардиохирургии она вращалась всего чуть более трех лет и ассистировала в куда более банальных операциях. Да и вообще, в той больнице, в которой она работала, таких хирургических вмешательств не проводилось.
– И каков риск?
– Инсульты, кровотечения, инфекции. Все очень индивидуально.
Арианна схватилась за голову. Марцио исподлобья посмотрел на нее и добавил:
– Сейчас риск куда меньше, чем это было лет 10-15 назад. Но даже тогда успешных исходов было немало. Короче, если решитесь, я в вашем распоряжении.
– Ты думаешь, это единственный выход? – обреченно спросила она.
– Если бы были другие пути, я бы о них рассказал. Ибо смысла утаивать альтернативы нет, – в его голосе послышалась сухость. Уговаривать пациентов он просто ненавидел!
– А если попробовать… – начала Арианна.
– Ты углубленно изучала методы лечения острой сердечной недостаточности? – прервал он ее.
– Нет, – мотнула Арианна головой.
– Я не перевариваю, когда пациент приходит к врачу и начинает советовать, как его лечить, – жестко сказал Марцио. – Сходить и посоветоваться можно к психологу. Я же ставлю диагноз и назначаю лечение. Советы я принимаю от коллег, хорошо разбирающихся в данном вопросе, но не от пациентов, их родственников или еще несостоявшихся медиков.
Арианна прикусила язык. Его тон и замечание были обидными, но она признавала, что он прав. Она в этом вопросе не являлась экспертом, а все ее колебания были продиктованы страхом. Страхом перед чем-то новым, плохо изученным, но главным образом – потому что это касалось ее родственницы, а не просто какого-то пациента.
Глубоко вздохнув, она с надеждой посмотрела на Марцио.
– Что теперь нужно делать?
Он одарил ее внимательным взглядом.
– Прежде всего, тебе следует поговорить обо всем этом с твоей матерью. Я не могу ее заставить согласиться на подобную операцию. Потом нужно перевести ее в наш реабилитационный центр, пока она еще в нормальном состоянии. А здесь, прежде всего, нужно сделать подробную эхокардиографию и многочисленные анализы крови. На основе результатов мы с анестезиологом обсудим детали.
– Хорошо, я поговорю с ней. И дам тебе знать.
Марцио ничего не ответил, лишь легонько кивнул в знак согласия и погрузился в написание отчета, будто мгновенно забыв о пребывании в ординаторской своей ассистентки. Разумеется, это было не так. Более того: она мешала ему полностью сосредоточиться на отчете.
А Арианна сидела с отсутствующим видом, погрузившись в собственные мысли. Ей так хотелось расспросить его подробнее об этой операции, о вероятных осложнениях, о последствиях, может, даже спросить телефоны тех его пациентов, которым Марцио спас жизнь установкой таких вот устройств, чтобы пообщаться с ними и узнать, как им живется с сердцем на аккумуляторах. Но Марцио сидел с таким выражением лица, будто всем своим видом хотел показать, что консультаций не дает. Он уже несколько раз намекнул ей, что пообщаться – это не к нему. Он только жизни человеческие спасает. В крайнем случае, просто штопает сердца и сосуды.