– Постойте, – сказала я. – Как вас зовут?
– Марго, – усмехнулась она.
– Я понимаю, что мы наверняка виделись и раньше, но… Я попала в ДТП и… моя память… ну, она пропала.
Она кивнула мне, словно я только что сообщила ей, что у меня дома живет единорог, и вскоре вернулась с кофе, но без меню. Я не успела ничего у нее спросить, как робкий двадцатилетний парень поставил передо мной тарелку, сказал «бон аппетит» и убежал на кухню.
Я поглядела на мой, вероятно, обычный завтрак: одно яйцо пашот, посыпанное черным перцем, на листьях подвядшего шпината. Парочка за соседним столиком с удовольствием ела киш, пирог с заварным кремом, свежий, только что из духовки. За другим столиком мужчина читал газету и уплетал соблазнительнейшие яйца бенедикт. Я разочарованно взирала на свой завтрак, сделала глоток кофе, а в это время ко мне направился мужчина в белом халате, импозантный, с красивым, точеным лицом и темными волнистыми волосами, слегка окрашенными сединой на висках.
– Надеюсь, сегодня мы не сделали ошибок, – сказал он с осторожной улыбкой. У него были добрые глаза, почти знакомые.
– Ошибок? – Я посмотрела в его карие глаза. – О нет, нет, – ответила я через минуту, взглянув на мой нетронутый завтрак и снова на него. – Нет, все… превосходно. Просто я… – Вздохнув, я жестом показала на стул напротив меня. – У вас найдется минута… чтобы присесть?
Он удивился и даже был чуточку смущен, но кивнул и сел за мой столик.
Я наклонилась ближе к нему и сказала, понизив голос:
– Дело вот в чем. Думаю, вы знаете меня, и я тут регулярная посетительница. Но я вас не помню. Я ничего не помню. Я угодила в аварию и в результате… ну… потеряла память. Теперь я стараюсь собрать по кусочкам мою жизнь.
– О, – ответил мужчина. – Мне очень жаль это слышать. Конечно, я готов вам помочь.
Я протянула ему руку.
– Пожалуй, для начала нам надо познакомиться. – Я чувствовала, что старшая официантка прожигала взглядом дыру в моем правом боку. – Я Каролина.
Он пожал мне руку, удивленно и настороженно.
– Я Виктор. Я владелец этого заведения – вообще-то, с недавнего времени. Конечно, ноша тяжелая, но работы я не боюсь. Большую часть блюд я готовлю сам, хотя у меня несколько превосходных помощников, поэтому сам я никогда не режу лук – терпеть этого не могу.
Я улыбнулась и показала на старшую официантку.
– А Марго? Я преувеличиваю или она хочет швырнуть мне в лицо меню?
Виктор усмехнулся.
– Значит, я угадала. Я последняя дрянь.
Он засмеялся.
– Нет-нет, вы не дрянь.
– Тогда кто?
Он с любопытством поглядел на меня.
– Я слишком мало вас знаю, чтобы ответить на ваш вопрос.
Я выпрямила спину.
– Справедливо. Но если я должна извиниться перед кем-то, то, надеюсь, мне скажут об этом.
– Я уверен, что извиняться нет нужды, – с улыбкой заявил Виктор. – И не переживайте из-за Марго. Она мать-одиночка и ездит на работу издалека, с окраины. У нее много своих проблем.
Я подозревала, что он что-то недоговаривает, но удовольствовалась услышанным. Я бросила взгляд на свою тарелку и нахмурилась.
– Если мое меню на завтрак отражает мою личность, – заметила я с сарказмом, – то в мой адрес звучит куча насмешек.
Виктор засмеялся.
– Возможно.
Я вздохнула и оглядела зал.
– Значит, вы недавно купили этот ресторан?
Виктор кашлянул.
– Да, можно сказать, что это одна из жемчужин Парижа; им владела одна семья почти сто лет. – Он помолчал. – Остановите меня, если я слишком разговорюсь или если вы… вспомните что-то, что я уже вам говорил.
– Вы не представляете, как мне сейчас хочется, чтобы вы разговорились!
– Окей. – Он усмехнулся. – Вообще-то, я пришел в ужас, когда увидел, что бистро выставлено на продажу, и поскорее его ухватил. Я слегка изменил меню, но, кроме этого, не делал никаких больших шагов.
– И не нужно, – убежденно заявила я. – По-моему, тут все… идеально.
– А еще с богатой историей, – продолжал он. – Гертруда Стайн, Хемингуэй, Фицджеральд – все они обедали здесь. Когда нацисты захватили Париж, эти стены устояли. Меню со временем менялось, но мы всегда подавали стейк средней прожарки, качественный завтрак и превосходное мартини.
– Чего еще можно желать? – спросила я с улыбкой. Он кивнул.
– Я приходил сюда еще мальчишкой – каждое воскресенье с моей матушкой. Всю неделю я ждал этого, ведь это означало, что я съем на десерт крем-брюле и подольше не лягу спать.
– И вы всегда мечтали купить этот ресторан?
Он покачал головой и направил взгляд в какую-то точку на стене за моей спиной или скорее в какое-то место в его памяти, далекое-далекое.
– Вообще-то, нет. Я никогда не думал, что мне выпадет такой шанс. К тому же жизнь повернула меня в другую сторону. – Он долго молчал. – Но когда представилась возможность, я решил, что будет правильно, если я его куплю. Впрочем, хватит обо мне. Нам надо говорить о вас.
Я кивнула и сделала большой глоток эспрессо.
– Странно просить незнакомого мне человека рассказывать мне про меня. Мне хочется узнать больше подробностей.
– Подробностей? Не знаю. Но я могу сообщить вам о моих впечатлениях.
– Пожалуйста, – попросила я. Он вздохнул.
– Я знаю, что вы приходите каждое утро ровно в семь тридцать, ни на минуту раньше или позже. Вы заказываете одно и то же. – Он показал на мою тарелку. Яйцо пашот на шпинате. И ни с кем не разговариваете.
Я усмехнулась.
– Ясно, я еще та тусовщица.
Он долго молчал и глядел на меня так, словно я сказала ужасно странную вещь.
– Что такое?
Он покачал головой.
– Просто… вы улыбаетесь.
– И это что… странно?
Он заглянул мне в глаза.
– Вы никогда не улыбаетесь.
Я потерла то место на голове, которое пострадало сильнее всего. Оно до сих пор было болезненным, но уже не так, как в больнице.
– Ого, – сказала я. – Кажется, я была жалкой и несчастной.
Он напряженно улыбнулся.
– Я бы так не сказал.
– Судя по вашим словам, очень жалкой.
– Нет, нет, пожалуйста, не преувеличивайте, – убежденно заявил он.
– Тогда что? Я просто была замкнутой?
– Нет, Каролина, если вам интересно услышать мое скромное мнение…
– Да, да, пожалуйста. Мне интересно все, что вы можете мне сказать.
Он нахмурился.
– По-моему, вы просто очень… печальная.
– Почему? – Я наклонилась ближе к нему, словно этот незнакомец держал в руке ключ, отпирающий мои воспоминания, – но, увы, ключа у него не было.
– Простите. – Он пожал плечами. – Мне жаль, что я больше ничем не могу вам помочь. – Он встал, услышав, как его позвали из кухни.
– Постойте, – попросила я. – Вы можете сказать мне что-нибудь еще? Как я могла стать такой печальной, жалкой, угрюмой? – Я снова поглядела на Марго и с сожалением покачала головой. – Вероятно, я обругала ее когда-то.
Он поправил свой фартук.
– Работая в ресторане, много узнаешь о людях. Ты видишь все, от красоты до безобразия, и со всеми промежуточными оттенками. С годами я твердо понял одну вещь – что обиженные люди сами обижают других людей.
– Обиженные люди обижают других людей, – повторила я. – Ого.
– Может, вы не знаете причину, Каролина, но вы обижаете.
Я жадно ловила каждое его слово, но он замолчал.
– Простите, я должен вернуться на кухню. Но завтра для вас будут готовы яйцо пашот и шпинат.
Возможно, я обиженная особа, но я решила, что не стану обижать других. Больше не стану. И мне пора есть вкусные блюда.
– Спасибо, но завтра я, пожалуй, съем вместо этого киш.
– Превосходная идея, – одобрил он.
Улицы Парижа казались мне лабиринтом. Запрокинув голову, я глядела на дома, возвышавшиеся над узкими улицами; их балконы обрамляла ярко-розовая герань. Куда мне пойти, направо или налево? Трудно поверить, но я вроде прожила тут три года. Я остановилась и спросила по-французски дорогу у старушки; мои слова прозвучали изысканно и литературно. Интересно, какие еще у меня есть латентные навыки? Возможно, я умею делать шпагат или читать наоборот Клятву верности флагу[1]. Чем больше качеств я открывала в себе, тем меньше понимала что-либо.
Вдалеке я заметила салон Apple, зашла в него и обратилась к продавщице с кольцом в носу и синими волосами. Я объяснила по-английски мою проблему, а она скептически посмотрела на меня.
– Вам придется это стереть, – наконец ответила она по-французски.
Я покачала головой.
– Вы меня не поняли. У меня амнезия. Я попала в аварию и неделю пролежала в больнице. – Я подняла мой ноутбук. – Мне нужно открыть этот компьютер.
Она тупо смотрела на меня, словно я только что сообщила ей, что я дочь Стива Джобса и хочу, чтобы она прислала мне по одному экземпляру всех гаджетов магазина, а счет направила отцовской фирме.
– Пожалуйста, – попросила я.
Она что-то сообщила по головной гарнитуре, и через минуту появился мужчина лет пятидесяти.
– Мне жаль, – сказал он голосом робота, – но мы не можем ничем вам помочь, поскольку на вашем компьютере установлен защищенный пароль. – Он открыл мой ноутбук и показал на экран. – Вы не получите доступ к защищенным паролем файлам, но можете залогиниться как гостевой пользователь. Так вы сможете пользоваться девайсом.
– Спасибо, – уныло пробормотала я и направилась к двери.
Я долго и бесцельно бродила по улицам, пока они не стали вновь казаться мне знакомыми. Мой внутренний компас, вероятно, знал, как привести меня домой, и через некоторое время я увидела впереди «Бистро Жанти». Было уже около семи вечера, и мой желудок урчал. Я вспомнила владельца ресторана, проявившего ко мне доброту. Не покажется ли ему странным, если я вернусь и пообедаю?
Я вспомнила, что он говорил про стейк, и отбросила сомнения. Когда я вошла в зал, меня встретила другая старшая официантка, темноволосая и постарше. Непонятно, знала она меня или нет.
– Вы одна? – спросила она. Я кивнула. В ресторане было многолюдно, но я заметила свободное место возле бара, и она отвела меня к стойке и оставила с меню и стаканом воды.
Я достала из сумочки телефон, только что заряженный в салоне Apple, и порадовалась, что на нем не установлен пароль. Открыла мою переписку, но все мои тексты, кажется, были удалены. Мои контакты тоже не представляли особого интереса – только список имен, которых я не знала. Не было «Фейсбука» с «Твиттером», где я могла бы порыться. Я открыла папку с фотографиями и обнаружила там только две картинки: одна – задний дворик дома с пальмами и бассейном. Я вспомнила картину на стене в квартире, ту, где чаша с лимонами. На следующем фото две фигуры где-то на пляже. Мужчина и маленькая девочка держатся за руки, стоя спиной к камере.
Странно. Почему только эти фото и больше ничего?
– Простите, – услышала я за спиной мужской голос, и кто-то хлопнул меня по плечу. – Каролина?
– Да, – ответила я и, убрав телефон в сумку, повернулась к нему. – Простите, мы знакомы?
– Это я, Жан-Поль. – Он был высокий, элегантный, красивый. – Пожалуй, ты тогда выпила несколько бокалов вина, но ты наверняка меня вспомнишь.
– Да-да, конечно, – подыграла я – не хотела показаться невежливой.
– Это место не занято? – спросил он, показав на стул рядом со мной.
– Нет, нет, – ответила я.
– Отлично. – Он сел. – Я рад тебя видеть. Ты получила мое письмо?
Я осторожно разглядывала его лицо. Очевидно, мы знакомы. Но как? Я обвела глазами ресторан, отыскивая Виктора, в надежде, что он поможет мне понять ситуацию, но не видела его.
– Нет, не получила, извини, – смущенно ответила я, глядя на сумочку.
– Я звонил тебе несколько раз.
– Я была… занята.
– Ладно, ничего… – Он усмехнулся. – Ты выпьешь со мной?
– Конечно, – ответила я, и в этот момент из кухни вышел Виктор. Его глаза немедленно встретились с моими, но он не подошел. Вместо этого он что-то отдал официантке и снова скрылся за двойными дверями.
Мой компаньон подозвал бармена и заказал нам по мартини. Первый глоток оглушил меня, но вкус был приятный. Я сделала еще один глоток и еще. Через несколько минут мое тело наполнилось теплом, и я чувствовала себя слегка онемевшей.
– Как тебя зовут? Скажи еще раз, – попросила я.
– Жан-Поль, – засмеялся он. – Видно, в тот раз ты выпила больше, чем я думал. – Он заказал по второй порции мартини и стал рассказывать мне про лекцию, которую он читал сегодня в университете, где он профессор чего-то там. Я слушала его вполуха, но на самом деле глядела на кухню и ждала, когда из нее выйдет Виктор. Потом прибыла третья порция мартини, а также мой стейк, я с удовольствием ела каждый кусочек, а Жан-Поль рассуждал о достоинствах экзистенциального мышления в современном мире или что-то типа того. После первой порции мартини я оставила всякую надежду уследить за его великими идеями. В половине десятого я чувствовала себя легче перышка и еле заметила, что его рука опустилась вниз и трогала мою коленку.
– Это было так классно, – сказал он.
«Неужели?» – подумала я. Кажется, я не говорила ничего, кроме «о», «да», «нет», «классно». Если честно, я с трудом помнила его слова. Но в зале играла музыка, на него было приятно посмотреть, да и кто еще мог сидеть рядом со мной у барной стойки?
– Можно я провожу тебя домой? – спросил он, наклоняясь ближе ко мне, и в это время за стойкой появился Виктор.
– Ну, еще раз привет, – сказал Виктор, подливая мне воды, потом кивнул Жан-Полю. Не могу сказать, знали они друг друга или нет, но в их разговоре чувствовалась какая-то… напряженность.
– Мы хотим заплатить, – сказал Жан-Поль.
– Без десерта? – удивился Виктор.
– Это не для нас, – ответил он.
– Жалко. – Виктор посмотрел на меня. – Даже не хотите крем-брюле?
– Я хочу, – говорю я. – Пожалуйста, принесите мне.
Виктор ушел с нашим заказом на кухню и через мгновение поставил передо мной карамелизованное чудо.
Жан-Поль первым зачерпнул его и тут же положил ложку на стол.
– Слишком сладко, на мой вкус.
Попробовала я и закрыла глаза, наслаждаясь вкусовыми оттенками.
– Потрясающе.
– Хочешь еще выпить? – предложил Жан-Поль.
Я не успела ответить, как вмешался Виктор, глядя на меня:
– Тебе не кажется, что ты достаточно выпила?
Возможно, его намерения были самыми правильными, но меня неприятно задел его тон.
– Справедливое замечание, – сказал Жан-Поль, протягивая Виктору кредитную карточку. – Зачем нам пить здесь, когда мы можем это сделать у тебя дома?
Мне кажется, что я уловила в глазах Виктора искорку озабоченности или… чего-то такого, но лишь на долю секунды. Жан-Поль встал и пошел к двери, а я рылась в сумочке. Мартини подействовало, и я, пошатываясь, встала со стула.
– Осторожнее, – шепнул мне Виктор из-за стойки. – Он настоящая акула.
Я приняла к сведению его слова и все же удивилась: если Виктор искренне заботился обо мне, почему он сам не предложил проводить меня домой? К тому же Жан-Поль казался мне вполне приятным, хоть и чуточку эгоистом.
– Доброй ночи, – сказала я Виктору, когда Жан-Поль обнял меня за талию.
– Вот мы и пришли, – сказала я, когда мы остановились возле моего дома. – Спасибо за компанию. Вечер получился приятный.
– Что? Ты даже не приглашаешь меня к себе? Ты ведь знаешь, как меня интересует история улицы Клер. Нет, ты меня просто терзаешь.
В какой-то момент я хотела его прогнать, но потом увидела справа от меня чью-то тень. При тусклом свете фонарей мне померещилось, что кто-то выглянул из-за угла дома и тут же исчез.
– Ты это видел? – спросила я у Жан-Поля.
– Что?
– Да так, – пробормотала я, слегка запинаясь. – Пожалуй, я слишком много выпила.
– Тогда позволь проводить тебя наверх, – сказал он, взял меня за руку и крепко обнял за талию. Внезапно все вокруг меня пришло в движение. Над головой мигал, стробировал уличный фонарь, лицо Жан-Поля то расплывалось, то входило в фокус, а у меня подгибались ноги и уплывало сознание.
Я открыла глаза и испугалась, не понимая, где я оказалась, но потом постепенно поняла: я лежала на софе в моей гостиной, укрытая одеялом. Я села, сжав ладонями голову, и посмотрела на настенные часы: 3 часа 34 минуты утра. В мой мозг хлынули кричащие воспоминания о прошедшем вечере: Жан-Поль, мартини, «Бистро Жанти», неодобрительный взгляд Виктора. Вероятно, я потеряла сознание. Неужели Жан-Поль отнес меня наверх? Я оглядела себя и с облегчением увидела, что я полностью одета, но сразу ужаснулась, что рисковала собственной безопасностью. Тут же поклялась сама себе не пить больше мартини и смочила на кухне пересохшую глотку тремя стаканами воды.