– Как долго вы будете сращивать провода?
– Сначала нужно найти место, где они расплавились.
– Вчера вечером двигатель заводился, – вмешался Коротышка. – Потом он проработал две минуты, и мы его заглушили. И всю ночь он охлаждался. Как могли расплавиться провода?
Питер ничего не ответил.
– Он просто спросил, – сказала Патти. – На случай, если расплавленный провод – это ложный след. Мы не хотели бы зря отнимать ваше время. Вы такой милый, что нам помогаете…
– Все нормально, – сказал Питер. – Это вполне естественный вопрос. Когда вы выключаете двигатель, перестают работать вентилятор радиатора и водяной насос. Прекращается принудительное охлаждение и циркуляция. Самая горячая вода пассивно поднимается в верхнюю часть головки цилиндра. И поверхностная температура в первый час может повыситься. Может быть, провод в каком-то месте касался металла.
Он нырнул под капот и немного подумал. Проследил пальцем цепи, изучил провода, подвижные части и сочленения, осмотрел аккумулятор. При помощи отвертки проверил, надежно ли прикреплены клеммы. Потом отошел в сторону и предложил:
– Давайте попробуем завести ее еще раз.
Коротышка забрался на водительское сиденье, оставив ноги стоять на земле, повернул голову к приборной доске и положил руку на ключ зажигания. Потом вопросительно посмотрел на Питера. Тот кивнул. Коротышка повернул ключ.
Ничего не произошло. Совсем ничего. Они не услышали даже щелчка, гудения или покашливания. С тем же успехом можно было не поворачивать ключ. Полная инертность. Тихо, как в могиле. Мертв, как самый мертвый мертвец.
Элизабет Касл оторвала взгляд от монитора и посмотрела куда-то в сторону, словно обдумывала возможные варианты сценария и последовательность шагов при разных обстоятельствах. Скажем, решила, что Ричер – идиот, который перепутал город; в таком случае ей требовалось от него избавиться. Конечно же, вежливо, но быстро и эффективно.
– Вероятно, они арендовали жилье, – предположила Элизабет. – Так поступали большинство людей. Владельцы жилья платят налоги. Нам придется найти их каким-то другим способом. Они были фермерами?
– Я так не думаю, – ответил Ричер. – Не помню историй о том, что отцу приходилось вставать рано утром и кормить кур перед тем, как пройти двадцать миль до школы, к тому же поднимаясь в гору. Ведь именно такие рассказывают фермеры, не так ли? Но я не слышал ничего подобного.
– Тогда я даже не знаю, с чего следует начать.
– Лучше всего – с книги записи рождений, – предложил Ричер.
– Но здесь архивы округа, а не города, которые находятся довольно далеко отсюда. Может быть, вам следует начать с данных переписи населения? Ваш отец должен был попасть в две переписи, в первый раз примерно в два года, а второй – когда ему исполнилось двенадцать.
– А где их можно найти? – спросил Ричер.
– Они в архиве округа, только в другом офисе, который расположен поближе.
– И сколько всего таких офисов?
– Довольно много.
Она дала ему адрес нужного ему места и подробно объяснила, как туда добраться. Ричер попрощался и вышел. Миновал гостиницу, где провел прошлую ночь, прошел мимо кафе, куда собирался зайти, чтобы поесть. И теперь шагал на юго-восток по центральным кварталам, по изношенным тротуарам, которым вполне могло быть восемьдесят лет. Или даже сто. Магазины чистые и аккуратные; многие из них торговали кухонной утварью и посудой, а также огромным количеством товаров, связанных с приготовлением и поглощением пищи. Попадались и обувные лавки, а также те, где продавались сумки.
Здание, которое искал Ричер, оказалось современной низкой и широкой постройкой и занимало место сразу двух домов. Оно выглядело бы уместно в университетском городке в окружении компьютерных лабораторий. Впрочем, так и было. Ричер понял, что представлял ряды полок, заполненных покрывшимися плесенью документами, написанными от руки выцветшими чернилами и перевязанными бечевкой. Конечно, все это существовало где-то, но только не здесь. Документы уже три месяца находились на хранении, после того как их скопировали, каталогизировали и индексировали в компьютере. Нужные сведения теперь можно было получить не при помощи тучи пыли и тележки на колесах, а при помощи щелчка мыши и жужжащего принтера.
Современный мир.
Ричер вошел и направился к стойке регистрации, которая могла находиться в современном музее или приемной преуспевающего дантиста. За стойкой сидел парень, выглядевший так, словно его отправили сюда в качестве наказания. Ричер поздоровался. Наказанный поднял глаза, но не ответил. Джек сказал, что ему нужно получить сведения двух переписей населения.
– Касательно каких людей? – спросил парень, всем своим видом показывая, что ему совершенно все равно.
– Родившихся здесь, – ответил Ричер.
Клерк смотрел на него с недоумением.
– В Лаконии, – сказал Джек. – Нью-Гэмпшир, США, Северная Америка, мир, Солнечная система, галактика, вселенная.
– Почему двух?
– Почему нет?
– Какие годы?
Ричер ответил, сначала назвал год, когда его отцу было два года, потом двенадцать.
– Вы являетесь постоянным жителем округа? – последовал следующий вопрос.
– А вам это зачем?
– Финансирование. Никто не работает задаром. Но местные жители имеют право на бесплатное обслуживание.
– Я пробыл здесь достаточно долго, – сказал Ричер. – Во всяком случае, не меньше, чем в других местах, где побывал в последнее время.
– Какова причина ваших поисков?
– Разве это имеет значение? – поинтересовался Джек.
– У нас есть ряд вопросов, на которые следует давать ответы.
– Семейная история, – сказал Ричер.
– А теперь мне нужно ваше имя, – заявил Наказанный.
– Зачем?
– Мы должны сдавать отчеты. И записывать имена, чтобы никто не подумал, будто мы занимаемся приписками.
– Вы можете выдумывать имена целый день.
– Мы должны увидеть удостоверение личности.
– Зачем? Разве данная информация не является публичной собственностью? – спросил Ричер.
– Добро пожаловать в реальный мир, – заявил клерк.
Джек показал ему паспорт.
– Вы родились в Берлине, – заметил Наказанный.
– Верно, – ответил Ричер.
– Но Берлин находится совсем не в Нью-Гэмпшире.
– Тут есть какая-то проблема? Вы полагаете, что я иностранный шпион, которого отправили сюда, чтобы подорвать то, что случилось здесь девяносто лет назад?
Клерк написал «Ричер» в верхней клетке таблицы.
– Кабинка номер два, мистер Ричер, – сказал он, показав на противоположную стену.
Джек вошел в замкнутое прямоугольное пространство со слабым освещением и длинными кленовыми столами, разделенными на отсеки. В каждом стояли стул, обитый твидом, и компьютер с плоским экраном; на столе лежали заточенный карандаш и тонкий блокнот с названием округа, как в хорошем отеле. На полу толстый ковер. Стены декорированы тканью. Деревянная мебель очень высокого качества. Ричер подумал, что это помещение обошлось городу в миллион долларов.
Он сел в отсеке номер два, и перед ним тут же ожил монитор – голубой фон, на экране две маленьких иконки в правом верхнем углу, совсем как почтовые марки на конверте. Ричер не был опытным пользователем, но ему доводилось иметь дело с компьютерами, а еще он видел, как это делают другие. Теперь даже в дешевых отелях у портье имеется компьютер, и Ричер не раз наблюдал, как клерк щелкает мышкой, просматривает списки и печатает. Прошли те времена, когда ты мог просто положить на стойку пару купюр и получал большой бронзовый ключ от номера.
Он переместил мышку и направил стрелку к иконкам, поскольку знал, что там находятся файлы. Или папки с файлами. По ним нужно кликнуть, и они открываются. Ричер так и не понял, когда нужно нажать на кнопку мыши один раз, а когда дважды. Он видел, как это делают и так, и так. Обычно он щелкал дважды. Если есть сомнение, то… и так далее. Может быть, это не помогало, но никогда не вредило. Все равно что выстрелить кому-то в голову. Двойное попадание вреда тебе не принесет.
Ричер навел стрелку на левую иконку, дважды щелкнул мышкой, и экран тут же сменил цвет на серый, как на палубе военного корабля. В центре появилось черно-белое изображение заглавной страницы правительственного отчета, точно свежая копия, отпечатанная чопорным старомодным шрифтом государственных печатных машинок. Наверху было написано: «Министерство торговли США, Р. П. Ламонт, секретарь, Бюро переписи населения, В. М. Стюарт, директор». В середине шла надпись: «Пятнадцатая перепись населения Соединенных Штатов, результаты для муниципалитета Лаконии, Нью-Гэмпшир». Внизу Ричер прочитал: «Для продажи управляющему документами, Вашингтон, округ Колумбия, цена 1 доллар».
Джек видел верхнюю часть второй страницы, появившуюся внизу экрана. Тут все было понятно – требовалось прокрутить изображение при помощи маленького колесика мышки. Оно находилось ровно посередине, между «лопатками». Под подушечкой указательного пальца. Удобно. Интуитивно. Ричер бегло просмотрел вступление, где говорилось главным образом об улучшениях в методологии, сделанных после четырнадцатой переписи. И в самом деле, хвастовством тут не пахло. Скорее разговор одного ботаника с другим – даже в те времена. Вещи, которые необходимо знать, если ты любишь считать людей.
Дальше шли списки, обычные имена и старые профессии, и перед Ричером начал разворачиваться мир девяностолетней давности. Производители пуговиц и шляп, перчаточники, рабочие, добытчики живицы, железнодорожные инженеры, продавцы шелка и лудильщики. Имелся даже отдельный раздел, озаглавленный: «Необычные профессии для детей». Большинство из них оптимистично назывались учениками. Или помощниками. Кузнецы, каменщики, машинисты, разливщики, плавильщики.
Но не нашлось Ричеров. Только не в Лаконии, Нью-Гэмпшир, в тот момент, когда Стэну было два года.
Ричер вернулся к началу списку и просмотрел его еще раз, обращая особое внимание на колонку, где речь шла о детях, находившихся на иждивении. Может быть, произошел какой-то ужасный несчастный случай, и сироту Стэна взяли в свою семью добрые соседи, не связанные с ним родственными узами. И внесли его имя в перепись.
Однако он не нашел находившихся на иждивении детей по имени Стэн Ричер. Не в Лаконии, Нью-Гэмпшир, в тот период, когда его отцу было два года.
Ричер заметил место в левой верхней части экрана, где имелось три маленьких кнопки – красная, оранжевая и зеленая, точно три крошечных сигнала светофора, лежавшего на боку. Он дважды кликнул на красную, и документ закрылся. Тогда Джек открыл другую иконку справа и обнаружил шестнадцатую перепись, имя другого секретаря, другого директора, но с новыми существенными улучшениями по сравнению с предыдущей переписью. Затем шли списки, теперь уже восьмидесятилетней давности, которые несколько отличались от предыдущих; появились новые должности на фабриках, стало меньше фермеров.
Но Ричеров по-прежнему не было.
Не в Лаконии, Нью-Гэмпшир, в тот год, когда Стэну Ричеру исполнилось двенадцать лет.
Ричер дважды щелкнул мышкой по красной кнопке, и документ закрылся.
Глава 05
Коротышка еще раз повернул ключ зажигания, и вновь ничего не произошло; раздался лишь тихий механический щелчок, когда что-то повернулось внутри рулевой колонки. Обычно его заглушает шум оживающей машины. Как щелчок курка перед выстрелом.
Но только не в это утро. «Хонда» ни на что не реагировала. Как старая больная собака, умершая ночью. Она перешла в совершенно другую категорию. Никакого ответа. Силы покинули машину.
– Думаю, нам следует вызвать механика, – сказала Патти.
Питер посмотрел мимо нее, куда-то ей за плечо; она повернулась и увидела троих его приятелей, которые направлялись в их сторону. От дома или амбара. Главный, как всегда, шагал впереди – Марк, заселивший их в номер накануне вечером, а потом пригласивший на ужин. Тот, что улыбался. За ним шел Стивен, далее – Роберт.
– Как у вас дела сегодня утром? – спросил Марк, когда они подошли.
– Не слишком хорошо, – ответил Питер.
– Что с машиной?
– Трудно сказать. Двигатель умер. Я думаю, там что-то прогорело.
– Нужно вызвать механика, – сказала Патти. – Мы больше не хотим отнимать у вас время.
– Вчера она заводилась, – заявил Коротышка. – После первого же поворота ключа.
Марк улыбнулся:
– Да, верно.
– А теперь двигатель ни на что не реагирует. Я это просто говорю. Я знаю свою машину, – продолжал Коротышка. – Она у меня очень давно. У нее бывали хорошие и плохие дни, но она еще ни разу не умирала.
Марк довольно долго молчал. Потом снова улыбнулся.
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – сказал он.
– Может быть, все стало плохо после того, как в двигателе поковырялись…
– Вы думаете, его испортил Питер?
– Ну что-то с ней произошло между вчерашним вечером и сегодняшним утром. Больше я ничего не хочу сказать. Может быть, Питер, а может, и нет. Теперь уже не важно. Дело в том, что вы, парни, слонялись здесь и практически взяли на себя ответственность за нашу машину. Потому что это мотель. Я уверен, что существуют законы, по которым владелец несет ответственность за имущество гостей и все такое.
И вновь Марк довольно долго молчал.
– Коротышка не имел в виду ничего плохого, – сказала Патти. – Просто он очень огорчен.
Марк покачал головой; при этом он практически не пошевелился, словно отбросил в сторону незначительную мелочь. А потом он посмотрел на Коротышку.
– Полагаю, всем нам хорошо известно, что со стрессом иметь дело нелегко. Как, впрочем, и то, что мы знаем про необходимость придерживаться минимальных норм вежливости, когда взаимодействуем друг с другом. Надеюсь, вы со мной согласны? Немного уважения. Может быть, немного смирения. Возможно, небольшое признание собственной ответственности. Ведь за вашей машиной не слишком хорошо ухаживали, не так ли?
Коротышка не ответил.
– Секунды бегут, – сказал Марк. – Скоро полдень. Приближается время, когда вчерашний вечер становится сегодняшним, и с этого момента вы будете должны мне пятьдесят долларов, которые, как я вижу по выражению лица Патти, вы не хотите или не можете заплатить, и быстрый ответ поможет вам гораздо больше, чем мне. Но это ваш выбор.
– Вы правы, за машиной ухаживали не слишком хорошо, – сказала Патти.
– Эй! – возмутился Коротышка.
– Да, так и есть, – продолжала Патти. – Могу спорить, что ее капот открыли впервые с тех пор, как ты ее купил.
– Я не покупал, – сказал Коротышка. – Мне ее отдали.
– Кто именно? – спросила Патти.
– Мой дядя.
– В таком случае могу спорить, что капот не открывали с того момента, как машина покинула завод, – заявила Патти.
Коротышка промолчал, и Марк взглянул на него.
– Патти смотрит на вещи со стороны, – заговорил он. – И это позволяет ей сохранять некоторую объективность. Я уверен, что она совершенно права, и все очень просто. Вы занятый человек. У кого теперь есть свободное время? За некоторыми вещами человек просто перестает следить.
– Наверное, – не стал спорить Коротышка.
– Но вы должны сказать это вслух, а мы – услышать вас.
– Что услышать? – спросил Коротышка.
– Слова, которые помогут нам быть на одной волне.
– На какой волне?
– Нам нужно установить дружеские отношения, мистер Флек.
– Почему?
– Ну, к примеру, прошлым вечером мы накормили вас обедом. И также для примера, через час вы скажете, что хотели бы позавтракать. У вас ведь нет другого выбора, верно? А мы в ответ просим, чтобы вы не только брали, но и отдавали.
– Что отдавали? – спросил Коротышка.
– Честный отчет о том, до какой степени вы сами виноваты в своих проблемах с машиной, – сказал Марк.
– Для чего?
– Это все равно что выложить на стол фишки, я полагаю. В начале игры. Нечто вроде эмоциональной ставки в наших дружеских отношениях. Мы открываемся перед вами, когда вы сидите за нашим столом, и теперь просим об ответной услуге.