– Спросите у него! – сказала она и выбежала из комнаты.
Дверь столовой громко захлопнулась за ней. Констебль Уиткомб забылся настолько, что присвистнул.
Глава 20
Карр пришел в Лентон тем же шагом, которым шел накануне. Он застал в лавке Джонатана Мура, который неторопливо беседовал со старой леди Фитчетт. В любое другое время его позабавил бы контраст между ее грузной квадратной фигурой и грубыми манерами и высоким, изысканным Джонатаном с его безупречной вежливостью. Однако сейчас он обошел с противоположной стороны книжный шкаф чиппендейл и направился в глубину лавки.
Книжного шкафа оказалось недостаточно, чтобы не привлечь внимания леди Фитчетт. Она отвлеклась от испано-мавританских тарелок, которые они обсуждали, и требовательно спросила:
– Кто это был?
Джонатан Мур принял отсутствующий вид.
– Понятия не имею.
– Этот человек только что прошел в ваш дом так, словно он тут хозяин.
– Может, кто-то из рабочих…
– Кто-то из рабочих? Как бы не так! Похоже, это был Карр Робертсон.
– Может, и он.
Леди Фитчетт фыркнула. Ничто не злило ее больше, чем попытка что-либо скрыть.
– Джонатан, вы увиливаете! Карр вернулся?
– Полагаю, да.
– Самое время, как по мне! Он помирился с Элизабет?
Ответом ей была совершенно обворожительная улыбка.
– Вам лучше спросить у него.
Она снова фыркнула.
– Вы слишком много хотите за эти тарелки!
– Подумайте о моем подоходном налоге.
– А вы подумайте о моем!
Карр прошел в дверь, ведущую из лавки в дом, и свистнул. От этого свиста сердце Элизабет подпрыгнуло. Именно так он всегда и делал – проходил в эту дверь и сразу свистел, так что если она была наверху, то слышала его и спускалась, а если внизу, в гостиной, то ей достаточно было сказать: «Входи». Так она сейчас и сказала, и вот он здесь, и она в его объятиях. Но то, как он ее обнимал, заставило ее удивиться. А через минуту она испугалась. Он не поцеловал ее, а просто держал ее в своих объятиях так, словно был не в силах ее отпустить.
– Карр… В чем дело?
Ей пришлось повторить вопрос. И даже тогда он не сразу ей ответил. Он отпустил ее и отстранил от себя, его руки тяжело легли ей на плечи.
– Придется тебе снова меня бросить.
– Карр!
– Кто-то убил Джеймса Лесситера вчера вечером, и люди наверняка подумают, что это сделал я.
Она неотрывно смотрела на него.
– А это был ты?
Он хрипло рассмеялся.
– Вот видишь! Ты и сама бы в это легко поверила!
Карие и ясные, словно вода, глаза Элизабет заблестели.
– Только если бы ты мне сам это сказал.
– Нет, я не убивал его. Я, наверное, мог это сделать до того, как увиделся с тобой, но не после. И в любом случае я не стал бы подкрадываться сзади и вышибать ему мозги кочергой.
– Карр!
– А кто-то так и сделал. Я нашел его мертвым…
– Ты пошел туда?!
– Да, пошел. Не надо говорить мне, что я дурак, я и сам теперь это знаю. Я же не знал, что его убьют. Я хотел с ним встретиться и откровенно поговорить, а потом захлопнуть дверь в прошлое. Конец, и новая книга, глава первая – свадебные колокола и «жили они счастливо до конца своих дней». Мне это показалось неплохой идеей. Понимаешь, раз он собирался наезжать в Меллинг-Хаус, а я то и дело приезжал бы в коттедж, мы бы все равно обязательно встретились. Я решил, что лучше выяснить отношения как приличные люди – наедине. Тогда мы могли бы спокойно друг друга игнорировать, и со временем в Меллинге нас перестали бы приглашать куда-либо вместе. Мне в самом деле казалось, что это хорошая идея.
Элизабет стояла, не шевелясь и пристально глядя ему в лицо; красивая длинная шея, чуть откинутая назад голова, волосы, словно обдуваемые ветром.
– Что произошло? Расскажи мне.
Он рассказал, как увидел свет в окне Кэтрин и пошел к дому, повернул за угол, поднялся по двум ступенькам и вошел через приоткрытую дверь и задернутые шторы. Он ничего от нее не утаил: рассказал и про мертвое тело, распластанное на письменном столе, и про кочергу в пятнах крови, и про плащ с промокшим от крови рукавом и запачканной полой. Когда он закончил, она сказала:
– Напрасно ты вытер кочергу.
– Я должен был это сделать – на всякий случай.
Она покачала головой.
– Напрасно. Ты сказал, что не стал бы подкрадываться и бить человека по голове кочергой. Неужели ты думаешь, так поступила бы Риетта?
Его лицо залилось краской.
– Я задумался об этом гораздо позже. Там был этот чертов плащ, и я, не успев опомниться, уже вытирал кочергу. Не думаю, что это имеет хоть какое-то значение. Убийца здорово все продумал. Он либо надел плащ перед убийством, либо нарочно запачкал его кровью после. Ты же не думаешь, что он забыл бы о кочерге?
– Нет…
Она на минуту задумалась.
– Карр, если ты унес плащ и не оставил своих отпечатков пальцев, я не представляю, почему кто-то может подумать, что это сделал ты.
Он мрачно ответил:
– Есть еще наша малышка Фэнси, вот и все. Мы вместе просматривали газеты, оставленные Генри Эйнджером, когда я наткнулся на фотографию Джеймса Лесситера. Я не помню, что сказал, но она вспомнит. Что-то вроде «Попался, мерзавец!». После чего я, хлопнув дверью, вылетел из дома.
– Разве она не умолчит об этом? Разве ты не мог ее попросить…
Он яростно нахмурился.
– Нет! – И тут же смягчился. – Все равно не было бы никакой пользы. Она совершенно безыскусное дитя, полиция мигом бы у нее все выудила. Пусть уж лучше скажет все как есть, а мы будем действовать как люди, которым нечего скрывать.
Зазвонил телефон. Элизабет подошла к столу и взяла трубку. Он услышал, как она говорит: «Да, он здесь». Она посмотрела на него через плечо.
– Карр, это Риетта. Она хочет с тобой поговорить.
Глубокий голос Риетты донесся до него по проводам. Она заговорила по-немецки:
– Дела не очень хороши, Карр. Полиция забрала плащ. Мы недостаточно хорошо его отстирали. Миссис Мэйхью знает, что я была там. Она подслушивала. Она слышала, как он говорил о завещании и как сказал: «Если бы юный Карр убил меня сегодня, ты бы унаследовала весьма солидное состояние». Не очень-то здорово, правда? Я решила, что лучше тебя об этом предупредить.
Раздался щелчок – она повесила трубку. Он сделал то же самое, повернулся к Элизабет и повторил все, что услышал, закончив словами Риетты:
– Не очень-то здорово, правда?
– Полиция выяснит, кто это сделал. Но тебе нужно проконсультироваться с юристом, – рассудительно заявила она.
– Да. Я встречусь со старым Холдернессом.
– Он ведь не адвокат по… уголовным делам.
Карр скривился.
– Господи, не напоминай!
– Прости.
– Не извиняйся. Нам придется пройти через это. Возвращаясь к Холдернессу: он всех нас знает, и если дело окажется совсем не в его компетенции, он может направить нас к кому-нибудь еще. Он точно посоветует, к кому нам лучше обратиться. Я пойду к нему.
– Возвращайся потом и все расскажи.
Он кивнул, сделал несколько шагов к двери, но вернулся.
– Элизабет, забудь про вчерашний вечер. Мы не помолвлены.
Глаза ее сияли ярко как никогда. Она была достаточно высокой, чтобы обнять его за шею, не вставая на цыпочки. Сцепив руки у него на затылке, он притянула к себе его голову, пока их щеки не соприкоснулись.
– Разве нет?
– Нет.
– Хорошо, милый, я не возражаю – вместо помолвки будет свадьба.
– Элизабет!
– Не глупи! Беги к мистеру Холдернессу!
Глава 21
Мистер Холдернесс откинулся в кресле. Его цветущий вид никуда не делся, но черные брови, которые так красиво контрастировали с густыми седыми волосами, были нахмурены, а глаза глядели встревоженно. По мере того как Карр рассказывал, тревоги в этих глазах становилось все больше. Теперь мистер Холдернесс вдохнул и резко, протестующе выдохнул.
– Мой бедный Карр!
Губы Карра дернулись.
– Отвратительно, правда?
Мистер Холдернесс побарабанил по колену большими белыми пальцами.
– Ты же понимаешь, что, если все это всплывет, тебе грозит арест.
– Я только об этом и думаю.
– Конечно, нет причин для того, чтобы все это выплыло.
– Как это?
– Кто знает, что ты приходил в Меллинг-Хаус вчера вечером? Скольким людям ты об этом сказал?
Карр дернул плечом.
– Риетте, Элизабет и вам.
– Тогда не говори больше никому. Они должны держать язык за зубами, и ты тоже.
– Насчет этого я не уверен, – медленно сказал Карр.
– Напрасно.
– Не уверен. Понимаете, полиция знает, что Риетта была там. Они станут говорить, что у нее был мотив. Она пошла предупредить его о том, что я узнал про него и Марджори. Он рассказал ей какую-то малоправдоподобную историю, чтобы ее успокоить. Потом он достал завещание, которое составил в ее пользу, когда они еще были помолвлены – и миссис Мэйхью подслушивала под дверью! Она услышала, как он сказал: «Если бы юный Карр убил меня сегодня, ты бы унаследовала весьма солидное состояние». Это же совершенно четко указывает на Риетту или на меня. Если я отойду в сторону, останется только Риетта. Кроме того, даже если отбросить все остальное, Фэнси точно им расскажет, что я узнал его на фото, пришел в ярость и выбежал из дома, хлопнув дверью.
Мистер Холдернесс упрямо стиснул зубы.
– У тебя еще будет время на то, чтобы совершить самоубийство, если Риетта окажется в реальной опасности. Я настаиваю на том, чтобы ты держал язык за зубами.
Карр вопросительно вздернул бровь.
– Самоубийство?
Мистер Холдернесс сердито воззрился на него.
– А как еще это назвать, если ты предлагаешь рассказать полиции, во-первых, что ты вчера вечером опознал Джеймса Лесситера на фотографии как человека, который соблазнил и бросил твою жену, а во-вторых, что ты был на месте преступления примерно в то время, когда оно было совершено? Можешь поступать как знаешь, но я отказываюсь иметь дело с такой глупостью. Риетта, на мой взгляд, находится вовсе не в таком серьезном положении, как ты. Ни один человек из тех, кто ее знает, не поверил бы, что она способна совершить такое отвратительное преступление ради денег.
Карр рассеянно кивнул и вдруг сказал:
– Интересно, кто же это сделал…
Мистер Холдернесс поднял свою крупную ухоженную руку и снова опустил ее на колено.
– Джеймс Лесситер сколотил большое состояние. Зачастую за счет других людей. Мне кажется маловероятным, что это преступление совершил кто-то из местных, хотя вполне вероятно, что его очень старались представить именно таким. Интересно, пропало ли что-либо из вещей. Я провел тщательную опись после смерти миссис Лесситер. Думаю, первое, что я сделаю – свяжусь с полицией и предложу им проверить сохранность имущества. В доме были ценные вещи. Если какие-то из них отсутствуют – что ж, тогда полиции будет за чем проследить. А тем временем я настаиваю, чтобы ты помалкивал. Если тебя попросят дать показания, ты скажешь, что по совету своего адвоката ты предпочитаешь ничего не говорить до начала следствия. Это даст мне время выяснить, как обстоят дела.
Карр коротко кивнул, мысли его были далеко. Казалось, он над чем-то размышляет. Эти колебания в итоге вылились в слова:
– Вы что-нибудь знаете о Сириле Мэйхью?
Лежавшая на колене рука мистера Холдернесса слегка подпрыгнула.
– Почему ты спрашиваешь?
– Из праздного любопытства. Я на днях спросил о нем у Риетты, а она перевела разговор на другую тему. Чем он занимается?
– Кажется, у него проблемы.
– С полицией?
– Боюсь, что так. Ему дали условный срок.
– Что он натворил?
– Обокрал работодателя, кажется. Его родителей это сильно подкосило. Тяжело, когда единственный сын пошел по плохой дорожке. Они ведь такие приличные люди.
– Единственного ребенка часто слишком балуют. Сирил был ужасным наглецом.
– Родители часто бывают весьма неразумны. Что заставило тебя спросить о нем?
Карр поглядел в потолок.
– Да так, ничего. Просто я видел его на станции в Лентоне вчера вечером.
Мистер Холдернесс сдвинул брови.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
– Ты с ним разговаривал?
– Нет. Я увидел его случайно: он вышел из последнего вагона и проскочил мимо билетной кассы. Не похоже было, что он хочет с кем-то разговаривать. Интересно, приезжал ли он домой вчера вечером.
Мистер Холдернесс сказал:
– Думаю, мы спросим об этом у полиции.
Глава 22
Закончив разговор, Риетта Крэй осталась сидеть за письменным столом, на котором стоял телефон. Она любила большие столы и была рада тому, что для него как раз хватило места в проеме передней стены в столовой. Она сидела спиной к обеденному столу – это был старомодный викторианский стол, предназначенный для целой семьи и слишком большой для своего нынешнего местоположения. Ни он, ни обитые поблекшей парчой тяжелые стулья с прямой спинкой, имитировавшей стиль Шератон[10], были совершенно не к месту в коттедже, но Риетта выросла среди этой мебели, ей бы и в голову не пришло ее сменить. Эта мебель стояла здесь с тех времен, когда у ее отца была оживленная практика в Лентоне и они жили в большом доме на центральной улице. Это время казалось теперь таким далеким. Доктор Крэй умер, и они переехали в Белый коттедж. Почти тридцать лет назад. Очень давно.
Несколько минут она смотрела на аппарат, потом протянула руку и сняла трубку. Голос, ответивший ей с коммутатора, принадлежал не Глэдис Люкер, которая соединяла ее для разговора с Карром. На этот раз ответила мисс Проссер, сказавшая «Алло!», и Риетте сразу стало легче. Все в Меллинге знали, что Глэдис подслушивает на линии, если считает, что есть что послушать, но мисс Проссер было не до того. Она была слегка туговата на ухо, и как она сама выражалась: «Мне трудно услышать даже то, что нужно, куда уж мне подслушивать».
Риетта назвала ей нужный номер и была вынуждена его повторить: 21, Ленфолд. Интересно, вспомнит ли мисс Проссер, что это личный номер Рэндала Марча. После того как его назначили начальником полиции округа, он купил милый маленький домик в нескольких милях от Лентона, поселил там пожилую супружескую пару, которая вела его хозяйство, и стал заниматься садоводством на участке, который мог похвастаться крошечным ручейком, прудом с кувшинками и клочком леса.
Пока она ждала соединения, она говорила себе, что сглупила, позвонив ему, но, может быть, последствия этой глупости ее минуют, так как, скорее всего, Рэндала нет дома. Он мог и быть там, если пришел домой на обед, но вряд ли. Может, он вообще уже едет сюда, если комиссар Дрейк успел составить и передать ему отчет.
На другом конце провода подняли трубку. Рэндал Марч сказал: «Алло!» Риетта покраснела до корней волос. Господи, зачем она ему позвонила? Совершенно абсурдный и безумный поступок. Она услышала свой спокойный глубокий голос:
– Это ты, Рэндал?
– Риетта! – отозвался он тепло и радостно.
Кровь отлила от ее лица. Она подумала: «Он еще ни о чем не слышал. Все хорошо».
– Я хотела кое о чем у тебя спросить. Это насчет твоей мисс Сильвер. Ты знаешь, она гостит здесь у своей старой школьной подруги миссис Войси…
– Да, я слышал. Ты с ней уже встретилась? Она уникальна, правда?
– Да. Рэндал, а насколько она хороша… в своей работе?
Он рассмеялся.
– О, определенно высший класс! Нет, это неточное сравнение. Она – учитель за кафедрой, а мы все сидим перед ней, как первоклашки.
Голос ее стал ниже, она заговорила медленнее.
– Ты правда так считаешь? Серьезно?
– Совершенно серьезно. Риетта, а почему ты об этом спрашиваешь? Что-нибудь случилось?
– Много чего. – На всякий случай она перешла на французский. – Джеймса Лесситера убили вчера вечером.
– Да, мне сообщили. Я еще не читал отчет.