Гибсон спустился на пару ступеней.
– Я хотел предложить… то есть спросить вас…
Смутившись, он замолчал.
Майра посмотрела на него, взмахнув длинными черными ресницами:
– Да?
– Почему бы нам не сходить куда-нибудь вдвоем, мисс Хоган?
Майра покачала головой. Ему не откажешь в смелости, подумала девушка. Жена Хогана, мегера с лошадиной физиономией, была способна закатить серьезный скандал. Он, видно, потерял голову. У Майры хватало ума не связываться с женатыми мужчинами. У них на уме было только одно, и Майра не собиралась ублажать их.
– Папа этого не потерпит, – сказала она. – Он не разрешает мне встречаться с женатыми мужчинами. Он очень строгий.
Гибсон отступил назад. На его лице от смущения появилась испарина.
– Конечно, – согласился он. – Ваш папа прав. Не говорите ему ничего. Я не подумал.
Гибсон боялся Батча Хогана.
– Я не скажу, – произнесла она и зашагала дальше.
Он бросил голодный взгляд вслед девушке, ягодицы которой играли под тесным платьем.
Дом ее находился не близко; она обрадовалась, открыв наконец низкую деревянную калитку. Узкая дорожка вела к покосившейся хижине.
Майра, остановившись, посмотрела на свое жилище.
«Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!» – подумала она.
Одноэтажный деревянный дом, обветшавший от дождей и зноя, окруженный скудным клочком сухой, потрескавшейся земли, казался жалким, мрачным символом бедности.
Майра, пройдя по тропинке, поднялась на две ступеньки, ведущие к веранде. Батч Хоган сидел в тени, укрывшись от солнца; его огромные руки покоились на массивной палке.
– Я тебя заждался, – сказал он.
Остановившись, Майра посмотрела на отца. Его морщинистое, изможденное лицо, два страшных невидящих глаза с желтыми бельмами, казавшиеся сгустками гноя, крупная голова, густые, свисающие брови и безжалостный рот испугали Майру. Внезапно Батч яростно выплюнул на землю табачную жвачку.
– Скажи что-нибудь! Ты проглотила язык? Где шлялась?
Она поставила на стол возле отца бутылку виски.
– Вот, – сказала Майра и выложила сдачу.
Дрожащими пальцами Батч пересчитал деньги и сунул их в карман. Затем он встал и потянулся. Широкие плечи как-то скрадывали его рост. Он повернулся лицом к дочери:
– Зайди в дом. Я хочу поговорить с тобой.
Она прошла в большую неприбранную гостиную, заставленную старой, разваливающейся мебелью. Хоган проследовал за Майрой. Он двигался с кошачьей легкостью, поразительным образом избегая препятствий. Слепота не сковывала его. Он привык к ней за десять лет. Он выиграл этот бой, как и многие другие схватки. Теперь слепота лишь немного мешала ему. Он мог делать почти все, что хотел. Его слух обострился, уши заменили ему глаза.
Майра уныло остановилась у стола. Носком туфли она рисовала узор на пыльном полу.
Хоган подошел к серванту, отыскал бокал и наполнил его неразбавленным виски. Затем шагнул к заваленному одеждой креслу и сел в него. Отхлебнул спиртное.
– Сколько тебе сейчас лет? – внезапно спросил он, уставясь своими бельмами на дочь.
– Семнадцать.
– Поди сюда, – сказал Батч, протянув вперед большую толстую руку.
Майра не сдвинулась с места.
– Если я сам поймаю тебя, ты об этом пожалеешь.
Она неохотно приблизилась к отцу, остановилась перед ним.
– В чем дело? – спросила девушка.
На лице ее застыл испуг.
Его пальцы сомкнулись на руке дочери, сжали ее, заставив Майру поежиться.
– Не двигайся, – сказал он.
Свободной рукой он принялся обследовать фигурку Майры, точно фермер, ощупывающий откормленную курицу. Затем он отпустил ее и откинулся на спинку кресла, что-то буркнув себе под нос.
– Ты выросла, – заключил Батч.
Майра отодвинулась от отца, лицо ее рассерженно вспыхнуло.
– Не лапай меня больше, – сказала она.
Батч выдернул несколько волосинок, торчавших из его уха.
– Сядь, – произнес он. – Я хочу кое-что сказать тебе.
– Ужин еще не готов, – напомнила она. – У меня нет времени тебя слушать.
Он с невероятным проворством вскочил с кресла, Майра не успела отпрянуть; Батч ударил ее ладонью по плечу. Он целился в голову, но промахнулся. Она упала на четвереньки и замерла. Батч наклонился к дочери.
– Чересчур много себе позволяешь, – взревел он. – Думаешь, я с тобой не справлюсь? Ошибаешься. Я ни черта не вижу, но это еще ничего не значит. Так что не делай глупостей, ясно?
Она медленно села и нервно ощупала плечо. У Батча была тяжелая рука.
– Сдается мне, ты пошла в мать. Я за тобой давно наблюдаю. Слышу, что говорят люди. Ты уже путаешься с мужиками. Как твоя мать. Эту шлюху вечно донимал какой-то зуд. Ты выставляешь свои прелести напоказ, это до добра не доведет. Так вот, я слежу за тобой. Застукаю – пеняй на себя. Сама держись подальше от парней и не подпускай их к себе.
– Ты рехнулся! Я не встречаюсь с парнями! – выдавила из себя Майра.
Батч усмехнулся:
– Я говорю заранее. Ты созрела. Готова ко всему. Так вот, только попробуй что-нибудь выкинуть, и я с тобой разберусь всерьез.
Майра поднялась на ноги.
«Сначала застукай меня», – подумала она.
– А теперь приготовь поесть. Ты все поняла?
Она повернулась к двери, но Батч снова схватил дочь за руку.
– Все поняла?
– Конечно! – раздраженно ответила Майра.
Батч похлопал пальцами по своему широкому ремню.
– Поймаю – шкуру спущу.
Отдернув руку, она вышла из комнаты; колени ее слегка дрожали.
К дому подъехал старый автомобиль. Из него вышли трое мужчин. Майра бросилась к двери, выглянула наружу и поспешила в свою спальню. Ее глаза возбужденно вспыхнули, на губах заиграла улыбка. Приехал Герни с этим никудышным боксером. Появление Герни заставило сердце Майры затрепетать. Такой он был парень, этот Герни.
Боксер по имени Сэнки шел по тропинке, опустив голову; его большие руки висели вдоль туловища. Хэнк, тренер, с беспокойством посматривал на своего подопечного. Переглянувшись с Герни, Хэнк покачал головой. Вид у Хэнка был встревоженный. Герни ждал встречи с Майрой. Сэнки его раздражал.
Троица поднялась на веранду и остановилась. Из комнаты вышел Батч. Он сказал:
– Давненько не появлялись. Как дела?
Герни сделал знак своим спутникам. Сэнки никак не отреагировал, а Хэнк еле заметно кивнул.
Батч обрадовался гостям.
– Садитесь, – сказал он. – Твой парень в форме?
Воспользовавшись шумом – двое мужчин придвинули стулья, – Герни проскользнул в дом. Он знал, где находится комната Майры. Открыв дверь, Герни просунул голову в образовавшуюся щель. Майра подкрашивала губы. Она была в лифчике и белых трусиках. Увидев в засиженном мухами зеркале отражение Герни, она обернулась.
– Уйди! – выпалила она.
Герни внезапно почувствовал, что у него пересох рот. Он вошел в комнату и прикрыл за собой дверь, прижавшись к ней спиной. Герни был крупным парнем с искривленным носом, большим тонкогубым ртом и беспокойно бегающими глазами. Он одевался броско, франтовато, обожал черные костюмы с желтыми или розовыми галстуками. Он обычно носил красные или желтые льняные рубашки и считал себя человеком, знающим толк в шмотках.
Майра испуганно сказала:
– Ник… отвали. Отец придет в ярость… пожалуйста.
Герни подошел к кровати и протянул руку к девушке. Майра отстранилась, глаза ее округлились.
– Если ты не уйдешь, я закричу, – заявила она.
– Что за речи, моя милая…
Герни решил не отступать.
– Ты выглядишь потрясающе. Я ничего не собираюсь делать, честное слово.
Он дотронулся до ее руки, и Майра вдруг вся как-то обмякла. Она неуверенно произнесла:
– Не надо, Ник, старик убьет меня…
– Не бойся, – сказал Герни.
Он обнял девушку; его руки обжигали прохладную кожу Майры.
Страсть охватила Майру, сдавила ее своими железными пальцами. Девушка отыскала губами рот Герни, обхватила руками его шею, едва не задушив парня. Герни мысленно усмехнулся. Он сказал:
– Я приду к тебе как-нибудь ночью. Ты ведь этого хочешь, правда?
На веранде Батч несколько раз вполсилы ударил Сэнки. Боксер стоял, склонив голову на грудь, словно старая кляча, которую ждет бойня.
– С ним все в порядке, да? – обеспокоенно спросил Батч, повернувшись к Хэнку.
– Конечно, – отозвался тренер, но голос его прозвучал неуверенно.
– Мне понадобится большое везенье, чтобы победить Фрэнкса, – пробормотал Сэнки.
Батч замер.
– Господи, да этот парень – слабак. Ему не победить тебя.
Сэнки переступил с ноги на ногу.
– Хотел бы я, чтобы вы оказались правы.
– Этот сопляк не побьет тебя и со свинчаткой в кулаке.
Сэнки, так и не подняв головы, уселся на ограждение веранды.
– Он ведь и не будет драться со свинчаткой в руке, правда?
Батч потер обеими руками свою лысую голову.
– Послушай, это дурацкий разговор. Когда ты окажешься на ринге, ты превратишь его в лепешку. Работай левой до тех пор, пока у него не запляшут мушки перед глазами. А тогда пускай в ход правую, и он тотчас протянет ноги.
Сэнки молчал.
– Где Герни? – забеспокоился Батч. – Он здесь?
– Конечно, – быстро ответил Хэнк. – Он возится с машиной. Она что-то забарахлила. Он сейчас подойдет.
– Он мне нужен, – сказал Батч.
Хэнк подошел к ступеням и закричал:
– Эй, Герни! Тебя зовет Батч.
Тренер не пожалел свою глотку.
– Что ты так кричишь? – настороженно сказал Батч. – Он не глухой.
Хэнк покрылся испариной и снова закричал.
Герни выбежал из-за угла дома. На щеке у него горело пятно от губной помады. Это не имело никакого значения: Батч ничего не видел. Герни без страха поднялся на веранду.
– Куда ты запропастился? – сказал Батч.
– Я же сказал, он чинил автомобиль, – поспешил вставить Хэнк.
Герни усмехнулся:
– Да, верно. Этой колымаге пора на свалку.
– Где Майра? – спросил Батч.
Герни держался подчеркнуто спокойно. Старый сукин сын все замечает, подумал он.
– Я сам хотел спросить вас об этом. Я питаю слабость к вашей крошке.
Батч пожевал губу. Откинувшись на спинку кресла, сжал кулаки.
– Оставь ее в покое, – прорычал он.
Герни снова усмехнулся.
– Что вас беспокоит, Батч? – невозмутимо спросил он. – Вы же знаете, я не любитель зеленых яблок. Я предпочитаю зрелых женщин.
– Оставь Майру в покое, – сказал Батч.
Прервав короткую паузу, Хэнк сказал:
– Вы туда придете, Батч?
Батч вспомнил о Сэнки, и на лице его снова появилась тревога.
– Твой парень не верит в победу, – заявил он Герни.
Закурив сигарету, Герни бросил спичку на дорожку.
– С ним все в порядке. Просто он волнуется. Не берите в голову.
– Да?
Батч подался вперед.
– Ты в своем уме? Это мои деньги. Парень должен победить.
– Довольно, – подал голос Сэнки. – Нельзя поговорить о чем-нибудь другом?
Батч повернул голову.
– Уведи его, – обратился он к Хэнку. – Погуляйте вокруг дома. Я хочу потолковать с Герни.
Хэнк встал и мотнул головой.
– Пойдем, – сказал он Сэнки.
Они вернулись по дорожке к машине и сели в нее.
Батч подался вперед.
– Как это понимать? – взорвался он. – Этот доходяга еле стоит на ногах.
Герни почесал подбородок:
– Что я могу поделать? Он боится Фрэнкса. Они столкнулись вчера вечером в баре. Вы знаете Фрэнкса, ему удалось вывести Сэнки из равновесия.
Батч встал. Поднял сжатый кулак над головой.
– Трусливый сопляк, – глухо, подавленно произнес он. – Надо что-то сделать, Герни. Я поставил на него слишком большую сумму. Говорю тебе, надо что-то делать.
– Я сам поставил на него сотню долларов, – растерянно сказал Герни. – Наверно, он перетренировался.
– У тебя есть неделя, чтобы все уладить, – медленно проговорил Батч. – Пошевели мозгами.
На веранду вышла Майра. Она уставилась на Герни. Батч повернул голову в сторону дочери.
– Где ты была? – спросил он.
– Ужин готов, – сказала Майра.
Герни встал:
– Хорошо, Батч, я подумаю.
Он тихо подошел к Майре к поцеловал ее под носом у отца. Майра не осмелилась помешать ему, но, когда он на секунду задержал ее руку в своей, девушка побледнела.
– Что тут происходит? – спросил Батч.
Он замер, прислушиваясь.
– Я ухожу, – с усмешкой сказал Герни. – До свидания, Майра. Позаботься о папе.
Он удалился с ухмылкой на лице.
Майра прошмыгнула на кухню. Сердце выпрыгиваю из ее груди. Безумец, подумала она о Герни. Майра застыла посреди неубранной кухни, крепко обхватив грудь руками и прикрыв глаза.
Город заинтересовался Диллоном. Эйб заметил, что с появлением Диллона покупатели стати чаще заходить в лавку. Женщины заглядывали, чтобы посмотреть на него. Они узнали об истории с Уолкоттом. Человек, который мог нанести такой удар, пробуждал любопытство и будоражил воображение обитательниц Платтсвилла.
Видя Диллона, они испытывали разочарование, но не признавались в нем себе. Они надеялись встретить второго Кларка Гейбла; бледное, словно вылепленное из белой глины лицо Диллона шокировало их. Они говорили друг другу, что Диллон – плохой человек, и приходили в лавку снова, чтобы разглядеть его получше.
Мужчины Платтсвилла помрачнели. Они заявляли, что любой из них мог бы свалить этого дешевого забияку.
Когда Герни вошел в салун, там как раз толковали о Диллоне. Увидев Ника, мужчины смолкли. При появлении Герни разговоры всегда обрывались. Все хотели знать, как дела у Сэнки.
Фридман подался вперед.
– Эй, Ник, – сказал он, – что будешь пить?
Герни привык к подобному панибратству. Он не мог осадить Фридмана, но это его не слишком беспокоило.
– Неразбавленное виски, – отозвался он.
Джордж поставил на стойку возле Герни бутылку и бокал.
– С твоим парнем все в порядке? – спросил Фридман.
Герни плеснул жидкость в бокал и сделал глоток.
– Конечно, – ответил он.
– Я поставил на него, – сообщил Фридман. – Хочу, чтобы он победил.
– Он победит.
Уилсон приблизился к стойке.
– Фрэнкс весьма силен, – заметил он. – Я поставил на него.
Герни посмотрел на Уилсона. Мелкая рыбешка, подумал он. А может, и не очень мелкая.
– Что ж, кто-то должен поставить на Фрэнкса.
Мужчины рассмеялись.
Лицо Уилсона вспыхнуло от обиды.
– Да? – произнес он. – Сэнки уже спекся. Сломался еще до боя. Фрэнкс в два счета вышибет из него дух.
Герни повернулся, чтобы наполнить бокал. Он решил изменить тактику. Щелкнув Уилсона по отвороту пиджака, Ник произнес:
– Не попади впросак, простофиля. Сэнки – коварный малый. Сейчас он разыгрывает спектакль. Сэнки одолеет Фрэнкса одной левой. Он готовит сюрприз этому молокососу. Делай ставку на Сэнки.
Уилсон потерял прежнюю уверенность.
– Это правда? – спросил он. – Ты меня не обманываешь?
Герни подмигнул Фридману:
– Он еще меня спрашивает, правда ли это!
– Я бы хотел, чтобы твой парень отделал Диллона. Негодяй этого заслуживает.
Герни удивленно поднял брови:
– Диллон? Кто это?
Они бросились наперебой объяснять ему. Герни слушал, прислонившись спиной к стене, с бокалом в руке. Наконец он произнес:
– Эйб не глупец. Этот Диллон не может быть совсем плохим человеком.
– Он одурачил Голдберга, – заявил Фридман.
Герни устал от Фридмана. Он разгладил свой пиджак, склонился над стойкой, поправил шляпу.
– Загляну к Эйбу. Заодно посмотрю на этого типа.
Фридман едва не увязался с ним. Герни остановил его взглядом.
– Я пойду один, – сказал Ник.
– Пожалуйста, – торопливо произнес Фридман, не желая злить Герни.
Ник пересек дорогу и вошел в лавку. В этот час там было пусто. Из задней комнаты появился Диллон. Опустив руки на прилавок, он замер между двумя пирамидами из консервных банок. Новый костюм прекрасно сидел на Диллоне, лицо было чисто выбрито. Он совсем не походил на того бродягу, что несколько дней тому назад прибыл в Платтсвилл. Чуть опустив веки, он посмотрел на Герни. Взгляд его был неприветливым, настороженным. Этот тип и правда может быть опасен, подумал Герни.