Это еще одно помещение, которое трудно будет очистить. После пробуждения в баках они не спали, и Джоанна была благодарна, что инвалидное кресло не дает ей упасть от усталости. Ее удивляло, откуда у Вольфганга столько энергии. Она объехала вокруг коек, диктуя устные заметки переносному компьютеру.
«Мария Арена, офицер по техобслуживанию. Кожа очень бледная, губы синие. Анализ показал, что образцы рвоты из секции клонирования принадлежат ей. Глубокая рана в спине, перерезан позвоночник. Токсикология свидетельствует об отравлении веществами растительного происхождения, с 90-процентной вероятностью это цикута или ее разновидность. Это подтверждает анализ образца, полученного из пищевого принтера; принтер выведен из строя и производит только цикуту, когда запрашивается еда. В воде и «Жизни» токсины не обнаружены.
Возможно, остальные члены экипажа тоже были отравлены, но умерли от ран раньше, чем начал действовать яд. Анализ на присутствие в их телах яда еще предстоит провести.
Тело кажется шестидесятипятилетним».
Джоанна перешла к Хиро на койке рядом с Марией.
«Акихиро Сато, штурман и пилот, причина смерти – повешение за шею. На трупе нет одного ботинка. Возраст клона при визуальной оценке – двадцать лет».
Она подкатила к своему телу. С интересом осмотрела его и отметила, что мышцы верхней части тела развиты гораздо лучше, чем было в предыдущих жизнях.
«Мое собственное тело, Джоанна Гласс, также обнаруживает признаки старения и травм. Эта смерть также причинена кухонным ножом, ударом в горло. Тело обескровлено. Ран, которые объяснялись бы сопротивлением, нет. Либо она доверяла убийце, либо ее застали врасплох».
– Если он заколол тебя, то, конечно, застал врасплох, – сказал Вольфганг.
Джоанна бросила на него ледяной взгляд.
– Я серьезно. Мы не знаем, кто убийца, а ты уже усомнился в них!
Тело Вольфганга было до жизни бледным – намного бледнее обычного.
«Офицер службы безопасности Вольфганг, тоже постаревший на несколько десятилетий. Множественные глубокие колотые раны и защитные порезы на руках. Истек кровью в секции клонирования, тело почти полностью обескровлено».
Тут живой Вольфганг нахмурился. Он покинул терминал, возле которого ждал дополнительных токсикологических анализов, приблизился к телу и принялся разглядывать свое лицо. На его физиономии боролось несколько выражений: отвращение, страх, любопытство.
– Очевидно, меня врасплох не застали, – сказал он. – У кого из экипажа хватило сил одолеть меня?
– Есть много возможностей, – ответила Джоанна. – В том числе таких, о которых мы, вероятно, еще не подумали.
– Доктор, нам нужно знать, кто на это способен. Я знаю, что у тебя есть конфиденциальные истории членов экипажа. В интересах безопасности мне нужно с ними ознакомиться.
Джоанна застыла и выключила запись.
– Все записи стерты. У меня больше нет этих сведений.
– Но ты наверняка читала. И, конечно, кое-что помнишь.
– Нет. Их можно было открывать только в таких случаях.
Он сердито посмотрел на нее.
– Ты согласилась быть врачом на корабле с экипажем из осужденных преступников и даже не попыталась ознакомиться перед стартом с их прошлым? Трудно поверить.
– Думай, что хочешь, – сказала она. – Я знаю об экипаже не больше тебя. Мы закончили? Мне нужно продолжать осмотр.
Последнее тело принадлежало Полю. Лицо разбухшее, глаза выкачены. Джоанна включила запись, не обращая внимания на Вольфганга; тот что-то гневно бурчал, потом вышел.
«Старший механик Поль Сёра; его тело тоже на несколько десятилетий старше, чем мы помним, серьезных порезов нет, но есть огромный кровоподтек на очень опухшем лице. Кожа чуть синеватая. Предполагаемая причина смерти – асфиксия, предстоит провести анализ на яды».
Джоанна развела спутанные черные волосы у него на лбу.
«У Сёра шрам на лбу. Получен несколько лет назад. Сильный удар по голове».
Она повернула тело, увидела привычные веснушки и родинки, потом нашла одно большое темное пятно на верхней части бедра. Задумчиво провела по нему пальцем.
Никаких записей об этом пятне она не сделала.
Полное сканирование тела Сёра выявило серьезные рубцы на поверхности мозга: после той давней раны у него мог быть поврежден мозг.
Джоанна закончила просматривать сканы и начала печатать отчет для капитана, умолчав лишь о нескольких самых мелких подробностях.
Наконец она убрала нож в шкафчик и заперла его.
«Орудие убийства – поварской нож, найденный среди тел в секции клонирования. Нож, вероятно, принадлежит Марии Арене. У нас нет оборудования для сканирования отпечатков пальцев».
Мария ждала, когда придет Хиро и поможет ей с установкой нового принтера, а тем временем решила заварить чай.
В глубине одного из буфетов она нашла красную коробку, которую, как она помнила, спрятала там в первый день. И обрадовалась, что после стольких лет коробка еще здесь. Она достала этот длинный, глубокий деревянный ящичек, открыла его и достала две одинаковые коробки поменьше. При наличии принтера ничего этого не требовалось, но Мария любила быть готовой к неожиданностям.
В первой коробке был старомодный чайник. Некрасивый, не оригинальный, не из меди или керамики. Чайник был стальной, с пластиковой ручкой и когда-то принадлежал ее бабушке. И хоть он был старым и вышедшим из употребления, вода в нем по-прежнему кипятилась, а это главное. Мария поставила его на нагревательные элементы стола-стойки.
В плоской коробке лежало двести вакуумных упаковок чая по две унции. Чай наверняка был очень старым, зато упаковка – герметичной, к тому же в глубоком космосе никто не стал бы капризничать из-за выдохшегося чая. Мария выбрала несколько пакетиков с насыщенным зеленым чаем сорта «зеленый порох» в гранулах – достаточно для большого чайника.
В третьей коробке хранился мед, настоящий. Неплохо сохранившийся. Слегка засахарившийся, но не настолько, чтобы переживать из-за этого.
Пока вода грелась, Мария достала плоскую кастрюлю, чтобы для вкуса немного прогреть чайные листья. Когда помещение наполнилось теплым земным запахом, она переложила чуть прожаренные листья в чайничек для заварки, которым пользовалась даже тогда, когда зеленый чай поставлял принтер. В войнах между наукой и обычаями, пусть даже машина могла заварить прекрасный чай, люди из уважения к традициям по-прежнему пользовались заварочными чайниками. Только на сей раз чайник будет использован правильно.
Мария наслаждалась приготовлением чая и намеренно не думала об их положении, о будущем и о неизбежной смерти.
– Как там пищевой принтер? – спросила Катрина от двери.
Задумавшаяся Мария слегка вздрогнула. В дверях стояли Катрина и Вольфганг, и вид у них был такой, словно они готовы снова начать убивать.
Чай. Предложить чай – это вежливо и уютно.
– Пищевой принтер кем-то поврежден, и Хиро поможет мне установить новый. А пока я заварила чай.
Катрина угрюмо выслушала новость о принтере. Она села за стол, и Вольфганг присоединился к ней.
– Чай – это хорошо.
Мария расставила чашки. Все молчали.
Катрина разглядывала стоявшую перед ней чашку. Из красного пластика.
– Тебя это тревожит? Такая потеря времени?
Чайник закипел, и Мария отвернулась к нему.
– Не думаю, что у меня есть время для тревог, – сказала она, наполняя чашки. – Я недоумеваю, я растеряна, но слишком ошеломлена для чего-то еще. – Она поставила перед ними полные чашки. – Наслаждайтесь.
Они пили чай, пока не пришел Хиро. Мария встала, чтобы приготовить чашку и для него. Странно, но, когда он вошел, Катрина и Вольфганг тоже неловко встали.
– Привет, капитан! Пилот Хиро к отчету готов! – сказал он, салютуя.
Катрина холодно посмотрела на него.
– Господин Сато? Не угодно сбавить тон?
Хиро плюхнулся на стул и налил себе чаю.
– Я хотел доложить, что навигационное оборудование и гравитационный двигатель в порядке. Я еще не установил причину отказа, но сейчас все в порядке. Так что мы спасены!
– Не время ерничать! – сказала капитан.
– Капитан, при всем моем к вам уважении, если я перестану шутить, у меня приключится приступ жуткой паники, а она таится за каждым метафорическими деревом и кустом в моей душе. Но, если предпочитаете панику, только скажите. Добавлю, что моя предыдущая инкарнация, похоже, сдалась упомянутой жуткой панике, и посмотрите, что с ней стало.
Капитан поднялась.
– Это почти ничем не лучше. – Она взглянула на Марию. – Побыстрее приведи машину в порядок и приготовь что-нибудь. Хиро тебе поможет. Спасибо за чай.
– Эй, я только что нас спас, за что же я получил наряд на кухню? – спросил Хиро у Марии, когда Катрина и Вольфганг вышли.
– Проблема требует такого героя, как ты, – ответила Мария. – Не знаю, что я делала бы, если осталась бы здесь одна.
– Дивная парочка эти двое, – сказал Хиро, собирая грязные чашки.
– Думаю, мы все испытываем стресс, – спокойно сказала Мария. – Не все будут с тобой Братцем Кроликом.
Он нахмурился.
– Ну вот, теперь ты вспомнила животных.
– Прости. Это хитрец из американского фольклора. Много раз выворачивал психологию наизнанку и хохмил напропалую, чтобы выйти сухим из воды. Мне о нем рассказывала моя тетка.
Хиро скривился.
– Я думал, ты с Кубы?
С воспоминаниями Марии что-то было не так. Хиро прав. Ее тетка почти не говорила по-английски, отчего же Мария считает, что она рассказывала ей американские народные сказки?
– Наверно, я слышала о нем от кого-то другого, – сказала она. – Знаешь, когда проживешь столько, сколько мы, воспоминания путаются.
– Мне ли не знать, – ответил он, и его лицо потемнело. – Спасибо за чай. Давай-ка работать.
История Джоанны
211 лет назад
Октябрь 2282 года
Сенатор Джо Уэйд расхаживала по своему женевскому кабинету, время от времени поглядывая в окно отеля на толпу. Не будь она сама мишенью протестов, это было бы любопытно. Клоны, люди – у всех были свои причины протестовать против Саммита по Кодицилам. Некоторые держали лозунги, гласившие: «КЛОНЫ НЕЕСТЕСТВЕННЫ В ОЧАХ ГОСПОДА» или «ДЕРЖИТЕ ВАШИ ЗАКОНЫ ПОДАЛЬШЕ ОТ МОЕГО ТЕЛА».
У них противоположные взгляды, но цель одна: все они против законов, которые она сформулировала. Эти законы делали клонов полноправными гражданами, что не нравилось людям; одновременно законы ограничивали свободу клонов, и это не нравилось клонам.
Она вспомнила, как мать много десятилетий назад предупреждала ее, что нельзя угождать сразу многим. Мать уговаривала ее не ходить в политику.
Однако самым огорчительным была новостная статья, открытая на ее личном планшете: мятеж клонов охватил и лунную колонию, когда священник, известный своими выступлениями против клонов, неожиданно – и подозрительно – запел совсем другую песню.
Под статьей было открыто электронное письмо с инсайдерской информацией о том, что на самом деле произошло на Луне. Клоны-экстремисты наняли хакера, чтобы тот перепрограммировал священника, заставил его выступать за права клонов, но вышло неудачно. Очевидно, внезапно объявившийся клон, который обесценил все, что отстаивал всю свою прошлую жизнь, подействовал, как красная тряпка на быка.
Идиоты.
Отчаяние охватило Джо, и она рухнула в кожаное кресло. Эти экстремисты все разрушили. Карты мозга и программисты матриц в последнее время везде строго контролировались и всегда работали с одобрения и под присмотром врачей. Хотя начинали с того, что с гораздо большей степенью свободы исправляли всевозможные генетические изъяны. Теперь экстремисты меняли саму суть человека – не его генетический макияж, а основы личности.
Это не должно было случиться. Никто не достигал такого изощренного владения программированием. Джо считала, что всего пять процентов специалистов способны заниматься программированием карт мозга на таком уровне.
Члены ее комитета: три клона и пять человек – не знали о ее связях с хакерами. Иначе ее не пригласили бы в комитет. Она воспользовалась услугами хакера, чтобы исправить генетическую аномалию, из-за которой родилась с иссохшими ногами. И выяснила, что новые ноги – не для нее, они не ее. Она не чувствовала себя увечной в своем теле. Она уже решила, что ее следующий клон будет с теми ногами, с какими она родилась, что бы ни говорил закон. Но ее личное отношение к проблеме не имело значения: если бы комитет узнал, что она использовала умения хакера ДНК, ее выбросили бы из комитета за предубежденность.
Что касается людей, нуждавшихся в модификации, а именно: тех, кто страдал генетически обусловленными болезнями, и трансгендеров, можно было надеяться только, что в лучшем случае комитет установит квоты на современные модификационные возможности.
Но после происшествия со священником в лунной колонии… ее коллеги потребуют крови.
Она потерла лицо и снова прочла статью, потом – разведданные о хакере. «Ты понятия не имеешь, что уничтожил», – прошептала она, не сводя глаз с лица лунного священника, отца Гюнтера Ормана. Но он был не виноват. Невозможно бороться с хакерским взломом личности. Он оказался лишь номинальной причиной того, что все их будущие жизни навсегда изменились. Подлинным разрушителем был хакер и те, кто его финансировал.
Планшет запищал. По экрану побежало сообщение от ее помощника Криса: «ЗАСЕДАНИЕ ВОЗОБНОВЛЯЕТСЯ». Джо глубоко вдохнула и отправилась проводить заседание, которое должно было окончательно утвердить Кодицилы и создать всемирные законы клонирования.
Ее предыдущая работа – хирург-педиатр, специализирующийся на врожденных пороках и родовых травмах, – была легче. И ей никогда бы не пришло в голову, что когда-нибудь она будет так думать.
В помещении толпились правительственные чиновники со всего света и их переводчики. Когда Джо вошла, рядом с ней появился Крис с чашкой кофе и планшетом с заметками. Она села во главе стола, и тогда остальные тоже заняли свои места. Есть возражения?
– Вы все имели возможность ознакомиться с предлагаемыми Кодицилами, – сказала она. – Проведем голосование за принятие документа в целом.
Посол Янг, представитель Объединенных Тихоокеанских государств Земли, сразу заговорил. Одновременно заговорил его переводчик.
– Нам не нравится мысль одобрять документ целиком. Нужно обсудить каждую часть. Меня интересует, что сейчас происходит на Луне.
Джо внутренне застонала и кивнула. Она отправила линк всем присутствующим, чтобы они могли ознакомиться с новостями.
– То, что произошло с отцом Орманом, – трагедия, но предлагаемые нами Кодицилы сделают его положение в целом незаконным. Конечно, и сейчас незаконно похищать человека, убивать и клонировать против его воли. Теперь закон запретит взламывать против воли человека матрицу личности.
Посыпались вопросы и возражения. Громче всех заговорил посол Бразилии – на английском, с акцентом:
– «Против воли» – этого недостаточно. Вред, причиняемый хакерами мозга, намного превышает пользу от их деятельности. Необходимо объявить незаконным любое хакерство!
Джо подняла руку и дождалась тишины.
– Начнем с обсуждения пятого Кодицила?
Присутствующие передали через переводчиков, что в целом согласны.
Джоанна вздохнула и отпила глоток кофе. Предстоит долгий вечер.
В четыре утра Джо потерла усталые глаза. Они с Крисом сидели за пустым столом.
– Вы это сделали, сенатор, – сказал Крис, передавая ей чашку свежесваренного кофе.
Она приподняла брови.
– Надеюсь, декаф?
– Конечно, – сказал он.
Страсти на заседании разгорелись, когда обе стороны высказали ряд соображений касательно людей и клонов. Как ни странно, посол Объединенных Тихоокеанских государств, потребовав обсуждать каждую статью Кодицилов в отдельности, чаще поддерживал Джоанну, чем нет. Большая часть законов прошла легко: ни одно государство не хотело роста числа клонов. Перенаселенность, недостаток жилья и рост преступности были лишь некоторыми из доводов. Легко прошел также запрет на размещение карты мозга в чужом теле: это приводило клона к безумию. Это никто не оспаривал.