Рисунок 277
Так же учились задействовать и «утренний» бебех. Руки при этом клали на верхнюю часть грудной клетки и точно так же запруживали – расширяли «утреннюю кишку» нутрянней людины, направляя сюда какое-либо чувство. На вдохе расширяя бебех, на выдохе с раздутыми щеками и усилием сжимая в нём уловленное. Так же пережигали его в силу и так же выплёскивали её в попрыск за счёт удара ладонями по верхней части грудной клетки.
«Горний» оклад задействуется следующим образом: руки кладут на затылок ладонями и так же, как и в предыдущих случаях, на вдохе расширяющимся движением в стороны запруживают «горний бебех», направляя сюда боль или другое чувство. Варка боли и впрыскивание силы происходят точно так же, как и в вышеприведённых примерах. В этом случае наносят лёгкий удар ладонями по затылку, выкидывая силу в прыжок с выкриком (рисунок 278).
Рисунок 278
В дальнейшем будет достаточно лишь охватить взором бебехи, как они будут запруживаться, и в них будет молниеносно перегорать боль ли, гнев ли. Что угодно.
Единственное, что нужно добавить, так это то, что легко сказать «делай так-то и получишь то-то». Чтобы сила стала для нас осязаемой, нужно быть великим! Не в глазах людских, но в делах своих! То есть не иметь сомнений или второго, третьего, десятого мнения. «Все они моросят тебя, – говорили наставники Спаса. – С ними ты теряешь себя и способность водить силу. Живи красной жизнью и не имей замазанных, то есть тайных жизней, когда мы прячем нечто, что не хотим, чтобы другие знали».
К примеру, мне сказали нечто, откровенно заявив, что это СОЛЬ! Но я-то умный! И осторожный! В сути же – моросейка! Вот и начинаю искать «истину» по семинарам разным. Что это, как не суета ума? «Лишние знания – лишние печали», – некогда сказал Екклесиаст.
Чтобы не было сомнения, выбрось знания и живи по душе! Тогда ты и увидишь мир ПРОСТО! Убери знания – и обретёшь веру. Веру не как цель, но как некую лачу, в которой пред Богом предстоят. Будьте как дети! Сколь же веков назад это было сказано?
Но нет! Мы сомневаемся! Так как не просты, но ЗНАТные! Знаем, о чём и почём! Вот и о силе всё знаем.
«Семя»
«Семя» являлось завершением свода Земли, его вершиной, или маковкой. Земля в традиционном укладе виделась неким бутом, или основанием, с которого возможно подняться в Небеса. И именно свод Смаги Земли был предназначен заложить этот бут для человека. В «семени», как в «вершине» свода Земли, собирались в себе воедино все части мироздания. Наше мироздание в очах предков имело свой состав, который выстраивался относительно Мирового древа. Как уже раньше упоминалось, это три мира, расположенных по его оси: Навь, Явь и Славь (всё-таки Славь; Небо, но не Небеса!), и четыре стороны: север, восток, юг и запад. В совокупности они образовывали «правильное» пространство, которое нужно было свернуть в точку, или в «семя». Это действие напоминает сюжеты народных сказок, где главный герой собирает царство в яйцо и забирает его с собой.
Это делалось для того, чтобы освободиться от зависимости пространства. В Спасе бытовало представление, что всё сущее в мире зависит от того пространства, в которое оно помещено. А раз так, то эта зависимость однажды может стать помехой на пути, и в частности, помехой в овладении Силой. Пока ты зависим, ты живёшь с оглядкой на то, от чего зависим. Это не даст тебе проявиться СПОЛНА! И вот это состояние «не сполна» есть некая вага, или тяжесть, не дающая нам расправить крылья, и от неё рано или поздно придётся избавиться. «Просто ты дорастёшь однажды, и придёт такая потребность», – говорил об этом наказитель. Так что нужно избавиться и от зависимости того пространства, в котором мы живём, или, в сути, от того «дома», куда мы поселены, чтобы обрести свой настоящий Дом. И это всё то же очищение, о котором сплошь и рядом говорится в Спасе. В данном случае очищение от пространства и от времени, неразрывно связанного с пространством.
Пространство есть некий скапец, или ловушка. И только две величины не зависят от него: бесконечность и точка. Для независимости от пространства нужно быть либо тем, либо другим. Для человека легче объять второе – точку. В «семени» через собирание составов мироздания («мир собить») мы стремимся обрести это состояние – состояние одноточечного сознания, чтобы уже в своде Неба выйти в состояние «не-сознания» и вырваться из ловушки пространства, а заодно и из скапца времени, так как время неразрывно с пространством. Сворачивая мир в точку, человек сворачивал также для себя и время.
Так объяснял суть вправ «семени» старый знахарь. И хотя достижение этого состояния – дело не из лёгких, его стоит пытать, так как это следующий шаг в работе с «иным» состоянием сознания. К чему это сказано? А к тому, что далеко не сразу удаётся получить то, что нужно. Тем не менее это нужно отыгрывать раз за разом, чтобы однажды потерять ощущение мира по кусочкам, или его мозаичное восприятие, и обрести ощущение его «вовзят», то есть сполна. Пусть хотя бы и на краткий миг. Вот тогда мы обретём знания и увидим себя в ином свете. А это уже немало! Именно состояние сознания «ВОВЗЯТ» и является целью вправ «семени», его маковкой. Само же «семя» можно определить как определённое состояние сознания, являющееся основой для дальнейшей работы, представленной в своде Неба.
В основе вправ «семени» лежит незамысловатая работа с образами частей мира, которые «собили» на вдохе в сердку. Начинали с оси мира. Для этого в исходном положении стоя «в пяте», обычно ликом на восток, удерживая натяжение, руки опущены вниз, пальцы широко разведены в стороны, огрюшивались (опускались) какое-то время в мир Нави. При этом руки слегка удлинялись, вроде как врастая в него. «Погрузившись» в Навь, на вдохе собили её в область сердца, участвуя в данном действии всем телом, что внешне выражалось в виде некой едва заметной волны, пробегающей от кончиков пальцев и до сердки (рисунок 279). Считалось, что волнообразное движение тела со временем нужно с поверхности тела погрузить в его глубь. В этом случае действенность упражнений будет несравненно глубже.
Рисунок 279. Огрюшивание в Дольнее царство
Повторяли так до семи раз. Чтобы действенность вправ «семени» была на порядок выше, в ней предполагалась «цветная» работа. То есть каждой части мироздания уподоблялся свой цвет радуги. Таким образом, семи составным мира соответствовало семь цветов радуги. И здесь имелось некоторое разночтение с цветовой характеристикой миров, о которой говорилось выше. Миру Нави, или Дольнему царству, соответствовал фиолетовый цвет, образ которого и собили на вдохе. На выдохе удерживали своё внимание в сердке.
В следующем действии, не теряя натяга, руки с широко расставленными пальцами разводили по сторонам и огрюшивались в средний мир Яви. Погрузившись в него, начинали на вдохе собить Утреннее царство, вдыхая в сердце его образ в виде синего цвета. Тело участвовало в данном действии за счёт некой волны, пробегающей в виде лёгкого напряжения от кончиков пальцев и до сердки (рисунок 280). Повторяли так семь раз. На выдохе «опускались» вниманием в сердку.
Рисунок 280. Огрюшивание в Утреннее царство
Следующий шаг – собирание Верхнего мира. При этом в том же самом исходном положении «пяты» поднимали руки вверх и в стороны. Пальцы были широко расставлены, макушка «подвешена». Во всём теле сохранялся натяг. Какое-то время огрюшивались в Горнее царство, а затем, получив некий отклик от него, начинали собить его образ в виде голубого цвета на каждом вдохе в сердце, впитывая Верхний мир также и телесно за счёт едва заметной волны (рисунок 281).
Рисунок 281. Огрюшивание в Горнее царство
Повторяли так в течение семи вдохов. На выдохе опускались вниманием в сердку. А на вдохе вновь впитывали в сердце Верхний мир.
После этого «выходили на простор» и собирали в сердку четыре стороны света. В том же самом положении «пяты» и лицом «к престолу Божьему» – на восток – руки закладывали за голову, положив ладонь на ладонь. Пальцы при этом не сцепляли. Сохраняя натяг тела, огрюшивались в северные врата за счёт «прорастания» из левой поташки (подмышки) (рисунок 282). Здесь левая сторона соответствовала «началу», или северным вратам.
Рисунок 282. Огрюшивание в северные врата
Но какого-либо сакрального значения искать здесь не стоит. Не зарекалось стать и лицом к северу. В этом случае огрюшивание в северные врата выполнялось бы за счёт грудины. Суть всех действий, как нам было сказано, не в выстраивании тела по сторонам света, а в заложенном в основу образе. Поэтому в тех упражнениях, которые показывал наказитель, зачастую можно было встретить некоторую путаницу в отношении стихий, сторон света и частей тела. На вопрос, почему так, он давал ответ: «Чтобы быть вольным от всего этого».
«Проникнув» в северные врата и «зацепив» эту часть мира, что отразится в каком-либо отклике (достаточно было быть внимательным к своим ощущениям, и становилось понятно: вот оно – то, что мне нужно), на вдохе собили её образ в виде зелёного цвета в сердце. Повторяли так семь раз. На выдохе опускались вниманием в сердку.
Опять же, соотношение севера и зелёного вызывает с ходу некоторое недоумение. Так как для севера в нашем понимании больше подходит белый цвет или что-либо из холодных цветов, тот же синий. Но в данном случае мы просто через цвет радуги даём имя какой-либо части мироздания. И назвав её, делаем для себя посязаемой, а значит, теперь её можно будет взять внутрь – понять и сделать своей. Без поименования этого сделать невозможно! Имя – некий ключ к овладению предметом или явлением. Через зелёный цвет мы «озвучиваем» север, который теряет для нас свою безвидность и становится вещным.
И человек всегда волен в поименовании окружающего. Моё восприятие севера как белого или синего может совершенно не совпасть с восприятием другого человека. Взять хотя бы языки разных народов мира. Например, какие образы вызовет у вас эстонское «ыги» или якутское «ерус»? А «река»? Совпадут ли внутренние ощущения от этих трёх слов? Но тем не менее значение этих слов такое же, как и русского «река». Или сравнить слова «луна», «ку» (эст.) и «ый» (якут.), означающие одно и то же. Как мало они похожи! Это значит только одно: настоящее имя есть нечто близкое ко всем этим именам, но оно совершенно иное. Как говорится, истина где-то рядом! А значит, и «река», и «ыги», и «ерус» могут привести к сути независимо от внешней сряды (звучания) имени. Точно так же, поименовав север через зелёный цвет, мы способны обрести через это имя его суть.
Не меняя исходного положения, подавали слегка вперёд грудную клетку, откуда некоторое время огрюшивались осознанием в восточные врата, «зацепляя» восточную сторону света. После того как она отзывалась, собили её образ в виде жёлтого цвета на вдохе в сердце (рисунок 283). Как и во всех предыдущих случаях, тело принимало участие в этом действии, вбирая в себя эту часть мироздания. Внешнее его проявление было почти незаметно. Это легче показать, чем сказать о нём. Если же всё-таки найти слова для описания телесного участия, то тело вроде как расступается в стороны, чтобы приять восточную сторону. Точно так же повторяли семь раз. На выдохе помещали своё внимание в области сердца.
Рисунок 283. Огрюшивание в восточные врата
Следующим шагом собили южную сторону пространства. Для этого из правой поташки (подмышечной области) огрюшивались в неё какое-то время. Получив от неё отклик, на вдохе начинали собить в сердку образ южной стороны в виде оранжевого цвета (рисунок 284).
Рисунок 284. Огрюшивание в южные врата
Вдох здесь был протяжённый, словно вы пьёте с блюдца горячий чай. Именно такой образ давал нам наказитель. Телесное участие в этом действии проявлялось неким расступанием тканей тела (своеобразным расширением подмышечной области), чтобы принять в себя южную сторону. Повторяли таким образом на семи вдохах. На выдохе удерживали своё внимание в сердце, пребывая в оранжевом свете, что позволяло «закрепить» в нём южный состав мироздания.
И наконец, собили западную сторону. Для этого, особо не меняя положения тела, только округлив спину и выпятив её к западным вратам, огрюшивались в них своим осознанием и находились здесь до отклика от западной стороны. Получив его, начинали на вдохе собить её образ в виде красного цвета, помещая его в сердку (рисунок 285).
Рисунок 285. Огрюшивание в западные врата
Вдох здесь, как и во всех остальных случаях, был очень протяжённый. Это позволяло ощутить вещественность той части света, которую буслали в сердце. Телесное участие выражалось в неком раздвигании тканей спины, чтобы принять в себя запад. Повторяли семь раз. На каждом выдохе удерживали своё внимание в сердце и пребывали в нём, будучи окружённым красным цветом. Это позволяло, как и во всех остальных случаях, «связать» его – запад – с собой.
Собрав все «семь Симеонов», какое-то время просто зрели сердце, вдыхая и выдыхая в нём, пребывая в его теплоте. Тут, опять же, невозможно определить, сколько надо быть в сердце. Иногда это действие может захватить человека и удерживать в себе довольно длительное время. А может «вытолкнуть» его через три-четыре дыхательных круга, побудив двигаться дальше. Так что вольному – воля!
Завершив «обход полноты» (так наказитель говорил о собении семи составов пространства), точку в этом деле не ставили. Все части пространства, или Симеонов (как иногда повторял знахарь), нужно было ещё стростить (смешать) и спахтать (сбить, сделать их плотными) для получения самого «семени». Обе эти цели достигались за счёт своеобразного взбалтывания, в котором тело и сознание действовали сообща.