Кстати, подобное отношение к кресту как к выразителю жизни было характерно не только для славянских народов, оно имело повсеместное распространение. У древних египтян иероглиф «жизнь» – «анх» – имел крестообразный вид. Египетский анх – крест с петлёй в навершии – являлся символом жизни, бессмертия; также понимался как ключ к божественному знанию. Вот тут есть некоторые пересечения с тайноведением Спаса относительно креста. Согласно некоторым поверьям, бытовавшим в Спасе, крест есть не кий ключ к Иномирью, что нашло отражение в некоторых прикладных работах, о которых мы расскажем в 3-й части (рисунок 11).
Рисунок 11. «Крест жизни» у египтян.
«Крест жизни» в мировоззрении казачьего Спаса связывался с душой, которая имела сложенный вид, а именно – вид креста (отсюда происходило и другое название креста жизни – «крест душевный»). Вертикальная линия олицетворяла собой тричастие человеческой души: Душу жизненную – Живу, Душу ощущающую – Смагу (характер), Душу рассудочную (Тяму). О них было сказано выше. Горизонтальная линия «душевного креста» – овидь – отражала ещё два состава души, спутников душевных: Душу-птицу и Душу-тень.
Первый – это Душа-птица, или Ведогонь, известная ещё как Тело сновидений, или Сорочья душа. Традиционно душа-Ведогонь располагалась справа, ближе к подмышке. Во время сна она отправлялась странствовать по иным мирам и светам. С Сорочьей душой было связано множество «хитрых» приёмов казачьего Спаса. К примеру, характерники могли пользоваться Ведогонью с целью сбить с толку своих противников. При этом они, оставаясь в одном месте, могли появляться одновременно и в другом. С Сорочьей душой связаны представления об обо роте и оборотнях. Известные многим воины – берсерки и волкодлаки – слыли непобедимыми из-за своей способности к обороту. На самом деле, раздевшись по пояс догола, они принимали облик зверя. И даже если внешне они были сами собой (хотя, конечно, было когда-то и умение обращаться в животных в яви), то неистовство и сила их становились подобными медведю (бер) или волку. Память о подобном обороте осталась в языке в слове «оголтелый», то есть оголивший тело. В современном понимании оголтелый – бешеный, неистовый. Данное обстоятельство полностью сообразуется с мифологическими представлениями: ведь раздетость – знак, как говорят люди учёные, ламинального (порогового) состояния, положения между мирами, что как раз и служит предпосылкой к обороту. В традиции Спаса ламинальность называли Межой, Мжой, пограничьем, укрáиной, «ни здесь, ни там» (об этом чуть ниже). А раздетость часто применяли для «перехода» – «оборота», как модно сейчас говорить, в изменённое состояние сознания в многочисленных обрядах.
Второй состав – Душа-тень, Сень, или Образ. Она остаётся в творениях рук человеческих, в его следе на земле, в его изображениях, в его одежде. Даже упавший волос и человеческие выделения несут в себе часть Души-образа. Понятие «тень» для наших предков – это то, что уходит, отделяется от тела. С ней связывали такие действия, которые сегодня известны как симпатическая парциальная магия. При магическом действии руководствовались таким подходом: что сделаешь с частью предмета, то произойдёт и с самим предметом. Сказанное очень широко применялось как при порче, так и при лечении людей.
Тень – заместитель, двойник человека, частица его души. Представления о тенниках (сенниках) как о некой самостоятельной частице, которая может отделяться от человека, определили отношение к тени как к мифологическому существу, связанному с потусторонним миром. Умение магическим путем менять местами своё тело и тень, «переводить» на сенника свои физические ощущения – характерная черта ведьмы и колдуна; чтобы их обезвредить, считалось в народе, нужно было ударить осиновым поленом по их тени, ибо там была их уязвимость. Если же ударить самого колдуна или ведьму, то они не будут испытывать боли. Обладали схожими способностями переноса ощущений на тень и казаки-характерники, которые благодаря таким способностям могли в леднике сидеть, что в бане натопленной.
Так как тень может всё рассказать о своём хозяине, то через неё можно было прочесть мысли какого-нибудь человека, для чего нужно было постоять на том месте, куда падала его тень от нарождающейся луны или молодого месяца. Только очень важно, чтобы больше ничьи отражения на эту тень не падали и ничьи ботинки её не топтали, а сама тень лежала на очень ровной поверхности.
Тень бывает злобной по отношению к своему хозяину: она наваливается на человека, который «играет» со своей тенью, – например, нарочито меняет положение рук, заставляя меняться свою тень. Поэтому детям не разрешалось баловаться своей тенью, чтобы она во сне не напала на них. Нельзя было выливать грязную воду (после купания ребёнка, обмывания покойника) на свою тень, чтобы не навлечь на себя несчастья. В традиции различают тень как двойник души (Сень) и тень как двойник тела и предметов (Сенка). Тенью-душой, помимо человека, могут обладать животные, деревья, камни, что придаёт им особую магическую силу. При должном навыке вполне можно передать нечто с себя на их тень. Но в то же время их тень, считалось, небезопасна для человека. Особо опасна тень одиноких деревьев с раскидистой кроной: человек может потерять свою Сень-душу, которая будет блуждать по свету самостоятельно. Также было поверье, что чужая» тень может проникнуть в голову человека через его глаза и по мутить ему разум. Наоборот, тень от храма обладала защитной силой.
Согласно народным верованиям, то, что происходит с тенью человека, должно произойти с ним самим, поэтому запрещалось вставать на чью-либо тень, чтобы не повредить человеку; участники обрядовых обходов шли лицом к солнцу, чтобы не топтать свои тени. Верили, что тень может покинуть человека перед его смертью, и некоторые способны были видеть, как тень стояла какое-то время около умирающего. По тени гадали о скором будущем: в сочельник во время ужина один из домочадцев выходил во двор и через окно смотрел на сидящих за столом: человек, который не отбрасывал тени, должен был в текущем году умереть. Кое-где было принято наблюдать за своей тенью при первых лучах солнца на Ивана Купалу: если при этом тень была целой, это знаменовало хорошее здоровье на весь год.
Подобные представления нашли отражение в многочисленных обрядовых действиях предков. Так, чтобы изгнать какого-либо человека из своей жизни, «ловили» его тень, прикалывая её булавкой или придавливая камнем. После того как «нелюбый» уходил, его тень выметали, а мусор выбрасывали, предварительно плюнув на него. Чтобы, наоборот, привязать к себе кого-либо, его тень, падающую на себя, прикалывали булавкой. Чтобы победить в споре, нужно было наступить тени супротивника на горло, да так и разговаривать, не сходя с места. Делалось это и для того, чтобы в целом «взять в свои руки» того, над кем хотел верх держать.
Представления о тени как о двойнике человека объясняют её использование в лечебных обрядах: больного горячкой выносили в солнечный день во двор, клали на широкую доску и углём очерчивали его тень, после чего доску сжигали. Бытовало поверье, что тень человека может быть источником его болезни, в результате которой он худеет, слабеет и сохнет. В этом случае считали необходимым «вынуть» из Сени человека болезнь и уничтожить её. Для этого больного ставили к стене, чтобы на ней обозначилась его тень, которую обкалывали булавками и об водили мелом или измеряли ниткой. Нитку сжигали, а булавки клали на порог, прося Сень забрать свою болезнь. При лечении некоторых болезней знахарка в трёх местах ударяла ножом или топором по тени больного, чтобы «отсечь» от него виновника болезни. Для лечения от испуга отрезали крест-накрест с четырёх сторон кусочки ткани от рубашки больного. Брали землю с четырёх сторон, начиная с места, где падала тень макушки больного. Далее тканью с землёй окуривали больного так, чтобы он глотал этот дым.
Перенос болезни на тень
Переносили болезнь свою на тень животного, увидев которую, нужно было встать на неё ногами и трижды сказать: «Тень тела, заклятье дела. С раба Божьего снимается, на тень животного ссылается. Тень, возьми то, что даю. Аминь».
Считалось, что тень, отражённая на дёгте, прилипает к нему, и так выходит болезнь из тела. Тень посыпали зерном и давали склевать его курам, говоря при этом: «Серенький, беленький, зёрна собирайте и тень выбирайте». Тень в данном случае понималась как немощь. Выбирали землю из тени. Колупали её ножом и складывали в ведро. После чего ту землю выбрасывали в кустах. Начинали с ног выбирать и до головы по всей тени.
Обкладывали тень соломой. При этом вначале говорили: «Выбираю тень (немощь) с (имя), из головы его, с глаз долой, из сердца, из зубов, из ушей, изо рта, из носа, из шеи, с плеч, с рук, с ног, из рук, из крови, и ссылаю в тебя, тень, на синее море, на белый камень. Там тебе пуховые перины, там тебе оставаться, а рабом Божьим (имя) не обладать». При указании частей тела прикасались к ним ножом, а потом дотрагивались до тени. После чего солому сжигали.
В строительных обрядах тень являлась заместителем строительной жертвы: мастер перед закладкой дома тайком измерял тень первого встречного человека или хозяина дома, а полученную мерку закладывал в основание. При невозможности измерить тень человека измеряли тень животного. Человек или животное, с тени которого была снята мерка, по поверьям, заболевал и через 40 дней умирал, а его душа становилась покровителем строения (если же этого не будет сделано, то покровителем дома станет душа первого вошедшего в него живого существа, которое должно вскорости умереть). Строительной жертвой мог стать и тот человек, тень которого при закладке дома падала на его основание (фундамент), – мастер замуровывал её вместе с первым камнем, а человек умирал. Считали, что по неосторожности мастер мог замуровать свою собственную тень. Чтобы избежать этого, при закладывании дома он не должен был сто ять против солнца.
Таким образом, Тень и Ведогонь являлись «отделяемыми» частями человеческой души. В традиции Спаса их именовали ещё Вершниками, то есть спутниками. Но при этом окончательная их природа для нас осталась загадкой. Являются ли Сень и Ведогонь одной природы с душой или же они всего лишь некие её рубахи? Сказать более точно об этом мы сейчас не можем. Да и вопрос о том, какая часть души выходит наружу и что это такое, остаётся открытым. К примеру, какой части души лишается роженица после родов? Ведь она же остаётся живой. Тем не менее в народной обрядне считалось, что после родов душа женщины переходит к ребёнку, и она становится пустой. Для того чтобы вернуть ей душу, нужно было сварить курицу и дать съесть её женщине. Или что за частица души выходит у знахарей, когда они зевают, борясь с болезнью? А какая часть души выскакивает у поперхнувшегося ребёнка? В народе бытовали и такие поверья. И почему, чтобы предотвратить это, ему говорят: «Мышь! Мышь! Мышь!»?
Чтобы полнее развернуть нужный нам образ, стоит отметить, что тень наряду со светом являлась также «световым» образом души. Первый связывался со временем, следующим за смертью и до 40-го дня, когда душа предстаёт в виде тени, а второй – со временем после 40-го дня. С этого рубежа душа приобретает вид света.
Но было и другое представление, согласно которому нашей земной задачей является высветление души, вследствие чего она становится светом и обретает возможность вернуться Домой. Исходно же наши души все выглядят как тени. Им не хватает светлости – ясности. Это следствие порчености души. Кто её испортил и когда? Тут можно только принять библейское предание о первородном грехе. Оттого, что душа порченая, мы и маемся, скитаемся по мирам в жажде света. И если за свою жизнь земную мы не высветлимся, то вернёмся в мир теней, где души яко тени, ждать и жаждать новой возможности вернуться и получить свои уроки.
Предки же всегда жаждут! Потому мы и возжигаем предкам свечи здесь, чтобы им там светлей было; готовим еду в поминальные дни; греем их, возжигая костры во дворах или на могилах. Так говорят, вопреки христианским представлениям, предания Спаса. Опять же, верны они или нет, судить сложно. Тут только вера, и лишь ей место.
Но только сталкиваясь со светом, мы бежим от него. Боится света вся та рать, что нам сожительствует, все те содержания, которые нам как дополнения даны. Это и наша ватула – личность, и хумари – мировоззрения разные, и многое другое. Они живут нашей жизнью, нашей силой. За неё и борются. И порой мы себя от них не отделяем. В том их хитрость! О них слово ещё впереди. А потому мы и не можем им противостоять. Так и бродим тенями по земле, вздыхая: «Света нам! Света!» Долгий этот рассказ. Пока же достаточно о себе знать, что мы тени есть. Так однажды мы не пре дадим себя, встретившись со светом, не сбежим. Но и об этом в своё время…
Само перекрестие Креста жизни в человеке накладывалось на область сердца, а точнее, на правую верхнюю его половину. Наказитель называл это место Оком Рода или Алатырь-камнем. Это престол Духа и серёдка мира.
Алатырь – Небесный камень, «пуп земли». «Ал» – означает высший, «ла» – душа. «Тырь» имеет здесь значение «нести». Так сейчас это слово толкуют. В целом Алатырь, более известный как алтарь, трактуется как «несущий высшую Душу». По древним преданиям, камень Алатырь существовал ещё до начала времён. На остров Буян он упал с Небес, и на нём были начертаны письмена с законами Божьими.
Под Алатырь-камнем «сокрыта вся сила земли Русской, и той силе конца нет», говорится в древних преданиях. «Голубиная книга», объясняющая происхождение мира, утверждает, что из-под него истекает живая и мёртвая вода, дающая начало всем родникам в мире. Именем этого камня скреплялись чародейские слова заклинателя: «Кто сей камень сгложет, тот мой заговор превозможет!»
Поздним вечером вернулись охотники из Перуновой пади с богатой добычей: двух косуль подстрелили, дюжину уток, а главное – здоровенного вепря, пудов на десять. Одно худо: обороняясь от рогатин, разъярённый зверь распорол клыком бедро юному Ратибору. Отец отрока разодрал свою сорочку, перевязал как мог глубокую рану и донёс сына до родного дома. Лежит Ратибор на лавке и стонет, а кровь-руда всё не унимается, сочится-расплывается красным пятном.
Делать нечего. Пришлось отцу Ратибора идти на поклон к знахарю, что жил на склоне Змеиной горы. Пришёл седобородый старец, рану оглядел, зеленоватой мазью помазал, приложил листьев и травушек пахучих. А потом велел всем домочадцам выйти из избы. Оставшись вдвоём с Ратибором, знахарь склонился над раной и зашептал:
«На море на Окияне, на острове Буяне лежит бел-горюч камень Алатырь.
На том камне стоит стол престольный, на столе сидит красна девица, швея мастерица, заря-заряница. Держит иглу булатную, вдевает нитку рудо-жёлтую, зашивает рану кровавую.
Нитка, оборвись, – кровь, запекись!»
Водит знахарь над раною камешком самоцветным, в свете лучины гранями играющим, шепчет, закрыв глаза.
Две ночи и два дня проспал беспробудно Ратибор. А когда очнулся – ни боли в ноге, ни знахаря в избе. И рана затянулась.
В былинах Алатырь-камень связан с «иным» пространством. Около него ставит шатёр Илья Муромец, выехав за пределы Руси. Камень Алатырь стоит на распутье трёх дорог. И в человеке сердце – это то, посредством чего он связан с тем светом. Сердце в воззрениях Спаса – такое же распутье. От него три дороги идут в три царства: в Дольнее, в Утреннее, в Горнее. И здесь же должны встретиться вновь три сестры, в царствах тех живущее, чтобы Домой вернуться. Вот и выходит, что сердце – это не просто раз дорожье, но место встречи души нашей разрозненной со Спасом.
Помимо основных, традиция Спаса выделяла ещё 27 истот «второго порядка» (если можно так выразиться). Наставники чаще называли их стогнами, подчёркивая тем самым неоднозначность с истотами «первого порядка». В «анатомии» стогн нашла своё отражение мифология. В те далёкие времена считалось, что каждый ярус мироздания имел по девять земель. Эти земли больше известны нам как царства-государства. Соответственно, этих царств на считывалось 27: трижды девять. Помните из сказок «тридевятое царство»? Тридевять земель, то есть три мира по девять земель, – это всё те же три царства: Дольнее, Утреннее и Горнее, или Навь, Явь, Славь. Подобное ви′дение мироустройства накладывалось на человека. В области сердца лежит «стольный град», а по телу расположены 27 волостей, или чертогов, в которых обитали и правили берегини. И чтобы оградить человека от напастей, они водили вокруг него непрерывный хоровод.