Экономический человек – тот, кто во всех своих жизненных отношениях руководствуется материальной пользой, практической полезностью. Само слово «экономика» древнегреческого происхождения и в буквальном переводе означает «хозяйствование», умение наживать состояние, извлекать прибыль. Экономический тип обладает способностью при минимальной затрате усилий обеспечить себе максимальные материальные блага. Понятие «практичный человек» относится именно к экономическому типу. Он умеет заводить дружбу с «нужными» людьми, при вступлении в брак также руководствуется соображениями полезности.
Экономический человек не чужд и научным интересам, но его привлекают только те научные достижения, которые можно быстро внедрить в практику. Он порой неплохо разбирается в произведениях искусства, прежде всего, однако, в аспекте сохранения и приумножения нажитого капитала. Нередко стремится к власти, опять же из сугубо материальных соображений.
Эстетический человек отличается стремлением к форме, гармонии, красоте, к оформленному выражению своих впечатлений, проявляет «волю к форме». Он обладает хорошо развитым образным мышлением, «погружённостью в чувственность». Ему свойственна особая способность к предвидению, «проникающая интуиция». Имеются в виду не только деятели искусства, но и все люди, обладающие структурой эстетического типа. Они чувствуют красоту повсеместно как в завершённых произведениях искусства, так и на природе. Эстеты разделяются на реалистов, кто легко поддаётся впечатлениям извне, и идеалистов, находящих во всём лишь отзвуки своих душевных состояний. Среди них выделяются также творцы и те, кто просто наслаждается продуктами художественного творчества. Наблюдается у эстетов и выраженная способность к преобразованию своего внутреннего мира, чем, по-видимому, обусловливается их предрасположенность к сценическому искусству. Высшая форма эстетически-социального отношения, по мнению Шпрангера, эротика. Действительно, об этом свидетельствуют множество обнажённых женских образов в живописи и фотоискусстве. Эстетический тип, как правило, индивидуалист и аристократ, он с неприязнью относится к полезности в понимании экономического типа. Политикой обычно не интересуется или же занимает либеральную, даже анархическую позицию.
Социальный человек побуждается главным образом мотивом любви как общечеловеческим чувством, обращён к чужой жизни и стремится найти себя в другом человеке. Люди подобного типа готовы к самоограничению и даже самоотречению ради других. Именно им приписывается такое качество, как самоотверженность. Они преисполнены социальными переживаниями: симпатией, милосердием и доброжелательностью. Активно участвуют во всяческих благотворительных организациях и способствуют их созданию.
Описание Шпрангером социального человека имеет немало параллелей. Благодаря французскому философу и социологу Огюсту Конту (1798-1857), основоположнику позитивизма и социологии, получил распространение термин «альтруизм», под которым понимается бескорыстная забота о других. Принцип альтруизма, согласно Конту, гласит: «Живи для других». Но гораздо более древнее происхождение имеет понятие «филантропия», с начала новой эры этим понятием обозначали любовь к людям. Проблеме истоков альтруизма посвятили свои труды религиозные российские философы В.С. Соловьёв (1853-1900) и С.Л. Франк (1877-1950). Соловьёв в работе «Оправдание добра» (1897) рассматривает альтруизм в качестве Всеединства, естественного проявления человеческой природы. С.Л. Франк в работе «Духовные основы общества» (1930) постулирует неразрывное единство «я» и «ты» в представлении о «мы». Альтруизм в качестве самостоятельного мотива выделяют многие известные психологи (А. Адлер, Э. Фромм, Г. Мюррей, К. Роджерс, А. Маслоу, Дж. Макоули и И. Берковитц).
Что касается приобщения социального человека к другим ценностным сферам, то Шпрангер допускает его участие в политической жизни патриархального общества. Близка социальному человеку и религиозная сфера ценностей, от экономических интересов такой человек далёк.
Политический (властный) человек стремится сделать собственную ценностную установку основным мотивом других людей. Его основное желание – доминировать над другими людьми. При этом он, однако, руководствуется требованием высших ценностей, живущих в его душе, иначе невозможно подчинить и повести за собой. Политический человек может существовать в любой из ценностных сфер, и тогда эта сфера служит для него достижению власти. Господства можно добиться в познавательной сфере благодаря превосходству в интеллекте и глубине знаний, в сфере экономики благодаря богатству, в эстетической сфере благодаря особой привлекательности личности, в религиозной сфере благодаря благодати в глазах окружающих. То есть имеется в виду не обязательно политическая власть, скорее руководство профессиональным сообществом. Властный человек называется политическим, поскольку завоевание власти и властное отношение предполагает соответствующий стиль поведения. В собственно политической сфере Шпрангер противопоставляет политика, занятого исключительно осуществлением властных полномочий, иногда вопреки общественным интересам, политику любимцу масс, ориентированному на социальные ценности. Интересна мысль Шпрангера о том, что политический человек, имеющий интересы в эстетической сфере, будет строить гигантские проекты по оформлению и переоформлению мирового целого.
Шпрангер неоднократно подчёркивал, что следование высшим ценностям требует от правителя постоянных усилий над собой, в противном случае следует говорить не о политической власти, а о голом произволе. Это предостережение созвучно указанию Альфреда Адлера на опасность упоения властью, свойственного многим людям. В какой-то мере предохраняет от такого упоения, как полагал Адлер, чувство общности, социальный интерес, также свойственный людям.
Религиозный человек обладает душевной структурой, постоянно направленной на поиск высшего, абсолютного начала, и сущность мира открывается ему во время особого состояния, которое называется откровением. В такой период религиозный человек испытывает наибольшее удовлетворение. Религиозность, по мнению Шпрангера, в какой-то мере свойственна каждому человеку, но религиозный человек жаждет включиться в систему ценностей, определяющую не только его личную жизнь, а охватывающую мир в целом. Религиозный тип Шпрангер разделил на два подтипа в зависимости от отношения к жизни: имманентных мистиков и трансцендентных мистиков. Имманентные мистики положительно относятся к жизни и всюду обнаруживают божественное проявление, чуть ли не склоняясь к пантеизму. Трансцендентные мистики отрицательно относятся к действительности и устраняются из жизни (монахи, отшельники). Существуют и противоречивые религиозные натуры, чья жизнь разделяется на два периода.
Религиозные типы различным образом совмещаются с другими типами. Так, у философа Гегеля религиозная установка, как отмечает Шпрангер, совмещалась с установкой на познание, о чём свидетельствует его философская система. У организаторов религиозных движений можно предположить интеграцию религиозной установки с установкой политической, со стремлением к власти. Соединение религиозной и эстетической установки вдохновляет творчество иконописцев. Одержимость религиозных миссионеров объясняется слиянием религиозной и социальной установки, что нашло яркое выражение в лозунге «Бог есть любовь».
В общем, Шпрангер был убеждён, что у каждого человека в разной степени выражены установки на все виды ценностей, и необходимо умение выявить его доминирующую ориентацию. Таким умением, с его точки зрения, обязан обладать педагог, чтобы интуитивно понять тип ориентации ребёнка и способствовать его развитию в соответствующем направлении.
Положения понимающей психологии получили широкое распространение в психологической практике, оказали самое плодотворное влияние на развитие психодиагностики. Видные психологи и социологи (Г. Олпорт, П. Вернон, Г. Линдсей и др.) разработали батареи психологических тестов на диагностику отношений, интересов, выявление профессиональной ориентации и осуществление профессионального отбора.
В советской психологии Э. Шпрангер подвергался резкой критике. Видный советский философ и психолог С. Л. Рубинштейн (1889-1960) написал в 20-е годы разгромную статью «Психология Шпрангера как наука о духе», которая хранилась в его архиве. Эта статья, признанная, по-видимому, непреходящей ценностью, опубликована в 1989 году в посвящённом 100-летию Рубинштейна биографическом сборнике и действительно, на наш взгляд, представляет интерес как образчик отношения советских психологов к своим выдающимся зарубежным коллегам. Достаётся в статье и В.Дильтею.
Важнейшая идея Дильтея, по мнению Рубинштейна, следующая: «Высшие объективированные проявления душевной жизни раскрывают её основы». Рубинштейн сопоставляет психологические учения Дильтея и Фрейда: «В противоположность глубинной психологии Фрейда психология Дильтея может быть охарактеризована как вершинная психология. Так же как и Фрейд, Дильтей тоже хочет познавать психологию личности в её глубинах. Но в отличие от Фрейда и даже в противоположность ему он исходит из того, что психологические глубины личности раскрываются не в самых примитивных её влечениях, а в самых высших её объективированных проявлениях». С приведенным тезисом Рубинштейна можно, на наш взгляд, согласиться в том аспекте, что Дильтей, указывая на проблему бессознательных мотивов в гуманитарном знании, существенно обогатил психологию творчества. Он подчёркивал, что авторы никогда не сознают полностью смыслов, заложенных в их текстах, и тем самым выдают тайны своей душевной жизни.
Категорически Рубинштейна не устраивали в концепции Дильтея два взаимосвязанных положения. Признание философских мировоззрений, которые сохраняются на протяжении веков в самых разных исторических формациях, изменяясь лишь по форме. А главное, его возмущала психологизация мировоззрений, тот факт, что, по Дильтею, «психология человека определяет его идеологию как свою проекцию». Дильтей якобы полностью игнорировал связь мировоззрения с общественной средой и заблуждался относительно возможности, исходя из мировоззрения, определить психологию человека.
Экскурс Рубинштейна в историю философии едва ли заслуживает обсуждения. На память приходит только французский писатель, литературовед и театровед Жорж Польти (1867-1946), автор замечательной книги «Тридцать шесть драматических ситуаций», опубликованной в 1895 году. Вся история искусства, по его мнению, представляет собой повторяющиеся сюжеты, ранее схожую идею высказал писатель и драматург Карл Гоцци (1720-1806), насчитавший столько же повторяющихся сюжетов.
Сложнее обстоит дело с зависимостью мировоззрения как свойства личности от её характера – совокупности психических свойств во многом наследственно обусловленных. Рубинштейн в своих рассуждениях, безусловно, исходил из модной в советский период точки зрения об определяющем влиянии на мировоззрение социального происхождения, классовой принадлежности.
Большинство психологов считает, что характер формируется уже в дошкольном возрасте. У детишек порой нетрудно заметить и зачатки мировоззрения, выделить среди них будущих бунтарей и конформистов. Знаменитый поэт Евгений Евтушенко, вспоминая школьные годы, пишет, что за партами сидели маленькие правдоискатели, маленькие циники и маленькие догматики («Волчий билет»,1998). Окончательно остов мировоззрения закладывается в юношеском возрасте.
В монографии «Психология политики» британский психолог Ганс Айзенк (1916-1997) посредством прямоугольной системы координат иллюстрирует результаты своих исследований зависимости идеологических предпочтений от свойств характера. На противоположных полюсах шкалы ординат отмечены такие черты характера, как авторитаризм (склонность к деспотизму) и гуманизм (мягкосердечие); на полюсах шкалы абсцисс – радикализм (стремление к кардинальным переменам, динамизм) и консерватизм (нежелание что-либо менять, инертность). Со статистической достоверностью учёному удалось установить зависимость мировоззрения от характера. Например, в британском социуме лица с высокими показателями по авторитаризму и консерватизму являются сторонниками жёстких наказаний за преступления, выступают за смертную казнь, одновременно они отличаются расовой нетерпимостью. Лица с гуманным настроем и радикальными тенденциями, как правило, пацифисты, они выступают за национальный суверенитет и справедливое распределение материальных благ. Среди тех, у кого гуманный настрой сочетался с консерватизмом, оказалось много сторонников обязательного религиозного образования, отмены контроля рождаемости. Выяснилось, что, ориентируясь на положение испытуемого в системе координат, можно с высокой вероятностью предсказать его партийную принадлежность.
Крупный американский социолог Роберт Мертон (1910-2003) показал, что мировоззрение личности зависит от её отношения к целям и средствам. Так, конформисты приемлют культурные цели и легальные пути их достижения, они обычно разделяют идеологию, декларируемую представителями власти. Бунтари, в подростковом возрасте у них нередко имелись проблемы с усвоением социальных норм, наблюдалась склонность к противоправным поступкам, отвергают и общепринятые социальные цели, и легальные способы их достижения. Они руководствуются собственной системой ценностей и настаивают на её легализации. Такие люди могут стать как революционерами, так и преступниками. Утверждение Дильтея о значимости характера в формировании мировоззрения можно, следовательно, считать доказанным, критика же его концепции в этом отношении малоубедительна.
Теперь о критике Рубинштейном главного персонажа его статьи, создателя понимающей психологии. Рубинштейн положительно относится к умозаключению Шпрангера о том, что для понимания субъекта недостаточно вчувствоваться в его внутренний мир и сопереживать, так как человек принципиально не может быть понят из самого себя. Он выражает согласие со Шпрангером в том, что «подлинное понимание строится не на непосредственном сопереживании, а на опосредствованном знании объективных смысловых связей, предполагающих выход за пределы субъективности». И, по его мнению, психическое определяется своим отношением к объективным образованиям. В статье также положительно оценивается положение понимающей психологии об обусловленности психического развития факторами, во многом не осознаваемыми субъектом. Одновременно указывается, что в концепции Шпрангера представление о развитии психики оказалось «извращённым, выпадающим из сферы реальности в фиктивную область метафизики», поскольку это развитие не учитывает «активное соотношение субъекта с внешним миром, в котором субъект, соотносясь с миром и преобразуя его, сам формируется».
Шпрангер, по утверждению Рубинштейна, вплотную подошёл к важнейшей для построения психологии мысли К. Маркса об опредмечивании человеческой сущности, но в «жизненных формах» понимающей психологии эта «полная реального содержания мысль превратилась в безжизненную и извращённую ложную схему». Рубинштейн постоянно обвиняет Шпрангера в том, что в его концепции отсутствует «реальная личность», «реальные отношения», «конкретная деятельность», всячески давая понять своё владение перечисленными понятиями. В общем, Рубинштейн подвергает Шпрангера уничижительной критике, как профессор нерадивого студента.
Шпрангер, с точки зрения Рубинштейна, раскалывает надвое душевную жизнь: на область, лишённых смысла психофизиологических процессов и на осмысленное содержание субъективного духа. Он, по словам критика, оторвал смысловое духовное содержание индивидуального сознания от реального психофизиологического субъекта. То есть Рубинштейн отвергает методологию Шпрангера, с другой стороны, из его утверждений создаётся впечатление, что он рассматривает психофизиологические процессы как составляющую душевной жизни, играющую существенную роль в смыслообразовании. Едва ли с этим можно согласиться.
В представлении Шпрангера о психическом развитии не существует, по мнению Рубинштейна, активного соотношения субъекта с объектом: «Субъект – это сосуд, от установки которого зависит, с какой стороны, в каком направлении в него вольётся содержимое».