В евангельской притче о мытаре и фарисее последний был праведником за свое благочестие перед Господом, как действительно исполнявший закон, но стоило только ему осудить мытаря – и он тут же сам подпал под суд Божий (Лк. 18, 10–14). По мысли преп. Иоанна Лествичника, «Как возношение и без другой страсти сильно погубит человека, так и осуждение одно, само по себе, может нас погубить совершенно, ибо и фарисей оный за сие осужден был»[17].
Гипертрофия страсти усиливается еще и внешней благоприятной средой. Формат новостных лент современных СМИ характеризуется не столько информационной содержательностью сюжетов, сколько эмоциональной пестротой переживаний корреспондентов. Манипулятивные технологии деформируют непредвзятые формы восприятия информации и притупляют адекватность критического мышления зрителей, вовлекая их в поток осуждения и сильного эмоционального фона.
Подобное состояние, но уже с проявлением активности самого субъекта, возникает и в момент участия в осудительных и пустых разговорах, сплетнях, пересудах. Об опасности участия в пустых разговорах предупреждает преподобный Никодим Святогорец: «Пусторечие есть дверь к осуждению и клеветам, разносительница ложных вестей и мнений, сеятельница разногласий и раздоров»[18]. В повседневной жизни очень часто складываются такие ситуации, когда люди начиная «разговоры ни о чем», заканчивают их пересудами.
Еще одну возможную причину появления осуждения называет Л. Ф. Шеховцова: так называемые проекции, сущность которых заключается в том, что «человек свои внутренние состояния, чувства, мысли, мотивы своих поступков (до конца не осознанные) начинает приписывать другим людям, полагая, что он воспринял это извне, а не изнутри себя самого»[19].
1.3. Отличие греха осуждения от суда, обличения, злословия и укорения
В Божественном Откровении, при изучении иных страстей, не раз встречаются смысловые псевдодивергенции, например: «Гневайтесь и не согрешайте» (Пс. 4, 5). На самом деле никаких расхождений здесь нет: вполне понятно, что Господь допускает проявление обоснованного гнева, хотя гнев, сопряженный с грехом, например, со сквернословием, осуждением, или рукоприкладством – уже недопустимая духовная аномалия. Так всякое ли суждение греховно по своей сути?
По мнению святителя Феофана Затворника «Пересуды – женская слабость, конечно, похвалы недостойная. Надо, однако ж, различать суждение от осуждения. Грех начинается, когда в сердце зарождается презорство к кому, ради какой-нибудь худобы; осудить можно просто без всякого приговора судимому. Если же при этом в сердце сожаление будет о лице оплошавшем, желание ему исправления и молитва о том, то тут не будет греха осуждения, а совершится дело любви, возможное при такой встрече. Грех осуждения больше в сердце, чем на языке. Речь об одном и том же может быть и грехом и не грехом, судя по чувству, с коим произносится. Чувство дает и тон речи. Но лучше всячески воздерживаться и от суждений, чтоб не попасть в осуждение; т. е., не ходить около огня и сажи, чтоб не ожечься и не очерниться. Скорее переходить надо на осуждение и укорение себя»[20].
Например, свят. Афанасий Великий строго рекомендует судить (рассуждать) о том, кто достоин Святого Причащения, а кто нет: «Внемли же и ты, диакон; не давай недостойным порфиры пречистого Тела, чтобы не подпасть тебе ответственности, не по законам гражданским, но по Владычнему слову»[21].
По мысли Аввы Дорофея, следует разделять осуждение от злословия: «… ничто столько не прогневляет Бога, ничто так не обнажает человека (от благодати) и не приводит к погибели, как укорение, злословие и осуждение ближних. Иное дело злословить, а иное осуждать или уничижать. Злословить, значит сказать о ком-либо: такой-то солгал, или соблудил, или погневался, или другое что не доброе сделал. Вот такой позлословил брата, т. е. сказал страстно о его согрешении. А осуждать, значит сказать: такой-то лгун, блудник, гневлив. Вот такой осудил самое расположение души его, произнес приговор о всей жизни его, говоря, что он таков-то, и осудил его, как такого: а это тяжкое прегрешение. Фарисей, молясь и благодаря Бога за свои добродетели, не солгал, но говорил истину, и не за то был осужден: ибо мы должны благодарить Бога, когда сподобились сделать что-либо доброе, потому что Он помог и содействовал нам в этом. Не за это был он осужден; и не за то, что сказал: «несмь, якоже прочии человецы». Но когда, обратясь к мытарю, сказал: «или якоже сей мытарь»; тогда подвергся осуждению (сам за осуждение другого). Ибо он осудил самое лицо, самое расположение души его, всю жизнь его. Почему мытарь и вышел оправдан паче оного (Лк. 18,11)… Иногда мы не только осуждаем, но и уничижаем ближнего; ибо иное есть – осуждать, и иное уничижать. Уничижение есть то, когда человек не только осуждает, но и презирает другого, – гнушается им и отвращается от него, как от некоей мерзости: это хуже осуждения и гораздо пагубнее»[22].
1.4. Диагностика и симптоматика осуждения
Очевидно, что осуждение есть опасное духовно-психологическое состояние, способное повлечь за собой тяжелые последствия, как для самого субъекта, так и для окружающих.
Вот для того, чтобы не спутать осуждение с другими явлениями, например, с рассуждением, важно уметь диагностировать осуждение, т. е. его симптомы и отличия от иных страстей и добродетелей.
Суждение о вреде именно поступка (обличение), с целью избежать подобного греховного действия у себя и ближнего, а не осудить самого человека, еще не является грехом, а скорее наоборот – духовным вниманием к окружающему миру и весьма полезным навыком.
Подобно тому, как человек, больной инфекционным заболеванием, не вызывает осуждения, а наоборот, требует сострадания, стоит сострадать и грешнику, рассуждая об его болезни, которая пагубна не только для него самого, но вполне может передаваться незаметным образом и на окружающих. Если вовремя не понять, что человек рядом с нами инфицирован, то можно не заметить, как и мы сами, и окружающие начинают принимать образ искаженных грехом мыслей.
Начало любого коммуницирования чревато продолжением и концовкой с греховным содержанием, и следует быть внимательным, находясь в аналитическом тонусе, рассуждая о предмете разговора, основных и второстепенных темах, а в случае обнаружения греха, немедленно рассудить грех, чтобы не согласиться с ним.
Именно поэтому, руководствуясь инстинктом духовного самосохранения, поняв этиологию греха, стоит осудить грех в человеке, но никак не самого человека, тем самым, сохраняя себя одновременно и от осуждения, и от осуждаемых грехов, как это рекомендует св. прав. Иоанн Кронштадский:
«Надо презирать самые грехи, погрешности, а не ближнего, делающего их по наущению дьявола, по немощи, привычке; ближнего же жалеть, с кротостью, с любовью вразумлять его, как забывающегося или как больного, как пленника, невольника своего греха. А злоба, презорство наше к ближнему согрешающему только увеличивает его болезнь, забвение, духовный плен его, а не уменьшает, да и нас делает как бы умопомешанными, больными, пленниками собственных страстей и дьявола – их виновника»[23]. «Не смешивай человека – этот образ Божий – со злом, которое в нем, потому что зло есть только случайное несчастие, болезнь, мечта бесовская, но существо его – образ Божий – все-таки в нем остается»[24].
Иными словами, важно поставить на контроль формулировки, которыми человек обычно пользуется при описании ситуации. Так, видя постоянно пьяного человека и назвав его «пьяницей», происходит как бы приговор ему в виде пожизненного «титула» без возможности апелляции и реабилитации, а это и есть впадение в грех осуждения. Однако, если применить другие формулировки, то можно избежать греха, и даже совершить доброе дело, например, в таком виде: этот человек чрезмерно много выпивает; видимо ему очень тяжело, и своими силами ему не справиться; поэтому, обращаюсь к Тебе, Господи: помоги рабу Твоему преодолеть сей недуг.
«Испытывайте, что благоугодно Богу, и не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте» (Еф.5,10–11), – говорит апостол Павел, рекомендуя заниматься рассуждением (испытывать), безучастностью в греховных делах и обличением оных. Так зачем же должно владеть навыком обличения и как, употребляя его, не впасть в осуждение? Обратимся снова к Евангелию от Матфея и проведем экзегетический анализ слов Христа: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего» (Мф.18,15).
Основная причина, по которой мы имеем право, а иногда даже обязаны обличить человека, по словам преп. Иустина (Поповича), толкующего это место Священного Писания, лежит в желании уберечь ближнего от погибели: «Обличи брата, ибо он временно предался греху; себя бессмертного и богообразного подчинил греху. Евангельская истина: ни в одном грехе не бывает весь человек; богообразным ядром своим он всегда вне греха: «Иди и впредь не греши» (Ин.8,11). Надо отделять грех от грешника: ненавидеть грех, любить грешника. Опасность, которая грозит грешнику от греха, ужасна, ибо за грехом идет смерть, а за смертью ад»[25].
Свят. Иоанн Златоуст в беседе на евангелие от Матфея замечает: «Так как оскорбивший, от стыда, не охотно бы пошел просить прощения, то он посылает к нему оскорбленного, и посылает его с тем именно намерением, чтобы исправить происшедшее между ними расстройство, и не говорит: обвини, или укори, или потребуй на него суда и наказания; но только – обличи. Слово «обличи» не другое что значит здесь, как: напомни ему о грехе, и скажи ему о том, что ты от него претерпел»[26].
Верным результатом и показателем правильности обличения является не чувство отмщения в душе и уязвленность обидчика после обличения с последующей ссорой, а наоборот, «приобретение брата твоего» (Мф. 18, 15).
Свят. Иоанн Златоуст говорит также и о вразумлениях, и об исправлении с любовью: «Что же, – скажешь ты, – если кто прелюбодействует, неужели я не должен сказать, что прелюбодеяние есть зло, и неужели не должен исправить распутника? Исправь, но не как неприятель, не как враг, подвергая его наказанию, но как врач, прилагающий лекарство. Спаситель не сказал: не останавливай согрешающего, но: не суди, т. е., не будь жестоким судиею; притом же это сказано не о важных и явно запрещенных грехах, как уже мною было и прежде замечено, но о таких, которые и не почитаются грехами. Потому Он и сказал: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего» (Мф.7:3)?»[27].
В похвальном слове Афанасию Великому, архиепископу Александрийскому, Святитель Григорий Богослов употребил фразу, ставшую обиходной: «молчанием предается Бог»[28], – руководствуясь именно этим принципом, нельзя просто пройти мимо и по-христиански не обличить греховный поступок человека. Этот поступок приводит не только к личностной деградации необличенного, закрепляющего неверный навык в душе, но и в целом создает общественные проблемы, связанные с беспрепятственностью совершения злодеяний в обществе.
По мысли преп. Иоанна Лествичника, никогда не следует стыдиться «того, кто пред тобою злословит ближнего, но лучше» сказать «ему: «Перестань, брат, я ежедневно падаю в лютейшие грехи, и как могу его осуждать?» Ты сделаешь таким образом два добра и одним пластырем исцелишь и себя, и ближнего. Это один из самых кратких путей к получению прощения грехов, т. е. чтобы никого не осуждать»[29].
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что обличение – это некий инструмент для предотвращения последствий греха человека, который должно употреблять с осторожностью, чтобы не усугубить ситуацию, а напротив, разрешить ее. Полное право обличать имели пророки, те, кто возвещали не свой суд, а Божий.
Субъект, подверженный страсти осуждения, приобретает характерные внешние признаки инфицированности души. Осуждающий не искрится позитивом, а скорее наоборот: проецирует свое внутреннее состояние во внешнюю среду, создавая соответствующие настроения в обществе. Окружающие же, считывая эти флюиды негодования, рефлекторно защищаясь от переизбытка критицизма и негатива, прекращают контакт с раздражителем. В случае невозможности прекращения взаимодействия, например, вследствие закрытого пространства (нахождение в рабочем помещении) неизбежны ссоры и скандалы с последующим коммуникативным саботированием источника отрицательных эмоций. Если же страсть к осуждению обнаруживается у кого-то еще, неизбежны всевозможные коалиции и интриги, влекущие за собой ряд потерь психологического, физического, а также материального характера (душевный мир, здоровье, премии, рабочее место и т. д.).
Священник Анатолий Гармаев в своей книге «Психопатический круг в семье» предупреждает о негативных последствиях неправильного оценивания в семье, в частности, поражение психики у детей, вследствие родительских осуждений: «Обсуждай достоинства и недостатки того, что ребенок сделал, но не достоинства и недостатки его самого. Оценку себя, сознание себя оставь самому ребенку… Когда же совсем маленькие дети, до семи лет, слышат в свой адрес со стороны родителей одни обидные прозвища и клеймящие слова, они начинают воспринимать их как реальное обозначение себя»[30].
«Но люди, к сожалению, привыкли к тому, что их все время оценивают. Вот эта оценочность, принятая в нашем обществе, сильно искажает поведение не только ребенка, но и взрослого человека, заставляет его напряженно думать о том, как бы произвести положительное впечатление, но это все-таки не тщеславие. Желание быть лучше всех – это страсть честолюбия. А «тщеславие» – это «тщетная слава», жажда внимания любой ценой, не обязательно хорошими поступками»[31].
1.4.1. Осуждение в контексте психических процессов
Греху осуждения предшествует целый ряд сложных психических процессов, в первую очередь познавательных.
1.4.1.1. Осуждение в контексте познавательных процессов
К первичным познавательным процессам, с помощью которых формируются знания человека о мире и о себе, можно отнести ощущения, восприятие, память, внимание.
Ощущения представляют собой первичную обработку информации на уровне отдельных свойств предметов и явлений посредством анализаторов (органов чувств). Ощущения определены локацией, порогами чувствительности и, наряду с качественными характеристиками (свойствами), создают материал для дальнейшего его оценивания (стимул-реакция).
Сведения об адаптации (изменении чувствительности анализаторов) и правильных степенях порогов ощущений, а также умение изобличать современные деструктивные манипулятивные технологии, влияющие на синестезию ощущений и их сенсибилизацию, владение навыками работы с контрастами ощущений, их интенсивностью и взаимодействием – все это способно предупредить проявление предпосылок для последующего греха осуждения. Кроме того, конструктивное решение конфликтов зависит от определенных факторов, среди которых на первом месте стоит адекватное восприятие конфликтов, «…когда присутствует точная, не искаженная личными пристрастиями оценка как собственных действий, намерений, позиций, так и оппонентов…»[32].
Восприятие – это воспринимающая (перцептивная) деятельность субъекта, представляющая не просто сумму изолированных ощущений, а сложные комплексные системы целостного восприятия образа.
Содержание восприятия помимо апперцепции (зависимости восприятия от особенностей личности и психики человека) определяется поставленной перед человеком задачей, мотивами деятельности; в процессе восприятия участвуют установки, эмоции, способные изменять содержание восприятия.