Как человек я ничего не понимаю про жизнь.
Как Создатель знаю все.
Мои книги – это попытка соединить одно с другим.
Предисловие
«На крыльях Ангела» – удивительная и непохожая на другие книга. С одной стороны, она, как и многие подобные издания, состоит из нескольких частей. Но, с другой стороны, части эти совершенно не равнозначны и не равнозадачны и даже не принадлежат к одному литературному жанру. Уже с первых страниц читатель попадает в сказку. Казалось бы, какое отношение сказка имеет к психологической практике? Да очень простое. Ее главная героиня, девочка Лика, – собирательный образ каждого из нас. Она – это мы в те моменты, когда проблемы валятся одна за одной, когда болезненные, травмированные части нашей Души возникают словно из ниоткуда и кажется, что уже не выбраться. Именно в такие моменты мы готовы к исцелению. Мне бы хотелось, чтобы читатель, проживая историю Лики, так же, как и она, смог разрешить свои внутренние противоречия и конфликты, наладить отношения с близкими, ощутить и принять силу своего рода, осознать свою изначальную ценность в мире, почувствовать себя более целостно и гармонично.
Вторая часть книги – теоретическая – вполне закономерное и органическое продолжение сказки, поскольку сказка, как метафора, служит иллюстрацией к разработанной мною методологии решения различных проблем. Руководствуясь этим подходом, психотерапевты могут обогатить профессиональный инструментарий, а читатели, интересующиеся самопознанием и развитием, понять, почему возникают жизненные тупики и как находить выход из них.
Я верю, что у каждого из нас есть Ангел, который ведет нас в жизни, поддерживает, любит. Может быть, порой это единственное существо, которое любит человека, и, как бы ни было одиноко, тяжело, страшно, оно всегда рядом и всегда заботится о нас. Своей книгой я хочу помочь читателю услышать Ангела внутри, соединиться с потенциалом свободы, впустить свет в его реальность, позволить любви течь через его жизнь. Вовлекая других людей в такое сотворчество, мы объединяем наши реальности, делая этот мир чуточку лучше, и, может быть, для этого мы здесь.
Я благодарю Лену Олешкевич за помощь в оформлении теоретической части и Лену Олешкевич и Рушану Киселеву за помощь в написании сказки. Лена – прекрасный канал для той энергии, которая в таком чистом виде просилась быть переданной читателю. И отдельно благодарю за иллюстрации Веду Рам.
Часть 1. На крыльях Ангела
Сказка
Мой Ангел светлый, будь со мной всегда.
Твоя любовь во всём меня хранит.
Как в небе восходящая звезда,
Мечта иных миров меня манит.
Моя душа предчувствием полна
Иного света, неземной любви.
Позволь испить мне эту жизнь до дна
И лишь потом в мир лучший призови.
Глава 1. Волшебство внутри
Козел самовлюбленный! Неужели нельзя по-честному сказать: “Так и так, малышка, нам с тобой не по пути”? Нет, ты же слишком популярен для того, чтобы найти пять минут на свою девушку.
И где же, интересно, сейчас моя дорогая подруга? Очевидно, с ним кувыркается. Мне определенно везет на людей!
На городских часах пробило полночь. Лика шла по пустой улице небольшого города. Она приблизилась к башенке с часами и посмотрела на стрелки.
12… Не позвонит.
Захотелось сесть на мокрый асфальт и разреветься, выть от тоски на весь этот захолустный городок.
Да и плевать мне.
Лика сжала губы и пошла дальше. Тоска моментально сменилась безразличием. Она считала это своей силой – уметь отключатся. Ее лицо стало надменным и холодным. Она даже улыбнулась чему-то. Нахально так, по-злому.
Интересно, открыта ли еще лавка на углу? Может, Макс согласится налить мне пива? Мы послушаем музыку, покурим? Но темно, и туда страшно идти. А если менты заберут, позвонят родителям? Папа опять пропишет по лицу… Урод, бьет тыльной стороной ладони, чтобы следов не оставалось и в школе не поверили… Такой, как я, никто не поверит… Да плевать. Пусть делают со мной, что хотят. Где они сейчас, родители, когда их 14-летняя дочь шляется ночью по улицам? Почему не звонят? Найдут меня утром в канаве мертвую, тогда, может, задумаются. Папа почувствует себя виноватым… Как бы я хотела увидеть их лица, когда они узнают, что после жестокого изнасилования местный маньяк разрезал мне лицо и кинул в канаву подыхать. Им будет больно… А я буду лежать белая-белая. Вся в швах и в красивом платье. Наверное, они меня накрасят. Буду лежать и улыбаться. Хотя… Вряд ли. Всем только легче станет. Мама, наконец, займется учебой, папа купит эту спортивную тачку на деньги для моего обучения. Всем станет хорошо. Да и толку от меня, из школы опять выгоняют…
О! Фонари не работают – то, что нужно.
Лика свернула во мрак.
Страшно, блин… Мамочка, почему ты не звонишь мне?
Мамочка… Ты ведь еще не знаешь, что я всё слышала. И про то, как бабушка не пустила тебя на аборт. И про то, как я тебе жизнь поломала. А папа? Может, он не возил бы домой бухгалтершу, если бы ты, измученная беременностью, не бросила институт? Ты была бы образованная, красивая, сильная… Он бы тебя любил. Лучше бы меня не было, всем сейчас было бы проще.
Лика остановилась на подвесном мосту на окраине города. Подобрала ветку, согнула ее пополам и вставила в нее сигарету. Этой уловке научил ее бойфренд, чтобы руки не пропахли табаком. С третьей спички закурила и перегнулась через перила.
Река с силой билась о камни.
Как хочется раствориться в черной воде… Чтобы она меня сломала и отпустила… В пустоту, в небытие. Так спокойно… Мгновение – и боль уйдет.
Есть там что-то в этой воде? Встречу я тебя там? Бабушка… Я так скучаю, родная моя. Я теперь совсем одна.
Боль опять ворвалась в грудную клетку.
Лика осела на железный холодный мост и затряслась. Плакать не получалось. Только какие-то сдавленные звуки доносились из перехваченного спазмом горла.
Макса в баре не оказалось, и Лика пошла на полузаброшенную летнюю дачу неподалеку. Раньше там жила бабушка, сейчас же домом никто не занимался, и Лика иногда пряталась в нем от мира.
Посуда на полках привычно звякнула от шагов по скрипучему полу. Здесь по-прежнему пахло детством. Деревней, деревом, пылью. Сочетание знакомых звуков и запахов вызывали смешанные чувства. Оставалось что-то очень теплое и родное в этом быте. Не хватало только запаха свеженьких, со сковородки, сырников и банки с чайным грибом на столе.
И одновременно так щемило внутри от обветшалости этого дома, с которым связано все хорошее, что еще жило в памяти.
Писать все, что приходит в голову, просто выписывать поток мыслей на бумагу, какими бы они ни были, Лику научила бабушка. Это была их тайная игра: бабушка говорила, что если исписать, не останавливаясь и не отвлекаясь ни на что, пару листов, то все тревоги останутся на бумаге, она заберет все тяжелые мысли, а внутри полегчает и станет хорошо.
Вспомнив об этом способе справляться с чувствами, Лика достала блокнот. Минуты четыре она стеклянным взглядом смотрела на чистый лист. Наконец, собравшись с духом, написала «Мне больно…» и остановилась. Писать не хотелось.
Бред… Что вообще это может решить?
Она смяла бумагу и кинула ее на пол. Никакие записки не спасут от одиночества.
Она подумала о том, что с полгода назад спрятала на чердаке косячок с травкой, забытый у нее пацанами после очередной тусовки, и, не зажигая свет, на ощупь стала забираться по лестнице вверх.
Низкий скос крыши больно ударил по голове, Лика дернулась, споткнулась обо что-то тяжелое и упала. Черт, черт! Колготки порвались, а на ноге проступила кровь. Лика села, обняв саднящие коленки. В свете фонаря, проникавшем через небольшое окно, теперь стало видно, обо что она споткнулась. Перед ней стоял большой сундук из темного дерева, густо покрытый резьбой. Раньше она его здесь не видела.
Она подползла к сундуку и закоченевшими пальцами дернула затвор. Он легко поддался. Заглянув внутрь, Лика увидела, что сундук заполнен детскими открытками, записками, фотографиями. Ее открытками и ее фотографиями! Тут была и мышка, сшитая на трудах во втором классе, и слепленная для мамы кружка из соленого теста, и плакат, нарисованный гуашью на день рождения папы: «Любимому папочке от идеальной дочки». Лика прочитала подпись и рассмеялась, вспомнив, как в прошлом месяце отец забирал ее пьяную из милиции.
Она стала перебирать фотографии, все больше погружаясь в воспоминания. Наткнувшись на очередную открытку, Лика никак не могла в темноте разобрать, что же в ней написано ее детским корявым почерком, и потянулась к огарку свечи, оставленному тут с прошлого посещения. Спички отсырели, но с очередной попытки свеча все же зажглась. Взгляд коснулся огня и словно в гипнозе замер. Чем дольше Лика смотрела на пламя, оно становилось. Удивляясь этому и всматриваясь в него внимательней, на какой-то миг она забыла, зачем взяла свечу и вообще зачем она здесь. Она стала различать в пламени желтый и синий цвета, а потом ей показалось, что в самом центре появился силуэт. Желтое свечение по краям словно обнимало стройную голубую фигуру внутри. Еще несколько мгновений фигура была неподвижной, а потом медленно стала расширяться и расти, заполняя светом все пространство вокруг…
…Они стояли друг напротив друга, не отрывая взгляда, – глаза в глаза. Лика совсем не испытывала страха. Завороженно, словно всматриваясь во что-то хорошо знакомое, но не в силах вспомнить, кто это и откуда она может его знать, она смотрела в глаза самому красивому существу, которое когда-либо видела.
– Ты кто? – произнесла наконец Лика.
– Ты звала – и я пришел. – Ровный, глубокий голос звучал так успокаивающе и знакомо!..
– У меня поехала крыша?
– Нет, с тобой все в порядке, – спокойно произнес он.
– Ну да, в порядке, просто я разговариваю с чем-то полупрозрачным у себя на чердаке.
– Я всегда рядом с тобой, но ты не была готова увидеть меня раньше…
Пространство вокруг едва заметно мерцало и вибрировало, время замерло, звуки стихли: ни ветра за окном, ни скулящих в соседнем доме собак, ни тиканья старых часов. Лика не могла оторваться от гостя. Свет его глаз наполнял ее силой. Она чувствовала, что готова вот-вот провалиться куда-то вниз, но его взгляд не пускал ее туда, удерживая рядом и даже едва заметно приподнимая вверх.
Так они и стояли друг напротив друга, не шевелясь и не произнося ни слова. Затем гость, словно ставя точку в их бессловесном, но очень важном разговоре, медленно опустил веки, и Лику неумолимо повлекло куда-то вглубь и в темноту.
Вау! По всей видимости, я на дне. Как темно… И сыро. Может быть, я умерла наконец?
Фу, какое мерзкое ощущение… Умереть в том мраке, чтобы оказаться в этом… Отличный план, молодец Лика! А на что ты рассчитывала? Рай не для таких, как ты. Фу, тошнит-то как, будто водки паленой выпила…
Так… последнее, что я помню, был этот странный чувак…
Это даже не ад, болото какое-то! Кто это все устроил вообще? Надо найти его и дать ему по роже! Стоило помирать ради этого?
Лика рывком встала.
Ух… холодно…
Глаза уже привыкли к темноте. Оглядевшись, она увидела полосу, похожую на дорогу, и какую-то огромную мрачную тень впереди.
«Видимо, мне туда», – автоматически пронеслось в голове.
Ноги были ватные. От тени веяло ужасом, но не в характере Лики было отступать. Дрожа то ли от холода, то ли от страха, она поковыляла по вязкой трясине в сторону мрака.
«Если и есть тут главный, то он, конечно, затаился в самой жопе, – не переставал бубнить внутренний комментатор. – Вот если бы ты, Лика, не ругалась, то не оказалась бы здесь», – сказал он строгим голосом. – «Ну нет, я пыталась быть хорошей, я пыталась изо всех сил! Только для кого? Кто это оценит? Может быть, мои родители, для которых я пропащий вариант с момента рождения? Ни хрена не помогает быть хорошей!» – парировала себе же Лика.
Чем ближе она подходила к густой мрачной тени, тем более пугающе нависали над ней огромные деревья. Они будто тянулись к ней своими ветками, шептали что-то. Вслушиваясь, она поняла, что деревья шепчут голосами всех тех, кто ее осуждает. Отовсюду доносилось: «Ты неправильная… Ты некрасивая… Ты ужасно учишься… Ты тупая… Ты скучная… С тобой неинтересно… У тебя невыносимый характер… Ты бездарность… Ты ничего не можешь… Ты безвольная… Ты похожа на мужика… Ты мерзкая… Ты не нужна нам… Ты испортила нам жизнь… Лучше бы тебя не было… Ты ошибка… Ошибка… Ошибка…» С веток спускались пауки и шептали перед самым ее лицом голосами родителей, друзей, одноклассников: «Ты ужасна… Ты отвратительна… От тебя ничего хорошего…»
Лика дергалась, отмахивалась, но продолжала пробираться дальше, к той тени, которая маячила впереди.
Подойдя к ней вплотную, Лика внезапно рухнула без сил на колени. Она ощутила себя такой маленькой и беспомощной, а лес показался ей таким чудовищно большим! Ее трясло, в глазах стояли слёзы. Невольно она прошептала:
– Где ты, Ангел? Помоги!
– Да, моя хорошая, я тут, – услышала она уже знакомый голос. – Ты все правильно сделала: отправилась в самый мрак своей души и чувствуешь себя сейчас как трехлетняя Лика. Ты сейчас она и есть. Помнишь?
И Лика действительно стала что-то припоминать: вот она, маленькая, одна в комнате стоит напротив тяжелых гардин. Кажется, они у кого-то в гостях, родители веселятся в зале, а она, играя с детьми, забежала в темную комнату, и вдруг цветы, нарисованные на этих огромных тяжелых шторах, за которыми она хотела спрятаться, зашевелились, стали протягивать к ней свои лианы и звать:
«Иди к нам, иди к нам…» Лика жутко испугалась, завороженно глядя на их живые стебли, а потом разрыдалась так громко, что прибежали мама и гости. Ее стали расспрашивать, что случилось, и когда она рассказала про шторы, ее принялись ругать, потому что она опять все придумала, чтобы с ней возились.
– Да, все так, – сказал Ангел мягко. – Кое-кто хотел с тобой поговорить тогда, но ты испугалась. Этот кто-то сейчас здесь. Хочешь продолжить разговор?
– Стопэ! – Лика выдохнула. – То есть я сейчас опять я, а не трехлетняя я? Мне опять четырнадцать? – От таких скоростей кружилась голова. – Предположим, я соглашусь, может быть даже и поговорю, непонятно только, с кем, но где гарантии, что ты не исчезнешь, как в прошлый раз? Мне тут вообще-то было хреново!
– У нас с тобой столько дел, что выяснять отношения нет времени. Скажу одно: у меня есть свой интерес в том, чтобы у тебя всё получилось. Так что, будешь сидеть и обижаться или пойдешь со мной?
Лике хотелось бросить что-то резкое в ответ про то, что пусть идет, куда хочет, но она взглянула на Ангела, и ей стало веселее. Улыбнувшись, она поднялась с колен и, шагнув в тень, крикнула:
– Тебе уже говорили, что ты слишком вредный для ангела?
– Не вреднее тебя, – ответил с улыбкой Ангел, шагая следом.
Они оказались в самой чаще.
Лика схватила Ангела за руку, сославшись на то, что тут темно и скользко. И несколько минут они шли почти вслепую через мрак, пока не оказались на освещенной бледным светом опушке.
– Эу! Есть кто? Я пришла! – дерзко крикнула Лика. И испуганно глянула на Ангела.
Повисла пауза, а потом голос, странный, отдаленно знакомый, ответил сразу отовсюду:
– Я тебя боюсь.
– Ты – меня?! Ты что-то попутал. Это мы тут тебя боимся. – И, глянув на Ангела, поправила: – Я! Это я тебя боюсь! Этому, по ходу дела, все дым!
– Ты меня хочешь выманить и уничтожить, – заговорило нечто. – Я с тобой не пойду. Меня здесь никто не тревожит. А в твоем мире мне делать нечего. Таких, как я, там не любят!
– Да кто ты, черт возьми? – несмотря на страх Лике и вправду захотелось, чтобы Нечто вышло на опушку.