Получше присмотревшись, она поняла, что старшей навскидку лет десять, а вторая младше всего лишь на пару лет.
– Марина, знакомься, – это мои дочки, Таня и Света, – сказала Галина Васильевна, – сейчас они покажут тебе, где помыть руки, и мы все сядем за стол.
Девочки показали ей ванную и комнаты, которых оказалось три.
Марина с любопытством разглядывала обстановку. В квартире царили порядок и чистота. В гостиной повсюду стояли цветы в красивых разноцветных горшках, у окна красовался настоящий телевизор с большим экраном, а в глубине комнаты – диван и два кресла. В одной на двоих детской у Тани и у Светы были отдельные столики с одинаковыми настольными лампами – у одной с игрушками, а у другой – с книжками. Две одинаковые кровати стояли у противоположных стен.
– Девочки, проходите на кухню, – позвала воспитательница.
На уютной и чистенькой кухне висели красивые розовые занавески, а на столе, кроме любимой Марининой жареной картошки, солений и грибов красовался огромный торт.
– Семья, мы сегодня празднуем день, когда Марина заново родилась на свет, – сказала Галина Васильевна, и добавила:
– Дай Бог, Мариночка, чтобы этот несчастный случай был самым ужасным, что произошло с тобой в жизни!
Марину оставили ночевать, девочки уступили ей одну из кроватей, а сами легли вдвоем, «валетом». Они долго упрашивали Марину рассказать, как она тонула.
– А что ты подумала, когда не могла вынырнуть? – спросила Таня.
– А как тебе удалось спастись? – спросила Света.
Марине не очень хотелось вспоминать пережитый ужас, и она тянула свой рассказ как можно дольше, вдавалась в ненужные и совершенно лишние подробности, терпеливо ожидая, что девочки заснут раньше, чем она закончит свою печальную повесть.
К счастью, так и случилось.
– Какие смешные, – подумала Марина. – Им хорошо, они в семье живут, с любящими родителями. Мне бы такую маму!
Утром Галина Васильевна отвезла Марину в лагерь, пообещав иногда забирать на выходные.
В лагере долго обсуждали произошедшее событие, любопытные дети расспрашивали Марину, заставляя ее снова и снова переживать вчерашний кошмар. А еще через несколько дней происшествие на речке забылось и выветрилось у всех из головы.
Да и лагерь закончился, они вернулись в детский дом, переполненные впечатлениями о чудесно проведенном лете. Галина Васильевна теперь приносила Марине пирожки из дома и печенье из кухни. Перед сном гладила ее по голове, а иногда забирала на выходные. Она лучше всех понимала и жалела Марину, и говорила о том, что ее ждет нелегкая судьба, полная испытаний.
Но Марина с тех пор жутко боялась воды. Она сделала самый важный для себя вывод: нельзя плыть против течения и воевать с тем, что сильнее тебя. Кто такой маленький человек, чтобы побороть стихию? Всего лишь букашка, песчинка во Вселенной.
7. Конкурс красоты
Жизнь и в детском доме, и за его стенами кипела. В стране наступило трудное время, шел 1991 год. Великая страна менялась, в очередной раз сделав крутой исторический поворот.
До детей доходили слухи, которых никто не понимал, но все боялись. Преподаватели рассказывали детям об августовском путче, ставшем предвестником разрушения и распада великого СССР, о попытке устранить последнего президента.
– А что, правда танки были на Красной площади в Москве? – спрашивали дети.
Оказалось, что все слухи – правда, а могучий и нерушимый Союз Советских Социалистических республик приказал долго жить. Все изменилось в одночасье.
Люди, всю свою жизнь верившие в светлое будущее и коммунизм, который непременно должен обеспечить каждого бесплатной квартирой от государства, внезапно оказались в новой политической и экономической реальности.
Педагоги волновались, как бы их не сократили, сетовали на неспокойную и полную непредсказуемых катаклизмов жизнь. Многие в благополучных прежде семьях лишились работы, не знали, как свести концы с концами, и что теперь им делать и как жить.
Расцветал бандитизм, с которым не могли справиться власти.
Но не только политическими новостями полна была жизнь за стенами детского дома.
В 1991 году Ленинград переименовали в Санкт-Петербург, вернув городу его историческое название. Город разрастался, хорошел и увеличивался. В этом же году был проведен первый конкурс «Мисс Санкт-Петербург», воодушевив мэра города стать главным организатором таких конкурсов.
А в 1993 году петербурженка Анна Байчик стала первой в истории России официальной обладательницей звания «Мисс Россия», и вся общественность города заболела конкурсами красоты. Конкурс «Мисс Россия» показали по черно-белому телевизору в детском доме, и руководство решило не отставать от веяний моды и идти в ногу со временем. Девочки из детского дома тоже должны уметь правильно говорить и красиво двигаться.
Лена и Марина уже учились в выпускном десятом классе.
На педагогическом совете детского дома было решено провести конкурс на звание королевы красоты.
– Мы хорошо потрудились, подготовили своих выпускников к самостоятельной жизни, – сказал директор, а потом добавил:
– Девочки-выпускники – наша гордость и наша надежда. Пусть они тоже поучаствуют в современной жизни города. Может быть, наши красавицы принесут нам славу и известность.
Решено было провести конкурс на звание королевы красоты детского дома номер тридцать три.
Конечно же, Лена завоевала главный приз и почетное звание.
Она выросла настоящей красавицей, с великолепной фигурой и копной светлых шикарных волос. Казалось, что невидимый художник не пожалел ярких красок, чтобы воплотить в жизнь идеал девичьей красоты. Тонкая и правильная линия бровей ярче выделяла прозрачные, светящиеся изнутри, голубые глаза, красиво затененные мягкими и длинными, пушистыми ресницами. Пухлые губы выделялись на мраморном лице с классически правильными чертами.
Прекрасная Елена как будто сошла с полотна великого иконописца, чтобы радовать людей своей красотой и совершенством. Когда Лена улыбалась, на ее щеках появлялись очаровательные ямочки, заставляя окружающих улыбаться вместе с ней.
Победа в конкурсе была заслуженной – когда на Лену надели ленту с надписью «Королева красоты», она торжествующе посмотрела на зрителей с высоты сцены своим призывным взглядом, а потом улыбнулась своей фирменной чарующей улыбкой. Зал взорвался овациями.
Марину к конкурсу не допустили – она не вышла ни лицом, ни фигурой. Организаторы не предложили ей даже поучаствовать, а Лена ехидно сказала:
– Ты когда-нибудь видела королеву красоты в очках? И я не видела! И никто не видел!
Ленка часами могла торчать перед зеркалом, любуясь собой, и репетируя разные позы. А победив в конкурсе, она возомнила себя настоящей звездой. Она бесконечно наслаждалась своей красотой и манящей сексуальностью.
– Я буду настоящей звездой! – говорила она.
Марину она жалела и говорила:
– Как я тебе сочувствую, Мариночка, что тебе ничего в жизни не светит.
Красивым всё достается легче – ее миловидное личико часто вызывало зависть подруг и особенную любовь учителей. Лену никогда не наказывали – все ее проделки казались окружающим всего лишь милыми шалостями.
Надо сказать, Лена пыталась и Марине рассказать премудрости ухода за собой.
– Ну, что ж ты у меня за дурнушка такая? – сетовала Ленка, – тебе нужно научиться прическу делать, макияж наносить. С таким деревенским лицом тебя точно никто не полюбит.
Мнение бойкой подружки всегда было для Марины решающим, и она жутко комплексовала по поводу своей внешности. Что и говорить, ей было далеко до идеала красоты. А уж когда в прошлом году от бесконечного чтения упало зрение, и ей выписали очки, то Марина и вовсе стала считать себя страшненькой уродиной.
– Очкарик, в попе шарик, – дразнила ее Лена.
– Не в красоте счастье, – убеждала себя Марина, читая в своих романах о великой любви. – Любят ведь душу, а не внешность.
Да даже будь она самой распрекрасной красавицей на свете, в мире не было ни одного человека, которому была бы небезразлична ее судьба. Кроме Галины Васильевны и подруги Лены.
– Не переживай, я тебя и такую люблю, – убеждала ее Ленка. – Зато ты у меня умная, много книжек прочла! Может, и тебя кто-нибудь полюбит…
8. Училище. Кража
Детдомовских детей не спрашивают, интересна ли им будущая профессия, а просто определяют туда, где есть свободное место, и где дают койку в общежитии.
После детского дома девочек-выпускниц направили в профессионально-техническое училище, осваивать профессии ткачих. Здесь в общежитской комнате жили уже не восемь человек, а всего четверо.
Им с Леной повезло – их не разлучили и не отправили по разным учебным заведениям.
Теперь нужно было привыкать к городской жизни, изживать детдомовские привычки драться и материться, и стараться ничем не отличаться от городских сверстников.
На жалкую стипендию особо не разгонишься, они обходились простыми и дешевыми блюдами. Варили супы из пакетов с макаронными звездочками или борщи и рассольники из стеклянных банок. Часто по очереди жарили картошку в обеденный перерыв.
У Лены картошка всегда получалась красивой, ровно прожаренной, а у Марины всё подгорало. Зачитавшись, она частенько забывала про сковородку или кастрюлю с супом на студенческой электрической плитке, а чайник постоянно выкипал раз за разом.
– Ты – настоящий синий чулок, – дразнила ее Лена, – когда ты уже будешь жить в реальности, а не в своих сказках и фантазиях? Хватит мечтать, спустись на грешную землю! Картошку хотя бы почисти, неумеха, а я пожарю! Все за тебя делать приходится!
В тот день соседки Зоя и Маша подняли переполох – они только что получили стипендию, и у обеих пропали из сумки деньги.
Лена первая узнала от соседок о том, что произошло. Она страшно возмутилась, развила бешеную активность, и даже пошла по соседним комнатам опрашивать студенток. Но никто не признавался в краже, никто ничего не видел и никто ничего не знал.
Лена сыпала ругательствами, изо всех сил стараясь отыскать общаговскую крысу.
– Да пусть руки отсохнут у вора! Пусть будет проклят тот, кто украл у девочек их жалкие гроши!
– В роль вошла, – подумала Марина. – Не зря репетировала.
Девочки изумленно смотрели на Лену – никто не ожидал, что эта красавица, королева красоты, душа коллектива, может произносить подобные ругательства. Наверное, она очень сильно переживает за девочек, у которых пропала несчастная мизерная стипендия.
Расследование ничего не дало – студентки клялись и божились, что денег не брали. К тому же, все учащиеся были на занятиях до того самого момента, как обнаружилась пропажа денег.
– Надо директору заявить, – сказала Лена, и пошла в кабинет к грозному директору училища.
Через час в их комнату пришли члены комиссии по расследованию кражи, назначенной директором.
Члены комиссии собрали четверых девочек из их комнаты вместе и объявили:
– Девочки, в вашей комнате произошел крайне неприятный инцидент.
Все четверо молчали и переглядывались. Учителя строго сказали:
– Лучше признайтесь по-хорошему, кто взял деньги.
Но никто не признавался. Время шло, все молчали. У педагогов от напряжения и злости покраснели лица.
Они укоризненно посмотрели на Марину.
– Мы знаем, что воровать нехорошо, – сказали они, – но вас можно понять – ведь вы живете в бедности с самого детства. Украсть – это еще полбеды, а вот для того, чтобы сознаться в своем некрасивом поступке, необходимо немалое мужество.
Девочки напрягали мозг, думая, есть у них мужество, или его нет совсем.
– Ну что ж, раз никто не сознается – будем делать обыск, – решили педагоги. Молчание уж слишком затянулось.
Всё, что было в ученических сумках девочек, было вытрясено на покрывала. Неожиданно деньги нашлись в сумке у Марины.
– Я не брала, – от неожиданности Марина залилась румянцем.
Она неловко пыталась оправдаться.
– Это не я!
Румянец предательски расползался по ее бледному некрасивому личику.
Педагоги были опытными преподавателями, изучавшими психологию по книгам Макаренко.
– Кто не виновен – тот краснеть не будет! Первый признак лгуна – покраснение!– сделали они выводы и тут же вынесли вердикт о виновности Марины.
– Немедленно к директору! – приказали ей тоном, не предвещавшим ничего хорошего.
Марина робко постучалась в кабинет, и после полученного разрешения тихо вошла.
Молодящийся директор Иван Михайлович, скрывающий свое огромное пузо под плохо сшитым пиджаком, поправил на носу очки в массивной роговой оправе и вкрадчиво спросил:
– Мариночка, почему ты это сделала?
– Я ничего не делала! – с отчаянием в голосе сказала Марина.
Ее била дрожь от сильного душевного волнения, а слезы предательски начали капать из глаз.
– Сознайся по-хорошему, – у директора в голосе появились металлические нотки, – возможно, тебе удастся избежать наказания. Мы не сообщим в милицию и не исключим тебя из училища.
– Я ничего не делала, – пыталась убедить его Марина, – это не я!
– Не ты – тогда кто?! Ты можешь показать на того, кто это сделал? Вас всего четверо в комнате. Зоя и Маша – неразлучные подруги, делятся всем друг с другом, у них практически общий кошелек на двоих. Остаетесь ты и Лена. Это Лена сделала?
– Нет, не Лена, – тихо сказала Марина. – Она не могла.
Лена постучалась и вошла в кабинет директора. Тот ласково на нее посмотрел, поправив галстук, и спросил, протирая уставшие глаза с красными прожилками:
– Леночка, у тебя есть, что сказать?
– Иван Михайлович, простите, пожалуйста, Марину. Она больше не будет! – просящим жалобным голосом попросила Лена, подойдя к директору вплотную.
Он почему-то смотрел на Ленкину грудь, а не на глаза. Ее высокая и красивая грудь производила неизгладимое впечатление на взрослых мужчин.
– Хорошо, Леночка, – погладил он ее по руке, – раз ты так просишь, мы забудем об этом случае. Тем более что деньги нашлись. Вы сейчас дадите мне клятву, что больше никогда в жизни не возьмете чужого, и мы на этом разойдемся.
– И не надо плакать! – строго сказал он Марине.
Марина старалась унять непрошеные слезы, самовольно льющиеся из глаз.
– Конечно, мы клянемся, Иван Михайлович! – сказала Ленка, и глаза директора заметно потеплели. Жестом он показал им, что они могут идти.
– Лена, ты мне веришь? Я не брала денег! – сказала Марина, как только они вышли из директорского кабинета.
– Успокойся, конечно, верю, – сказала Лена. – Мы обязательно найдем того, кто это сделал!
Но никого не нашли, и после нехорошего инцидента Марина стала изгоем в коллективе учащихся, а Ленкин авторитет в среде студенток вырос в геометрической прогрессии.
– Ты должна быть мне благодарна, – сказала Лена, – я спасла твое будущее. Что бы ты вообще без меня делала, такая некрасивая и безответная?
Теперь на Марину все показывали пальцем и перешептывались за спиной:
– Она воровка!
Не объяснять же было всем и каждому, что никогда Марина ничего чужого не брала.
В детдоме процветало воровство, но оно было скорее вынужденным и безобидным – стащить печенье из тумбочки соседки, взять одежду или книжку без разрешения. Все это было обычным делом, но Марина никогда себе такого не позволяла – она брезговала и чужими вещами, и продуктами.
– Да, во взрослой жизни все иначе, – подумала она.
Вопрос, откуда появились деньги в ее сумочке, не давал ей уснуть несколько ночей.
9. Драка
Марине нравилась учеба, а еще больше нравилась согревающая теплом приятная мысль, что скоро они начнут работать, наконец-то станут самостоятельными, и ни от кого больше не будут зависеть.
В народе учащихся швейного профтехучилища прозвали «монашками». Марина все время удивлялась фантазии и чувству юмора тех, кто так окрестил студенток. Ибо чем-чем, а уж монашеским поведением они точно не отличались.